Kitabı oku: «Пекарня Чудсов. Щепотка волшебства», sayfa 2

– Отлично, – подал голос Алфи. – Я забыл дома синие пижамные штаны. Как раз захвачу их.

– Прости, Алфи, но мы не едем назад в Горести-Фолз, – сообщила Парди. – Мы отправляемся в Мексику. Нужно забрать вашего прапрапрадедушку Балтазара Чудса.

Альберт сел за руль, включил зажигание и завел двигатель.

– У нас есть прапрапрадедушка? – изумился Алфи, потрясая диктофоном. – Он мумия?

– Нет-нет, – заверила Парди. – Балтазар весьма бодр. Мы должны встретиться с ним потому, что у него хранится второй экземпляр Книги. Увы, Книга Балтазара написана на другом языке, и он единственный человек на свете, кто этим языком владеет. Он занимается переводом, но дело движется медленно. В последний раз, когда мы интересовались, он успел перевести всего шесть из семисот тридцати двух рецептов.

– Надо бы ему поторопиться, – заметил Тим.

– На перевод нет времени. Нам понадобится его помощь. – Парди состроила гримасу. – К сожалению.

– Почему «к сожалению»? – полюбопытствовала Роз.

– Сами увидите, – вздохнула Парди.

Глава 2
Разговорчивый кот

Главная дорога деревни Льяно-Гранде пролегала через поросшие буйной растительностью горы. Пока минивэн Чудсов полз по пыльной грунтовке, Тим и Алфи дремали на заднем сиденье, а Лик бормотала себе под нос длинные предложения, смысла которых никто, кроме нее самой, не понимал.

Они ехали уже двое суток, и все ради второго экземпляра Книги. Неожиданно Роз осенило:

– Мама, – сказала она, – почему вы с папой не догадались сделать фотокопию Книги? На всякий случай!

– Книгу нельзя откопировать, – отозвался Альберт, одной рукой вращая руль, другой – обмахиваясь, словно веером. – Кладешь ее в копировальный аппарат, нажимаешь кнопку – выходят пустые страницы. Такая вот у Книги особенность. И сфотографировать тоже не выйдет. Помните то фото в газете, на котором ваша мама пекла «Любовные маффины»?

Во время съемки раскрытая Книга по обыкновению лежала на столе, однако на фотографии она отсутствовала – виден был только пустой стол.

– Книга сама себя защищает. Единственный способ сделать дубликат – переписать ее. А у нас с вашей мамой никак времени не находилось. Вдобавок в этом случае появился бы еще один экземпляр, который нам пришлось бы охранять. Достаточно и того, что Книга оказалась у Лили. – Альберт понизил голос и обратился к Парди: – Представь, если копия попадет в руки к… сама знаешь кому!

– К кому это? – заволновалась Роз.

– Скажем так – в мире есть пекари-волшебники куда опаснее Лили Ле Фей, – ответила Парди.

– Как бы то ни было, – продолжал Альберт, – Поваренную книгу Чудсов нельзя разъять. Стоит вырвать страницу, и рецепт исчезает. Переплет пропитан волшебством, которое скрепляет и поддерживает Книгу в рабочем состоянии. Вот почему она существует всего в двух экземплярах.

Через минуту Альберт свернул с главной дороги и остановился возле кирпичного домика под жестяной кровлей со свесом. Под крышей болтались подвешенные кожаные седла и пустые баклажки, крыльцо было завалено мешками с кукурузой и охапками хвороста. Над дверью виднелась вывеска с надписью: «LA PANADERÍA».

– Мы на месте. – Парди судорожно сглотнула. – Пожалуйста, держитесь вежливо, если хотите остаться в живых.

* * *

Роз ткнула пальцем в сетчатую дверь, и та со скрипом приоткрылась. Альберт и Парди вошли следом за Роз; Алфи, Тим и Лик замыкали шествие. Внутри было темно и пыльно. Сразу за дверью обнаружилась пустующая стойка администратора. Тим оглянулся на дверь и вывеску.

– Что значит «панадерия»? – шепотом спросил он.

– Пекарня, – отозвался Альберт, тоже шепотом.

– Не очень-то похоже на пекарню, – хмыкнул Тим.

