Kitabı oku: «Клуб разбитых сердец – 2. Говори со мной»

Пролог

Девчонки глазеют на меня. Ненавидят. Презирают. Они шушукаются, паршиво делая вид, будто вовсе не я причина их трепа. Так и вижу, как падают их челюсти, когда кто-то треплется, что у Мартина теперь есть девушка. О, да. Парень, который закатил эту шумную вечеринку в собственном доме, о котором все мечтают и желают быть его любимой, теперь не один.

– Не скучаешь?

Приятный шепот щекочет шею. Мои веки медленно опускаются.

– Может быть. Но что с того?

Оборачиваюсь. Теплый взгляд Мартина ласкает мое лицо. Он не стесняется прикасаться ко мне на глазах у своих друзей и знакомых. Его пальцы медленно обводят мои скулы и путаются в волосах.

– Мы можем убежать отсюда. Только ты и я. Правда, не далеко. – Мартин улыбается и указывает взглядом наверх. – В мою комнату никто не смеет входить без разрешения. Поэтому, если вдруг ты захочешь…

– Уже давно подумываю над тем, чтобы покинуть это «славное» мероприятие. А учитывая то, что все эти люди испортили наше свидание, считаю, что я вправе требовать уединения.

– Прости меня. Эту вечеринку я запланировал еще пару месяцев назад и совершенно забыл о ней. Ты по-настоящему вскружила мне голову и я мало что помню. Можно сказать, что вообще не соображаю. Обещаю, что следующему нашему свиданию ничто не помешает.

– Охотно верю.

– Пойдем отсюда? По пути прихватим с собой бутылку шампанского, закуски и что-нибудь сладкое?

– А как же твои друзья? Мне кажется, они будут не в восторге, если ты их покинешь.

– Они и без меня прекрасно проведут время. К тому же, ты им очень нравишься. Они не будут против, если я исчезну с тобой.

– Правда?

– А почему ты так удивляешься?

– Может, потому, что ты нас так и не познакомил за эти две с половиной недели?

– Надо же. – Мартин хитро улыбается. – Кто-то считает недели с начала отношений. Это умиляет.

Мне становится неловко.

– Аврора, на твоем милом личике вспыхнул румянец. Ты очаровательна. – Мартин берет меня за руку и оглядывает мое пылающее лицо. – У меня есть одно весьма резонное опасение насчет знакомства с друзьями. Боюсь, что кто-то из них обязательно влюбится в тебя. Ведь не сделать этого просто невозможно.

Мне с трудом удается поймать собственное сердце, что готово выскочить из груди. Мартин оставляет нежный поцелуй на моих губах и, сжав руку крепче, ведет за собой на второй этаж. Много раз я представляла себе этот момент, как поднимаюсь по сверкающим ступенькам огромного особняка бок о бок с парнем, в которого влюбилась с самого первого взгляда. Но наяву в сотню раз лучше: ладонь Мартина согревает мою, от приятного волнения я точно парю над землей. Мои мечты уж точно были лишены этой осязаемости.

– Твои гости обычно поздно уходят?

– Под утро, – отвечает Мартин и усмехается. – А что?

– Просто хочу знать, как долго мы будем слушать их радостные вопли.

– Значит, ты останешься здесь на всю ночь?

– Я ещё не решила. Папа не в курсе, что я поехала на вечеринку. Я сказала всем, что буду готовиться к экзаменам у Теоны.

– «Всем»?

– Папе и Глафире.

Мартин пропускает меня в свою спальню. Из огромного окна открывается потрясающий вид на собственное озеро.

– Теперь понятно, почему ты закончил школу с золотой медалью и продолжаешь удивлять. – Непонимание Мартина вынуждает засмеяться и я объясняю: – У тебя классная спальня! Я бы отсюда вообще не вылазила, серьезно! Такой чудесный вид, Мартин! Заниматься здесь одно удовольствие, верно?

– …Точно! – смеется он. – Дотошный Достоевский залетает на раз, если сесть вот здесь, – рассказывает он, указав на широкий подоконник. – Читаешь тягомотный роман, изредка поглядываешь в окно и вуаля – книга подошла к завершению! Надеюсь, ты не поклонница Достоевского? Если так то, я накосячил уже второй раз за этот вечер.

– Нет. Я предпочитаю зарубежную литературу. Однако, это не значит, что я не восхищаюсь отечественными авторами. Просто период такой что ли.

Мартин снова оглядывает меня. Всю меня.

– И всё-таки, я – болван! Где шампанское? Где закуски и конфеты? Не против, если я отлучусь на пять минут? А когда вернусь, мы закроемся здесь и нас точно никто не потревожит.

– Буду ждать тебя.

– Отлично. – Он улыбается. Проводит ладонью по подбородку и с улыбкой сощуривается. – И всё же это будет чудесный вечер. Не сомневайся.

