Kitabı oku: «Реквием по Европе», sayfa 2

Глава первая
Смятенная Европа

Не уходить с головой ни в прошлое, ни в будущее. Вся соль в том, чтобы жить в настоящем.

Карл Ясперс (философ и врач, 1883–1969)

Вначале были миф и похищение. – Где находится Европа и кто такие европейцы? – О закате Европы. – Европейцы за пределами Европы и колониализм. – Общество, в котором нет согласия.

Европа с давних пор была мечтой. Те, кому довелось жить в арабском мире или на Африканском континенте, кое-что знают об этой иллюзии миллионов. Европа – обетованная земля: там можно сделать карьеру футболиста или просто получить шанс на лучшее будущее. Большинство потенциальных эмигрантов хочет оказаться в Германии, Франции или Скандинавии. Такие же государства, как Болгария или Португалия, не входят в список стран назначения по причине низких социальных выплат. В начале XX в. в Париж, Кембридж и Гейдельберг устремлялись студенты и художники. Хотя неприглядный колониализм и не сдавал своих позиций, Европа все же сохраняла притягательность для будущих борцов за свободу, которые проводили время в политических салонах или посвящали себя нелегальной деятельности. Та Европа гарантировала конституционное государство, республиканизм или безграничную свободу для художника. Они штудировали труды европейских философов, чтобы по возвращении на родину создавать конституции и кодифицировать право. Потом образ Европы поменялся. Из источника вдохновения, отчасти утопического, она превратилась в банальную машину для печатания денег, которая то и дело дает сбой. Это лишает Европу былой притягательности. На волне глобализации последних тридцати лет крупные фирмы перебрались в другие страны, исчезли и их штаб-квартиры. Сейчас в ходу деиндустриализация, поскольку резко возросли цены на электроэнергию как для предприятий, так и для населения. Если тридцать лет назад фирмы переносили свои производства, чтобы наживаться на низких зарплатах к востоку и к югу от Европы, то теперь предприятия перемещаются в Северную Америку, чтобы процветать за счет дешевых энергоносителей и прочих условий. Неплатежеспособность немецкого среднего класса, основы немецкой экономики, усугубляется.

Многие в арабском мире, где мне пришлось налаживать свою жизнь, сейчас смотрят на Европейский союз озабоченно и с сочувствием. Политику антироссийских санкций ЕС не поддерживает ни одно из ведущих ближневосточных государств, от Турции до Израиля и Египта. В Ливане нужда заставила людей научиться жить в условиях нехватки энергоносителей и постоянных отключений электричества. И они задаются вопросом: как же с подобным справятся избалованные европейцы? И в Ираке, и в Сирии из-за военных конфликтов люди вынуждены сами доставать дизельные генераторы, заниматься водоснабжением и вывозом мусора. Спасает только взаимовыручка, будь то в рамках одной семьи или среди жителей одного квартала. Если электричества не будет несколько дней подряд, не приведет ли это к анархии в крупных городах вроде Мюнхена, где более 60 процентов населения – одиночки? Очень даже может быть.

Одна только хроническая неразбериха в европейских аэропортах наглядно демонстрирует, что от Вены до Амстердама нигде нет людей, способных к организации процессов. Не всякую ошибку можно списать на безликую систему. Заняться делом и решить проблему на практике – давнее прошлое. Раздаются жалобы на упадок образования, но в действительности дело в недостатке людей, у которых есть идеи, которые не боятся ответственности и не ждут с нетерпением очередного конца света. В историческом аспекте не так уж нов феномен так называемых борцов за климат, нападающих на общественный транспорт и ратующих за насильственное уничтожение инфраструктуры. Верующие европейцы ни на минуту не перестают ждать Апокалипсиса. Тысячу лет назад предки сегодняшних борцов за климат выстраивались в очереди у церквей, поскольку, согласно предсказаниям, конец света приходился на тысячный год. Он не наступил, и тогда дату рождения Христа, как основу календаря, заново пересчитали и… отложили конец света на семь лет.

Насколько большинство жителей стран ЕС сбито с толку и готово впасть в истерику, стало очевидным во время пандемии, ужаса перед изменением климата и из-за милитаристской эйфории в 2022 г. На разобщенное население всей тяжестью обрушились настоящие трудности. Теперь первоочередные проблемы – вовсе не таблички на туалетах для трансгендеров, не запрещение определенных детских книг вследствие распространяющейся культуры отмены, не политически корректное преподавание всемирной истории и тому подобное, что уже почти тридцать лет искажает понимание по-настоящему важных проблем.

