Kitabı oku: «Цена рока», sayfa 7

7. Пальцы

Если бы не музыка, в салоне «Форда» стояла бы гнетущая тишина. А так создавалась иллюзия, что водитель и пассажир слушают трек за треком. На деле же оба были слишком погружены в себя, чтобы открывать рты. Кейд упорно смотрел в окно невидящим взглядом. Пару раз порывался достать сигареты, но понимая, что Сью этого не одобрит, с кряхтением убирал их обратно в карман. В груди давило, очень знакомо, как иногда бывало после пережитого инфаркта. Было пусто. Даже злости на малявку он не испытывал, только такую звонкую до тошноты пустоту в голове, что хотелось сжаться в комок, съёжиться, раствориться. Лучше бы этого дня не было. Лучше бы он и дальше не знал, как доживают дни его братья. Неведение иногда приятней правды.

В горле очень сильно сохло. Жажду не смогла утолить предложенная Сью бутылочка воды. И газировка бы тоже её не залила. Он это чувствовал, а потому было тошно от себя. Руки приходилось сжимать в кулаки.

Данди всё же посмотрел запись из кафе. Даже вместе с дочерью. Не сказав ни слова, кивнул нежданным гостям на выход из своего магазинчика и принялся невозмутимо раскладывать на стойке журналы с порнушкой. Кейд уловил всего один короткий взгляд: внимательный и колкий. Он не понимал, чем видео могло помочь уговорить Данди ввязаться в очередную авантюру. Как вообще тот согласился терпеть его присутствие ещё пять минут. Сьюзен тоже не скрывала своего разочарования, и, слабо улыбнувшись на прощание Милли, признала своё поражение.

На что она вообще рассчитывала? В общем-то, всех нюансов давних лет она знать не могла. Попытка вернуть Кейду басиста была отчаянной и глуповатой. Выруливая на дорогу в Мидлтаун, Сью осознала это в полной мере. Её не сильно шокировало услышанное от Данди: в конце концов, нечто подобное и можно было предположить из сухих фактов сети. Из-за Кея сторчалась вся его группа, но не он сам – вот единственное, что её смущало. Почему его это обошло стороной. Она не хотела даже допускать мысль, что акция по прививанию зависимости была Кейдом спланирована. Серия трагических случайностей, не более. В его глазах сегодня было столько сожаления и боли, что ей сильно хотелось сжать его большую медвежью лапу, попросить прощения за свою выходку и сказать, что всё будет хорошо. Они найдут другой вариант. Она найдёт для него что-то, что непременно сделает день капельку солнечней.

– Если я сегодня тебе больше не нужен, кинь меня на Баннинг-авеню, возле парка, – впервые подал сиплый голос Кей, когда «Форд» завернул в черту города. Он не планировал сегодня никаких сеансов терапии, но после лёгкого – или не совсем лёгкого – потрясения в горле уже пекло. Язык был сухим и шершавым, буквально умоляя, чтобы его чем-то смочили. Чем-то спиртосодержащим. Опасно ходить по острию, один порыв ветра – и качнёшься, падая в яму.

– Ты в порядке? – тихо спросила Сью. Она ощущала себя виноватой, что организовала эту встречу. – Прости, я не должна была…

– Я всегда в порядке, – он тоже умел врать. – Всё нормально. Езжай домой и не шарься нигде одна.

– Хорошо, – в кои-то веки она смирилась с тем, что сейчас не сможет его растолкать. Кейд был словно в вакууме, и даже Сьюзен сознавала, что лезть к нему не стоит.

«Я должна его чем-то порадовать», – твёрдая цель, поставленная впереди сигнальным маяком, заставила сцепить зубы. Уж в чём, а в решительности Сьюзен не откажешь. Остановив машину у поворота к парку, она убавила музыку:

– Так что, до встречи?

– Ага.

Более неуклюжего прощания не придумаешь. Выйдя на наружу и покрутив затёкшими плечами, Кей дождался, пока «Форд» уедет подальше. И только когда бампер скрылся среди потока других машин, он развернулся и пошёл на противоположную улицу, туда, где ждала чёртова синяя дверь. Было стыдно. Он не хотел, чтобы Сьюзен догадалась, какие клубы он посещает. Но подозревал, что узнав сегодня о нём столько грязи, докопается рано или поздно и до этой части. Как же просто ответить на её вопросительные взгляды, если бы мог пересилить себя. Он не сторчался вместе с парнями только потому, что тогда уже крепко сидел на вискаре. Редко когда алкоголик может стать наркоманом: у него свой допинг. Наверное, если бы его не было, если бы не начинались никогда эти фляжки «для поднятия духа» перед концертами – Грег был бы жив. Дин бы не доживал дни во мраке наркомании. Данди бы не хотел набить его задницу пулями. У него была бы семья, жена и ребёнок, от которого избавились ещё до рождения.

