Kitabı oku: «Другое завтра. Хроники Семи городов»

Глава 1
Начало конца

«Я плыву к берегу,

Сбежать из будущего моего мира.

Это кровавая луна, это грязная земля.

Мы нашли свой путь к концу юности.

Это прошептанный голос, пронизывающий меня.

Это яркая рана.

Я не готова к сегодняшнему дню,

Я всё ещё поймана на вчерашнем пробуждении.

В это легко поверить, но это трудно увидеть.

Из тени исходит свет,

Проникающий сквозь дыру в твоей ноющей стороне.

Это яркая рана.

О, это яркая рана».

Son Lux

Снег. Для местного климата это большая редкость. Постоянные дожди и пасмурная погода, обычный пейзаж из наших окон. Белые хлопья на фоне оранжевого зарева. Медленно парящие маленькие сгустки в воздухе, и покачивающиеся из стороны в сторону от малейшего дуновения ветра. Люблю лежать на крыше и смотреть, как они опускаются на моё лицо. В эти секунды, кажется, что жизнь спокойна и не существует никакой угрозы, которая может у тебя её отнять.

Отец рассказывал, что раньше мир кипел жизнью. Люди могли спокойно гулять по улицам города и есть мороженое. Кто-то куда-то постоянно спешил или просто сидел на лавочке, наслаждаясь утренним солнцем. Папа тоже не застал это время, ему рассказывал его отец, а тому его. Наверное, это прекрасное чувство, сидеть в парке или гулять по улице, не ожидая на каждом повороте смертельную опасность. Но для нас это что-то из рода фантастики. Наша реальность такова: каждый день изучать новые приёмы, чтобы не жить в страхе, что смерть может отобрать твою жизнь и жизнь самых дорогих тебе людей.

Уже двести лет, как наш мир стал кладбищем человечества. А мы лишь его напоминанием. Прогресс остановился. Больше не снимают фильмы, не пишут книги, не сочиняют музыку. Нет новых научных прорывов и открытий. Политика стала сугубо военной. Нет никаких межгосударственных конфликтов и войн. Есть только одно – выжить.

Когда началась пандемия, люди стали покидать свои дома, ища более надёжное укрытие. Но, как оказалось, в нашем мире нет больше безопасного места, и никогда не было. Цивилизация начала постепенно исчезать. Сначала исчезла вся еда, она просто закончилась. Страх выйти на улицу был настолько велик, что некоторые умирали от голода в своих убежищах. А те, кто смог побороть его, вышли на охоту. Популяция животных росла, от мелких грызунов до хищников. Они перестали сторониться городов и стали свободно разгуливать по улицам. Благодаря этому не приходилось далеко уходить от своих укрытий, и вопрос с едой был решён. На некоторых участках территории пропало электричество. Оно осталось лишь там, где были гидроэлектростанции. Кому повезло меньше, стали искать солнечные батареи, чтобы совсем не уйти в каменный век.

Помимо вируса, людям стали угрожать природные стихии. Тем, кто жил под землёй в метрополитене, пришлось покинуть его, так как система насосов, которая ограждает его от грунтовых вод, сломалась окончательно, и вода затопила туннели и станции. Водопроводные системы тоже вышли из строя: трубы лопнули, и вода начала выливаться из них, заливая дома и улицы. Асфальт покрылся трещинами, из которых стала прорастать трава, а здания обвили заросли деревьев и кустарников. Города стали походить на джунгли.

Из-за большой растительности и жарких сезонов начались пожары, в результате чего множество домов было разрушено. Улицы покрылись пеплом, а некоторые моря вышли из берегов и затопили полностью близстоящие к ним города. Так наступило другое завтра.

Со временем люди приспособились к новому миру, стали работать сообща, налаживая быт и отношения между собой. Человечество заново училось жить.

Я закрываю глаза и пытаюсь представить то спокойное время в прошлом мире. Спокойное, потому что несмотря на все проблемы того времени, человечество не было на грани вымирания, как вид. Нам только и остаётся, что передавать эти воспоминания из поколения в поколение, чтобы не забывать, что жизнь может быть просто жизнью, а не постоянной гонкой на выживание.