Мартин возвращается только через полчаса. Он приносит открытую бутылку шампанского, один бокал и тарелку с остатками крекеров.

– Милая, извини, что задержался! Там внизу такое началось! Ты не слышала? Серьезно, не слышала?

Я отрицательно качаю головой. Если честно, мне обидно, что он оставил меня здесь одну дольше, чем обещал. Но, возможно, на то есть веская причина.

– Саня Павловский закусился с Серым, представляешь? Нашел с кем!

– Я не знаю ни то, ни другого.

Мартин наливает в бокал шампанское. Не знаю почему и откуда вдруг взялось это странное чувство… Я доверяю Мартину уже по той простой причине, что наших отцов связывает многолетняя и крепкая дружба. Не представляю, что этот красавчик может хоть как-то обидеть меня. Но вот что-то такое странное витает в воздухе… Такое чувство, что надо мной тихонько посмеиваются.

– Саня – сын основателя «Гринвич Банк», а Серый – наследник кондитерского завода. Я так и не понял, что они там не поделили, но слава богу, мне удалось разрешить конфликт. Не хватало ещё, чтобы дом разнесли. Павловский может, уж поверь мне. Держи, милая. – Мартин протягивает мне бокал и смотрит в глаза. – Тебе понравится.

– Спасибо. А где твой?

Мартин оглядывается и резко вздыхает.

– Ты не подумай ничего, но, честное слово, я впервые такой тормоз! Забыл себе взять!

– Ничего страшного! Мы можем пить из одного бокала, – предлагаю я с улыбкой. Опускаю ладонь на его руку и тихо говорю: – Только, пожалуйста, не оставляй меня здесь одну.

Взгляд Мартина загорается. Понимая, что мое прикосновение может означать для него некий призыв к действию, я убираю руку за спину. Мне не хочется торопить события.

– Так ты останешься здесь на всю ночь?

– Папа приедет рано утром. Не хочу, чтобы у меня были проблемы.

– Он что, каждое утро заглядывает в твою спальню? – Мартин усмехается и опускает взгляд на бокал в моей руке.

– Нет. Иногда он вообще не обращает на меня внимание.

– Тогда, тебе нечего опасаться.

– Есть Глафира.

– Экономка? Если вдруг что, ей можно дать пару тысяч за молчание.

– Она слишком преданна моему отцу. Это не прокатит.

– Аврора, в этом мире всему есть цена. Абсолютно всё можно купить: молчание, ложь, мнение, совет. А такую мелочь, как длинный язык какой-то экономки и подавно.

– Это звучит жутко.

Мартин улыбается и кивает на бокал.

– Выпей, Аврора. Посидим немного, расслабимся. Потом и решишь, что делать. В любом случае, я сделаю так, как ты скажешь.

Делаю глоток. Прохладная игристая жидкость щекочет горло. Протягиваю бокал Мартину, но он отрицательно качает головой.

– Я не пью шампанское, милая. От него у меня начинает болеть желудок. Вообще, я намеревался взять себе виски.

– А этот Саня тебе помешал.

– Точно! – улыбается Мартин. – Пей, милая. А я просто посижу и полюбуюсь.

– Мной?

Я краснею. Пью, пряча лицо за бокалом.

– Конечно, тобой. Ты очаровательна.

– Ты тоже ничего.

Мы смеемся.

– У тебя уже был парень? Я имею в виду, ты встречалась с кем-то до меня? Хотя, о чем это я? Павлу Сергеевичу наверняка приходится нанимать охранников, чтобы поклонников отгоняли.

– Ты преувеличиваешь.

– Не думаю. Значит ли твое молчание, что ты ни с кем ещё не встречалась? – Мартин неотрывно смотрит в мои глаза. – Я – первый, – констатирует он. – Но как же так?

– О чем ты?

– Ты ведь неподражаема, Аврора! Клянусь, такой красивой, обворожительной и доброй девушки я ещё в жизни не встречал! – Мартин подливает шампанское, хотя в этом и нет нужды. – Так или иначе мы вертимся в одних и тех же кругах благодаря родителям. И мне известно как минимум о пяти претендентах, с которыми ты могла бы встречаться.

– Но они мне не нравятся, – почти шепотом говорю я и делаю глоток. – Мне никто не нравится. Кроме тебя.

– И давно? – улыбается Мартин.

– Ты тогда встречался с одноклассницей. Помню, твой отец называл её «арматурой», когда оставался у нас на ужин.

Мартин начинает смеяться.

– Света! Она была моей одноклассницей и мы вместе поехали на выпускной. С тех пор прошло несколько лет.

– Да? – делано удивляюсь я. – А я думала, что это было только вчера.

