Kitabı oku: «Город пепла», sayfa 5
Глава 6
Бо́льшая часть времени, проведённая в открытом море, чувствовалась словно во сне. Холод воды пронизывал всё моё тело, лишая всяческих ощущений; в голове не осталось ни единой мысли. Я из последних сил, превозмогая боль в онемевших пальцах, хваталась за постепенно тонущие обломки корабля. Всё было пугающе пустым – ни единой души на горизонте. Мы остались одни в этих бескрайних морских просторах – без сопровождения, без защиты. Мы всё так же стремились к берегу, но часто течением нас уносило в абсолютно непредсказуемом направлении – будто насмешливо играясь, волны только и делали, что продлевали часы нашего незавидного нахождения в ледяных водах Мерианского моря.
Кости ныли, стучали от мороза зубы.
Через едва приоткрытые от усталости глаза я наблюдала, как Камиан, стиснув зубы, гребёт одной рукой в сторону берега. Его губы уже изрядно посинели, как и мои собственные, а длинные ресницы покрылись инеем. Юноша уже порядком выбился из сил, но продолжал грести – я невольно поразилась его стойкости.
Спустя пару часов нас, наконец, прибило к берегу. Тела безвольно рухнули в мелководье.
«Вода здесь значительно теплее», – промелькнуло в голове внезапное осознание, когда нас с головой захлестнула небольшая волна. Всё тело словно было изрезано множеством ран; оно нещадно болело, и у меня не находилось совершенно никакого желания двигаться дальше.
– Давай, душа моя, – прохрипел где-то над головой знакомый голос, – уже почти пришли. Осталось не так много, скоро отдохнём.
Не знаю, о каком отдыхе шла речь, но в глубине сознания я всё же сумела найти в себе силы отозваться на этот зов. Онемевшими пальцами схватилась за протянутую руку и кое-как встала на ноги – конечно, не без помощи Камиана. Он прижал меня к себе, беспорядочно целуя в макушку и виски́: может, желая таким образом немного согреть, а может, и от радости, что мы остались живы. Каждый следующий шаг отзывался невыносимой болью во всём теле, но мы шли. Шли, делая крохотные шажки, следуя зову спасительного берега. А ведь до него уже было рукой подать!
Ноги вязли в песке, замедляли движения. Песок был тёплым – таким, словно всего несколько минут назад его всё ещё грело палящее солнце. В один миг силы окончательно покинули нас – Камиан рухнул на землю без движения первым, отключившись ещё при падении. Волнение за друга оказалось сильнее боли, и я упала рядом с юношей, проверяя его дыхание и пульс. Меня всю знобило, пока под онемевшими конечностями я пыталась нащупать сердцебиение и уловить признаки жизни.
К моему большому облегчению, Камиан был жив.
От этого осознания словно камень с души упал.
Добрых несколько минут я потратила на то, чтобы перевернуть его громоздкое тело на спину. До чего же Камиан оказался тяжёлым! Сердце колотилось в груди, грозясь вот-вот из неё выпрыгнуть. Кое-как очистив лицо и волосы от песка, я, наконец, позволила помутневшему разуму отключиться. Сознание померкло; последнее, что я помню из того злополучного дня – фигуру друга, неподвижно лежащую рядом.
* * *
Очнулась я тогда, когда отчётливо ощутила перепончатые лапы чайки, шлёпающие по моему лицу. Открыв глаза, тут же что есть силы замахала руками, пытаясь отогнать от себя назойливое создание. Окружившая нас стая в мгновение ока взмыла в воздух. Впрочем, я тут же пожалела о своих резких движениях – тело пронзило беспощадной болью, словно мне разом переломали все кости. Окружающий мир поплыл перед глазами, и меня замутило.
После того, как мой желудок окончательно и очень неэстетично очистил сам себя, я умылась и проверила тело на наличие повреждений. Раны были незначительными, лишь несколько царапин и ссадин, и я наскоро – а также неумело – перевязала их оторванными от длинной рубашки полосками ткани. К тому моменту, как с перевязкой было закончено, мне, наконец, удалось получше рассмотреть место нашего временного пребывания. Это был дикий пляж протяжённостью в несколько сотен шагов, тесно окруженный густым лесным массивом. Дальше кромки леса более чем на локоть ничего разглядеть не получалось. Мне в какой-то момент даже показалось, будто сейчас из его глубины вырвется дикий, изголодавшийся зверь, а мы для него станем самым лёгким в этих краях обедом. К моему счастью, никто из леса так и не вышел.
