Kitabı oku: «Невеста дракона»

Кэти Роберт

Yazı tipi:

Katee Robert

THE DRAGON’S BRIDE: Deal with a Demon book 1

Посвящается Джеку Харбону. Эта книга никогда бы не увидела свет, если бы «Его красота» не запала мне в душу. Спасибо!

Глава 1
Брайар

Еще три дня назад я не верила в существование демонов.

А сейчас подписываю контракт с одним из них.

Жизнь меняется стремительно.

Мое тело – один сплошной пульсирующий синяк, а я пытаюсь сосредоточиться на словах, что расплываются перед глазами.

– Я не хочу этого делать.

– Я знаю. Люди не заключают со мной сделки, если не доведены до отчаяния.

Демон совсем не похож на демона. Хотя откуда мне знать? Может, все демоны – красивые, темноволосые парни, чьи тени не совпадают с очертаниями тел.

Я прижимаю ладонь ко лбу. Такое чувство, будто мозг плещется внутри черепной коробки.

– Как ты вообще меня нашел?

Он пожимает плечами.

– У отчаяния особый аромат. Один из моих людей случайно наткнулся на тебя на прошлой неделе и рассказал об этом мне.

На прошлой неделе я изо всех сил старалась организовать план побега, о котором мой муж Итан не должен был узнать, пока не стало бы слишком поздно. План состоял в том, чтобы сбежать, пока он на работе, исчезнуть без следа. Я думала, что учла все обстоятельства, но была слишком напугана. Мне до сих пор страшно.

– Я думала, что спасаюсь.

Теперь, говоря это, чувствую себя очень наивной. Три дня назад я бы рассмеялась этому незнакомцу в лицо, ведь была полна решимости никогда не оказываться во власти мужчины – и неважно, человека или нет. Кто вообще стучится в чужую дверь средь бела дня и предлагает сделку с демоном? По всей видимости, так поступает Азазель. Все это было очень обыденно и в то же время странно, но разве я могла беспокоиться из-за этого якобы демона, когда мой личный монстр был намного ближе и гораздо опаснее?

Я спасалась. Или так мне казалось. Но это было до того, как Итан выяснил, в каком отеле я остановилась. До того, как приехал сюда и… Я мотаю головой, отчего тошнота только усиливается.

– Весьма вероятно, что у меня сотрясение. Такая сделка не будет иметь юридической силы в суде.

Азазель окидывает темным взглядом правую сторону моего лица. Я видела, как выгляжу. Синяки поверх синяков, а это какая-то бессмыслица, потому что Итан ударил меня всего лишь раз, после чего один из постояльцев отеля бросился к нам по коридору и остановил его. Добрый самаритянин, который, вероятно, спас мне жизнь.

В следующий раз мне уже так не повезет.

Я закрываю глаза и делаю несколько медленных вдохов. Легче не становится, но сомневаюсь, что сейчас мне что-то поможет. У меня не осталось вариантов. Я в отчаянии, как сказал демон. Возможно, если бы у меня была семья, к которой я могла бы обратиться, то все было бы иначе, но даже в таком случае я бы попросту подвергла опасности и их тоже. Я могла бы купить пистолет, но не уверена, что способна на убийство, а тем более не уверена в том, что система правосудия встанет на мою сторону. Похоже, всю свою милость они приберегают для самих злодеев.

– Хочешь, я его тебе зачитаю?

Не думаю, что этот демон способен говорить ласково, но его голос прозвучал так тихо, что волосы у меня на затылке встали дыбом.

Я открываю глаза и вижу, что он все так же пристально смотрит мне в лицо. Твержу себе не делать этого, но все равно поднимаю руку и прижимаю ладонь к опухшей коже под глазом.

– Не сомневаюсь, что так тебе будет удобнее. Сможешь умолчать обо всем, о чем пожелаешь.

Он еле слышно вздыхает.

– Сделки священны, Брайар Роуз. Я готов вести нечестную игру, чтобы подвести к их заключению, но в них нет никаких уловок мелким шрифтом. В интересах каждого, чтобы мои… клиенты… шли на сделку, прекрасно зная, на что идут.