– Значит, я нравлюсь тебе уже очень долго. И всё это время ты молчала, как рыбка. Как же это мило. Твой отец знает, что у тебя есть парень?

Теперь смеяться начинаю я.

– Ясно, – понимающе кивает Мартин. – В таком случае, давай не будем пока говорить ему ничего? Мне двадцать два, тебе семнадцать…

– Я не собираюсь ему ничего говорить, Мартин.

– Отлично. Не стоит пока этого делать. Почему ты не пьешь? Не нравится?

– Нравится! Очень. – Это ложь. Шампанское отвратительное, но я не хочу его обижать. Не хочу, чтобы он уходил на поиски чего-нибудь другого. – Ты знаешь, куда я собираюсь подавать документы?

– Знаю, – кивает он с улыбкой. – В последнее время моя мама только и говорит о твоих успехах в её школе современного дизайна. Кстати, она будет в приемной комиссии.

– Я в курсе. Но всё равно очень беспокоюсь, что могу не поступить в университет. Самое страшное, если не хватит хотя бы одного… – Прочищаю горло. Часто моргаю, стараясь избавиться от мутной пелены в глазах. – Одного балла…

– Что такое? В чем дело?

– Как-то не по себе стало. Наверное, шампанское ударило.

– Видимо, да. Знаешь, тебе не стоит волноваться на этот счет. Ты умна и целеустремленна. А главное – из благородной семьи. Кто попало там не учится.

– Ты считаешь, это честно? По отношению к тем, у кого родители не олигархи, а простые люди? Учителя, врачи, кассиры в продуктовых магазинах? Отказывать абитуриенту в обучении только потому, что у его родителей нет особняка и личного водителя. Мне кажется, это бесчеловечно. А что думаешь ты?

– Я полностью с тобой согласен, милая Аврора. И ещё, мне кажется, тебе стоит прилечь. Выпей ещё немного и пойдем полежим? Обещаю, приставать не буду!

Я улыбаюсь. Делаю внушительный глоток шампанского, отдаю бокал Мартину и послушно иду за ним к кровати.

– У меня ватные ноги.

– Это из-за шампанского. Ты вон какая маленькая, – подмигивает мне Мартин и помогает присесть на край. – Тебе много не надо, чтобы опьянеть.

– Я вовсе не опьянела. Просто расслабило как-то уж очень резко…

Мартин улыбается. Он внимательно оглядывает мое лицо и садится рядом. Мне вдруг становится очень интересно, как именно он проводил время с другими своими девушками? Так же ли любовался ими? Как он целовал их? Нежно, осторожно или с напором и страстью?

– Что такое, Аврора?

Опускаю ладони на живот.

– Я никогда не думала, что это настолько волнительно.

– Что именно?

– Быть рядом с тобой. Сидеть вот так совсем близко… – Я содрогаюсь. Странное ощущение в животе. Или чуть ниже. Как будто мышцы каменеют и…оно такое приятное. – Ох.

– Ты снова покраснела. Как же это соблазнительно.

– Считаешь?

– Да. Ты чертовски сексуальная, Аврора. Мне едва хватает сил сдерживаться. Никогда ещё такого не было.

И вновь незнакомое ощущение. Где-то внизу скручиваются мои мышцы, а в мыслях тут же вспыхивает фантазия… Она не успевает развиться. Мартин целует меня, прижимает к себе. Мои плечи расправляются, спина выгибается и я на всех парах лечу к нему навстречу. Мне не хватает воздуха. Его руки проскальзывают под мою шелковую блузку и ласкают грудь. Я и не думала торопиться, но мое тело с каждой секундой становится неподвластным. В голове лишь одно желание и с каждой секундой оно становится всё невыносимее.

– Мартин, что происходит… – Я уже сижу верхом на нем. Не понимаю, как это вышло, мы ведь только что сидели и целовались. – Мартин, мне так…

– Хорошо? Тебе хорошо, да?

Мои джинсы мешают мне. Мартин расстегивает молнию, ловко переворачивает меня и стягивает их вместе с бельем. А потом по моему животу растекается прохладная жидкость. Мартин разливает по мне шампанское из бутылки. Я вздрагиваю, но ощущение приятное.

– Выпей, милая, – шепчет он. – Мне кажется, в твоем горле пересохло.

Перед глазами всё расплывается. Его лицо, прекрасное, красивое, любимое. Я чувствую жажду, какой прежде никогда не знала. Меня раскачивают качели, они теплые, влажные, возможно от дождя, липкие, холодные… Кто-то говорит, что я горячая.

– Мартин? – зову я. Вокруг меня звезды, я чувствую аромат цветов. – Мартин, где ты?

– Я здесь, милая. Ты меня не видишь?

Я улыбаюсь. Я слышу его голос и мне становится спокойно.