Вскоре очнулся и мой спутник. Камиан, как мог, собрал все силы и налетел с объятиями, всё повторяя то, как рад видеть меня целой и невредимой. Я, в свою очередь, ответила ему тем же.
Ещё несколько часов нам потребовалось, чтобы прийти в себя, перемотать раны юноши, а также найти что-то, что могло бы сгодиться в пищу. Побродив по берегу в поисках деревянных обломков для костра, Камиан неожиданно нашёл необыкновенно длинный обломок ветки.
С его стороны раздался переполненный неподдельной радостью возглас:
– Возрадуйся, душа моя!.. Сегодня от голода мы точно не умрём!
Я же недовольно буркнула в ответ:
– Да уж, звучит очень оптимистично.
Спустя несколько десятков попыток ему всё же удалось поймать небольшую рыбку. Я же тем временем ходила по берегу в поисках чего-то полезного, когда неожиданно наткнулась на прибившийся к берегу сундук. Внутри обнаружилась кухонная утварь: красивые расписные тарелки, разбитые вдребезги; чайный сервиз, который постигла та же участь; набор позолоченных столовых приборов. Но самое главное ждало нас на дне сундука – и то был длинный нож для разделывания мяса. Находка стала для нас бесценной.
Вскоре Камиану удалось развести костёр. Меня очень заинтересовал способ, которым это было сделано – юноша показал мне, под каким углом нужно ударить камень о камень, чтобы высечь искру. Молодой король поведал, что этому он научился у своего отца, когда тот брал его с собой в дозорные походы.
Согласно с внутренними ощущениями, близилась ночь. Мы почти не спали: пронизывающий до костей морозный ветер не давал нам сомкнуть глаз. Время же коротали за небольшими разговорами, обсуждениями и бессмысленными спорами о том, что будет, если мы проиграем войну.
Каким-то чудом недалеко от берега нам даже удалось найти странного вида фрукты, которые упали практически на наши головы. Они были фиолетового оттенка, немного сладковатые на вкус; на этом их преимущества и закончились: плоды оказались очень водянистыми и несытными.
С досадой мне думалось о том, что мы потеряли абсолютно все вещи, которые взяли в дорогу. Письмо-приказ, переданное Армундом, тоже кануло в… море. А самым досадным было осознавать, что мы не знаем, где находимся, и насколько далеко до ближайшего поселения. Времени – чересчур мало, на счету – каждая секунда.
Поток внутренних рассуждений привёл меня к мыслям о моём королевстве, которое где-то в тот момент беспощадно терзал Чёрный жнец. Мне было страшно за свой народ; больно за всех тех, кто не сумел найти укрытие от настигнувшей беды.
Нужно как можно скорее раздобыть Меч Всевластия и остановить это кровопролитие.
Наступило утро, и мы с Камианом выдвинулись в путь, навстречу слепой неизвестности. Незадолго до этого к берегу прибило несколько золотых монет, которые мой спутник бережно завернул в тряпицу и положил в карман штанов – всё-таки деньги нам могут ещё не один раз пригодиться. Вооружившись самодельным оружием – заострёнными ветками – мы пробирались сквозь густые дебри. Путь был тернист, а потому продвигаться получалось намного медленнее, чем того бы хотелось. В воздухе то и дело противно сгущался туман; одежда и волосы неприятно липли к телу от повышенной влажности. Кругом были сплошные болотистые земли, проваливаясь в которые мы теряли всё больше и больше драгоценного времени – но, вопреки трудностям, пробирались дальше, стремясь поскорее выбраться из того гиблого места, куда нас забросила судьба.
