Kitabı oku: «На краю вечности»
Глава 1
Мегаполис раскинулся под ногами Леонарда Грейвса, как исполинская мозаика из стекла и неона. С высоты его пентхауса мир казался завораживающим и необъятным. Город сиял, словно гигантское украшение, и жизнь кипела где-то в его глубинах. Правда, для самого Леонарда это было всего лишь полотно, лишённое реальности.
Он стоял у окна, скрытый от чужих глаз во мраке бездонной комнаты, но его присутствие ощущалось в каждом мерцающем огоньке, в гуле проносящихся по автострадам машин, в вибрации ночного города. Его имя, словно клеймо, было оттиснуто на небоскрёбах, проспектах и ослепительных рекламных щитах.
Леонард, молодой и богатый наследник империи, построенной на нефти и амбициях, выглядел как воплощение совершенства. В его глазах, цвета льда, не было ни тепла, ни сострадания. Только холодное спокойствие. Он был игроком, мастерски выстраивавшим фигуры на шахматной доске жизни, где люди служили лишь пешками. В эту ночь, как и в любую другую, весь мир был его излюбленной, но надоевшей игрушкой. Он мог бы одним щелчком пальцев стереть целые кварталы, но вместо этого просто наблюдал, смиренно принимая своё могущество.
В этой безупречной картине зияла лишь одна трещина. Маленькая, едва заметная деталь, отравляющая всё. Взгляд Леонарда скользнул по вечернему небу, и он поймал себя на мысли, что давно не ощущал радости от всего этого великолепия. Жизнь, казалось, потеряла для него смысл. Он владел миром, но каким-то образом мир перестал владеть им. Леонард улыбнулся этой мысли, сардонически думая о том, как всё изменилось за последние десятилетия.
Он медленно развернулся и прошёл к барной стойке, минуя редкие бесценные полотна, украшающие стены, и антикварную мебель. Налив бокал виски и сделав глоток, Леонард ощутил привычное тепло, разливающееся по телу. Этот вкусный яд был его постоянным спутником на протяжении многих лет.
– Ваш ужин готов, – раздался в дверях спокойный голос несменного управляющего по хозяйству.
Коул Смит был не просто помощником, а, пожалуй, единственным другом и голосом разума, который Леонард позволял себе слушать.
– Спасибо. Я подойду через минуту, – ответил он, не отрываясь от размышлений, но спустя секунду словно опомнился. – Постой! Коул, ты когда-нибудь задумывался о том, что значит быть по-настоящему счастливым?
Управляющий, не ожидавший такого вопроса, на мгновение впал в ступор.
– Счастье… Думаю, оно приходит, когда человек находит смысл в своей жизни.
Леонард задумчиво кивнул, и, когда Коул бесшумно вышел, перевёл взгляд на отражение в зеркале над баром. Молодое, почти совершенное лицо, смотревшее оттуда, казалось чужим. Оно не соответствовало ни годам, ни шрамам, оставленным прошлым. Леонард невольно задержал дыхание, прислушиваясь к отголоскам слов Коула, застрявших в сознании. Смысл… Недостающий кусок мозаики, ускользал от него, оставляя лишь пустоту, которую не могли заполнить ни деньги, ни власть. Может, именно этого ему не хватает, чтобы почувствовать настоящее счастье?
Следующим вечером Леонард получил сообщение от своего делового партнёра. Джонатану требовался срочный кредит на крупную сумму, он был в отчаянии, и этот момент стал ещё одной идеальной возможностью использовать обстоятельства в свою пользу. Несмотря на то, что охота за деньгами и власть над людьми порядком наскучили Леонарду, ему было трудно справится со своей природой. Когда акула чувствует кровь, она действует инстинктивно.
В ресторане, выбранном для встречи, царила атмосфера, где каждая деталь была безукоризненна. Тёплый свет свечей отражался в хрустале бокалов, а музыка рояля лениво текла сквозь разговоры посетителей. Аромат изысканных блюд, витающий в воздухе, и тонкий звон бокалов сплетались в элегантную симфонию, приглашая насладиться моментом. Это место предназначалось для тех, кто привык брать от жизни самое лучшее.
