Kitabı oku: «Цена рока», sayfa 9

9. Бог тебя ненавидит

Вечером четверга Мидлтаун был тих и спокоен. Несмотря на поздний час, было по-майски тепло, и Кейду даже не хотелось накидывать поверх футболки джинсовку. Он сидел под фонарём на той же лавке напротив коттеджа Глоузов, и сам не мог объяснить, почему ноги привели его сюда, а не домой или в какую-нибудь закусочную. После нескольких дней репетиций и постоянного шума очень хотелось тишины. Возможно, сказывался возраст. Или усталость. Давно Кей так не уставал и не выкладывался.

В окнах коттеджа жёлтыми пятнами горел свет. Там наверняка тепло и уютно, пахнет домашней едой и шоколадом. Почему-то казалось, что в этом пряничном домике всё пропитано шоколадом, иначе как объяснить источаемую Сьюзен сладость? Кей не любил сладкого с семнадцати, с тех пор, как на шоу всех участников заставляли держать себя в форме, хотелось им того или нет. Но за прошедшие недели он уже привык к этому першению в горле, когда невыносимая девчонка случайно оказывается близко.

Он зажёг сигарету из почти полной пачки и запыхтел – совсем поверхностно, не пропуская дым в лёгкие. Обещал себе вовсе не курить сегодня, поберечь дыхалку ближайшие сутки, так что пусть эта будет последней и символичной. Кейду рано пришлось повзрослеть, да и суровое отцовское воспитание хорошо повлияло на мозги: пусть и не окончил школу, но идиотом он не был. И прекрасно понимал, куда его начало клонить после того случайно оказавшегося откровенным касания к Сью. Когда её глупый щенячий восторг и смех становится приятней самой исполненной музыки, а ночью снятся выглядывающие из-под юбки костлявые коленки – это не норма. Не норма невольно вспоминать об этом слишком маленьком и хрупком теле под утренний стояк.

Совсем-совсем не норма, если сейчас подумать хотя бы о том, что он почти ровесник её родителей. О том, что её мир – это пряничные домики, а его – подвал «Клыка и когтя», за дни не прекращающихся репетиций ставший почти родным. Да, сейчас ей всё это весело и интересно, ведь здорово попробовать как можно больше, пока ты молод и полон энергии. На сколько её хватит, на месяц? Пока мистер Глоуз не прочухает, где и с кем пропадает его чадушко? Кейд нервно усмехнулся, всё же делая затяжку поглубже: он представил круглую бордовую рожу Аарона, если сейчас зайти в дом и попросить позвать её прогуляться.

«Мистер Глоуз, я бывший кумир вашей благоверной, а сейчас совсем не прочь трахнуть вашу малолетнюю дочку. Можно получить благословление?» – издевался над собой Кей, только настроения это не подняло. Да, она вроде как давно совершеннолетняя. Но для родителей она всё равно останется ребёнком, ребёнком должна быть и для него. Всё же стоит в следующий раз снять в баре какую-нибудь шлюху и сбросить пар, чтобы больше к этому не возвращаться.

Он с раздражением выкинул окурок, и уже собирался было подняться с лавки, как вдруг из коттеджа вылетела стремительная невысокая фигурка. Трусцой припустив к ограде, Сьюзен перебежала пустую дорогу, и влажные волосы развевались за ней чёрным флагом. Наспех накинув серую толстовку и сунув ноги в кеды, она сейчас чувствовала лёгкую неловкость за домашний вид: давно смыта косметика, а растянутые леггинсы в крошках от попкорна.

– Давно ждёшь? – чуть запыхавшись, спросила она и слабо улыбнулась. – Заметила тебя в окно. Мог бы позвонить, что-то срочное?