Ужасное чувство, будто мне не хватает воздуха в этом обшарпанном гостиничном номере, становится только сильнее.

– Ты сказал ему, как меня найти?

Азазель прищуривается.

– Это было ни к чему. Он знал о твоей секретной кредитной карточке. Когда ты ушла, он отследил списания, которые привели его сюда, а затем уболтал девушку на стойке регистрации дать ему номер твоей комнаты. Сказал ей, что хочет сделать тебе сюрприз на годовщину.

Я не спрашиваю, откуда ему все это известно. Похоже, он знает многое, чего знать не должен. Я смотрю на свои пальцы с обгрызенными под корень ногтями. Ужасная привычка, которая лишь усугубилась за последние несколько дней.

– Глупая ошибка.

– Страх всех превращает в дураков.

Он не особо любезен, но и настырным его не назвать. Откидываюсь на спинку стула и жестом указываю на контракт.

– Тогда давай. – Не похоже, что у меня есть выбор. Я соглашусь, и мы оба это знаем. В это мгновение я едва держу себя в руках. Моя сила настолько хрупка, что, стоит ему слегка подтолкнуть, и я тут же сдамся.

Азазель берет контракт со стола и присаживается на край потертой кровати. Бросает на меня взгляд, а потом начинает читать. Ничего неожиданного – он уже изложил все нюансы три дня назад.

Семь лет служения нужно оплатить вперед, и только после этого он сделает то, что нужно мне. Сделка заключается добровольно, и по ее условиям меня не будут принуждать делать то, чего я не хочу. Я смеюсь над этим пунктом. Существует немало способов обеспечить послушание без «принуждения». Именно по этой причине я и попала в такой переплет.

– Постой, повтори-ка.

Азазель замолкает.

– Если ты забеременеешь, то ребенок после завершения контракта не вернется с тобой в этот мир.

Я пристально смотрю на него.

– Ты не упоминал об этом, когда излагал предложение в прошлый раз.

– Не хотел, чтобы у тебя сложилось неверное представление.

Неверное представление. Правильно. Ничто в этой сделке не казалось неправдоподобно хорошим, но был в ней момент напряженного ожидания какого-то подвоха. Теперь он нагрянул, да так стремительно, что у меня пошла кругом голова.

– Так вот что это такое. Программа по размножению.

– Я лишь учитываю все возможные варианты.

Я не верю ему. Я понимала, что секс может быть частью сделки. Азазель вполне похож на человека, даже если у меня возникает чувство, будто это лишь удобный для него облик, и далеко не факт, что настоящий. Я едва не смеюсь от этой мысли. Поразительно, как быстро может адаптироваться человеческий мозг, когда не остается других вариантов.

– А если я не хочу ни с кем заниматься сексом?

И снова он бросает на меня непроницаемый взгляд.

– Как я уже сказал, никто не потребует от тебя делать то, что ты не хочешь. Однако ты дашь выбранному мной субъекту возможность тебя соблазнить.

Как много скрыто в этом предложении. У меня нет никаких причин доверять ему, но и вариантов тоже нет. И все же я невольно тяну время. Совсем чуть-чуть.

– Почему семь лет?

– Магия – странное творение. – Он пожимает плечами. – Некоторые вещи усиливают ее и допускают невозможное. Числа имеют значение. Например, семь – могущественное во всех мирах число. Поэтому мы заключаем сделку на семь лет.

На самом деле все это лишено для меня всякого смысла, но сейчас для меня все лишено смысла. В конце концов, это неважно. У меня нет других вариантов.

– Дай сюда.

Азазель передает контракт и достает откуда-то ручку – скорее всего, из своего безупречно скроенного черного пиджака. На ощупь бумага оказывается плотнее, чем я ожидала, почти как пергамент. Не сдержавшись, провожу по ней пальцами.

– Видимо, для сделок с демонами предусмотрено все самое лучшее.