Леонард, выбрав место за угловым столиком, наблюдал за оживлённым представлением, развернувшимся вокруг него, словно театральный критик, отрешённо погружённый в анализ спектакля. Его взгляд, пронзительный и цепкий, скользил по лицам гостей, но чаще всего задерживался на деловом партнёре, сидящем напротив. Лёгкие шутки и светские вопросы были лишь прилюдей, игрой в «кошки-мышки». В воздухе витала напряжённость, и Джонатан то и дело поправлял галстук, старательно уводя взгляд в сторону. Едва заметная улыбка застыла на губах Леонарда, но в его глазах играли искры хищного интереса.
– Как дела в компании? – наконец спросил он, без удовольствия откусывая кусочек фуа-гра.
– Могло бы быть лучше, – попытался улыбнуться Джонатан, но его голос дрожал, словно натянутая струна. – Пара неудачных сделок… после которых нужны срочные вливания.
Леонард наблюдал, как собеседник нервно поглаживает бокал в стремлении казаться спокойным, но его взгляд часто и прерывисто метался по залу. Разговор о делах, не успев начаться, молниеносно перерос в натянутую беседу. Леонард задавал всё более настойчивые вопросы, словно хирург, зондирующий рану. В глазах его отражался холодный расчёт.
– Что ты планируешь делать дальше? – спросил он, наклонившись вперёд. Голос его звучал спокойно, но в нём чувствовалось нарастающее давление.
Джонатан сглотнул, его лицо побледнело.
– Мне нужен кредит, – сдавленно прошептал он. – Иначе я потеряю всё.
Леонард замер, а затем медленно поставил бокал вина на стол и, глядя прямо в глаза собеседнику, произнёс:
– Я могу помочь тебе. Но на своих условиях.
Тишина повисла в воздухе, словно свинцовая завеса. Лицо Джонатана осунулось, а взгляд забегал по комнате, как загнанное в угол животное. Казалось, будто весь мир сузился до этого небольшого уголка ресторана, в котором решалась его судьба. Леонарда сохранял ледяное спокойствие без тени сочувствия.
– Что за условия? – едва слышно спросил Джонатан, будто каждое слово давалось ему с трудом.
– Контрольный пакет акций твоей компании, – Леонард казался холоден и беспристрастен, словно мраморная статуя.
Вид его делового партнёра передавал все оттенки отчаяния, которые он испытывал, чувствуя себя пойманным в ловушку без возможности выбраться. Леонард хладнокровно наблюдал за мучениями собеседника.
– У меня нет другого выбора, правда? – произнес Джонатан почти шёпотом, полным безысходности. Увидев в качестве ответа сухой кивок, он медленно и обреченно, будто перед ним стояла плаха, склонил голову в знак согласия.
Глаза Леонарда потускнели. Он наблюдал за своим партнёром, словно за очередной шахматной фигурой, которую только что без труда поставил на место. Привычным жестом его пальцы слегка постукивали по столу, отбивая ритм победы, симфонии, звучащей только для него. Неторопливо подняв бокал, он сделал небольшой глоток. Вино казалось безвкусным, как и его очередной триумф. Всё было слишком знакомо, слишком предсказуемо.
Вернувшись после встречи домой, Леонард подошёл к письменному столу и с удивлением обнаружил на нём конверт. Этот старомодный способ передачи сообщений вызвал у него недоумение, смешанное с интересом. Он осторожно осмотрел находку и развернул письмо. Строчки, выведенные чётким уверенным почерком, окатили его, словно ледяной душ. «Твоя тайна в безопасности, пока ты играешь по моим правилам». Ни подписи, ни намёка на отправителя – только дата и место встречи.