Ему повезло успеть на дневное собрание. Привычно шмыгнув в заполняющийся народом круг из стульев, Кей сел и постарался расслабиться. Он не знал, как работает магия этого обшарпанного зала. Но один взгляд на сероватые лица больных своей зависимостью людей помог жажде отступить на полшага. Есть те, кому ещё хуже – такая не самая праведная мысль изрядно грела. Он гордился тем, что может сказать вслух: не пил ни капли больше восемнадцати месяцев. Это рекорд. Это повод ненавидеть себя на долю унции меньше.

– Что ж, приступим, – с сухой заученной улыбкой пробормотала девушка-администратор, когда народ прекратил шаркать стульями и замер в ожидании. – Всем доброго дня. С кого начнём сегодня? Есть желающие высказаться?

Ответом ей было закономерное молчание. Памятуя, как лоханулся на прошлой неделе, Кейд угрюмо сложил руки на груди. Он пробежался взглядом по присутствующим, узнавая и спившегося банкира, и бывшего владельца отеля, и школьного учителя. Разумеется, бывшего. Все они тут бывшие. Всех алкоголь довёл до низших точек. Снова тот лысый парень, таращится так же, как в прошлый раз. Кей поморщился: он в упор не понимал, почему незнакомец с пирсингом в носу снова одаряет его вниманием. Взгляды на секунду пересеклись, и вдруг парень робко поднял руку:

– Можно?

– Разумеется, – с облегчением вздохнула администратор.

Паренёк слегка смутился, выцветшие мутно-зелёные глаза уставились на ободранный дощатый пол. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, а затем выпалил:

– Меня зовут Джейк. Мне двадцать два. Всего, – он хмыкнул, как будто ему самому стало смешно. Действительно, признать в таком раннем возрасте, что ты уже на дне – как-то пессимистично. – И я алкоголик.

– Привет, Джейк, – нестройным убитым хором поприветствовали его сидящие в кругу.

– Расскажи нам, как это произошло, – помогла ему продолжить администратор, видимо, заметив, что его слегка потряхивает.

Он был худощав и бледен, длинная серая безрукавка открывала вид на руки. Кейд посмотрел на них с чуть большим интересом, заприметив пару тонких шрамов на запястьях. Да, у парня точно не все дома. Он заёрзал, лысая башка заблестела в свете ламп. Бедолага маялся, как уж на допросе – спрашивается, зачем тогда полез говорить?

– Я… я из небогатой семьи, – заикаясь, начал он тихо. – Очень небогатой. Мы с мамой живём в трейлере. Мне приходилось… Много чего делать. Не со зла, я просто хотел выжить, – практически позеленев, он по-детски утёр нос кулаком. Речь его была путаной и сбивчивой. – В школе меня взяли в одну компанию. Очень крутые ребята, я так хотел быть с ними на равных. С ним. Но равными мы бы никогда не стали. Я не понимал. И рвался. Чтобы быть хоть в чём-то крутым, научился играть на гитаре и читать рэп. И я… пил. Много пил, на вечеринках, на их сборищах, чтобы не быть лохом. А потом… он узнал, почему я…

Парнишка согнулся пополам, и его шумно вырвало прямо на пол. Это не было таким уж прецедентом, и народ с брезгливо сморщенными носами подвинул подальше стулья. В воздухе мерзко пахнуло кислятиной. Проблевавшись, Джейк поднял трясущуюся голову, и Кей не выдержал смотреть на это издевательство над ребёнком. Вскочив со стула, он пересёк круг, обходя лужу блевотины, и одним уверенным рывком поднял парня, подхватив под руку.

– Мы подышим, окей? – бормотнул он тупо хлопающей глазами девушке-администратору и потащил не особо сопротивляющуюся тушку к выходу.

– С-сп…

– Молчи, сейчас ещё раз блеванёшь. Все бы приходили сюда с похмелья, – догадаться было не сложно. Хотя бы по невыносимому смраду.