Пятнадцать лет назад вновь остро встал социальный вопрос. После того, как в США разразился экономический и финансовый кризис, как рухнул рынок недвижимости, а многочисленные варианты спасения евро обнаружили свою несостоятельность, люди на так называемой периферии стали беднеть еще стремительней. Почти два поколения страдают от нехватки работы. Спад покупательной способности в условиях галопирующей инфляции поистине драматичен. Когда ты одиноко дрожишь в потемках – тут и конец всем обещаниям, которые европейское социальное государство некогда давало своим гражданам и налогоплательщикам. Выработав в марте 2000 г. Лиссабонскую стратегию, комиссия и главы государств и правительств ЕС заявили, что в 2020 г. ведущая роль в экономике и технологиях будет принадлежать ЕС⁸. Однако ныне ведущая роль принадлежит Китайской Народной Республике.

Неразбериха усиливается, и Европа стоит на краю пропасти, упав в которую она полностью утратит всякое значение. А ведь несколько тысяч лет назад ее история начиналась так романтично: божественный адюльтер на одном из пляжей нынешнего Ливана.

Вначале были миф и похищение

Греческие мифы повествуют о финикийской царевне Европе, вызвавшей страсть в отце богов Зевсе и ставшей одной из его многочисленных возлюбленных. Начинается эта захватывающая история с того, что дочь тирского царя Агенора играет с подругами на морском берегу, когда влюбленный в нее Зевс оборачивается белым быком и ложится у ее ног. Европа гладит покорное животное, увенчивает его цветами и садится на него. Тут бык с юной девой на спине прыгает в море и плывет с украденной жертвой на Крит. Там Зевс вновь принимает свой божественный облик и зачинает с Европой троих детей, одному из которых суждено стать царем Миносом. Отец Европы Агенор отправляет в путь сына Кадма, чтобы тот спас похищенную сестру. Похищение женщин было обычным делом и приводило к войнам не только в древние времена.

По легенде, в поисках сестры Кадм принес в Грецию финикийский алфавит, который придумали в Угарите. То, что началось с насилия, оборачивается культурным прогрессом – так бывает не только в мифах. По крайней мере, одну скульптуру Европы с быком можно увидеть в Доме европейской истории в Брюсселе. На протяжении всего периода истории искусств этот сюжет становился темой сотен полотен и репродукций. Других экспонатов, которые бы отражали европейский дух, трагизм и прежде всего культурную традицию, в музее почти нет. Это очень странный музей с большими амбициями по части общей европейской истории, но результаты их крайне незначительны. Многие деревенские музеи французской провинции могут рассказать на этот счет значительно больше.

Похищенная ближневосточная царевна из сегодняшнего Ливана была призвана стать покровительницей части света. Ее имя в переводе с греческого означает «(женщина) с широко расставленными глазами». С финикийского же это имя можно перевести как «запад», и ассоциируется оно со стороной заката. Воображение не знает границ. У отца всех историков и географов грека Геродота было иное толкование названия этой части света. Первоначально оно относилось только к Пелопоннесу, потом перешло на все земли от Средиземного моря до Черного. Так Европа отграничивалась от Азии и Африки.

Где находится Европа, и кто такие европейцы?

С точки зрения географии границы Европы определить сложно, поскольку в геологическом отношении «Старый Свет» – это всего лишь западная оконечность Евразийского материка. Всем знакомы карты, на которых могущественная Европа находится в центре мира. Насколько искажено такое восприятие, много раз за последние десятилетия наглядно показывали картографы. Однако к европоцентризму приложили руку не только географы. Много веков в мире доминировала европейская демография, потому что эмиграция – по бедности или из авантюризма – стала причиной расцвета колоний и тем самым европейской эры. Окончилась она катастрофой «великой войны» в 1918 г. Затем настала трансатлантическая эра, хотя и в этот период в военном и инновационно-техническом отношении доминировал европейский образ мысли. Достаточно вспомнить многочисленных немецких ученых-эмигрантов как изгнанников, так и бывших национал-социалистов, которые обеспечили США роль лидера технологического прогресса.

А не начинается ли с точки зрения географии данный континент на принадлежащих Португалии Азорских островах или же где-то за британским побережьем? Отрывок одной старой записи переговоров пилотов утверждает обратное: «Мы уже покинули Европу и держим курс на Британские острова». В английском существует четкое разграничение на «The Continent» и все остальное. Выход Лондона из ЕС в 2018 г. (брекзит) стал для международной жизни чем-то вроде конца света в миниатюре. А ведь это – не более чем курьезное примечание на полях новейшей истории.