Сердце Леонарда забилось с бешеным ритмом, а привычная уверенность на миг дрогнула, словно её подрезали невидимой ножом. Холодная волна тревоги разлилась по всему телу, пробуждая давно забытые чувства уязвимости и страха. Он скомкал бумагу и быстрым яростным движением бросил в камин. Пламя, словно живое существо, жадно поглотило её. Леонард смотрел на пляшущие языки огня, видя в них отражение своих внутренних демонов.
Стоя у камина, он думал о том, что ему придётся встретиться с таинственным шантажистом, и чувствовал, как внутри вскипает коктейль из гнева и смятения, который с каждой секундой превращался в бомбу замедленного действия. Кто-то знал его тайну, и этот кто-то не побоялся угрожать ему.
Глава 2
Грейвсы
Империя Грейвсов началась с дедушки Леонарда. Уолтер Грейвс был человеком стальной воли и неуёмной энергии. Война, которую он пережил в юности, наложила глубокий отпечаток на его сознание. Видя, как нехватка ресурсов может разрушить жизни людей, он поставил перед собой цель обеспечить энергетическую независимость своей страны. Каждая новая скважина, каждый новый завод были для него не просто бизнесом, а шагом к созданию более безопасного будущего.
Начав с небольшого предприятия на окраине Техаса, он за несколько десятилетий превратил его в транснациональную корпорацию, владеющую нефтяными месторождениями по всему миру. Завод стремительно развивался благодаря не только удачному местоположению и богатым месторождениям, сколько упорству Уолтера. Его сердце билось в такт пульсирующих насосов, а глаза горели неистовым огнём предпринимателя, жаждущего покорить новые вершины. Он использовал каждую возможность для расширения бизнеса, и вскоре его заводы стали крупнейшими в стране, а имя Грейвсов вошло в историю как символ успеха и инноваций.
Уолтер Грейвс не остановился на достигнутом. Понимая, что будущее лежит в науке и медицине, он начал вкладывать значительные средства в исследовательские проекты. В начале 1970-х годов его компания стала новатором в области разработки искусственных органов и трансплантологии. В дальнейшем это направление возглавил его сын, Роберт Грейвс, человек не менее амбициозный, чем его отец.
Роберт, обладая врождённой тягой к открытиям, с головой ушёл в исследования, превращая идеи в реальность. Под его руководством компания Грейвсов стремительно расширила свои горизонты, став лидером в области биоинженерии и медицинских инноваций. Их исследования позволили спасти тысячи жизней, существенно улучшив качество медицинских услуг по всему миру.
Неукротимая амбициозность и неустанное стремление к прогрессу возвели семью Грейвсов на вершину социальной пирамиды. Их финансовая мощь и влиятельность открывали двери в таинственный мир высшего света, где плетутся интриги и заключаются судьбоносные сделки. Грейвсы надежно закрепили за собой место в пантеоне мировой элиты и стали полноправными игроками, способными влиять на ход истории.
Особняк Грейвсов, словно сказочный замок, возвышался над городом среди ухоженных садов, утопающих в цветах. Шагнув за высокие резные двери, посетитель попадал словно в другой мир. Это был не просто дом – это была история семьи, высеченная в мраморе и древесине. Воздух здесь был наполнен едва уловимыми ароматами дорогих духов и экзотических цветов. Прислуги, одетые в безупречные ливреи, скользили по коридорам, бесшумно выполняя свои обязанности, словно призраки.
В просторном холле висела хрустальная старинная люстра, свет которой искрился миллионами огней. Высокие витражные окна пропускали мягкий свет, играющий на полированных поверхностях мебели. Стены украшали нетленные произведения искусства, а потолки были расписаны фресками. Над камином, в самом центре гостиной, величественно возвышался портрет Уолтера Грейвса – седого мужчины с твердым и проницательным взглядом, который, казалось, наблюдал за каждым движением в доме. Именно здесь в окружении роскоши и пышного великолепия прошло детство Леонарда.
Детство Леонарда
Леонард был долгожданным и поздним ребёнком, плодом любви и надежд родителей. Каждое утро, когда восходящее солнце окрашивало небеса в нежно-розовые тона, родители с восторгом наблюдали за его пробуждением, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на свете.