– Да я… эм, – Кейд замялся, отчаянно выискивая достойный повод для визита. Она вообще не должна была выходить, но признаться, он был рад тому, что видит её. Без боевого раскраса Сью казалась ещё более юной, мелкие черты лица – естественными, а большие наивно-голубые глаза совсем не требовали того, чтобы их постоянно обводили чёрным. Мозг превратился в желе, и единственное, что ему пришло в голову ляпнуть: – Мимо проходил, хотел заодно спросить, готова ли камера на завтра.

Сьюзен скептично поджала губы. Она была мастером вранья, так что плохую ложь чуяла за версту. Взгляд Кейда был растерянным и словно слегка смущённым – хотя такое слово ему вообще не подходило. Как назвать зардевшимся Кинг-Конга. Вздохнув, Сью села на скамейку рядом с ним, неуклюже складывая руки на груди.

– Это можно было спросить и по телефону. Кстати говоря, я ещё на репетиции сказала: камера в полном порядке, я даже раскрутила маму на штатив. Скажу больше, завтра в шесть как раз заседание городского совета, на котором будет и папа, и мэр Морган, и шериф. Так что если в участок придёт сигнал от беспокойных горожан, на него некому будет реагировать, – она победно ухмыльнулась. Должно же и «Неудачникам» иногда везти.

– Отлично, – без особого энтузиазма буркнул Кей.

Вроде и сказать нечего, а уходить не хочется. Тупое ощущение. Он отчаянно выискивал в голове ещё какой-то вопрос к ней, но увы – все они были оговорены с ребятами на репетиции. Аппаратуру даже всю доставать из фургона Данди не будут, генератор готов, одинаковые чёрные безрукавки нашлись для всех у Мэй. Три песни отшлифованы до автоматизма. Но кое-какой нюанс всё же слегка беспокоил:

– Мне не очень хочется, чтобы нас узнали, особенно когда видео пойдёт в сеть. Это всем принесёт только проблемы.

Сьюзен тихо усмехнулась и качнулась в бок, обличающе пихая его плечом в плечо:

– Эй, Анархист! Да ты никак волнуешься? Чтобы в случае провала в тебя не тыкали пальцами на улицах?

Он поморщился, в глубине души признавая её правоту. Возможно, потому и не пошёл сейчас домой – ему нужна была капля уверенности в завтрашнем дне. Тёплое девчачье тельце оказалось неожиданно близко, и от Сью снова несло шоколадками, даже сильней, чем обычно, от самих влажных волос, висящих сосульками. Он спешно поднялся, хотя бы чуть-чуть увеличивая такую необходимую дистанцию.

– Я о парнях думаю, – не моргнув, соврал Кей. Признавать перед ней слабость не хотелось совсем. – Данди ещё на родительские собрания к дочке ходить, Нилу торговать в магазине. Да и Джейку вряд ли захочется, чтобы его узнали школьные друзья, – его передёрнуло на последнем слове, сочащемся сарказмом.

– Придумал проблему на ровном месте, – Сью закатила глаза. – А я на что? Между прочим, базовый курс техники грима проходила ещё в бакалавриате.

– Хочешь размалевать нам рожи, как у Кисс?

Она с прищуром посмотрела на него: да, материал не самый удачный. Лучики морщин в уголках глаз, бородка, слава богу, теперь аккуратная и не грубая. Шрам над бровью и кривой нос. Но то ли Сью уже к нему привыкла, то ли само выражение лица не было отталкивающим – ей нравилось на него смотреть. Чёткая линия скул и квадратный подбородок: ей раньше не приходилось так много общаться с мужчинами, лишь с мальчишками-студентами. А разница незрима, но велика.

– Смотри, – бодро вскочив с лавки, она подошла ближе и протянула руки к его щекам. Кей непроизвольно отшатнулся, но она сурово поджала губы. – Да не кусаюсь я! Дай показать.