Было бы преувеличением говорить, что дистанцированность Британии от остальной Европы и наоборот – всего лишь повод поиронизировать, чтобы чем-то заполнить страницы. А идею вступления воюющей Украины в ЕС можно рассматривать только как черный юмор, прежде всего потому что Турция и страны Юго-Восточной Европы уже десятки лет пребывают в статусе кандидатов. Ни один вопрос не вызывает у географов столько споров, как европейский. Достаточно вспомнить о Евровидении и европейских состязаниях по разным видам спорта, в которых принимает участие Израиль, о принадлежности которого к Европе споры ведутся со дня основания государства в 1948 г. Я также помню разговоры летом 2019 г. в Хорватии, которая на тот момент уже несколько лет была членом ЕС. Хорваты объясняли мне, что хотят отправить своих детей в Европу, чтобы у тех было лучшее будущее. Зачастую даже внутри ЕС людям никак не договориться о том, где же находится эта легендарная Европа.

Давным-давно в школе нас учили, что культурное и тем самым географическое пространство Европы создано Римской империей и остается таковым по сегодняшний день. Ура античности с ее высокоразвитыми культурами, группировавшимися вокруг Средиземного моря! По его берегам сидели греки и «квакали, как лягушки в пруду». Говорят, что именно так философ Платон насмехался над отправившимися на чужбину соотечественниками. Если бы не Гибралтарский пролив, Средиземное море вне всякого сомнения было бы прудом, которым владели сначала греки, финикийцы и римляне, а потом норманны и арабы. Средиземное море – мост или же глубокий ров между Севером и Югом: точек зрения здесь столько же, сколько споров и военных конфликтов во имя Средиземного моря.

Это было «наше море», связавшее Восток и Запад торговыми и политическими узами. Меня это восхищает с давних пор, к тому же в Восточном Средиземноморье, в Леванте, я много лет назад нашла свою вторую родину. Во французском есть выражение «patrie spirituelle» («духовная родина») – ее-то часто и пытаются найти за пределами отечества. В Библосе, во время ливанской войны 1980-х гг., я твердо поверила в то, что история никогда не останавливается, и это утешает. Когда вокруг – монолиты и руины, повествующие об истории города на протяжении семи тысячелетий, еще одна война или экономический кризис представляются незначительными. В этом уголке мира я часто чувствовала себя защищенной самой историей. Местным жителям здесь свойственно глубокое ощущение вечности. Каким-то образом это связано с их исконным смирением, но еще больше – с окружающей природой, давшей начало и сельскому хозяйству, и городской жизни. В средиземноморской Европе, где Марсель и Алжир – близнецы-братья, меня всегда посещало вдохновение. Но при всей любви к этим местам нельзя забывать и о мрачных временах переселений и изгнаний: и армян с греками из Турции, и турок из Греции, и многих других народов. В Новое время евреи-сефарды были изгнаны из арабских деревень либо поспешили уехать сами, а ранее основание еврейского государства Израиль в такой же степени осложнило жизнь палестинцев.

Несмотря на раздробленность, религиозные настроения, а в последнее время и демографические проблемы, именно Северная Африка и Восточное Средиземноморье унаследовали культуру той давней Европы. Напротив, Скандинавия, с которой римляне не имели дел, за исключением торговли янтарем, никак не связана с этим культурным пространством. Но какое значение имеет для истории подобная систематизация? Все изменяется. Систематизация полезна при исследовании, но не может объяснить, что же составляет суть истории.