Мальчик рос в изобилии с пеленок, словно в золотой клетке, где сверкала и переливалась каждая грань. Личные слуги, дорогие игрушки, бесконечные путешествия – всё это было неотъемлемой частью его повседневности. Мир вертелся вокруг него, словно огромная карусель, на которой он был не просто участником, а центром притяжения.
Юный Грейвс привык без малейших усилий с его стороны получать от жизни всё, стоило лишь попросить о этом маму или папу. Если ему хотелось игрушку, которой ещё не было в магазинах, она мгновенно оказывалась в игровой комнате. Вздумалось отправиться на отдых – личный самолёт был готов к взлёту. Если мальчика одолевала скука- в особняке устраивался грандиозный праздник. Желания Леонарда исполнялись с невероятной скоростью и точностью, как будто мир был машиной, настроенной на исполнение его капризов.
Однажды, во время просмотра документального фильма о редких животных, его глаза загорелись восторгом при виде белых павлинов. С абсолютной уверенностью он заявил, что хочет одного из них. На следующее утро ошеломлённые слуги обнаружили, что на территории сада появился вольер, в котором гордо расхаживал, расправляя перья, белый павлин, будто само воплощение величия.
Дорогие и редкие игрушки, частные уроки с выдающимися педагогами и блюда, приготовленные личными шеф-поварами – всё это было в его распоряжении буквально каждую минуту. Он обучался в элитных заведениях в окружении таких же избалованных детей, статус которых, однако, всегда и неизменно был ниже, чем у Леонарда. И хотя отношения окружающих по отношению к нему часто были поверхностными и даже корыстными, Леонард не знал другой жизни.
Несмотря на безусловную любовь, которую родители даровали Леонарду, мальчик знал, что от него ожидалось соответственное стремление к идеалу. Каждое утро отец с серьёзным выражением лица садился напротив сына за большим дубовым столом и, отложив газету, начинал:
– Сынок, – его голос звучал мягко, но в нём ощущалась стальная нотка, – сегодня у тебя важный день. Помни, ты должен быть лучшим.
– Я постараюсь, папа, – мямлил Леонард, чувствуя, как краска заливает его щеки.
– Простых стараний недостаточно, сын, – качал головой отец. – Ты должен блистать. Ты – Грейвс.
Эти слова, повторяемые изо дня в день, словно заклинание, прочно закрепились в сознании Леонарда. Он понимал, что отец любит его, но эта любовь была тесно связана с высокими требованиями. Быть Грейвсом означало быть лучшим во всем – в учебе, в спорте, в обществе. И Леонард изо всех сил старался оправдать ожидания.
Миссис Грейвс, отпивая из чашки с утренним чаем, добавляла:
– Мы верим в тебя, дорогой. Ты знаешь, что можешь добиться всего, если захочешь. Но помни: за каждое действие ты отвечаешь сам.
Леонард кивал, его взгляд скользил по лицам родителей. Он понимал, что их слова – не пустые звуки. Они предоставляли ему свободу, но с ней шла и ответственность. Это была игра с высокими ставками, где каждое решение имело свои последствия.
Однажды, когда летние солнечные лучи заливали сад, Леонарда осенила идея. В дальнем уголке за густыми кустами рододендрона он обнаружил небольшую поляну. Сердце его забилось быстрее. Это было идеальное место для секретного проекта. Он мог попросить родителей построить ему любой домик, который только мог вообразить ребенок, но Леонард был увлечен идеей и самим процессом строительства. Он решил действовать самостоятельно, не посвящая взрослых в свои планы. Мальчик собирал ветки, доски и всё, что могло пригодиться, и дни напролет трудился, возводя свою крепость. Это было не просто убежище, это было создание собственного мира, где он мог быть кем угодно.