«И верно», – подумала Роз. Ни столиков, ни стеклянной витрины, ни выпечки. Крохотное тесное помещение без окон, с отсыревшим полом и горкой нагроможденных друг на друга стульев в углу.

– О-хо-хо, – вполголоса пробормотала Парди, – наверное, он перебрался в пансионат для пожилых. Оно и понятно – как-никак, ему уже сто двадцать семь лет.

На стойке администратора Роз заметила серебряный звонок с кнопкой вызова. Она вытянула ладонь и нажала на кнопку. Лик скрестила руки на груди, стиснула кулачки и недовольно заметила:

– Неужели нельзя было позвонить заранее? Лили, императрица эмпанадас⁸, обязательно позвонила бы, прежде чем ехать!

– Ты вроде бы не приходишься ей дочкой, а? – осадила ее Парди.

В эту минуту через дверной проем в глубине обшарпанной комнаты протиснулся высокий человек с широкими плечами и тоненькими, как паучьи лапки, руками и ногами, почти лысый, за исключением двух седых клочков, торчащих над ушами. Он был в очках и сурово хмурил брови.

– Ола⁹, – буркнул он и сгреб со стойки шесть карточек с меню. – Идите за мной.

– Прапрадедушка Балтазар, – робко обратилась к нему Парди, – это я, Парди.

– Кто-кто? – переспросил Балтазар.

– Пардита Чудс, ваша праправнучка. Мы как-то разговаривали по телефону насчет перевода вашего экземпляра Поваренной книги Чудсов, помните?

– С этими вашими «пра-пра-пра» я чувствую себя древним стариком. Давайте-ка обойдемся без них. Зовите меня просто дедушкой. – Балтазар с прищуром взглянул на Парди, затем неохотно пожал ей руку. – Кажись, вспомнил вас. Родственнички, которые назвали сына в честь душистой травы. – Он изучил взглядом стоящие торчком рыжие шипы на голове Тима и хмыкнул: – Он что, думает, будто он еж?

– Знакомьтесь, это Тимьян. – Альберт вышел вперед и тоже потряс руку Балтазара. – А это другие наши дети – Базилик, Шалфей и Розмарин.

– Приправы, значит, – продолжая хмуриться, кивнул Балтазар.

– У вас тут пекарня? – отважилась спросить Роз.

– Нет, конечно, – проворчал хозяин заведения. – Это главный вход. Пекарня – там.

* * *

Через заднюю дверь Балтазар провел семейство Чудс на залитую солнцем оживленную террасу, уставленную закусочными столиками. За столиками сидели десятки загорелых мексиканских фермеров с детишками и весело уплетали с бумажных тарелок кусочки бисквита с пропиткой и ярко-красного пирога.

– Вот это – пекарня, – объявил Балтазар.

Внимание Роз привлекла парочка – девушка и парень, которые сидели за столиком друг напротив друга и ложками ели из белых суповых мисок какое-то жидкое желтое пюре. «С чего вдруг это блюдо подают в пекарне?» – озадаченно подумала она.

– Что, Майоран? – сварливо произнес Балтазар. – Не нравится, как выглядит моя полента?

– Меня зовут Розмарин, – промямлила Роз.

– Без разницы, Майоран, без разницы. Идемте в мой кабинет. Вы все.

Балтазар привел Чудсов в железный сарайчик позади террасы. Центр сумрачного помещения занимала странная бетонная конструкция в виде олимпийского пьедестала с двумя низкими платформами по бокам более высокой. Сверху центральную платформу накрывала решетка, под решеткой ревел огонь.

– Моя плита, – пробурчал старик. – Да, это не модная встроенная духовка, как у вас в Америке, но меня вполне устраивает. Я не рисую на капкейках узоры из глазури и вообще не трачу время на бесполезные украшательства. Я готовлю, чтобы накормить людей.

Роз огляделась. Вдоль одной стены рядами стояли огромные мешки кукурузной крупы, вдоль другой тянулись стеллажи с многочисленными банками из синего стекла, подписанные на испанском языке. Роз сгорала от любопытства: что же там, в этих банках, и для чего применяется?

Балтазар вошел в кабинет.

– Десять лет я разрабатывал новые рецепты на основе кукурузной крупы. Золотистая каша, от которой ты, Май, воротила носик, – обратился он к Роз, – называется «Полента изобилия», и она крайне полезна, в отличие от ваших американских капкейков. Сплошные финтифлюшки, и никакой питательной ценности.