Однако я и сама достаточно часто говорю о «систематизации», если речь заходит об отношениях с арабским миром. Например, указываю, что самоидентификация Европы связана с извечным стремлением отгородиться от неведомого Востока. В определенной степени разделение на «свободный мир» и «жестоких восточных тиранов» началось в античной Греции. Насколько мне известно, начало этому антагонизму положили в V в. до нашей эры войны между греческими полисами и персидской державой. Тут – свободный западный мир, там – жестокая восточная тирания. С тех пор такая расстановка сил постоянно повторяется в мировой политике: в эпоху Великого переселения народов, монгольских завоеваний, Османской империи и так далее вплоть до настоящего времени, когда врагом становится в первую очередь Иран. Однако 17 000 санкций ЕС демонизируют Россию еще сильнее, чем Исламскую Республику. Известные ученые от Лондона до Берлина разделяют подобные предубеждения точно так же, как многие жители западных стран проклинают Россию и чураются всего русского. И началось все это не в 2022 и не в 2014 г., когда отношения с Москвой обострились из-за Украины. Озабоченность радикальной политикой исламистов встраивается в это мифологизированное противостояние точно так же, как внушаемый пропагандой иррациональный страх перед Россией. Еще активнее, чем пару десятков лет назад, «Запад» и прежде всего Европа под эгидой ЕС позиционирует себя как благословенное средоточие свободного мира, великих ценностей и неповторимости. При международных контактах представители этого лучшего мира часто ведут себя как гувернантки, поскольку ЕС достиг высшего мастерства в установлении правил поведения и наказании за проступки санкциями. В какой степени жертвами такого поведения станут граждане и адекватность европейского правопорядка, покажет будущее. Перспективы не радуют, так как ЕС перевернул с ног на голову свои собственные уложения, нарушает договоры и прежде всего подрывает веру в правовое устройство.

С точки зрения современного Востока Европа выглядит не слишком привлекательно. Некоторые с удивлением смотрят на то, что произошло и продолжает происходить между Берлином, Парижем и Лондоном на волне миграций, пандемии, а теперь и конфронтации с Россией. Многим европейским странам еще предстоит испытать то, с чем людям в Бейруте и Багдаде приходилось десятилетиями справляться из-за войн и интервенции Запада: отсутствие энергоснабжения и разрушение инфраструктуры. Разобщенное европейское общество утратило то единство, которое было в послевоенные годы. Традиционные большие семьи сохранились только в среде мигрантов. Зато они обычны для их родных стран, лежащих к востоку и югу от Европы.

О закате Европы

Около ста лет назад, в 1918 г., Освальд Шпенглер опубликовал фундаментальный труд «Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории». Воодушевленный наследием Гёте, он описывает многообразие всемирной истории исходя из взаимозависимости естественных процессов. Автор ссылается на недостаточную изученность истории Индии и Китая, а в первую очередь – на насильственное уничтожение культур Американского континента, чтобы обосновать необходимость глобального рассмотрения истории. Шпенглер пишет о том, насколько тесно связаны возникновение законности и религии с процессами в окружающей среде. И все время получается, что Европа без Востока – ничто.

Европа, как и высокоразвитые восточные культуры, – цивилизация городов. «Не следует забывать, для чего появилось слово „provincia“: это римское государственно-правовое наименование Сицилии, завоевание которой впервые превратило высокоразвитое культурное общество в совершенно бесправное. Сиракузы стали первым настоящим мегаполисом античного мира в то время, когда Рим был еще незначительным городом на периферии»⁹.

Французский Прованс, на побережье которого располагаются портовые города Марсель и Ним, был первым регионом, который Юлий Цезарь назвал «nostra provincia». Несомненно, эта область Франции была частью античного мира. Местные языки, провансальский и каталанский, гораздо больше похожи на латынь, чем сложившиеся позже французский и испанский.

До сих пор здесь сохранились самые великолепные к северу от Альп цирки и театры. Автострады проложены вдоль старых дорог, сооруженных римлянами, чтобы связать Иберийский полуостров с Римом. Римское гражданство давало доступ в избранное общество. Военная служба часто становилась мостиком для перехода из мира «варваров» в мир римлян. Физической границей был лимес – укрепленный вал с башнями, возведенный вдоль границы империи. Под его защитой процветала торговля. Не только израильтяне строят стены на оккупированных палестинских территориях. Укрепленную стену почти в 1300 км длиной сооружает вступившая в НАТО Финляндия на границе с Россией. Нет ничего нового под солнцем, как гласит ветхозаветная книга Экклезиаста.

Эпоха Европы и ее городов, постоянно отстраивавшихся после разрухи, – это эпоха крестьянских бунтов, религиозных столкновений, процветания и мировых войн. Того, кто высказывается о будущем Европы скептически, немедленно объявляют «могильщиком Запада» и «культурпессимистом». В 2013 г. я опубликовала книгу «Разобщенный мир. Что осталось от глобализации». Я пишу в ней о деглобализации, уязвимости глобализированных цепочек поставок и ренационализации в ЕС, о том, что то, что подразумевается под брекзитом или балканизацией, не обязательно ограничивается Балканами или Кавказом. События, происходящие с 2020 г. на фоне пандемии и борьбы с ней, равно как и совершенно разладившиеся отношения Брюсселя с Москвой, давно превзошли мои самые мрачные ожидания.