Наконец, спустя неделю хижина была готова. Крыша из соломы, окна из цветных стёкол и даже маленький флаг, сделанный из лоскутка ткани и развевающийся на самодельной мачте. Но чувство гордости не продлилось долго. В один из ветреных вечеров, когда Леонард сидел внутри своей крепости, читая любимую книгу, раздался оглушительный треск. Хлипкая кровля мигом обрушилась, засыпав мальчика соломой и ветками.
Когда Леонард, весь в грязи и царапинах, с поникшей головой предстал перед родителями, мистер Грейвс лишь кивнул:
– Вижу, ты столкнулся с трудностями. Но помни, сынок: каждый урок, даже самый болезненный, делает нас сильнее. Ты сам решил строить этот домик и сделал его таким, какой он есть. Теперь у тебя есть два варианта: либо смириться с тем, что произошло, либо – восстановить его.
Лео хотел, чтобы отец проявил сочувствие, но понимал, что он прав. Все, что случилось – результат его собственных действий. Борясь с разочарованием, мальчик вернулся к тому, что осталось от хижины. Каждый удар молотка, каждый гвоздь, забитый в доску, были его маленькой победой. И когда, спустя несколько дней упорного труда, постройка вновь стояла перед ним в своей обновленной красе, Леонард почувствовал не только усталость, но и глубокое удовлетворение. Он понял, что с успехом преодолел не только физические трудности, но и внутренние сомнения.
С тех пор, какие бы препятствия ни возникали у него на пути, он знал, что родители искренне любят его. Они не только требовали от него многого, но и дарили ему бесценный дар – свободу выбора.
Одним зимним вечером, сидя у потрескивающего камина, Леонард, укутавшись в теплый плед, решился задать давно мучавший его вопрос:
– Мама, почему вы всегда так много от меня ожидаете? Почему вы хотите, чтобы я был лучше всех?
Миссис Грейвс, отложив книгу, посмотрела на сына с нежностью.
– Сынок, мы верим в тебя больше, чем кто-либо другой. Ты – наш единственный сын, свет и надежда. Мы хотим, чтобы ты стал сильным и научился справляться с трудностями. Мы всегда будем рядом, чтобы оказать поддержку, но учиться идти своим путём важно, чтобы не было так трудно, когда ты повзрослеешь. Задача любого родителя – раскрыть потенциал ребенка, развить его сильные стороны и те качества, которые помогут выжить в большом мире.
Эти слова остались с Леонардом навсегда, как негаснущий маяк, освещающий путь в бурных водах жизни.
Методы воспитания Леонарда порой казались противоречивыми, ведь между ним и родителями царила удивительная теплота и близость, отступавшие от норм, принятых в их обществе. Вечерами, когда тени деревьев вытягивались на зелёных лужайках сада, семья собиралась в уютной гостиной. Камин, пылающий яркими углями, освещал их лица мягким светом.
– Сегодня на уроке меня высмеяли за мою идею. Я думал, что придумал что-то стоящее, а оказалось, что нет, – тихим голосом, полным печали, сказал Леонард, глядя на огонь.
Отец отложил газету и взял сына за руку, ощущая тепло его маленькой ладони.
– Сын, важнее всего не то, что говорят другие, а то, что ты сам думаешь о своих идеях. Если ты веришь в них, борись за них. Не бойся ошибаться. Как думаешь, где бы мы все были, если бы твой дедушка боялся открыть дело и слушал чужое мнение? – его голос звучал уверенно и мягко.
Миссис Грейвс, сидевшая в кресле рядом, подняла глаза от вязания и ласково улыбнулась:
– Твой отец прав, сынок. Помни, что все великие изобретения и открытия начинались с идеи, которая сначала казалась нелепой или странной.
Леонард кивнул и улыбнулся.
– Папа, а как дедушка справлялся с сомнениями? – с интересом спросил мальчик.