Он замер, скорее от лёгкого шока, чем от её внезапного желания коснуться. Тонкие и холодные пальцы осторожно прошлись под его глазами, и чтобы до него достать, ей пришлось вытянуть руки и встать на цыпочки. Сью была максимально сосредоточена, словно рисуя маску, обводя контур до бровей. Удовлетворённо хмыкнув, она провозгласила:

– В общем, если ты против большого количества грима, можно обойтись малым. Например, нарисовать чёрной краской маски, как у Бэтмена. Не рекомендую пластиковые, потому что, во-первых, будет жарко и неудобно, во-вторых – ограничат обзор. То же самое можно сказать про очки, они ещё и свалиться могут. – Сью с лёгким озорством улыбнулась. От соприкосновения её пальцев с его кожей возникло чувство контроля, подкрепляющееся мелким покалыванием и дрожью в животе. – А дополним рваными полосками, как маскировка в армии, – вдохновившись, Сью нежно провела по три линии, пересекающие его щеки, к скулам. Довольно кивнув самой себе, она наконец-то отстранилась.

И только сейчас он смог вдохнуть.

– Думаешь, этого будет достаточно? – уставившись исключительно на фонарный столб за её спиной, спросил Кейд севшим голосом. Сладость так сковала горло, что впервые за долгие годы захотелось шоколадный маффин. Ох, лучше бы привычная сушь на языке, чем необходимость судорожно сглотнуть от желания обхватить её талию.

– Уверена, – кивнула она, старательно пытаясь поймать его взгляд.

Может, это было для него слишком? Может, чересчур долго хотелось этого касания? Ещё недавно ледяные ладошки запекло. Сжав руки в кулаки, Сьюзен спешно сунула их в карманы толстовки, пока её очередной порыв не привёл Кейда в новый ступор. Не такой уж у неё богатый опыт обольщения противоположного пола, особенно если брать в расчёт, что серьёзных отношений она никогда не имела. Одни мальчишки, больше ради любопытства и обсуждения с девчонками.

Обольщения? Вот уж что точно никогда у неё не было на повестке дня. Но впервые за двадцать три года ей захотелось быть именно… желанной?

– Значит, сойдёт, – наигранно безразлично пожал Кейд плечами. – Краску не забудь. Встречаемся…

– В четыре в баре, помню. Спокойной ночи, – собственные мысли обескуражили её настолько, что Сью отступила назад, к дому. Хотелось под одеяло. Подумать.

– Ага, – поняв, что больше тут оставаться точно нет повода, Кей развернулся, но не успел сделать и трёх шагов от лавки, как Сью снова его окликнула:

– Эй? – дождавшись, пока он оглянется, она улыбнулась со всей искренностью, на какую была способна. – Не волнуйся. Ты всех порвёшь завтра. Я в тебя верю.

Он не ответил, только неясно мотнул головой, что можно было принять за благодарность. Удаляясь в сгущающуюся над Мидлтауном ночь, Кейд то и дело вздрагивал: не от холода, а от мурашек, которые словно шли изнутри, из-под рёбер. Иногда, чтобы вдохнуть полной грудью, достаточно, когда в тебя верит хоть кто-то, пусть даже не ты сам.

***

Все любят пятницу. День, предвещающий выходные, сокращённый для рабочих и ленивый для школьников со студентами. На выглядывающей из-за серых облаков городской ратуше стрелки часов встали в ровную вертикальную линию, практически знаменуя начало уикэнда. В Тэйлор-парке, примыкающем к самым центральным улицам и самым зелёным районам Мидлтауна, было людно. Хватало и собачников, и детей со скейтами, и кучкующейся стайками молодёжи в ожидании ночного часа.

Неприметный серый фургон без каких-либо опознавательных знаков нагло свернул с Тотнем-роуд прямиком на алеейку. Внимания на него особо никто не обратил: дураков, заезжающих на пешеходную часть, в городе хватало. Тем временем фургон развернулся задом, и его дверцы распахнулись ещё до полного торможения.