Вытолкав Джейка во внутренний двор здания, Кейд дал ему прислониться к грязной бетонной стене. Пацан тяжело дышал, закрыв глаза: кожа у него была болотного оттенка, а худые плечи тряслись. Он вдохнул уличный воздух, и его снова согнуло в приступе рвоты.

– Ебать, тебе всего двадцать два, – в лёгком охуевании смотрел на это Кей. Самый расцвет. Он в этом возрасте вовсю звездил, трахал девчонок и тряс башкой на сцене. – Видимо, тебя хорошо потрепали те ребята из школы.

Джейк зло сплюнул на закиданный окурками асфальт проулка и медленно разогнулся, обвивая левой рукой впалый живот. Кулаком стерев с подбородка слюну, он хрипло кашлянул и устало откинул голову на стену.

– Есть курево? – прошептал он синюшными губами.

Кейд безропотно потянулся к карману. Вот уж кому точно похуже, чем ему. Он помнил, как тяжело бывает вынести отходняк. Слишком хорошо помнил. Сигарета сделает только гаже, но отказать парнишке не смог. Протянув ему курево и даже дав зажигалку, смотрел, как Джейк с третьего раза трясущимися тонкими пальцами поджигает сигарету.

– Спасибо, чувак. Я знал, что ты не чмо.

– И с чего же? – Кейд усмехнулся. Неужели его ждёт охуенная история о повышенном внимании?

– Хотя бы с того, что тебе не западло меня касаться, – Джейк затянулся дымом и вдруг приподнял майку, оголяя правый бок. На светлой коже проступали широкие выпуклые полосы огрубевшего шрама, и кривые линии складывались в отчётливую надпись. «Slut». Шлюха.

Кей раздражённо схаркнул на асфальт. Всякого ожидал. Но что подростки настолько ебанулись… Он представил, как ублюдки толпой вырезали на пацане это дерьмо, и у него заклокотало в горле от возмущения. Больные мрази.

– За что? – только и спросил Кей, но он уже и сам начал догадываться. Такими словами просто так не клеймят.

– Тот парень… Он сынок мэра. Он понял, почему я рвусь в их компанию. И это было стрёмно, – Джейк полубезумно хохотнул и одним вдохом втянул в себя дым от половины сигареты. – Представь, что человек, на которого ты молишься и мечтаешь быть рядом, режет тебя ножом. И все ржут. Громко так. Потому что я рыдал. А им было смешно.

– И после этого ты запил? Странный выбор для подростка, – Кейда в отвращении передёргивало от каждого слова. Какими бы беспорядками они с «Сынами» не баловались, но кроме как до дружеских пьяных потасовок никогда не доходило. А уж к геям он вовсе был равнодушен после стольких лет в шоу-бизе, где каждый второй может жениться не то что на лучшем друге, но и на сумочке от Луи Виттон. Разве это повод уродовать?

– У меня не было бабла на кокс, – просто объяснился Джейк. – Мы с мамой концы с концами еле сводим. Она не дала мне порезаться. А я пошёл к мужикам на стройку и работал за бухло. Школу так и не закончил.

– Так тебя мать сюда гоняет? – дошло до Кея. Он покачал головой: это не эффективно. Сколько раз ему приходилось выползать из запоя, но из-под палки это не получится никогда. Мэй как-то пробовала его заставить. Пока сам не очухаешься и не осознаешь, что больше не можешь, будешь пить дальше. Искать источник спирта, будь то хоть дешёвый одеколон. К слову, одеколонов Кей дома давно не держал как раз по этой причине.

Джейк слабо кивнул и выкинул окурок. Трясло его уже чуть меньше, что радовало. Кейду было жаль пацана до сжимающихся лёгких. Думал, что имеет право называться живым покойником – но есть и более потерянные люди. Почему-то сейчас от этого только ещё тоскливей. Обратив внимание на пальцы Джейка, он в удивлении поднял брови:

– А с ними-то что? – стёртые кровавые полоски на кончиках, у самых обломанных грязных ногтей, до ностальгической боли знакомы.

– Так я потому на тебя и пялился, – буркнул Джейк, выставляя вперёд пальцы. – У тебя мозоли. Гитарные. Я такие всё набить не могу, вот и стираю кожу до крови. Играю иногда возле «Блейдхауса», когда совсем беда с деньгами. Мне б такие руки, – он завистливо вздохнул.