– Тебе хорошо, Аврора? Скажи, тебе приятно?

– Да. Мне очень приятно.

– Хочешь ещё?

– Хочу.

Я без конца проваливаюсь в темный и глубокий колодец. Там холодно, мокро и грязно. Сначала мне смешно, ведь это кажется веселым аттракционом. А потом в одну секунду становится страшно, что я могу остаться здесь навсегда. А может, я уже умерла и попала в ад? Нет, там ведь должно быть жарко.

Ничего. Мне просто нужно проснуться. Сейчас я открою глаза и обнаружу, что всё это время спала в своей кровати. И это был какой-то жуткий сон, который был предназначен вовсе не мне. Он случайно влетел в мое открытое окно.

Мне холодно. Потому что я голая. Хватаю простынь и накрываюсь с головой. До меня слишком медленно доходит, где я нахожусь, с кем и почему. Иначе бы, наверное, давно подскочила и убежала прочь из этого дома. С трудом поднимаюсь на ноги. Голова кружится, горький комок тошноты застревает в горле. Моя одежда аккуратно висит на кожаном кресле. Если честно, мне сложно понять, что происходит. В ушах глухие звуки музыки, а в голове обрывки нашей с Мартином близости. И мне пока сложно понять, хорошо ли всё это или ужасно? И где он? Почему я всё ещё здесь? Почему болит живот, раскалывается голова и окружающие меня предметы наводят страх?

Что, если эта кровать сожрет меня? Почему темное озеро за окном зловеще поглядывает на меня, как будто ждет удобного случая, чтобы проглотить?

О чем это я? О чем мои мысли? Бред торжествует в моем сознании! С трудом натягиваю джинсы. Из кармана выпадает мой сотовый. Под одеждой нет белья и мне неловко, что тонкая ткань блузки не в силах скрыть торчащие соски.

Голова кружится. Я иду по коридору, но кажется, будто и не продвигаюсь вовсе. Неужели он бесконечный? Или я просто топчусь на месте?

– Эй? – зову я, заметив расплывчатую фигуру впереди. Мне очень тяжело говорить. – Пожалуйста, помогите мне.

Темная фигура исчезает и мне хочется плакать. Стены сужаются, запугивают своей мощью.

– Пожалуйста, помогите мне. Кто-нибудь. Пожалуйста…

Надо же, передо мной лестница! Ступеньки движутся, танцуют, как в фильме о Гарри Поттере. Я крепко держусь за холодные перила и спускаюсь. Один шаг. Второй. Третий.

– Мартин, помоги мне. – Я знаю, что он не слышит меня. Мой шепот поглощает громкая музыка и чей-то визг. – Где же ты?

Кто-то спешит наверх и задевает меня.

– Прошу вас, вызовите скорую… Пожалуйста… Со мной что-то не так.

– Эй, ты в порядке?

– Нет. Пожалуйста… Где Мартин? – спрашиваю я, не зная кого.

– Он у бассейна, – отвечает мужской голос. – Эй, что с тобой? Накачалась?

– Почему он ушел? Позовите его.

– Милашка, если тебе нужен Мартин, иди сама к нему. Он там с Кристиной отрывается и я не хочу потом выслушивать, какой я хрен собачий, и помешал ему. Уже не раз такое бывало!

– …Что? Какая Кристина? Боже, как болит живот. Моя голова раскалывается… – Зажмуриваюсь от боли. Мне тяжело дышать и пока я не знаю, причина в Мартине и какой-то Кристине или в том, что мой организм сходит с ума. – Пожалуйста, позовите Мартина.

– Господи, что с тобой? – спрашивает женский голос. – Отходняки?

– Мартин, где он?

– Не знаю, – усмехается девчонка. – Может где-нибудь наверху трахает очередную дуру?

Раздается смех. Этот пугающий звук окружает меня.

– Вы все такие смешные. Влюбленные глупышки! Неужели ты думала, что Мартин влюбился в тебя? Ну и идиотки же вы!

Надо мной снова смеются. Смахивая слезы, я осторожно спускаюсь на первый этаж. Обнимаю себя за плечи, опускаю голову и спешу к выходу. Унижение и грязь неотступно следуют за мной.

На улице я звоню Глафире. Сквозь рыдания пытаюсь объяснить, где я и что со мной, но навряд ли она понимает. Мне кажется, что проходит целая вечность прежде, чем личный водитель отца приезжает за мной. Я плачу от боли в теле, рыдаю от унижения и обиды. Мрачная и суровая Глафира заставляет пить огромными стаканами соленую воду. Я так надеюсь, что она поверит мне. Онемевшим языком пытаюсь объяснить ей, что со мной сделал Мартин, но она так холодна и непробиваема. А может, я всё ещё там, в его спальне? Если так, то лучше бы мне умереть.