Позади – а порою и вокруг нас – то и дело раздавался громкий шелест листвы, хруст веток, а время от времени был слышен даже отчётливый звук тяжёлых сапог, ступающих по земле. Мы раз за разом синхронно оборачивались, пытаясь разглядеть в кромешной тьме источник шума. Сердце уходило в пятки, стоило глазам уловить мимолётное движение где-то между деревьями, сопровождаемое быстро скользящими тенями. Что самое пугающее, шум сопровождал нас уже довольно долгое время. Я напряглась, невольно жалея о том, что в запасе у нас нет настоящего оружия. Ведь нельзя было точно сказать, воображение ли играло с нами, или, может, усталость так давала о себе знать, или… за деревьями поджидала реальная опасность.
Да кто в здравом уме будет бродить по этим бесконечным густым лесам?
Хоть мы в конце концов и списали странные шорохи на свою разыгравшуюся фантазию, внутри всякий раз всё замирало от страха.
Впрочем, проблема эта была не единственной, и далеко не самой важной: и Камиану, и мне уже до безумия хотелось пить. Запасы с пляжа быстро иссякли, и теперь у нас не осталось ничего, чем можно было бы утолить голод и жажду.
На закате второго дня мы изрядно выбились из сил, ведь оба шли практически без остановки, лишь изредка давая себе возможность где-то передохнуть: так, от усталости, упасть замертво было недолго. Приметив впереди большой валун, мы сразу свалились на его шероховатую поверхность, потому как уже едва волочили ноги. Пытаясь перевести тяжёлое дыхание и унять учащённое сердцебиение, Камиан пробормотал:
– Что-то подсказывает мне, что мы ходим кругами, – выдохнул он, вытирая с лица пот.
– С чего это тебе так кажется? – буркнула я в ответ.
– Видишь то дерево? – он махнул ладонью в сторону кривого ствола. – Во-о-он то. Я обратил внимание, что вижу его уже третий раз. Не находишь это странным?
Я обратила внимание туда, куда он показывал, и поджала губы: можно подумать, в лесах мало кривых деревьев. Покачав головой, потянулась к юноше рукой и притронулась ладонью к холодному лбу, бормоча:
– А мне кажется, тебе нехорошо.
Камиан нахмурился, неодобрительно покосившись в мою сторону.
– Да нет… Со мной как раз всё в порядке. С чего ты это взяла?
– Ну как же… Столько дней без вина! Вот тебе уже и мерещится, что мы кругами ходим.
При виде изменившегося выражения его лица я не удержалась и рассмеялась. В ответ на шутку Камиан забавно поморщился, поджав тонкие губы – на оскорблённом лице не было и намёка на улыбку. Покачав головой, юноша тяжело вздохнул и пнул носком ботинка камень, мирно покоившийся у его ног.
– Ха-ха, как смешно, – буркнул он с явными нотками обиды в голосе. – Твои шутки неуместны.
– Уместны-уместны, не куксись так.
– У тебя ужасное чувство юмора. Тебе говорили?
– Нет, – со смехом продолжила я, – не осмелился бы никто.
– А над своим благоверным ты наверняка так не хохочешь, Аирэлла.
– Аирэлла? Надо же! Где же твоё излюбленное – «Элла», «душа моя»? Я-то думала, ты зовёшь меня только так.
– Буду звать, когда перестанешь шутить про любовь истинного ценителя к хорошему вину. Я не пьяница.
– А свою возлюбленную ты тоже звал «душа моя»? Или я одна такая особенная?
Стоило мне просто поинтересоваться, как лицо Камиана тут же побледнело – это было видно даже во тьме. Он медлил с ответом – то ли подбирая слова, то ли надеясь, что, не дождавшись ответа, я сменю тему разговора. Но я выжидающе смотрела на него. Мне и в голову не пришла мысль, что такой вопрос может ранить моего друга.
– Нет, – наконец коротко ответил он, поджимая тонкие губы. – Я её так не звал.
– Расскажи о ней. Какая она была?
– Зачем тебе это, не пойму?
Я пожала плечами, продолжая разглядывать его профиль.
– Просто любопытно. Ты ведь сам сказал, что нам следовало бы лучше узнать друг друга.
– Речь шла не о моей бывшей.