– Он рассказывал мне, что каждый раз, когда ему приходилось сталкиваться с трудностями, он напоминал себе о цели. Он знал, что если будет верить в себя и упорно трудиться, то сможет достичь успеха. И твой дедушка всегда говорил: "Никогда не бойся мечтать и никогда не переставай пытаться". Эти слова помогли ему преодолеть многие препятствия, – ответил отец, и его глаза заблестели от воспоминаний.
В теплой атмосфере семейного особняка Леонард чувствовал себя защищённым и любимым, зная, что здесь он всегда найдёт поддержку и понимание родителей. Семья стала для него не просто священным институтом, но и укромным уголком, где царила искренность и принятие.
Отношения со сверстниками
Школьный двор походил на сцену, где каждый день разыгрывались драмы, в которых главную роль неизменно играл Леонард. Он всегда был в центре внимания, диктуя правила жёсткой игры, а дети, окружавшие его, больше напоминали актёров второго плана или даже статистов, в чьи обязанности входило соглашаться с юным Грейвсом и не оттенять его блестящую индивидуальность. Каждый раз, когда Леонард входил в класс, взгляды одноклассников опускались, будто они в чем-то провинились, а их руки нервно теребили края одежды, словно в ожидании приговора.
Однажды, в разгар перерыва, когда солнечный свет струился сквозь окна, освещая портреты великих деятелей науки, Леонард, погружённый в свои мысли, заметил, как один из одноклассников, мальчик по имени Томас, предложил изменить правила игры. Его голос был полон надежды, но уверенность, с которой он высказал свою просьбу, вмиг рассеялась под взглядом Леонарда. Глаза Грейвса, суженные до узкой щели, засверкали ледяным огнём.
– Мы играем по моим правилам, – каждое его слово прозвучало молотом на наковальне.
Густая тишина, нависшая в воздухе, была почти осязаемой. Томас, ощутив, как серьезный и не терпящий возражений тон Леонарда проникает в его душу и замер на месте. Его кровь словно застыла в жилах, а губы невольно задрожали. Никто не осмеливался спорить с юным Грейвсом, потому что тот быстро находил способы сделать жизнь любого человека невыносимой.
В тот же день, как только солнце достигло своего зенита, заливая класс золотистыми лучами и отбрасывая блики на парты, Леонарду представилась возможность для демонстрации своей власти. Его сосед по парте, Джерард, неуклюже откручивая крышку бутылки, случайно разлил сок на тетрадь Лео. Алые капли оросили бумагу, поползли к краю стола и остановились возле руки мальчика. Это незначительное происшествие, на которое большинство детей не обратили бы внимания, стало для него сигналом к действию.
Лицо Леонарда по обыкновению оставалось непроницаемым, но внутри него разгорелся пожар. Эти несколько капель сока, растекшихся по странице его тетради, представляли собой не просто случайность, а посягательство на его власть. Леонард прекрасно понимал, что любой, даже самый малозначительный инцидент может подорвать его репутацию, поэтому он действовал решительно, рассчитывая каждый свой шаг и каждое слово.
Он сделал паузу, наслаждаясь нарастающим страхом в глазах Джерарда. Леонарду хотелось не просто наказать его, а унизить так, чтобы об этом узнала вся школа. Медленно вытерев руки салфеткой, услужливо протянутой Белой Моррисон, он приготовился произнести к наступлению.
– Ты сделал это специально? – спросил Лео с таким холодом в голосе, что у Джерарда пробежали по спине мурашки. Одноклассник замер, не зная, что ответить.
Грейвс медленно поднялся с места, давая наблюдателям понять, что ситуация под контролем. Он подошёл к группе девочек, которые перешёптывались, склонившись над партой и украдкой поглядывая на него. Это были самые популярные девчонки в школе, с которыми у Леонарда сложились особые отношения – они всегда безропотно и активно поддерживали его, всеми силами стараясь завоевать его расположение.
– Вы видели, что сделал Джерард? – с тоном задетого достоинства спросил он. – Он пролил сок на мою тетрать, чтобы меня разозлить. Нарочно.