– Просто так их не набьёшь, – улыбнулся Кейд, наконец-то узнав причину этих взглядов. Он уж грешным делом подумал, что мальчик на него запал. – Годы и годы тренировок. Никогда не играй с влажными руками или после душа, только зря кожу обдерёшь. Чем больше практики, тем толще твоя «броня». Ну, а если совсем больно, есть медиаторы, правда это уже другая техника. Или тупо обмотай пальцы тем же пластырем, – делиться опытом оказалось приятно. Джейк слушал внимательно, то и дело сравнивая свои убитые руки с грубыми, но опытными руками Кейда.

– Попробую. Было бы время практиковаться.

– Его будет больше, если перестанешь бухать, – и тут неожиданная мысль буквально шибанула в затылок. Вывести из запоя может только необходимость. Цель, которую порой так трудно найти. Стимул. – Давай забьёмся. Через два дня новое собрание. Если ты на него приходишь не с похмелья, в нормальном виде, то я тебя возьму играть в свою группу.

– У тебя есть группа? – оживился Джейк. В мутных глазах чуть просветлело.

– Ну… Скажем так, она в стадии создания, – уклончиво мотнул головой Кейд. – Ты бы сошёл за гитариста. Всё равно сложные соляки я могу исполнять сам. Но алкоголь строго запрещён. Так что, согласен? – он протянул ему открытую для пожатия ладонь.

– Да, – и костлявая холодная рука Джейка скрепила уговор.

***

Не сказать, что у Кейда исправилось настроение, но хотя бы желание бахнуть стопку горячительного отошло на второй план. Он не поленился проводить мальца до трейлер-парка в нижнем городе, и когда возвращался домой, на улице уже темнело. В майке становилось прохладно, и Кей периодически ёжился. По дороге купив в захудалой закусочной бургеров с картошкой, он думал только о том, что ему нужны ещё музыканты. Встреча с Джейком – настоящая удача, особенно если парнишка играет хотя бы на сносном уровне.

У облезлой двери в квартиру его ждал сюрприз: неимоверно довольно улыбающаяся Сьюзен, от нетерпения едва не скачущая на месте.

– Наконец-то! Где тебя носит, я битый час жду! – затараторила она, спеша поделиться новостями.

– Ты почему не дома вообще? Уже поздно, – Кей нахмурился и провернул ключ в замке, отпирая дверь. Неугомонная малявка пулей шмыгнула внутрь вперёд самого хозяина, но к её наглости и бешенству он уже привык.

– Не надо играть в моего папочку, а? – она закатила глаза и с безумно счастливой рожицей выпалила: – Он согласен!

– Кто согласен?

Кейд задвинул засов и поковылял к ютящейся возле холодильника раковине. Бросил на кухонный стол бумажный пакет с едой, вымыл руки. О чём так увлечённо верещит малявка, усталый мозг понимать отказался. Хотелось жрать: за весь день не было времени и желания даже выпить кофе.

– Нил! Я его уговорила! – продолжала пищать Сьюзен. На источающий запах еды пакет она глянула с тоской. – Чёрт, это хавчик?

– Ага, – Кей усмехнулся жалобному тону. Кажется, замотался сегодня не он один. Сев на скрипнувший стул, кивнул Сью на второй. – Присоединяйся, если не боишься отравиться. И расскажи всё по порядку.

Обрадованно кивнув, она тоже быстренько сполоснула руки и приняла это милостивое предложение. Мама бы пришла в ужас от выставляемых на стол тёплых булок с котлетами и жирной картошки, но Сьюзен была так голодна, что готова проглотить даже это. Тем более, пахло вполне неплохо – мясом и томатным соусом.

– В общем, я поехала не домой, – сглотнув слюну, она смело взяла пододвинутую ей упаковку с бургером.

– Какая неожиданность, – фыркнул Кейд. Он почему-то и не сомневался, что одно поражение не способно остановить эту мини-лавину. И что она никогда его не слушается, тоже не удивляло.

Сью криво улыбнулась и впилась зубами в тёплую булку. Желудок отозвался благодарным урчанием, она торопливо начала шевелить челюстями. Кей не отставал, одним укусом поглотив почти половину бургера.

– Я поехала к Нилу, – между жевками оповестила Сью. – Ну, помнишь, тот рыжий парень из «Зоундс»?

– Он что, музыкант? – пришлось поднапрячься Кейду, потому как детали вчерашнего разговора уже слегка забылись.