– И всё же…
– Элла, пожалуйста, – он сделал особый акцент на слове, глядя на меня так сурово, словно хотел взять первое место по самому каменному взгляду среди окружающих нас валунов. – Я не хочу говорить об этом. Если я поделился с тобой этим откровением, это не означает, что ты можешь совать свой крошечный носик в мою личную жизнь.
Он отвернулся, таким образом дав мне понять, что тема закрыта. Более он ни слова не проронил.
Время шло, а размышления не прекращались: из головы не выходило то, что случилось после кораблекрушения. Всю дорогу воспоминание о поцелуе не покидало мои мысли, и я частенько злилась на саму себя – мол, почему я вообще об этом думаю? Но поцелуй до сих пор ощущался на губах, отзывался лёгким покалыванием, и, как бы странно ни было признавать, это было… приятное чувство. Внутри меня словно загорался огонёк – крохотный, – ощущая который, я невольно сжималась в комок.
Меня раздражала сама мысль о том, что мне понравился этот поцелуй. Это было неправильно. Так не должно было быть.
Камиан внезапно легонько боднул меня плечом, привлекая моё внимание.
– Прости меня.
– За что? – захлопала я ресницами в недоумении, не совсем понимая, за что тот извиняется.
– За грубость. И за тот поцелуй… тоже. Я не собирался целовать тебя. То была вынужденная мера, ведь мне нужно было успокоить тебя. Поверь, душа моя, в иных обстоятельствах я бы ни за что не позволил себе это сделать.
Он что, мысли мои читает?
– Просто я чувствую, как тебя это тревожит, – продолжил юноша, не дождавшись ответа. – Обычно никогда этого не делаю, но, думаю, извиниться было бы правильно. А я ненавижу извиняться.
– Спасибо, Камиан. Я очень ценю это.
Он добродушно улыбнулся, кивая в ответ на мои слова.
– Значит, между нами всё в порядке?
Я кивнула, натягивая на губы улыбку. Мы пожали друг другу мизинцы в знак примирения.
– Только жениху твоему об этом знать не обязательно, а то он мне голову оторвёт, – голос его внезапно посерьёзнел, а на лице не осталось ни следа от прежней добродушной улыбки.
– Не беспокойся. Я не делюсь с ним всем подряд, и этим делиться точно не буду.
Камиан подал мне руку, помогая встать с валуна, после чего мы вновь отправились в путь, пытаясь найти выход из непроходимого лесного массива. Снова зашуршала листва, зашелестели кроны деревьев. Поднялся ветер, нашёптывающий на ухо что-то несвязное. Шли мы долго, пока внезапно не ступили на тропинку. Она была широкой и хорошенько вытоптанной, что достаточно сильно нас обрадовало: раз есть протоптанная тропа, значит, здесь ходят люди, а значит, и поселение где-то неподалёку. Мы ускорили шаг.
Сзади всё ещё раздавался пугающий хруст веток и шелест тяжелой листвы.
Не прошли мы и сотню локтей, как какой-то резкий звук раздался едва ли не в паре шагов от нас. От страха по моей коже пробежалась волна мурашек, а тело оцепенело.
Камиан, храбро выпятив грудь, направился в глубину леса. Я тут же схватила его за руку, пытаясь оттащить от, вероятнее всего, глупой авантюрной затеи, но он и бровью не повёл.
– Не ходи туда, идём отсюда поскорее! – шикнула, вцепившись ногтями в чужое запястье.
– Я только посмотрю, кто там ходит.
– Камиан, чтоб тебя!.. Вернись, сейчас же!
Не успел мой спутник отдалиться, как из-за деревьев показалось несколько человеческих фигур. Их лица скрывали маски, а на тяжёлой одежде было закреплено множество ремешков, увешанных кинжалами и мелкими метательными дротиками.
Разбойники – а это были определённо они – сделали шаг вперёд, двигаясь по направлению к нам. Я лихорадочно окинула их взглядом, насчитывая отряд из пяти человек. Нет, пяти разбойников, задумавших невесть что, проклятье! Нас могут ограбить, взять в плен, а то и вовсе – убить, узнав, что с обоих нечего содрать, кроме нескольких жалких монет! Если возьмут в плен – наверняка будут пытать. Жуткие сцены пыток тут же пронеслись перед глазами, наводя ещё бóльший ужас.