Девочки на секунду застыли, а затем заговорили все разом. На их лицах появилось искреннее возмущение. Для них слова Леонарда всегда были непреложной истиной. По крайней мере, они каждый раз успешно делали такой вид.
– Как он мог? – воскликнула одна из них, широко раскрыв глаза.
– Это просто неприемлемо, – поддержала другая, хлопнув от негодования ладонью по парте.
– Об этом узнают все, Лео, – решительно сказала Белла Моррисон, подошла к Джерарду и грозной тенью нависла над ним. – Я позабочусь об этом.
К концу дня слухи о поступке Джерарда расползлись по школе, словно дикий огонь по сухой степи. Девочки разносили сплетни, каждый раз добаляя новую дополнительную деталь к истории, преувеличивая и искажая факты. Даже в самых укромных уголках звучали пересуды, превращая невинный несчастный случай в тщательно спланированную «провокацию» против Грейвса.
– Ты слышала? – одна девочка подмигнула подруге, склонившись у той над ухом. – Говорят, Джерард специально подстроил всё это, чтобы унизить Леонарда!
– Не может быть! – воскликнула другая, прижав ладонь ко рту в попытке скрыть удивление. – Как это мерзко и подло!
Попытки Джерарда оправдаться наталкивались на стену ледяного равнодушия и колючих насмешек. Ему казалось, что стены коридоров сужаются, словно хищные пасти, готовые проглотить его целиком. Откровенные издёвки начали сопровождать его повсюду. Жизнь в школе превратилась в бесконечное испытание, погружающее его в глубины отчаяния и стыда.
– Эй, – крикнул ему кто-то из-за спины. – Как там живётся в тени собственной лжи?
Джерард стиснул зубы, стараясь не оглядываться и не показывать, как сильно ранит его каждое слово. Внутри него всё кипело и бурлило, как лава, готовая в любую минуту вырваться наружу.
Для Леонарда же этот эпизод стал очередным доказательством безоговорочной власти и контроля над окружающими. Он наблюдал за происходящим с насмешливым блеском в глазах, ощущая сладкий вкус триумфа.
– Видишь, Джерард, – Леонард подошёл к нему, беззвучно улыбаясь. – Всё это – только начало.
Джерард опустил голову, пытаясь спрятать свои глаза, полные слёз и ярости. Он знал, что против Грейвса ему не выстоять. Школа стала для него адом, в котором утро начиналось с ощущения безысходности, а вечер завершался тяжёлым грузом унижений и обид.
В университете Леонард Грейвс стал самим воплощением амбициозности и властности. Его холодный проницательный взгляд, всегда направленный вперед, не оставлял шансов никому, кто решался встать на его пути. Он был искусным манипулятором, чья харизма сочеталась с безжалостной решимостью. Ежедневно Леонард разыгрывал свои карты, заставляя кампус плясать под его дудку.
В Гарварде, где каждый второй студент принадлежал к влиятельным и богатым семьям, честолюбие и тщеславие, правящие балом, не вызывали удивления. Но среди всех этих наследников магнатов, политиков и знаменитостей Леонард выделялся холодной целеустремленностью и умением держать всё под контролем. Даже те, кто с детства привык к привилегиям, пусть и не сразу, но заметив в этом особую выгоду, признавали превосходство Грейвса.
– Ты снова возглавляешь комитет по организации конференции? – спросила однажды Маргарет, прелестная блондинка с филологического факультета, встретив Леонарда в коридоре. Её голос был полон восхищения, а лицо озаряла улыбка.
– Конечно, Маргарет, – ответил он, очаровательно улыбнувшись девушке в ответ. – Кто ещё справится с этим лучше, чем я?
Он был уверен в себе до такой степени, что это казалось естественным, из-за чего его слова звучали как констатация факта, а не хвастовство.
Тихий шум шагов по мраморному полу университета разносился по коридорам, как шёпот древних легенд. В зале заседаний студенческого совета, освещённом мягким светом старинных ламп, воздух был пропитан напряжением. Сказанное здесь слово весило как свинец, а один лишь только взгляд мог означать начало или конец карьеры. Собрания проводились еженедельно, и каждое из них становилось ареной ожесточённых дебатов, где амбиции сталкивались с реальностью.