– Я так и думала, что найду тебя здесь с блаженным лицом и всю промокшую, – прорвались сквозь мысли звонкий голос и сощурившие карие глаза моей близкой подруги Ибби. – Ты себе так все почки простудишь. Лежать на снегу и на холодном бетоне. И откуда эта непонятная тяга вредить своему здоровью?

– Ничего ты не понимаешь – приподнявшись на локтях, усмехнулась я.

Мы с Ибби дружим, сколько я себя помню. Очень эксцентричная и эмоциональная, сводящая с ума, многих парней в нашей академии, испанка. У неё чёрная густая копна волос до лопаток и большие миндалевидные глаза. Родителей у неё нет, они погибли, когда она была совсем ещё ребёнком. Поэтому мы всё, что у неё осталось. Наши отцы были лучшими друзьями ещё до нашего с ней рождения. Поэтому моя семья стала и для неё семьёй.

Мы выпускники военной академии Седьмого Города. Почему Седьмой Город? Потому что со временем людей становится всё меньше и в связи с этим, было принято решение разбить нас на города, чтобы хоть как-то сохранить небольшую часть территории. Если вдруг нападут на один город, то под удар попадут не все, оказавшись в ловушке, а лишь часть нашего народа, пока другие города смогут воспользоваться эффектом неожиданности и прийти на помощь.

Городом называют небольшую жилую территорию, которой могут обеспечить должную охрану. Наш основался на территории старого города Вашингтон в округе Колумбия. Каждый город получил свой номер, чтобы люди могли быстро сообщить, какому городу требуется помощь, набрав лишь цифру и слово «SOS».

Только в нашем городе есть военная академия, которая подготавливает к службе новых солдат. Он считается самым большим городом из всех, не беря в счёт Нью-Йорк, где находится наш главный штаб. Да, Нью-Йорк остался Нью-Йорком, всё-таки что-то остаётся неизменным.

В каждом городе есть ферма, где выращивают овощи, грибы, разводят свой скот. И каждый город обязательно оснащён военной базой. В Пятом Городе находится медицинское учреждение, куда посылают тяжелобольных. А также там проводят тесты с вакциной. Но с той скоростью, с какой мутирует вирус, она ещё долго будет создаваться.

От города до города примерно девяносто миль, и у каждого есть своя телефонная вышка. На крыше их видно, а также там видно заброшенные улицы, парки и здания, на стенах которых старая запёкшаяся кровь или чьи-то останки. Вот она, наша реальность, как сюжет второсортного фильма ужасов.

– Ты же в курсе, что нельзя выходить на крышу, если сейчас не твоё дежурство? Кстати, а почему ты одна здесь? Где Питер? Вроде как он должен сейчас дежурить.

– Я попросила его дать мне побыть одной.

Питер Рей лучший друг и дорогой мне человек после Ибби. Мы втроём, самые близкие друг другу люди, не считая моего старшего брата Дерека и младшей сестры Мии.

Питер кареглазый шатен с широкими плечами и хорошим спортивным телосложением. Он один из лучших среди парней в академии, мечтающий попасть в элитную спецгруппу в городе Нью-Йорк, объясняя это тем, что хочет оказывать реальную помощь, а не пробыть всю жизнь сторожевой собакой на какой-нибудь базе с продовольствием. Хотя ему это не светит, такие как он на вес золота в наше время.

– Вот вы точно нарвётесь. Давно не получала дежурство вне очереди?

– Ибби, тебе не идёт роль мамочки, она не сочетается с твоей натурой, уж прости, – вставая, заметила я.

– Ладно. Пойдем уже, на обед опоздаем.

В столовой, как всегда, большая очередь. Пришёл раньше, сможешь спокойно поесть, а если нет, будь добр запихнуть в себя первое и второе за пять минут. На обед нам дают полчаса, но две третьих времени ты простоишь в очереди за сомнительными по вкусу порциями супа и каши. Только на ужине у нас есть право выбора.

– О, Ева, Ибби, а я успел подумать, что вы решили сесть на диету, – появился из-за спины Майкл, обняв нас за плечи.