– Ну-ка, кто тут у нас? – промурлыкал один из разбойников – кажется, главарь, – ловко выхватывая из ножен серпообразный кинжал.
– Потерялись, поди, – раздался голос второго где-то за широкими спинами.
Камиан попятился назад, едва не упав от того, что споткнулся. Нужно было бежать – бежать что есть силы; нельзя было упустить возможность скрыться от разбойников. Но от страха, заполонившего наше сознание, мы будто приросли ногами к земле и не могли сдвинуться с места.
– Куда же вы? Уже уходите? – удивлённый голос предводителя разбойников разрезал воцарившуюся тишину, навевая на нас новую волну страха.
– Уносим ноги, душа моя, – прошептал Камиан, громко чертыхаясь себе под нос.
Схватившись за руки, мы бросились прочь через лес, не разбирая дороги. Острые ветви нещадно царапали лицо и шею. Не знаю, везение то было, или нет, но на нашем пути не встретилось ни единой преграды, способной существенно затормозить нас. В груди бешено колотилось сердце; его стук гулом отдавался в ушах.
До ушей доносились топот ног и крики – за нами была погоня. Меж деревьев мелькали фигуры преследующих нас разбойников.
Камиан крепко стискивал мою руку, помогая перелезать через упавшие стволы деревьев и спрыгивать с небольших выступов. Наши преследователи и не думали отставать – они стреляли в нас своими стрелами, чудом проносившимися мимо; кидались кинжалами и дротиками, намереваясь угодить хоть в кого-нибудь и сбить таким образом с ног.
Казалось, ещё секунда – и тот немногочисленный отряд разбойников настигнет нас, схватит, подомнёт под себя, и попрощаемся мы со своими жизнями навеки.
От долгого преследования ноги переставали слушаться, грозясь подкоситься и рухнуть коленями в землю; дышать становилось всё труднее, воздуха катастрофически не хватало. Этот лес казался бесконечным коридором, по которому мы могли мчаться целую вечность, так и не отыскав выхода. Тропинки петляли и вели куда-то в сторону, затем выравнивались и вновь петляли; так повторялось по кругу.
Страх за собственные жизни прибавлял нам сил, в крови бушевал адреналин. Мы сумели здорово оторваться от преследователей, когда, выскочив на очередную широкую тропу, увидели в сотне шагов от нас долгожданный выход из леса. А за ним сквозь редкие ветви была видна деревня. Вот оно, наше спасение! Всего лишь немного добежать, и там мы будем в безопасности!
В моём сердце загорелась надежда на благополучное спасение.
Ещё чуть-чуть, буквально рукой подать!..
Внезапная боль пронзила мою ногу, и я кубарем покатилась по земле. Каменистый склон и выступающие корни деревьев исцарапали мне лицо, шею и руки; боль была невыносимой. Я взвыла, сжимая руки в кулаки, а надо мной сразу после произошедшего раздался напуганный голос Камиана:
– Элла?! Что случилось? – он попытался поднять меня, но резкая боль вновь содрогнула моё тело.
– Больно! – громко застонала я, схватившись за ногу. Тогда-то Камиан и заметил торчащий в моём бедре кинжал.
– Норрис бы их побрал!.. – громко выругался он, хватаясь за рукоять кинжала. Рывок – и оружие уже у него в руке. Моё тело вновь охватила яркая вспышка боли, и я болезненно вскрикнула. – Извини, Элла. Потерпи, мы почти на месте.
Правитель двора Теней подхватил меня на руки, и всё поплыло перед глазами; к горлу подступила тошнота. Камиан нёсся к выходу из леса со всех ног, не оборачиваясь, но краем глаза я видела, что разбойники почти нагнали нас. Один из них остановился, доставая из колчана стрелу, и, не успела я глазом моргнуть, как стрела уже была пущена – с пронзительным свистом она в мгновение ока разрезала воздух перед собой.
Стрела угодила юноше в бок. От боли, прокатившейся волной по всему телу, Камиан споткнулся, и мы оба рухнули на землю. Я приземлилась на спину, больно ударившись о валун. Перед глазами вновь незамедлительно зарябило, с губ сорвался громкий жалобный стон.