Балтазар пустился рассуждать о разнообразных способах приготовления кукурузной крупы. Пока он говорил, Лик и Алфи решили поближе рассмотреть остывающие на противне пирожки с клубникой, а Тим вышел на террасу, намереваясь завести новых амигас – подружек. Парди и Альберт, усевшись в кресла, внимательно слушали Балтазара и задавали ему профессиональные вопросы. Роз тоже слушала пожилого пекаря. Через некоторое время она заметила, что морщины на лице прапрапрадедушки частично превратились в некое подобие улыбки, ну или по крайней мере разгладились.

– «Полента изобилия» готовится так, – вещал Балтазар. – Кукурузную крупу смешиваем с молоком и водой и варим на открытом огне. – Он всыпал в котел чашку золотистого порошка, туда же добавил две чашки молока и поставил котел на железную решетку плиты. – Затем добавляем мед, веточку розмарина и это. – Балтазар снял с полки синюю банку с надписью «EL SAPO INFLADO»¹⁰.

Роз присмотрелась: в банке, прислонившись спиной к стеклу, сидела гигантская лягушка. Ее задние лапки были растопырены, а перепончатые передние обхватывали огромное раздутое брюхо.

– Отрыжка лягушки-быка, – сообщил Балтазар, открутив крышку и наклонив банку над кипящим котлом.

Лягушка стукнула себя по животу лапкой и громко, раскатисто рыгнула. Роз не удивилась, когда в помещении завоняло чесноком. На поверхности кипящей каши появился пузырь. Он начал расти и занял весь котел, а затем, продолжая разбухать, поднялся под потолок, где наконец с шумом лопнул, и его капли плюхнулись обратно в котел.

– Вот так, – удовлетворенно произнес Балтазар, возвращая банку с несчастной раздутой лягушкой обратно на полку.

Далее он взял ложку, зачерпнул немного варева и протянул ее Роз. «Полента изобилия» оказалась едва ли не самым вкусным блюдом из всех, что Роз пробовала в жизни: бархатистая, мягкая, разваристая, идеальное сочетание пряного и сладкого вкусов.

– Мама, папа, вы просто обязаны это попробовать! – заявила Роз.

Все отведали по ложке замечательной кукурузной каши.

– О-о! – восхитилась Парди. – Дедушка Балтазар, у вас действительно получилось нечто особенное!

Балтазар отмахнулся от комплимента, словно от мухи, и лишь буркнул себе под нос:

– Я давно не ем сладкого. А вы злоупотребляете сладостями и толстеете, а потом не можете убежать от погони. После того как маса – маисовое тесто – сотворит свое волшебство, вы больше не сможете лопать все подряд, как большинство прочих людей, которые набивают живот до такой степени, что раздуваются, как подушки. Съешьте немного масы в качестве закуски, и вы не станете обжираться за обедом, а употребите ровно столько пищи, сколько нужно для здоровья. В отличие от моего кота – если, конечно, его можно назвать котом.

– А как еще меня можно назвать? – раздался низкий голос из темного угла.

Роз не поверила глазам: толстый серый котяра, круглый, как шар для боулинга, вылез из-за ящика и по пологому трапу забрался на вращающийся разделочный стол из дерева. Усевшись, он принялся вылизывать шерсть под передней лапой, которая в сравнении с пухлой мордочкой и шарообразным туловищем выглядела довольно худой. Но поразительнее всего были уши: они не стояли прямо, как у обычных кошек, а были завернуты внутрь мягкими волнистыми комочками.

– Балтазар, мог бы и предупредить, что у нас гости, я бы привел себя в порядок. Выгляжу как не знаю кто!

– Ого! – изумился Алфи. – Ваш кот умеет говорить?

– К несчастью, да, – ответил старик. – Забрел на кухню в доме моих родителей, когда мне было пятнадцать, и запустил когтищи в «Болтливые крекеры с чеддером», которые я испек. С тех пор чешет языком без умолку.

– Раз уж этот старик не желает представить меня должным образом, позвольте, я сделаю это сам, – промолвил кот с интонацией дворецкого из особняка в предместье Лондона. – Меня зовут Аспарагус Зеленый, для вас – просто Гус.