Майкл О’Брайен наш друг и редкостный павлин на курсе. Пепельный блондин со светло-серыми глазами, и такими же пепельно-белыми бровями и ресницами. Он альбинос.

– С вечными тренировками и такой едой, как здесь, лишний вес нам точно не угрожает, – ответила я.

– Ну, это да, я до сих пор не могу привыкнуть к этому отвратному вкусу. Спасибо, что хоть фрукты есть, – пробормотал Майкл, подкинув зеленое яблоко и после откусив кусок от него.

– Как будто тебе есть с чем сравнить.

– А вот мне всё равно, что есть, главное, чтобы был рис. Вот без него, я точно умру, – напомнила свой гастрономический приоритет Ибби.

– Но сейчас обед, поэтому довольствуйся тем, что есть, принцесса, – чмокнув её в щеку, Майкл поспешил ретироваться к нашему столику.

– Боже, когда он поймёт, что я не его подружка и никогда ею не буду, – растирая щеку, Ибби с брезгливостью покосилась на столик, где уже сидела вся наша компания, и около которого, только что плюхнулся на стул Майкл.

– А зря, у вас были бы очень красивые дети, чёрный шоколад и молоко, – смеясь, подмигнула ей.

– У меня их никогда не будет. Я не хочу, чтобы они увидели этот уродливый во всех смыслах мир.

И тут я с ней полностью согласна. Я сама решила, что никогда не буду даже думать об этом. Только не в этом мире.

Когда мы подошли к нашему столику, уже была открыта очередная тема для споров между парнями, а точнее, между Майклом и Питером.

– Слушай, сегодня и проверим на рукопашке, что ты там подтянул, – смеясь, парировал Питер Майклу.

– Вот увидишь, сегодня я тебе точно надеру задницу, даже не сомневайся в этом.

– Майкл, не кидайся такими обещаниями, чтобы потом не краснеть от стыда, когда Питер уложит тебя, в очередной раз, на лопатки, – специально выделив предпоследнюю фразу, подмигнула ему.

– Данн, ну ты и стерва всё-таки, редкостная, – прошипел Майкл.

– Майкл! – выплюнул Питер.

Ничего не сказав, я лишь мило улыбнулась в ответ.

– Вы слышали? На Второй Город этой ночью было снова нападение, – отправив очередную ложку супа в рот, сообщил Кевин.

Кевин Ньюман наш самый большой мозг на курсе. Для него решить очередную задачку из высшей математики, раз плюнуть, что не скажешь о боевых дисциплинах. Здесь Кевин и телосложением не вышел, да и он вовсе пацифист. Против насилия в любых его проявлениях. Но военная академия была единственным шансом изучать научные дисциплины, такие как химия, физика, биология, математика и т.д. Потому что других учебных заведений у нас нет. Слишком большая роскошь для нашего времени.

У него русые волосы ёжиком и зелено-серые глаза, которые меняют оттенок исходя из настроения своего хозяина. Он самый худой парень из всех моих знакомых и зрение у него минус восемь. Чтобы очки не мешали выполнять практические задания, он носит линзы. И как взяли его с таким набором в нашу военную академию, до сих пор для всех тайна, покрытая мраком.

– Я слышал, что у них мало осталось людей, и они просят помощи у остальных Городов, – понизив голос, сказал Питер.

– Откуда, эта информация? – недоумевая, спросила я.

– Ева, ты разве не в курсе? Твой отец тебе ничего не говорил? – непонимающе уставился на меня Кевин.

– Даже если и не говорил, то вся академия с утра только об этом и шепчется. Страх распространяется быстрее реальной угрозы, – лениво пробормотал Майкл.

– Нет, я с ним ещё не виделась сегодня.

– Ну, тогда тебе будет о чём поговорить с твоим папашей, как раз, может, всплывёт что-то новенькое, – расплываясь в плотоядной улыбке, откинулся на спинку стула он.

– Майкл, перестань! Ты же знаешь, что генерал Данн не имеет права делиться такой информацией, да и не стал бы, даже если мог. Ему не нужна очередная волна паники, – бросила на него острый взгляд Ибби.