Ох, небеса, как же больно!.. Кажется, будто моё тело пронзают тысячи кинжалов одновременно!
Камиан лежал неподалёку от меня, из его раны в боку медленно текла кровь. Он попытался встать, но боль была такой сильной, что парень рухнул обратно, так и не сумев подняться. Юноша скорчился от боли, шипя и проклиная разбойников на чём свет стоит.
– Элла… ты как?!
– Цела, – прохрипела я, морщась и едва удерживаясь от того, чтобы совсем не скривиться. – О себе… побеспокойся!..
Из лесу послышались торопливые шаги преследователей. Нас медленно окружили.
С губ тяжело дышащих разбойников сорвались короткие смешки.
– Попались, наконец, – раздался тихий голос одного из головорезов. Скрипучий, неприятный. – Быстро же они бегают.
– Далеко всё равно бы не ушли, – второй, долговязый, пнул в бок попытавшегося встать Камиана. – Лежать, и без лишних движений.
Юноша болезненно зашипел, вскидывая на долговязого полный ярости взгляд.
– Не трогай его!.. – хотела прокричать я, но вместо яростного крика с губ сорвался лишь слабый хрип. Внутренний голос испуганно дрогнул. Я понимала, что храбриться себе дороже, но также и не могла спокойно смотреть, как моему другу причиняют боль.
Сглотнув, немного приподнялась, стараясь игнорировать жгучую боль в ноге.
Я переводила мельтешащий взгляд, пытаясь не выдать свой испуг, с одного лица, наполовину скрытого под маской, на другое, с другого на третье – и так по очереди. Было очень страшно предположить, что эти люди желали сотворить с нами, для чего им потребовалось ранить нас, и какие извращённые мысли крутились в их головах.
– Что делать с ними будем, Кей?
– Обыщите их сперва. Найдёте что-то ценное – забирайте.
Разбойники, подчиняясь приказу своего главаря, принялись обшаривать карманы нашей немногочисленной одежды. Нашли лишь золотые монеты у Камиана, и серёжки из того же драгоценного металла – у меня.
– Всё, что было, – один из разбойников протянул своему главарю найденное.
– Негусто. Хорошенько осмотрели?
– Да. Больше ничего нет. Это беглецы с того корабля, как я понимаю. Наверняка остальное затонуло.
Кей задумчиво почесал подбородок. Обходя Камиана, он так же пнул его в бок, пресекая очередную попытку подняться на ноги, а затем подошёл ко мне, приседая рядом на корточки.
– А ты, кажется, хороша… – низким голосом подметил главарь, рассматривая вблизи черты моего лица. – Тебя мы оставим в награду за нашу сегодняшнюю успешную поимку беглецов. Мои друзья, конечно, устали, но как можно упустить возможность порезвиться с этим живым сокровищем?.. Верно же я говорю, жадные шакальи морды?
Даже сквозь маску я почувствовала эту мерзкую злорадную ухмылку. Слова разбойника подействовали на моего друга как удар хлыстом – будто забыв о боли в боку, он вдруг заметался на своём месте.
– Только попробуй её тронуть, я с тебя шкуру спущу, подонок!
– Громкие слова для того, кто даже встать не может. Вот потеха!
– В клочья порву, если хоть волос головы Эллы упадёт!
– Подружка твоя, небось? Уж больно хороша собой твоя Элла. Не волнуйся, дружок, – хохотнул один из членов банды, обнажая кинжал и проворачивая его в тонких пальцах. – Девчонка останется довольна, можешь поверить на слово.
– Убери от меня свои руки! Я невеста короля, – внезапно храбро воскликнула я, отчего-то думая, что мой титул припугнёт их. Мой голос звучал уверенно – да так, что и сама удивилась. – Я – невеста короля Армунда, его будущая жена и правительница Мериана. Вы не посмеете меня тронуть, иначе головы вам не сносить!
Головорезы переглянулись между собой. Повисшее молчание угнетало, рисуя в голове сомнительные сценарии дальнейшего хода событий. Наконец, один из членов банды произнёс, почёсывая затылок:
– Королева Аирэлла, стало быть?
– Да. Она самая.