– Но ты же вовсе не зеленый, а скорее темно-серый, – возразил Алфи.

– Пустяки, не обращай внимания. – Кот медленно моргнул. – Я – скоттиш-фолд, шотландский вислоухий кот, и…

– Это что, род войск такой? – перебил Алфи.

– Это название моей породы. Я – скоттиш-фолд чистейших кровей, отсюда мои элегантные прижатые уши. Правда, я не шотландец. Мои дражайшие покойные родители были из Лондона. А вы кто такие?

– Это моя праправнучка Парди Чудс, – начал представлять Балтазар, – ее муж Альберт и их дети с травяными именами: Базилик, Шалфей, Тимьян и Майоран.

– Розмарин, – шепотом поправила Роз.

– Да-да, – кивнул Балтазар. – И к нам они приехали затем, чтобы… – Он обернулся к Парди: – Кстати, зачем вы приехали?

– Нам нужен перевод Книги, – робко ответила Парди. – Срочно.

– С чего вдруг? – удивился Балтазар. – Не можете воспользоваться своей?

– Наш экземпляр в настоящее время… недоступен.

– Что значит «недоступен»?

* * *

Роз и остальные уселись за столик на террасе, и Парди поведала всю правду о Лили.

– Поэтому, если мы хотим выиграть конкурс, нам нужен второй экземпляр Книги, – подвела итог Парди.

Балтазар слушал, скрестив руки на обтянутой кардиганом груди, и с каждой минутой лицо его багровело все сильнее. Когда Парди закончила рассказ, его кустистые черные брови сошлись на переносице. Балтазар встал из-за столика и с сердитой гримасой скрылся за дверью кухни.

Минуту спустя он вернулся, держа в руках пыльный фолиант толщиной не менее тридцати сантиметров в переплете из старой, рассыпающейся кожи. Балтазар бережно положил книгу на столик и легонько подул на обложку. В лицо Лик полетело облачко темной пыли.

– А что, в Мексике считается хорошим тоном сдувать пыль в лицо малолетним детям? – кашляя, осведомилась Лик.

От неожиданности Гус вскочил и уронил в металлическую миску профитроль, из которого вылизывал крем.

– Простите, мне послышалось или этот ребенок действительно высказался в манере взрослой дамы? – воскликнул он.

– Ну разумеется, – возмутилась Лик. – И кто бы удивлялся, только не говорящий кот!

Роз принялась разглядывать книгу, которая была больше ее головы. На обложке были выведены незнакомые символы.

– Что здесь написано?

– «Поваренная книга Чудсов». Это на сасанидском, – пояснил старик. – Сасанидский – мертвый язык племени древних шаманов на землях Благодатного Полумесяца. Они готовили лекарственные снадобья из пшеницы, меда и прочих сладких ингредиентов и были первыми волшебными пекарями. – Балтазар вытащил из-под задней обложки Книги тоненькую стопку пергаментных листов и положил их на столик. Это были рецепты на английском языке, переписанные каллиграфическим почерком. Все строчки были идеально ровными. – Вот переводы, которые я успел сделать. Девять штук.

– Всего девять? – Альберт удрученно поскреб бороду, а потом расставил руки, чтобы проветрить вспотевшие подмышки.

– Вы хоть представляете, как сложно переводить с сасанидского? В таком важном деле не должно быть спешки!

– Он очень… дотошный, – прокомментировал Гус.

– И это мне говорит кот! – осадил питомца Балтазар.

– До начала конкурса нам нужно изучить как можно больше рецептов, – сказала Парди.

– А когда начало? – уточнил Альберт.

– Послезавтра. – Парди нервно убрала со лба взмокшие пряди. – Уже через пару часов мы вылетаем в Париж. Кажется, плохо наше дело.

Сердце в груди Роз заколотилось как сумасшедшее. Все закончилось, не успев начаться. Полагаясь только на собственные умения, ей никак не победить Лили, у которой есть Поваренная книга Чудсов. Все было бы иначе, знай Роз сасанидский язык, но теперь…

Балтазар выпятил нижнюю губу и задумчиво посмотрел на небо.

– Придется вам взять меня с собой, – кашлянув, заявил он. – Пойду собирать чемоданы.