Да, мой отец не из тех, кто будет сообщать о подобном происшествии, даже своей родной дочери. Ему как главе, не свойственно относить меня в круг доверенных лиц, будь я даже Господом Богом. Свой устав он не предаст никогда. Нет доступа к секретной информации, мне плевать, кто ты и какой статус имеешь. Хотя учитывая, что вся академия только об этом и говорит, то не такая уж и секретная эта информация. Иначе отец этого бы не допустил. Мне порой кажется, что служба занимает главное место в его жизни, а дети, это так, лишь бонусы к ней. Ещё одни солдаты в копилку армии. Матери у нас нет, и я никогда её не видела. Знаю, что она умерла, как только я родилась, а при каких обстоятельствах, мне не известно. Все мои попытки начать с отцом разговор о ней, заканчивались провалом. Его острый взгляд в мою сторону, наполненный, то ли злобой, то ли отвращением, как только я упоминала её, отбивало всё моё желание – не то что разговаривать, а вообще находиться с ним в одном помещении. Нет, ненависти между нами нет. По крайней мере, с моей стороны. Но и тёплыми наши отношения тоже не назовёшь. Единственное, что я знаю о своей маме, это только то, что она русская, и что я очень похожа на неё глазами. Так сказал мне мой брат Дерек, когда я попытала удачу, узнать что-нибудь у него. Только вот у нее, по его словам, они были кристально-голубые, а у меня серого цвета с синим отливом у контура зрачка.

Я не считаю свою внешность какой-то необычной. Она скорее стандартная. Мой рост один метр семьдесят пять сантиметров. Тонкая талия и небольшая грудь, еле дотягивающая до второго размера. У меня миндалевидные глаза с остро уходящими уголками вниз у основания переносицы, и русые волосы длиной до середины спины. Губы с ярко выраженным контуром, где нижняя губа немного пухлее верхней. И ненавистные веснушки, которые занимают большую часть моего лица. Они не яркие, но если посмотреть на расстоянии вытянутой руки, то очень хорошо заметны. Мне не раз говорили, что у меня необычный взгляд. Может быть, это и есть то, что досталось мне от матери. Питер говорит, что я смотрю в самую глубь души. И порой, ему, кажется, что я знаю все его потаённые страхи.

– А что, они у тебя имеются? – как-то стоя на крыше, задала я ему вопрос, когда нас наказали, поставив дежурство вне очереди, за очередную несанкционированную вылазку за стену Города.

– Ну, страхи есть у всех, так же как и желания, – усмехнувшись, прищурил глаза он.

– Да? А мне казалось бесстрашный Питер Рэй и вовсе не знает этих смертных слабостей, – смеясь, толкнула его в бок.

– Да ну тебя, – улыбаясь, Питер посмотрел вдаль, где диск солнца уже переходил черту между небом и землёй. Но его лицо стало тут же серьёзным, как только он снова заговорил. – Я боюсь умереть с чувством вины… боюсь, что уйду с осознанием того, что мог бы сделать больше для этого мира, для близких людей в нём. Что не смогу защитить даже себя… боюсь, что сам могу стать причиной чьей-либо смерти…

В этот, момент, мне показалось, что все его страхи всплыли перед ним ужасными картинами прошлого, когда погибли его родители.

Нам тогда было по восемь лет. С самого рождения мы жили в южном крыле академии, будучи детьми руководителей. В тот день его родители вернулись из Второго Города. Это было первое нападение на него, и они ездили узнать обстановку, потому что город не выходил на связь уже четвёртый день.

Сначала никто ничего не заподозрил, они пошли к моему отцу, чтобы отчитаться, как положено по форме. Мы все это время стояли с Питером за дверным проёмом, который ведёт на второй этаж. Он так соскучился по родителям, что не смог усидеть на месте и ринулся к кабинету моего отца, как только дверь открылась. Всё произошло очень быстро. Я лишь успела услышать голос отца Питера.

– Сиена… что ты…

Как в следующую секунду увидела вцепившуюся в лицо отца Питера, тётю Сиену. Но она уже не была похожа на ту тётю Сиену, которую я знала. Эта была неизвестная мне тварь, с залитыми кровью глазами, где не было видно радужки и с бледно-синей кожей, покрытой волдырями. А дальше три выстрела и тишина. И маленький мальчик сидящий в луже крови без движения, который только и делал, что звал их, своих родных маму и папу, которых не стало в один миг. Вот они минуту назад стояли живые, а теперь лежат без дыхания на полу.