И снова молчание.
Однако в этот раз продлилось оно недолго. В ответ на моё громкое заявление разбойники внезапно разразились громким хохотом. Они смеялись, хватаясь за животы, словно я рассказала им самую забавную шутку на свете. Кей, сверкнув глазами, приблизился к моему лицу вплотную.
– Если ты, куколка, королева Аирэлла, то я – этот, как его?.. Пьяница, что живёт с ней по соседству.
– Его Величество Камиан, – с явной издёвкой подсказал Кею один из его товарищей.
– Значит, если ты, куколка моя, королева Аирэлла, то я – этот пьяница с короной на голове, Камиан.
Настоящий Камиан, лежащий неподалёку, громко цокнул языком и поднял насмешливый взгляд на главаря разбойников.
– Не хочу опускаться до твоего уровня, однако – не позорь меня, я не настолько некрасивый. Шармом ты не блещешь.
– Умолкни, Камиан! – грозно прошипела я в сторону друга. Мне хотелось треснуть его – неуместные шутки дерзящего парня могли стоить нам жизней. За свой острый язык юноша тут же поплатился новой болью, на этот раз в плече: один из разбойников с силой надавил на него ботинком, припечатав к земле. – Армунд узнает об этом, и тогда вы все, слышите, все своих голов лишитесь! Если к его невесте кто-либо притронется, он этого так не оставит!
– Его Величества здесь нет. Нашли, чем пугать – льва страшите овечкой? Смешно.
– Слышала, душа моя? Он женишка твоего овцой назвал. Не особо-то Его Величество и впечатлил этого индюка надутого, – хохотнул Камиан, не унимаясь, а после вновь обратился к главарю. – Ты – лев? Не смеши меня. Скорее, котёнок, который пакостит, пока никто не видит.
– Камиан, заткнись, ради всего святого!
– Завязывайте с этим представлением, – голос Кея внезапно стал холоднее льда. Схватив меня за руку, он рывком поднял моё ослабленное ранением тело с земли. – Свяжите этого шутника, раздражает. А будет брыкаться – горло перережьте. Я пока покажу Её Величеству, что тут у нас за порядки. Устрою красавице прогулку по окрестностям.
– Принято, Кей, – со смешком отозвались остальные, обнажая свои мечи и кинжалы, – развлекайся. Чур, мы следующие в очереди.
Тогда Кей, крепко сжав мою руку, потащил меня в сторону, шагая в сторону тёмной чащи. Многострадальное сердце в который раз ушло в пятки.
– Нет! Элла!.. Грязный ты ублюдок, верни её! – кричал ему вслед мой спутник. – Я тебя на куски разорву!
Раненая нога отчаянно пульсировала, и сопротивляться оказалось крайне болезненно – всё тело мгновенно окатывало волной боли. Я отбивалась как могла: царапалась, била Кея, что есть мочи, но ему всё было нипочём – меня бесцеремонно продолжали волочить по земле, как распоследний в мире мешок с картошкой.
С губ разбойников меж тем срывались крики и самые страшные проклятия, которые мне только доводилось слышать. В кромешной тьме среди густых деревьев было сложно разглядеть, что творилось на той поляне, но одно стало понятно наверняка – между оставшимися началось сражение. Я с ужасом осознала, что у Камиана нет никаких шансов выстоять против шайки этих головорезов.
Его попросту убьют, как двумя пальцами щёлкнут.
Это придало сил бороться дальше: я поняла, что должна помочь ему.
Главарь, бесцеремонно бросивший моё тело на холодную землю, следом набросился и сам. Его горячие влажные губы впились в мою шею, а крепкая рука принялась обшаривать грудь, грубо срывая рубаху. Меня словно кипятком ошпарило. Я с силой ударила гнусного мерзавца по лицу, оцарапала Кея ногтями, яростно вопя – но это, кажется, лишь сильнее завело разбойника: подхватив моё тело, он дёрнул его на себя, упираясь пахом в нежные бёдра. Шершавые ладони жадно, даже по-собственнически, охватили талию, вжимая наши тела друг в друга.
Меня за секунды охватил настоящий гнев.
