Kitabı oku: «Отраженное во мне»

По ту сторону тоже есть ты…

По ту сторону тоже есть ты…

Даже если с закрытыми шторами,

В старом доме среди темноты,

Увлекаясь немыми повторами,

Можно долго на стены ворчать

И оправдывать слабые промахи.

На пустое пространство рычать,

Издавая нелепые шорохи.

По ту строну тоже есть ты…

Ну не бойся! Поверь ненароком —

Там туман и полно пустоты

И нет места привычным порокам.

Там есть окна и утренний свет,

Свежий воздух и небо высокое.

Нужно только нарушить запрет

И оставить твое кособокое —

Там, где старые трубы шумят,

Под ногами скрипят половицы,

Где потухший от времени взгляд

Может только листать страницы…

По ту сторону тоже есть ты,

Нужно лишь распахнуть двери.

И от долгой твоей скукоты

Прокричать одно слово: «Верю!»

Бердяеву…

Ты думал, что придет война —

Тьму, слабоумие и скупость

Сотрет метлою, как чума…

Увы, и ты сморозил глупость…

Твой божий дар – свободной мысли

Лишь малый звук у ее врат.

Славянофилы, шовинисты

В России все еще царят.

Как мать в истоптанных сандалиях

Ведет двух сыновей с собой.

Вся грудь увешана в медалях

За короткость, верность, страх и боль…

Главой покорно перед силой

Колосса сникла и бредет,

В руках ее стальные вилы,

Но только чтоб убрать помет —

Переложив из права в лево.

Вопрос – зачем? Уже решен,

Как долг гласит – во имя дела!

Ведь мыслью ум не искушен.

Ее сыны толкают дыбу,

Рожденные в немой тиши,

Один безумен, скалит «лыбу»,

Другой без признаков души.

И эта троица без слова,

Лишь лозунг бремени – неси.

Как Змей Горыныч безголовый,

Являет лик святой Руси.

Достоевскому…

Ошарашена твоим гением,

Проступившим, как лакмус, в сравнении.

Под болезненно колким зрением

Твой язык создает единение…

Ты прости, что не сразу услышала,

Помешала моя близорукость —

Среди шепота догм возвышенных

Сформирована мысли скупость.

Не помог и прием «отстранения»,

Чтобы свергнуть мычащего кайзера…

Просто случай, встревоживший раннее,

Свел с тобой за столом у Драйзера.

На короткой ноге с идеей

Быть – едва уловимое счастье.

Сносит мозг от твоей затеи —

Беспредельного сопричастия…

Юнгу

В дикой стае, где я не правлю,

Снова стычка, обычное дело.

Двум волчицам устроили травлю.

Кто дойдет из них до предела?

Одна – черная смоль земная,

Пасть звериную нервно скалит,

А вторая хвост поджимая,

Робким взглядом врага ласкает.

А на чьей стороне я буду?

Там, где тьма и отчаянье правят?

Или там, где любовь с надеждой

Обещают, что все исправят?

Что за выбор?! За мной не станет —

Я брожу по протертым тропам,

Пока сердце мое не устанет,

Буду кости бросать порокам.

О сюрпризах судьбы не надо,

Что назначу, то и прибудет.

Та волчица, что накормлю я,

Победителем точно будет.

В моей стае, где я не правлю,

Снова стычка, которых много,

Снова кто-то устроил травлю,

А я кость несу на подмогу…

Навеяно И. Бродским

Пусть идет носом кровь,

Крови нужно сочиться.

Кровь содержит в себе живое

Для того, чтобы вновь

Мы смогли бы родиться,

И тем самым ее удвоив,

Эту красную жидкость.

Под потливой футболкой

Мы настаиваем годами,

И, отбросив всю прыткость,

Мы хотим, чтоб потомки

Это пили большими глотками.

Кровь ничья – это воля,

Просто красная воля,

Неостывшая воля к жизни.

Мы храним ее, стоя,

Но, устав от покоя,

Она ходом привычным брызнет.

Окропит собой тело

Нескончаемой мысли,

Тяготеющей лишь к продолженью.

Это вечное дело

С не постигнутым смыслом

Производит ее движение.

Роден

Ну как? Ведь ты же этого хотела.

Не так? Не там? И не совсем о том?

Ну не грусти, что юность пролетела,

И главным встал вопрос – а что потом?

Быть может, это ветер шаловливо

Навеял сожаления в груди.

И взгляд с печальной ноткой прозорливой

Забыл, что счастье будет впереди.

Ты знаешь, жил Роден на этом свете

И создавал красивые тела,

Где молодость в бушующем рассвете

Навеки в бронзы твердь заключена.

Но если присмотреться, то под массой

Тяжелого и темного литья

Живет в своем раздумьи прекрасном

Та самая – задумчивость твоя.

Растет в тебе и крепнет год от года,

Оттачивая нежности черты,

Под сенью переменчивого свода

Подмешивая чувствам густоты.

Да, может быть, с судьбою не согласна,

Другим путем хотела, без потерь.

Но только он создал тебя – прекрасной,

Такой, какою стала ты теперь.

Меж влечением и желанием…

Там, где есть следы твоих ног,

Там нет трепета искренней мысли.

Океаны струятся меж строк,

Заливая поверхностным смыслы…

Как обычно, наткнувшись на хлыст,

Молча тонешь средь волн, зовущих…

И опять преследуешь лист,

Неисписанный, белым влекущий.

Бирюзовая вод пелена

Не накроет реального берег.

И зажатая в пальцах стрела

Не пронзает твоих истерик…

Ты преследуешь зов воды,

Предавая свое желание,

Оставляя на пене следы,

Ради прошлого – в оправдание…