Оценки Шпенглера во многом справедливы. Он ни в коем случае не был пессимистом, но, будучи глубоко понимавшим ситуацию ученым-энциклопедистом, намного больше любил природу и культуру. Он ясно понимал, что будущее определяют технический прогресс и капитализм. К тому же уже в 1920-е гг. Шпенглер предвидел Вторую мировую войну и даже то, как она будет приблизительно протекать. Точно так же он предугадал превращение России в одну из ведущих мировых держав, переход власти к Восточной Азии и политизацию ислама. В 2008 г. историки писали: «В конце концов, сомнительно, что предсказанные Шпенглером итоги приведут к цезаризму. Западный парламентаризм сегодня жизнеспособен и полон сил, а западная идеология свободы почти не знает конкуренции по всей Земле»¹⁰. Это показывает, насколько можно заблуждаться, даже внимательно читая Шпенглера. Ведь нельзя отрицать, что сейчас привлекательность западной модели значительно снизилась вследствие партийного кризиса, недоверия избирателей, коррумпированности и слабеющего парламентаризма. Прежде всего – безопасность и благосостояние, а уж потом – свобода личности, заявили мне студенты одного из негосударственных университетов США в том самом 2008 г., когда разразился первый крупный финансовый кризис. Мы с ними проводили конференцию по Китаю. Венгерский премьер Виктор Орбан, глава правительства страны, входящей в ЕС, не раз одобрительно отзывался о противоречивом китайском варианте капитализма.

Среди историков у Шпенглера есть последователи, пишущие о конце западной гегемонии по причине доминирования Японии в 1980-е гг. или же из-за войны на Ближнем Востоке. Шпенглера интересовало не столько доминирование, сколько жизнеспособность культуры. Поэтому он, изучая философию культуры, только в некоторых вопросах ориентировался на своего великого наставника Фридриха Ницше, чье внимание привлекали декаданс и упадок культуры.

Тем, кто принимает решения, а в еще большей степени – их подчиненным, не хватает знаний и способностей, чтобы понять глобальные связи, осознать трагизм нашей эпохи и вступить в предметный диалог для принятия новых решений. Кто ныне образован так же, как многие поколения европейцев, говоривших друг с другом на равных? Переписка духовных лидеров с президентами во Франции, например, оборвалась на Жаке Шираке. В одном из интервью Владимир Путин выразил сожаление¹¹, что личностей масштаба Ширака больше нет. Нет равных партнеров. Преемник Ширака Николя Саркози, хоть и прогуливался на людях с книгами классиков под мышкой, дабы прослыть интеллектуалом, говорил, как босяк. Его военный советник Бернар-Анри Леви, философ-эксперт по всему на свете, был одним из вдохновителей вторжения в Ливию в марте 2011 г.

Последним австрийским канцлером, читавшим книги и писавшим самобытные тексты, был Бруно Крайский, который ушел в отставку в 1983 г. В США, да и не только, бывший актер Рональд Рейган, став президентом, сделался и героем многочисленных анекдотов. Однако Рейган, по крайней мере, смотрел кино и по совету своей помощницы неоднократно пересматривал фильм «Москва слезам не верит» режиссера Владимира Меньшова, который в 1981 г. получил «Оскара» в номинации «Лучший зарубежный фильм». Как судачили в кулуарах, мнение Рейгана о России постепенно начало меняться. Сожалеть по этому поводу можно долго, ведь образованные, а не просто компетентные сотрудники нужны не только в высшем эшелоне, но на всех уровнях власти.

Те, кто оперирует категориями типа «людские ресурсы», а не люди, предпочтут работать с взаимозаменяемыми кадрами, а не с личностями, способными действовать самостоятельно.

Тот, кто знает историю, получил фундаментальное гуманитарное образование и к тому же достаточно недоверчив, тот в наше время чаще всего одинок. Общий язык, духовная близость и общее чувство юмора, круг близких по духу людей, которых ты выбрал сам, – все это встречается в эпоху полной разобщенности еще реже, чем в минувшие века. Высокая дружба, воспетая в античной Элладе и прославленная веймарскими классиками, стала редкостью.

Что осталось от европейской духовной жизни? Есть ли еще достойные примеры и традиции, подобные обучению музыке, или культуре беседы вместо пустых разговоров, или владению иностранным языком, а то и занятию каким-либо видом спорта? В чем заключалось европейское единство?