Не даю себе времени подумать, позволить разуму пронестись по лабиринту, наполненному тревогами. Я обречена, если сделаю это, и обречена, если не сделаю. У меня нет денег, нет семьи, мне некуда бежать, где Итан не смог бы меня найти. Он предельно ясно дал понять, что в следующий раз, когда доберется до меня, я этого не переживу.

Возможно, подписав этот контракт, я обреку себя на худший исход. Я не настолько наивна, чтобы думать, будто нет ничего хуже смерти, но все же это предпочтительнее. Может, Азазель сдержит слово. А может, и нет.

По крайней мере, Итан больше не сможет причинить вред мне или кому-то еще.

Через семь лет… Скольким людям он причинит боль за это время?

– А что насчет…. – Семьи у меня нет. Все друзья разбежались в первый год моих отношений с Итаном. Едва ли я назову вынужденное любезное общение с женами его друзей настоящей дружбой. Мы не общаемся вне неловких совместных ужинов. И все же. Я с трудом сглатываю. – Исчезновение на семь лет вызовет некоторые вопросы.

– Ты не исчезнешь на семь лет. – Он медленно выдыхает, заметив мое замешательство. – В разных мирах время течет по-разному. Оно не вполне сопоставимо, и мы, демоны-торговцы, можем избирательно манипулировать ситуацией, но семь лет в мире демонов – это срок примерно от часа до нескольких месяцев в этом мире, в зависимости от ряда факторов.

Я хлопаю глазами.

– Значит, я вернусь сюда через час или несколько месяцев, но постарею на семь лет. – Интересный способ потратить жизнь впустую.

– Нет. – Он резко мотает головой. – Процесс старения… – Азазель раздраженно машет рукой. – Он связан с магией, которая пропитывает каждый атом в моем мире, но даже люди, живущие там, живут дольше, чем в этом мире. Ты не станешь бессмертной, но, если тебе доведется провести остаток жизни в том мире, ты, скорее всего, доживешь лет до ста пятидесяти, как минимум. Ты постареешь за эти семь лет, но не так сильно, как постарела бы в мире людей.

Как-то все это уж слишком удобно, но выбора у меня все равно нет. Если Итан отслеживает мою секретную кредитку, то быстро найдет, куда бы я ни отправилась. Я должна согласиться на эту сделку.

Я подавляю страх и подписываю дрожащей рукой. Как только кончик ручки отрывается от бумаги, меня пронзает какое-то чужеродное чувство. Тяжело дыша, я прижимаю руку к груди.

– Магия контракта, имеющего обязательную силу. – Азазель встает и указывает рукой на стол. Со всех краев комнаты сходятся тени, и документ исчезает. Он поправляет пиджак. – При обычных обстоятельствах, я сначала беру оплату и только потом выполняю условия контракта. Однако в этот раз я намерен сделать исключение.

– Что? – Разумеется, он говорит не о том, о чем я подумала?

Азазель сосредотачивает взгляд на моем лице.

– Не тешь себя никакими добрыми мыслями. Теперь ты товар, Брайар, а значит, твой муж повредил то, что принадлежит мне. К тому же ты непохожа на неблагонадежного человека, а я предпочитаю не оставлять незаконченных дел, способных навредить моей конечной цели.

Но, прежде чем я успеваю спросить, что это, черт возьми, значит, он исчезает с новым наплывом теней. Кожу покалывает от ужаса, но тело так сильно устало, что способно только дрожать. Возможно, у меня шок. Неудивительно, учитывая все, что сегодня произошло.

Я откидываюсь на спинку стула, и у меня вырывается истерический смешок.

– Демон не захотел мою душу. Какое разочарование.

Семь лет служения.

Такой долгий и в то же время короткий промежуток времени. Я еще пятнадцать секунд размышляю о том, что смогу сделать, когда приговор закончится и я буду свободна и от Азазеля, и от Итана. Мой разум старается не думать об этом слишком много, будто, позволив себе помечтать, я могу все сглазить.

Я неловко встаю и иду к сумке, в которой лежат вещи. Не знаю, как долго не будет Азазеля, и я уже едва стою на ногах, но не смею принять душ или лечь спать. Он не причинил мне вред, но это не означает, что я ему доверяю.