Так мы и узнали о существовании тварей, которых называют зоргами. Нет, это не типичные зомби из старых кинофильмов. Это намного хуже. Они более чем разумны, как могут показаться на первый взгляд. Умеют прятаться и не выдавать своего присутствия, если чувствуют, что поблизости находится целая группа людей, и выжидать, когда она разделится. Поэтому мы ходим на задания только группами и никогда не разделяемся. Но есть плюсы и для нас, они не социальны и передвигаются в одиночку. Иногда можно нарваться на двух или трёх в одном месте. Это редкость. Но если она произошла, то живыми вы оттуда не выберетесь. Или выберетесь, но вы будете уже не вы, а одним из них. Питаются они не исключительно людьми, но и животными. Поэтому за столько лет, они не только не вымерли, но и активно пополняют свои ряды.

С годами произошла мутация. Регенерация клеток стала быстрее, так что убить их можно, только попав в мозг или в сердце. У каждой мутации есть своя определённая фаза. Самая первая – это фаза заражения. Таких тварей мы называем молодняками. Они не так умны как те, что успели перейти на вторую и третью стадию, но не менее опасны. Понять о приближении этих тварей можно по дикому рокоту, который они издают.

Вторая фаза имеет обширный вид изменений. Одна из разновидностей – это сталкинги. У этих тварей очень обострённый нюх. Если молодые атакуют в открытую, то эти могут долго следить за своей жертвой, пока не загонят её в тупик. Помимо плоти они питаются гормонами страха, которые выделяются у человека в виде кортизола и адреналина. Ко второй фазе также относятся падальщики. Это слабые особи, которые не гнушаются питаться трупным мясом. Они не так опасны как остальные, но всё же лучше не попадаться им. Особенно в голодный период.

С каждой новой фазой мутации внешний вид зоргов перестаёт быть похожим на человеческий. У них вытягиваются и искривляются конечности, а кожа приобретает бледно-синий цвет и становится тонкой, из-за чего видны все капилляры, вены и артерии. Спина обрастает горбом, голова увеличивается в размерах, а глаза проваливаются вовнутрь черепа. Очертания губ исчезают совсем. От изменённого размера головы кожа натягивается и оголяет челюсть, выставляя напоказ длинные, как иглы зубы, которые разорвут ваш хребет в считанные секунды. Если их слюна попал вам в кровь, то такая «красота» произойдёт только спустя годы. Если вас не убьют раньше, конечно. Но есть и древние твари. Их называют грибниками. Они живут уже больше ста лет и относятся к третьей фазе мутации. Их не очень много, но они разительно отличаются интеллектом от тех, кого я описала выше. Встречаются эти твари редко, поэтому мы о них почти ничего не знаем. Но говорят, они могут расставлять различные ловушки и брать пленных для кормления себя любимых на продолжительный период.

Вы спросите, откуда они взялись? Хороший вопрос, я сама бы не прочь узнать ответ. За двести лет появилось масса вариантов теорий и слухов. Кто-то утверждает, что их предки инопланетные существа, кто-то, что это было биологическое оружие, а кто-то и вовсе думает, что они вышли из-под земли, где ждали своего часа. Но это уже не важно. Важно то, что один укус может превратить вас в них, а любая царапина парализовать ваше тело на долгие часы. Поэтому у них есть всё, чтобы истребить человечество как вид. Мы пока даём отпор, делаем периодически зачистки в заброшенных местах бывших городов. Но с каждым днём, это становится всё сложнее и сложнее.

– Пора идти на урок, если не хотим получить штрафной круг от мистера Сахима, – раздался голос Кевина.

– Ева, ты чего? Нормально всё? А то уставилась в одну точку уже минут пять, наверно, – поднимаясь и подхватывая свою камуфляжную куртку со стула, вернул меня в реальность Питер.

– Да… всё хорошо. Вы идите, я вас догоню. Мне нужно зайти в одно место, – подрываясь вслед за ребятами, поспешила ответить я.