На аллею выпрыгнули трое странных ребят в чёрных безрукавках и с разрисованными чёрной краской лицами. Они спешно начали вытаскивать на свет высокие колонки и барабаны: вот теперь на них начали оглядываться. Быстро смылись мамашки с колясками, хотя бы на всякий случай утаскивая детей. Никак грабители? Или террористы? Спрашивать никто не решался, а сами парни молчали, технично и быстро подключая провода к генератору в фургоне. Но если старушек и мамашек вид незнакомцев напугал и заставил свалить подальше, студенты, напротив, заглядывались с возрастающим интересом, как ловко на асфальте были установлены барабаны и усилители.

– А что за акция, вы за левых или правых? – выкрикнул особо дерзкий парнишка из собравшейся на лавке группки школьников.

– Против всех, – громко ответил хрипловатый бас в радиомикрофон, заодно проверяя звук.

Встал к единственной стойке высокий мужчина в ковбойской шляпе и с кривой усмешкой накинул на плечо ремень синей гитары:

– Беременные, инвалиды и фиалки могут уйти, пока есть шанс, – он провёл по струнам, эхом разливая по парку первые мощные аккорды.

Вот теперь интерес был уже осязаем. Привлечённые звуком, горожане начали стекаться на аллейку. Видимо, наличие инструментов слегка расслабило: террористы с такими не ходят. Мало кто заметил мигающую красной лампочкой камеру, снимающую происходящее рядом с ближайшими кустами. И уж точно не обращали внимания на черноволосую девушку, крутившуюся возле штатива, а затем скользнувшую в сгущающуюся толпу с деревянной коробочкой.

Удар по барабану – пробный, гулом ушедший в землю. Кейд на миг прикрыл глаза и выдохнул. Публика. Это не страшно. Он помнит, как заводить народ. И даже хорошо, что сегодня так пасмурно, солнце не слепит. Уверенно вскинув руку с микрофоном вверх, он подал сигнал парням: начинаем. Данди грохнул по басам, сразу и без предупреждения, отчего люди вздрогнули и зашептались. Нет, слушать должны только их.

– Хард. Рок. Алилуйя! Хард. Рок. Алилуйя! Хард. Рок. Алилуйяяяя!⁹  – хрипло и на надрыве, до предела напрягая связки на последней длинной ноте. Он не вступал, а врывался, ногой в тяжёлом ботинке находя и отбивая этот ритм. Без гитары и с радиомикрофоном, полностью полагаясь на команду. Будь, что будет.

Эпичный проигрыш, добротное гитарное соло от Джейка: один бог знает, сколько труда стоило его научить играть так. Но эта песня – рай барабанщика и басиста. Когда надо ебашить без оглядки. Кейд даже не смотрел на реакцию публики – всё-таки боялся, внутри пульсировало забытым волнением, а микрофон грозил выпасть из влажной руки. Но не уловить этот драйв невозможно, он в воздухе, в качающейся голове Нила и тянущем кривую лыбу от кайфа Данди.

– Знай, этой ночью святые согрешат. Сбившись с пути, они отправятся в ад. На землю рухнут стены, внушая людям страх – грядёт рок-апокалипсис, покайтесь во грехах! – его низкий голос подходил идеально, сотрясая хрипотцой кроны деревьев в парке. Кейда нереально качало, потому что петь именно так низко – его стихия. И пусть краска неприятно стягивает кожу, пусть половина слушателей застыли в шоке, зато в толпе уже можно заметить, как кто-то начинает притопывать и кивать ему в ответ.

Он их растормошит.

– Ангелы воспоют «алилуйя!», с демонами заключен священный союз! Рок-н-ролл! Ангелы нам воспоют «алилуйя!», мы идём вперёд и мы несём этот груз! – Кей приветственно вскинул вверх левую руку с выставленной «козой», и сердце сжалось от восторга: есть. Есть робкие одна… две… пять рук в ответ. И, кажется, парнишки-панки ему даже знакомы. Грудная клетка заныла, и всё, что мог, Кей выпустил в свой голос: – Рок-н-ролл!