Губы его опустились на ключицы, оставляя на тонкой коже видные отметины от крепких зубов. Я продолжала царапаться, стараясь выдрать убогому глаза, а когда он с силой оттолкнул мою руку в сторону – дескать, не мешай, – нащупала под пальцами заострённый камень. Приложив все силы, нанесла удар – Кей отпрянул от меня, схватившись за голову. По виску его стекала струя алой крови. Ярость овладела мной настолько, что я не отдавала себе отчёта в действиях; всё было как в тумане.
Я колотила по нему камнем. Колотила и колотила, пока крики тела, лежащего подо мной, не затихли. Его кровь была повсюду: на стволах деревьев, на листьях зелёных кустарников, на одежде и моём лице.
Только тогда я с ужасом осознала произошедшее.
«Я убила человека».
Эта мысль ужаснула меня до глубины души. Я собственноручно лишила человека жизни; хладнокровно, глазом не моргнув, отняла её у него. Даже в самых страшных мыслях не представляла подобного, но почему-то сейчас… мои руки были в крови.
Я ощутила, как тошнота подступает к горлу при виде раскроенного черепа предводителя разбойников. Руки дрожали. Но это сожаление быстро отступило на второй план – мой друг нуждался во мне. Некогда было думать об отнятой жизни.
Задержав дыхание, чтобы не чувствовать омерзительный запах крови, я выхватила из чужих ножен меч и кинжал, а затем, прихрамывая, бросилась обратно в лесную глушь. Всё тело колотило, но я игнорировала и боль, и собственный шок.
Наконец среди деревьев я увидела его: Камиан в боевом запале, хоть и устал, бился из последних сил. Эта стойкость вновь поразила меня. Несмотря на ранения, он продолжал сражаться; даже лишил жизни одного из разбойников, вооружившись его мечом. Но вот юноша замешкался и лишился чувств, получив подлый удар со стороны противника. Его тело рухнуло наземь, бледное лицо было залито кровью.
Головорезы, завидев меня, вооружённую оружием их предводителя, застыли на месте. Их взгляды были прикованы к моему окровавленному лицу и одежде, к мечу и кинжалу в руках. Они сразу догадались, что произошло – их главарь был мёртв.
– Ты что, грязная девка, сделала?! – завопил один из тех разбойников, что остался в живых.
– Умер ваш Кей, – пробормотала я, тяжело дыша и ковыляя в сторону неподвижно лежащего друга, – сдох, как пёс безродный, если так понятнее. Отойдите от Камиана. Вдруг кто из вас ещё раз решит прикоснуться к нам, ваши головы тотчас на землю лягут. Одним махом снесу!
– Ты поплатишься за это, дрянь! Сначала я спущу шкуру с твоего дружка!.. А ты будешь внимательно смотреть, ведь потом я спущу шкуру и с тебя.
Один из головорезов, стянув с лица маску, двинулся в мою сторону, проворачивая в руках окровавленный кинжал. Он заходил спереди, когда двое других обходили сбоку, окружая. Двое бросились в атаку.
Они умело владели оружием, тогда как мои навыки боя на мечах были невероятно скудны – но кое-чему у Камиана я всё же научилась. Как он и учил, отражала атаку своих противников, пытаясь подставлять их самих под удар. Боль в ноге не позволяла быть ловкой и шустрой. Одно дело – тренироваться с тем, кто никогда не причинит тебе вреда, покажет все тонкости и научит, как правильно обращаться с мечом, и совсем другое – когда тебя окружает шайка головорезов, жаждущих твоей крови. Права на ошибку у меня не было.
Увернувшись от очередной атаки, я парировала удар, попадая в цель – острие меча полоснуло противника по шее. С громким клокочущим звуком его тело рухнуло замертво. Лук разбойника наконец оказался в моих руках.
Каждое движение было отточено до боли в пальцах много лет назад, когда отец обучал меня стрельбе. Я угодила в одного из разбойников почти сразу – стрела пронзила его сердце насквозь. Во второго же прилетела взявшаяся из ниоткуда короткая стрела, угодившая прямо в разбойничье горло. Я в страхе обернулась и увидела неподалёку от нас два мужских силуэта, что были вооружены… Тяжёлыми арбалетами.