– О, да. Он же говорил. Играет на барабанах. Я ему рассказала о наших планах…

– А какие у нас планы? Кого ещё из моего прошлого ты хочешь откопать? – не сдержал Кей ехидного подкола. Всё же ему сильно не понравилось, что Сьюзен лезла в его личные проблемы. Да ещё и так легко обводила его вокруг пальца, без проблем заставляя делать то, что ей нужно. Мистика даже не в её способностях, а в том, что он не может ей ни в чём отказать.

Она на секунду перестала жевать, поймав его обличительный взгляд. В потемневших антрацитовых глазах читалось сомнение в правильности происходящего. Вечер, одинокая холостяцкая получердачная квартирка и остывающие бургеры по два бакса. Бывший рокер, бывший наркодилер и девочка из золотой семьи. Как вообще это получилось? Сейчас уже сложно сказать. Но так легко и уютно Сью себя ощущала разве что дома, с родителями. В полной безопасности. Она настолько хотела загладить свою вину перед Кейдом и сделать для него что-то приятное, что не поленилась убить полдня на уговоры случайного знакомого. И жаждала своей награды – хотя бы одобрения.

– Хватит с нас мумий. Тебе нужна молодая кровь, и пусть этот старикан дальше покрывается плесенью в своём Нью-Хейвене. Мы собирались делать настоящий рок, если ты забыл. И как бы тебе не было тошно это признать, без барабанщика мы далеко не уедем. Нил согласен попробовать.

– Он такой же зелёный, – вздохнул Кейд непроизвольно. Перед глазами уже встали картинки, как приходится рассказывать молодняку, что такое ноты и лады.

– Такой же? – Сью вопросительно подняла брови.

– Встретил сегодня одного парнишку, – уклончиво признался Кей, как по минному полю обходя название места встречи. – Джейк, он гитарист. Ему всего двадцать два, совсем малец. Он в таком дерьме, что согласен на всё. Но я не уверен, присоединится ли, – пришлось торопливо добавить, потому как у Сью уже просветлело лицо от радости. Кей пока что не мог делать ставку, справится ли Джейк с его условиями: не пить и прийти через два дня свежим.

– Кей, это же потрясающе! – всё равно в восторге пропищала Сью. Отряхнув руки от крошек приконченной булки, она нетерпеливо заёрзала на стуле. – Когда начнём? Пусть пока без басов, но надо же понемногу вам сыграться. И где…

– Думаю, о месте можно договориться с Мэй, – он уже думал об этом, и не сомневался, что старая знакомая не откажет. – Днём её бар всё равно пуст, а музыку она любит. Мои соседи не придут в восторг, если репетировать здесь. Кстати, не хочешь попробоваться в женских партиях на подпевку? – неожиданно для себя предложил Кей, заразившись азартом Сьюзен.

Блеск в её глазах – как лихорадка, передающаяся воздушно-капельным путём. Вдохновлённо вытерев руки и отбросив салфетку, Кей поднялся и метнулся к бережно запакованной в чехол «Мартин», стоящей у дивана.

– Я? – с сомнением усмехнулась Сью. – Я будущий кинорежиссер, а не певица. Да, может, уши у меня умеют слышать, но я никогда не брала уроков вокала. Лучше я всё же побуду оператором. Снимать тоже кому-то придётся.

– Снять выступление можно и со штатива, – отмахнулся Кей. Распаковав гитару, он бережно погладил по деке, прежде чем взять её в руки и накинуть на плечо ремень. – Я же не говорю, что ты будешь солировать. Но некоторые песни звучат гораздо круче, если на фоне подпевает девушка. У тебя высокая тональность, голос тонкий и звонкий. Самое оно, – кивнув самому себе, он на пробу провёл по струнам. Невольно улыбнулся: давно уже кончики его пальцев не кровоточили. Даже забыл, как нарабатывал свои мозоли. Игре учил отец. И он не щадил его, но зато привил поразительное упорство.

Сью встала и смущённо сложила руки на груди. Идея ей не понравилась. Это шло вразрез с желанием остаться «за кулисами». К тому же, она совсем не была уверена в своих навыках: пение в утреннем душе и субъективная мамина оценка совсем не то, с чем надо выходить на публику. Заметив её неуверенность, Кей ободряюще подмигнул:

– Не трусь, малявка. Давай попробуем, послушаю твою тональность ещё раз. Что бы такого наиграть… Потоньше.