Глава 3
Господин распорядитель

Роз беспокойно ерзала в кресле «Боинга-747», на котором вся ее семья летела в Париж. Освещение в салоне приглушили, тихий рокот реактивных двигателей убаюкивал, однако сон к Роз не шел.

Прапрапрадедушка Балтазар, сидевший по другую сторону от прохода, громко храпел. Уже целый час Роз наблюдала, как тонкая ниточка слюны то свисала из уголка его рта, то втягивалась обратно, вниз-вверх, словно игрушка йо-йо, подрагивая во время особенно мощных всхрапов, в то время как кот по имени Гус, упакованный в детский рюкзачок-кенгуру на вздымающейся широкой груди Балтазара, возмущенно глядел по сторонам.

В соседнем от Балтазара кресле Тим играл в телефон. Алфи подтянул коленки к груди и уснул «по-индейски», уложив голову на руки.

– Можно вас на минуточку? – раздался голос за спиной Роз.

Она вытянула шею и перегнулась через поручень, чтобы взглянуть на сестренку, которая схватила за рукав проходившую мимо стюардессу.

– Простите, что отвлекаю, но в этом пакетированном соке избыточное количество сахара, и, честно говоря, он весьма неприятен на вкус.

Стюардесса вытаращилась на Лик, онемев от удивления. Сидящий рядом Альберт ладонью зажал рот младшей дочери.

– С соком все в порядке, – сказал он стюардессе. – Извините.

Роз развернулась обратно. Тревога клубилась в животе обжигающим вихрем. Так скверно Роз себя еще никогда не чувствовала. Парди потянулась к ней и взяла ее руку в свою.

– Рози, я буквально слышу, как скачут твои мысли, – ласково проговорила она.

Девочка уткнулась лбом в мамино плечо.

– Я не уверена, что справлюсь, – призналась она. – Что, если я напутаю с пропорциями или не смогу быстро взбить яичные белки? Что, если я вспотею и капли пота упадут в тесто? Если просто не выдержу и разревусь прямо перед телекамерами?

Парди негромко рассмеялась:

– Послушай, ты уже мастер своего дела. Ты хотела больше трудиться на кухне – мы стали поручать тебе больше заданий. В последние девять месяцев ты проявила себя отличным су-шефом, пускай даже наша выпечка была не такой волшебной, как хотелось бы. Пришел мой черед поработать твоим су-шефом; я буду рядом каждую минуту. Не забывай, я участвовала в «Гала де Гато Гран», когда мне было пятнадцать, и заняла третье место – в одиночку, без помощника. Только представь, какого замечательного результата мы добьемся вместе!

Только после этих слов руки Роз перестали трястись, буря в животе успокоилась, бешеный галоп мыслей замедлился сперва до рысцы, затем до шага и наконец остановился, позволив ей уснуть.

* * *

Роз резко проснулась от толчка – это самолет коснулся взлетно-посадочной полосы. Стирая с глаз остатки сна, она потянулась через мамино кресло к иллюминатору. Еще совсем недавно мир для Роз ограничивался пределами Горести-Фолз да редкими поездками в соседний городок Скромнтон к Герт Хряклинс, тете по отцовской линии. Теперь же он как будто лопнул по швам и разросся до размеров всего Атлантического океана.

Чудсы сошли с самолета и получили багаж. Роз глазела на таблички и вывески на французском языке и, хоть не понимала ни слова, жадно слушала все объявления из динамиков. Она чувствовала себя иностранкой, и это было совершенно новое ощущение.

В глазах шотландского вислоухого кота, по-прежнему сидевшего в рюкзачке на груди Балтазара, сквозила легкая скука. Тим, наоборот, шагал по длинному коридору с таким видом, точно наслаждался каждой минутой.

– Ола! – томным полушепотом повторял он направо и налево, обращаясь к каждой встречной длинноногой женщине.

– Тим, мы во Франции, а не в Испании, – напомнила брату Роз.

– А может, кто-то из этих красоток прилетел в отпуск из Испании, – возразил он.

Алфи попытался скопировать уверенную походку Тима.

– Ола! – обратился он к девушке в розовом платье, и та в ответ испепелила его взглядом.

В конце коридора стоял мужчина в черном костюме и белых перчатках. В руках он держал табличку с фамилией ЧУДС, напечатанной большими буквами.