В итоге я успеваю лишь принять обезболивающее, когда в углу комнаты снова собираются тени, а затем, расступившись, являют демона. Он выглядит… иначе. Я моргаю, гадая, не стала ли травма головы причиной тому, что мне показалось, будто у него есть рога. Я моргаю снова, и это ощущение проходит.

– Пора идти. – Он вытирает руки платком, но это не помогает ему избавиться от красных пятен. Он ловит мой взгляд и пожимает плечами. – Иногда у меня возникает желание испачкать руки. Уверен, ты понимаешь.

Меня вновь охватывает тошнотворное головокружение и на сей раз более сильное.

– Это… – Мне приходится замолчать, чтобы перевести дыхание. – Это кровь Итана?

– Разумеется. Я редко совершаю убийства ради удовольствия. – Он убирает платок во внутренний карман пиджака. – Хотя вы, люди, очень уж хрупкие, поэтому иногда бывают несчастные случаи.

Я не знаю, как это воспринимать, как и то, что до сих пор вижу пятна крови на его руках. Руках, которые, будто… мерцают… чем дольше я за ними наблюдаю. Бледная кожа, темно-красная и снова бледная. Я прижимаю руки к вискам, но этот разговор стал для меня слишком сильным потрясением.

– Кажется, я сейчас упаду в обморок, – тихо говорю я.

Комната тошнотворно кружится перед глазами, и я падаю.

Азазель находился в другом конце комнаты, но все же успел поймать меня, прежде чем я упала на пол, и подхватил на руки, которые по ощущениям казались больше, чем на вид.

– Не могу допустить, чтобы ты умерла от очередного удара по голове.

Кажется, я пытаюсь что-то сказать. Может, возразить. Возможно, поблагодарить за то, что никогда не смогла бы сделать сама. Но, в конце концов, все это неважно. Непроглядная чернота поглощает меня целиком.

Глава 2
Брайар

Я просыпаюсь в незнакомой постели. Инстинкты берут верх, и я лежу неподвижно, закрыв глаза и ровно дыша. Кровать хорошая, а непривычный и мягкий матрас подо мной манит не вставать больше никогда. На мне легкое одеяло, но оно прекрасно защищает от легкой прохлады в комнате и скользит по коже, когда я шевелюсь.

По обнаженной коже.

Где одежда, черт побери?

– Можешь перестать притворяться спящей, Брайар.

Узнаю этот голос, хотя познакомилась с его обладателем всего несколько дней назад. Азазель. Сажусь и с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать. Голос – единственное, что осталось в нем прежним. Обвожу комнату взглядом в поисках другого объяснения. Разумеется, угрюмый демон, который заключил со мной сделку – не этот огромный рогатый монстр с красной кожей, развалившийся в кресле в другом конце комнаты?

Мозг перестает соображать, коротит и застывает в оцепенении.

Все нормально. Всяко лучше, чем альтернативный вариант. Я делаю вдох, а за ним еще один. На третьем вдохе перестает казаться, что задохнусь от волнения. Хорошо. Это хорошо.

– Азазель.

Он изучает меня темными глазами, которые, быть может, и выглядят не так, как те, что были мне знакомы, но в них виднеется все та же насмешка и веселье.

– Ты неплохо справляешься.

– Истерика ничего не изменит.

– Хммм. – Он подается вперед и щелкает пальцами по одному из рогов. – Я принимаю человеческий облик, только когда пребываю в твоем мире. Сейчас мы в моем, и в этом больше нет необходимости.

Я выслушала его предложение, позволила зачитать условия контракта. Но почему-то при этом толком не осознавала, что существуют другие миры, не говоря уже о том, что сама отправлюсь в один из них. Эта мысль кажется непостижимой, а потому сосредотачиваюсь на другом.

– Где моя одежда?

– Вернут, когда контракт будет выполнен, вместе с остальными личными вещами.