– Что? Побежала папаше устраивать взбучку? – скалясь, попытался вставить свои пять копеек Майкл.

– Да, заодно сообщу ему, что ты, ну очень нуждаешься драить сортиры на нулевом этаже, – не посмела оставить его без ответа, пробегая мимо. Следом послышался заливистый смех ребят, но я уже неслась по коридору в сторону лестничного пролёта.

Поднявшись на третий этаж, я налетела на кого-то из нашего Совета. Поняла я это, по темно-синему военному костюму, такие носят только те люди, которые занимают далеко не последние ряды в решении серьёзных вопросов. В своей голове я уже представила, что за это меня могут четвертовать как словесно, так и физически. Шучу, конечно, у нас нет инквизиции, но придумать новое наказание, а то старые мне наскучили и им наверно тоже, могут. Поднимаю голову и вижу Сицилию Хоффман. Наш заместитель генерала и по совместительству мать моей младшей сестры Мии.

– Фак! – бесконтрольно вырывается это неприличное слово, в адрес её воротника.

Она выше меня на целую голову. У нее бледно-голубые глаза, лисьей формы и прилизанные, со сдвинутым в левую сторону пробором, строгий пучок, пепельно-белых волос. Длинный, острый нос и тонкие, как нити губы. Наверное мне никогда не понять вкус моего отца, что касается женщин. Кроме моей матери, конечно.

– Юная леди учится в военной академии, и ей не под стать выражаться как девке с сомнительной репутацией, даже если она уже ею стала, – мило улыбаясь, сообщает мне ведьма.

Так, Ева, спокойно. Выдохни. Ты на этой неделе уже получила два ночных дежурства вне очереди, ещё одно доведёт тебя до обморока от переутомления. Натянув милую улыбку, отвечаю:

– Простите меня, дорогая мамочка, или как вас лучше называть, чтобы ни в коем случае не задеть вашу и так уязвлённую гордость, и сомнительную честь?

Да, да, я всё-таки не сдержалась. Как там говорят, язык – враг мой? Так мы с ним, с самого детства не в ладах.

Смотреть, как багровеет её лисья морда и выкатываются жидкие, некрасивого голубого оттенка глаза, я готова вечно. Но у меня через семь минут начнётся урок по рукопашному бою, поэтому стоит отказать себе в этом наслаждении.

Обогнув её фигуру, и собираясь пройти дальше в сторону отцовского кабинета, я слышу себе в спину:

– Ева Данн! Три ночных дежурства вне очереди и до конца недели будешь драить туалеты на нулевом этаже!

Да, карма есть, только в этот раз она сыграла не в мою пользу. То, что я вскользь пригрозила Майклу, теперь предстоит делать мне.

Постучав в дверь, жду, когда мне разрешат войти.

– Заходите! – раздался бас из кабинета.

– Пап, это я, – заходя внутрь, пытаюсь оценить, в каком расположении духа находится сейчас отец.

– Ты почему не на уроке по рукопашному бою? – его спокойный режущий тон, испугает даже зорга.

– Почему ты не сказал мне, что сегодня ночью на Второй Город было нападение? – отвечаю вопросом на вопрос, припечатывая при этом его фирменным острым взглядом.

– Это не твоего ума дело.

– Пап, боже! В этом году я уже выпускаюсь и буду действующим солдатом Армии Семи Городов, и я имею права знать, что происходит за стенами нашего города! – последнее слово я буквально прокричала на весь кабинет.

– А ну, сядь! – рявкнул отец.

Странно, он, конечно, может, поработить своим острым, как стекло тоном, но, чтобы кричать, никогда. Значит, и правда, что-то серьёзное стряслось.

Нехотя присела на диван около журнального столика.

– Ева, мне сейчас не до твоих девчачьих истерик, так что успокойся, выпей воды и иди на урок по рукопашному бою, если не хочешь получить очередное дежурство вне очереди, – ровным тоном, как подобает начальнику академии, сказал мне Александр Данн.

Отдав честь, пошла к выходу, но когда открыла дверь, я кинула напоследок:

– Не переживай, твоя мегера уже успела наградить меня в тройном размере.