– «Верни меня к жизни», – в шутку хмыкнула Сью. – Тебе станет понятна моя бездарность с двух строк. Нашёл тут Уитни Хьюстон.

– А что, идея. Там всего пара нот в начале. Конечно, на гитаре это издевательство, но…

Он прищурился, вспоминая старый мотивчик. Да уж, цепляй и цепляй верхнюю струну. С двух кривых попыток нечто похожее получилось, правда, в таком тончайшем диапазоне он не работал много лет. Аккуратные минорные аккорды с лёгким задержанием, слишком нежные для грубых пальцев. Но когда поймал их, Сьюзен робко попыталась присоединиться:

– Как ты можешь смотреть в мои глаза, как в открытые двери, ведущие в самую глубину моей души…⁷

Прикрыв веки, она старалась подражать голосу Эми Ли, но то ли дело было в робости, то ли в неумении – звук выходил неровным и дрожащим. Кей задумчиво хмурился, но продолжал играть: если брать в расчёт, что она никогда не училась, это очень даже не плохо. В ноты Сью точно попадала. А вот копировать пыталась зря. Слишком у неё специфичный тембр, но на удивление приятный слуху.

– Опустошённый, мой внутренний мир будет спать где-то мёртвым сном, пока ты не найдёшь мою душу и не приведёшь её обратно.

– Не так, – оборвал следующий аккорд Кей, и Сью резко открыла глаза, краснея от смущения. – У тебя звук не полный, поверхностный. Смотри.

Повинуясь только желанию показать ей, что именно она делает неверно, он подошёл ближе и мягко положил ладони на плечи Сьюзен, оставив гитару болтаться на ремне. Она вздрогнула: шершавые пальцы были приятно тёплыми, настойчивыми. Хватило одного осторожного нажима, чтобы она поняла смысл касания: Кей хотел её выпрямить и расслабить сжавшееся тело.

– Вот так, – одобрительно кивнул он, когда Сью с тяжёлым вздохом встала ровней и вздёрнула подбородок, ловя его взгляд. От его широкой груди пахло сигаретами – уже так привычно и успокаивающе. – Не горбись, ты звук душишь. И напрягаться должно не здесь, – его правая рука мимолётно дотронулась до её ярёмной впадины, опаляя внезапно покрывшуюся мурашками кожу. – А здесь, – невозмутимо продолжил Кей, переместив ладонь на всё чаще вздымающийся плоский живот Сьюзен.

Она вздрогнула всем телом: от его пальцев, так ясно и жарко ощущающихся через тонкую футболку, прошёл отчётливый импульс. В горле пересохло. Застыв от неожиданности, Сью на мгновение оглохла от того, как чётко бил по вискам прилив крови. Что-то надо сказать. И нет слов. Только дышать невозможно. Почему он вообще не убирает руку?!

Её взгляд был таким растерянным, что и сам Кей абсолютно в нём потерялся. Ладонь, всё ещё касающуюся её живота, кололо. Пока не дотронулся – и не подозревал, что в этом жесте можно увидеть подтекст. Какой, какой к хуям подтекст?! Она – несмышлённое дитя! Малявка. И эти расширенные зрачки в её светлых глазах – ведьминское. Наваждение. А так хочется скользнуть рукой под ткань. Касание без преград было бы ещё приятней. Ощутить биение её жизни, этот электрический заряд, но уже всем телом.

Настойчивый стук в дверь отрезвил, как ледяной душ. Мотнув отяжелевшей головой и упорно вычищая из неё интересные образы с распластанной на его диване девчонкой, Кей шумно прочистил горло и отпрянул.

– Кого там принесло, – хрипло бормотнув, он стянул с себя ремень гитары и пошёл открывать, подхватив её за гриф. Внезапному гостю был до ужаса благодарен – видимо, слишком долго не расслаблялся в баре Мэй, если уже возникают глупые мысли в отношении малолеток. Было неловко просто до ужаса.

Дверная защёлка выскальзывала из непослушных пальцев, и открыть получилось раза с четвёртого. Громко ухало под рёбрами, а тот факт, что Сью непривычно притихла, только ещё больше ставил в тупик. Наконец-таки отворив дверь, Кей вскинул взгляд на позднего гостя и потерял дар речи.

– Ладно, сукин ты сын, – Данди удовлетворённо сверкнул зубами на шокированное выражение лица Кейда. – Считай, я услышал тебя. Не думай, что это прощение. Я просто хочу увидеть, как ты снова облажаешься.