Оглядываю комнату главным образом для того, чтобы дать себе время все осмыслить. У меня не так много вещей, из-за которых стоит пререкаться, но в чемодане лежат фотографии моей бабушки, единственные, которые у меня есть.

– Они будут в сохранности?

– Да.

У меня нет причин ему верить, но мне не одержать победу в этом бою. Сомневаюсь, что я вообще оказывалась в бою, в котором у меня был шанс на победу. Неосознанно прижимаю ладони к лицу и только тогда понимаю, что от пульсирующей боли не осталось и следа. Осторожно касаюсь кожи, но похоже, что припухлость тоже спала.

– Как долго я спала?

– Несколько часов. Переход из одного мира в другой дается нелегко, даже если путешествовать со мной. – Он замолкает и ждет, пока я посмотрю на него. – Лекарь обработал твои раны.

– О, – я опускаю руку. – Спасибо.

– Ты одна из моих разменных монет в борьбе за лучшее будущее. Не в моих интересах, чтобы ты была выставлена на аукционе искалеченная и в крови. – Азазель неспешно встает, и как раз в этот момент я понимаю, насколько же он огромен. Должно быть, больше двух метров ростом. – В шкафу висят платья. Одно из них должно подойти. У тебя час. – Он разворачивается и выходит из комнаты.

Я еще долго смотрю на дверь, обдумывая его слова. Аукцион. Честно говоря, я думала, что он намерен оставить меня себе, видимо, это не так.

Но разве это важно? Сейчас ты мало что можешь сделать.

Ужас грозит прорваться сквозь мое напускное спокойствие, но я подавляю его. Если расплачусь, то в итоге свернусь калачиком и буду рыдать, пока не начну задыхаться. Но ничего не изменится. Если я должна быть продана с молотка, то ничего не узнаю о том, кто меня купил, пока все не закончится. Азазель обещал, что меня не станут ни к чему принуждать и не причинят вреда, но как далеко простирается это обещание, когда я окажусь вне его власти?

Движение всегда помогало. Оно не позволяет оцепенеть от страха. Надеюсь, так будет и впредь.

С трудом выбираюсь из смехотворно роскошной кровати и, после непродолжительного спора с самой собой, кутаюсь в простыню и иду к шкафу. Габаритами он соответствует Азазелю, поэтому приходится потянуться, чтобы достать до ручки и кое-как открыть тяжелую дверь. Внутри обнаруживаю одежду всех цветов радуги. Некоторые фактуры знакомы, некоторые нет, но все они кажутся ужасно дорогими на вид. Провожу пальцами по мягким тканям и покусываю нижнюю губу.

Ну конечно, они дорогие. Азазель ведь выставит меня на аукционе. Наверное, стоит быть благодарной за то, что он не станет продавать меня с молотка голой и плачущей. Содрогаюсь от этой мысли и хватаю первое попавшееся платье.

Модель не самая замысловатая, но лиф платья выполнен с корсетом под грудью, и приходится немало побраниться и покрутиться, чтобы затянуть его. Подбираю длинный подол и подхожу к огромному богато украшенному зеркалу возле двери.

Я выгляжу…

Безучастно смотрю на свое отражение. На мне больше нет любимой безразмерной толстовки и свободных джинсов. Белое платье облегает талию и ребра, а из-за конструкции лифа грудь кажется намного больше, чем есть на самом деле – она приподнята так высоко, что оборки по верхнему краю опасно натягиваются. Подол не такой пышный, каким кажется на ощупь, и ниспадает до босых ступней.

Нерешительно поднимаю взгляд к своему лицу. Припухлость, конечно же, прошла. Но этот лекарь что-то еще со мной сделал. Кожа еще никогда не выглядела такой свежей и безупречной, даже когда мне было чуть за двадцать. А волосы…

Нужно было их остричь. Они слишком рыжие, слишком волнистые, слишком заметные. С годами и недостатком должного ухода они потускнели, а это, в свою очередь, помогло отвратить от меня взгляды других мужчин, которые особенно раздражали Итана, хотя я никогда не напрашивалась на внимание. Теперь волосы отнюдь не тусклые и не лохматые. Они выглядят так, будто я только что вернулась из спа-салона.