– Е-е-е-е! – в задних рядах на аллее подбадривающе засвистели в проигрыше двое рослых мужчин в пиджаках: кто бы мог подумать, что офисный планктон знаком с роком. А с ним на самом деле знаком каждый. У каждого есть эта тёмная половинка души.

Кейд пел с такой самоотдачей, как даже в юности не всегда бывало. Увидев, что народ начинает подпевать или покачиваться в ответ, он испытал подъём, равносильный предстоящему оргазму. Что такое стадион подготовленных рокеров рядом со случайными людьми, которых тоже тащит, которые свистят и хлопают в ладоши невпопад, но искренно? Сердце херачило запредельные для него удары в такт с ритмом басов. Новые строчки – вызов и испытание, потому что звучат максимально низко и вкрадчиво:

– За спиной крылья, в языке серьга. Копыта, хвост, клыки, рога. Да, я не ангел, и этому рад. Примкни ко мне или сгинь же в ааааад! – фирменным гроулом, которым не гремел уже долгие годы, но горло помнит. Вот он: крик души, вызвавший потрясённый писк в толпе слушателей. Страшно? Ему самому страшно от себя, потому что всё тело как высоковольтная проволока, пульсирует клетками, излучая напряжение. – Хард! Рок! Алилуйя!

В первом ряду мелькнул чёрный хвостик, и Кейд поймал мимолётный взгляд голубых глаз. В них было такое откровенное восхищение, что остаток песни он вообще не запомнил, несясь на волнах музыки и драйва. В пасмурный весенний день, с тёмными тучами, нависшими над Тейлор-парком, ему было жарко. Сьюзен же встала, закивав в такт и забыв о своей миссии, но люди и сами уже передавали в коробку мятые доллары.

– Разогрелись?! – на последнем аккорде к раскачке публики присоединился Данди, давая Кею минутку, чтобы отдышаться. Тот спешно прочищал горло после гроула, потому что сейчас нужно будет петь намного выше и чище. – Есть тут настоящие олдскульные рокеры? Я хочу вас услышать!

Молодёжь заулюлюкала, поднимая «козу» вверх. Кому не нравилось происходящее – давно свалили подальше, и пусть осталось не больше человек тридцати, но это уже была аудитория. Даром что они не подозревали, что присутствуют не просто на внезапном рок-флэшмобе, а снимаются в настоящем клипе.

– Отлично! С вами «Misfits», погна-а-али! – Данди салютнул им от шляпы и вернулся к гитаре. Кей торопливо кивнул Нилу и Джейку: парнишки раскраснелись от возбуждения, только с тревогой поглядывали на тучи над их головами. Вдалеке ударил гром, и Кейд нервно сглотнул. Успеют. Две песни, пока беспорядком всё же не заинтересовались копы.

Новый мотив был настолько известен, что даже портящаяся погода никого не напугала. Гитару Джейка встретили аплодисментами, и паренёк зарделся от смущения. Данди изобразил в микрофон механическое «воу-воу», и Кей расставил руки в стороны, покачивая ими вверх-вниз: «прыгайте». Он чувствовал заряд от людей, эту непередаваемую связь артиста и слушателя, и крепко держал незримую ниточку всеобщего внимания и контроля. Персональный Иисус в миниатюре.

– Знай, эта песня не излечит раны! ¹⁰– он был удивлён, насколько публика оказалась послушна и подвижна: некоторые действительно начали не только качаться, но и прыгать, тряся волосами. – Она не молитва, что с небес дана нам. Но я не буду лишь лицом в толпе, запомни каждое слово, то, что я скажу тебе…

И впервые за всю его карьеру музыканта он пел припев не соло. В два голоса с Данди, а если точнее – в десяток голосов, которые вторили им, распугивая птиц в парке.

– Просто знааай: наша жизнь не вечна! И я буду нестись по встречной! Пока жив, я буду мчать на краай! Просто знааай, что моё сердце выбрало путь, и мне с него уже не свернуть! Пока жив, я буду мчать на край! Про. Сто. Знай.