На очередном заседании, посвященном распределению бюджета на научные исследования, царила напряженная тишина. Внезапно Леонард поднялся, и его слова, подобно раскату грома, прокатились по залу.
– У нас есть уникальная возможность привлечь существенные инвестиции, – заявил он уверенным голосом. – Для этого необходимо переориентировать финансирование и сосредоточиться на самых перспективных проектах.
Предложение Леонарда вызвало в зале мертвую тишину. Каждый замер в ожидании, не смея нарушить хрупкое равновесие. Лица студентов и преподавателей выражали смесь шока и тревоги. Атмосфера казалось настолько наэлектризованной, что аудиория в любой момент была готова выйти на открытый конфликт.
– Но как же проекты, которые находятся в стадии разработки? – раздался встревоженный голос с задних рядов. – Мы не можем просто так их заморозить.
Леонард медленно повернулся, его взгляд скользнул по рядам, оценивая обстановку.
– Мы должны смотреть в будущее, – произнёс он. – Инвестиции в перспективные направления – это не блажь, а необходимость.
Его слова, точные и расчетливые, заставили каждого присутствующего пересмотреть свои приоритеты и взглянуть на ситуацию под новым углом. Все чувствовали, как их убеждения подвергаются сомнению. Леонард был беспристрастен, словно бездушный механизм, но в его глазах мелькала холодная искорка страсти. Он был одержим своей целью и с готовностью пошел бы на все, чтобы ее достичь.
Оставив за собой гул обсуждений, Грейвс твёрдым шагом покинул обсуждение. Внезапно он столкнулся с Майклом, единственным, кто осмеливался открыто противостоять ему.
– Ты действительно думаешь, что сможешь перевернуть всё с ног на голову? – выпалил он с горящими от гнева глазами.
Леонард остановился и окинул его спокойным взглядом.
– Я не думаю, Майкл, – произнес он, наклонившись ближе. – Я знаю.
С каждым таким собранием Лео чувствовал, как приближается к цели. Университет для него был всего лишь одним из этапов восхождения к вершине. И пока он шагал по коридорам, тени прошлого, подобно невидимым свидетелям, напоминали ему о временах в школе.
Несмотря на холодность и отчужденность, Леонард обладал магнетической харизмой, которая делала его центром внимания в университете. Его властность и обаяние привлекали людей, но он избегал настоящей привязанностей и даже простой дружбы. Отношения с девушками были для него лишь яркими эпизодами, быстро теряющими свою остроту. Внутренний мир избранниц казался ему пустым, жизнь – бесцельной, сосредоточенной на построении бессмысленной карьеры или на том, как поскорее и удачнее выскочить замуж.
Леонард предпочитал короткие романы, которые заканчивались также быстро, как и начинались, не оставляя никаких следов в его сердце. Его привлекали лишь претенциозные красавицы, но ни у них, ни у него не было времени или желания развивать отношения дальше постели и дольше нескольких месяцев. Они неизменно расставались друзьями, после чего Леонард не ни малейшего желания участвовать в их жизни.
На одной из вечеринок, когда шум музыки постепенно стихал, а гости начинали покидать помещение, Леонард стоял у барной стойки, держа в руках бокал вина. Вокруг него кружились юные студентки, чьи глаза так и сияли от восхищения. Одна из них, высокая брюнетка с обворожительной улыбкой приблизилась и положила руку на его плечо.
– Леонард, ты способен украсить любой вечер своим присутствием, – сказала она, , игриво коснувшись его руки.
–Взаимно, Лили, – ответил он, слегка улыбнувшись.
Эта девушка упорнее и дольше всех пыталась завоевать его внимание. Она восхищалась Леонардом, следила за его успехами и всегда была рядом, когда ему требовалась поддержка. Но даже она не смогла удержать его интерес, как ни старалась.