Я сама на себя не похожа.

Быстро осмотрев оставшуюся часть комнаты, замечаю хитроумно уменьшенную дверь, которая ведет в ванную. Приходится немного поэкспериментировать, поскольку здесь все выглядит немного непривычно, но я испытываю глубочайшее облегчение, когда выясняется, что в этом мире есть внутренняя сантехника.

Едва выхожу обратно в комнату, как большая дверь, через которую вышел Азазель, приоткрывается. Замираю, но никто не входит. Секунды превращаются в минуты, прежде чем мне удается заставить тело пошевелиться. Но даже тогда приходится преодолевать саму себя, чтобы подойти к двери и выглянуть.

– Есть тут кто?

Коридор вдвое шире привычного и больше трех метров в высоту. Он простирается до угла, за которым ведет направо, а вдоль одной из стен расположено несколько пристенных столиков. Между моей комнатой и поворотом еще четыре двери.

Другие двери бесшумно распахиваются. Напрягаюсь, готовая шмыгнуть обратно в комнату и захлопнуть дверь, но затем из ближайшей комнаты выходит женщина. Она почти такая же бледная, как я, и имеет атлетическое телосложение, не лишенное округлостей. Каштановые волосы собраны в высокую прическу, а короткое темно-синее платье облегает все изгибы тела. Она поворачивается и смотрит на меня, и я рассеянно замечаю, что у нее искривлен нос.

С другой стороны от нее выходит еще одна женщина. Высокая, подтянутая и с легким загаром. На ней облегающее фиолетовое платье с разрезом сбоку. Темные волосы волнами обрамляют красивое лицо, но она оглядывается вокруг без того замешательства и смущения, которое испытываю я. Она похожа на солдата, готового отправиться на войну.

Следом выходит пышная женщина со смуглой кожей и густыми черными локонами, собранными в хвост. На ней темно-красное платье, которое облегает грудь и колышется вокруг ее тела. Она смотрит на нас и звонко смеется.

– Вот это да, мы отлично выглядим.

Из последней двери нерешительно показывается женщина в желтом платье, которое подчеркивает ее округлое мягкое тело. Светлые волосы собраны в блестящий пучок, а сама она, похоже, пребывает в полнейшем ужасе, ее лицо бледное.

Женщина в фиолетовом долго изучает нас и пожимает плечами.

– Можно уже поскорее со всем покончить. – Она отворачивается и уходит прочь по коридору.

Срабатывает стадное чувство, и мы дружно следуем за ней. А может, просто никто из нас больше не хочет оставаться одной. Если не брать во внимание женщину в желтом, ни одна из них не кажется такой взволнованной, какой чувствую себя я под хрупким слоем спокойствия, за которое едва держусь. Не знаю, лучше мне от этого или хуже, поэтому отбрасываю мысль и плетусь в конце группы, чтобы дать себе немного времени на размышления.

Женщина в красном весело болтает, будто ее совсем не волнует, что ей отвечают односложно. Та, что в фиолетовом и возглавляет нашу группу, похоже, ускорила шаг, и я не могу понять: то ли она пытается дистанцироваться от остальных, то ли за чем-то гонится. У нее хищная походка, и если бы она устремилась в мою сторону таким шагом, я бы развернулась и бросилась наутек.

Коридор заканчивается возле очередной двери. Женщина в фиолетовом не мешкает. Открывает ее и проходит внутрь. Остальные переглядываются, а потом женщина в красном проходит второй. Одна за другой мы следуем за ними. Из-за приглушенного света трудно что-то разглядеть, но не настолько, чтобы я пропустила нашу конечную точку.

Платформу в передней части комнаты.

Мы поднимаемся на нее друг за другом и встаем в ряд. Здесь свет горит чуть ярче, отчего становится еще сложнее рассмотреть остальную часть комнаты. Кажется, я замечаю большие фигуры, но детали рассмотреть не могу.

Однако узнаю голос Азазеля, когда он произносит:

– А теперь мы сделаем выбор.