Если первая песня была чистым драйвом, то эта – его душой. Как приятно не молчать, чёрт возьми! Он уже был на волосок от смерти, так почему же это не заставило его начать ценить моменты жизни?! Вот такие моменты, когда забываешь о возрасте и больном сердце, и просто начинаешь прыгать и надрывать связки. Когда смотришь на абсолютно счастливую девчачью улыбку и сам хочешь улететь куда-то высоко… К абсолютно чёрным тучам и угрожающе сверкнувшей совсем рядом молнии.

Сьюзен тревожно вскинула голову: как бы ей не хотелось продолжать подпевать, нельзя игнорировать первые упавшие с неба капли. Аппаратуре придёт конец, если сейчас же не начать её убирать в фургон. Но Кейда, казалось, это вообще не волновало – он продолжал петь, а по его татуировкам уже угрожающе катилась влага.

«Блять, за что Бог тебя так ненавидит?!» – в сердцах подумалось ей. Всё же не стоило называться «Неудачниками». Первое же выступление грозило ухайдокать их на корню. Хорошо, хотя бы камера дорогая и влагозащищённая, хотя если оптика станет мокрой – всё равно кадр смажется.

Она махнула Кею, одними губами говоря: «сворачивайтесь!» Но его уже было не остановить.

– Просто знааай! Наша жизнь не вечна!

– Идиот! – ахнула она, потому что дождь расходился очень быстро. Капля за каплей, на поля шляпы Данди, на колонки, на лысину Джейка. Прыгающую под музыку молодёжь тоже не особо беспокоило это: напротив, они словно попали в шоу мокрых маек, всё больше раззадориваясь. Магическая связь с певцом оказалась крепче желания остаться сухими.

Грохот, и ледяной дождь вовсю хлещет, оставляя на лицах «Неудачников» потёки краски. Сьюзен метнулась к камере, и уже у кустов услышала последний победный аккорд, сопровождающийся шипением и треском электричества. Чертыхаясь, она прервала съёмку и подхватила штатив. Держать его одной рукой, а другой – камеру и коробку с донатами было максимально сложно. Поковыляв обратно к фургону, она с облегчением выдохнула: парни спешно прятали оборудование, и им даже помогали мальчишки из толпы зрителей. Публика громко аплодировала и свистела.

– А вы вернётесь? – выкрикнула какая-то белокурая девчонка.

– Если позовут, – хмыкнул Кейд, скрывая своё разочарование. Дождь не дал отработать до конца, и это было как плохой секс: трахаешь до посинения, но не кончаешь.

Он походя принял у Сью штатив, и она запрыгнула в фургон к остальным. Двери их передвижного балаганчика захлопнулись, машина резво стартанула по Тотнем-роуд. Шок длился несколько молчаливых секунд, пока тишину не нарушил потрясённый шёпот Джейка:

– У нас получилось. Блять, у нас всё получилось.

– Мы стопроцентно ушатали колонку и усилитель, – горестно вздохнул Нил, быстрым профессиональным взглядом посмотрев на мокрые разъёмы. – Повезло, если замыкание не коснулось гитар.

Дождь всё громче тарабанил по крыше, и Данди с водительского места недовольно рявкнул:

– Это потому что кто-то не умеет вовремя кончать! – сам осознал двусмысленность фразы и нервно хохотнул. – Но я тут не учитель, у самого вон дочка имеется…

Сью прыснула со смеху, и заразный хохот разнёсся по фургончику, как лихорадка. Их трясло, они были мокрые, холодок уже начинал морозить кожу. Но переизбыток напряжения вышел в ржач над самими собой, а когда Джейк посмотрел на абсолютно стёкшую с лица Нила краску, хохот стал ещё истеричней и громче. Лица у всех были, как у Бэтмена с похмелья.

А ещё «Неудачники» были до одури счастливы.