Альберт пожал мужчине руку.

– Здравствуйте, здравствуйте, – суетливо произнес он и почесал затылок. – Чудсы – это мы. Вроде бы.

– Уи, – кивнул водитель; Роз знала, что по-французски это означает «да». Он настороженно покосился на Балтазара и Альберта. – Добро пожаловать в Париж. Я Стефан. Пройдемте со мной к машине.

– Едем в отель «Нотр-Дам»? – уточнил Альберт, перелистав сшитые листы с распечатанной программой мероприятий.

– Нет! – воскликнул Стефан. – Отель подождет. Вы опоздали к началу организационного собрания с Жан-Пьером Жанпьером, а значит, уже ступили на тонкий лед.

Ну вот, не успела Роз приехать, как начались неприятности!

* * *

Когда Стефан припарковал автомобиль перед выставочным центром, у Роз от удивления отвисла челюсть. Это было гигантское здание из стекла и бетона с широкими баннерами по обе стороны от главного входа. Баннеры пестрели изображениями здоровенных профитролей, открытых пирогов и нарезанного торта «Красный бархат», а верхнюю часть полотна занимала надпись белыми буквами: «Гала де Гато Гран, 18–23 апреля».

Роз боязливо сглотнула. Она была в курсе, что «Гала де Гато Гран» – громкое событие, однако баннеров размером с дирижабль не ожидала.

Стефан любезно придержал заднюю дверь, и все семейство выгрузилось из авто. Как только Чудсы миновали огромные вращающиеся двери, к ним подбежала нервная женщина с шапочкой коротких золотых волос и очень тонкими губами, подведенными огненно-красной помадой.

– Розмарин Чудс? – Она взяла Парди под руку и потянула к исполинским двухстворчатым дверям. – Собрание уже началось! Идемте скорее!

– Нет-нет, я – Парди Чудс, – поправила мама Роз.

Женщина резко остановилась и обвела придирчивым взглядом остальных членов семьи.

– В таком случае кто из вас Розмарин Чудс? – осведомилась она. – Кто участвует в конкурсе?

Съежившись под толстовкой с капюшоном, Роз большим пальцем указала на себя:

– Я.

На лице женщины с красными, как маки, губами промелькнуло замешательство.

– Меня зовут Флорабель, – представилась она. – Я первый помощник шефа Жан-Пьера Жанпьера. А вы опаздываете!

Она провела Роз через двухстворчатые двери, остальные гуськом двинулись следом.

Помещение, в которое они вошли, было громадным, с высокими сводчатыми потолками и затейливыми люстрами. За большими круглыми столами сидело множество людей. В центре каждого столика возвышалась массивная хрустальная чаша с цветным тестом. Заняты были все столы, кроме одного – к нему и повела Чудсов женщина с ярко-красными губами. Внимание публики тотчас оказалось приковано к новеньким.

Роз села первой, по бокам от нее расположились Парди и Тим.

– Имейте в виду, тесто – просто для украшения, – шепотом предупредила Флорабель. – Утром у нас уже произошел неприятный инцидент. Пожалуйста, ничего не ешьте.

– Хорошо, – тихонько ответила Роз и повернулась к людям за соседним столом: – Извините за опоздание.

– Что с них взять – американцы, – язвительно бросил кто-то.

В эту минуту люстры плавно погасли, луч прожектора осветил балкон на задней стене. Зазвучала фонограмма оркестровой музыки, и на балконе появился человек в поварском кителе из алого бархата. Мужчина явно был стар – не так, как Балтазар, однако много старше Парди и Альберта – и абсолютно лыс: ни волоска на голове, щеках и подбородке. Даже бровей и тех не было. В сравнении с плотным круглым туловищем голова казалась непропорционально маленькой, придавая человеку сходство с черепахой.

«И как меня угораздило в это ввязаться?» – мысленно спросила себя Роз.

– Дамы и господа, – звучным голосом объявил конферансье, – поприветствуем изобретателя шоколадных эклеров, лучшего шеф-кондитера Франции и, самое главное, учредителя конкурса «Гала де Гато Гран», маэстро Жан-Пьера Жанпьера!

Публика радостно зааплодировала. Жан-Пьер Жанпьер обеими руками взялся за рукоятку, висевшую над балконом, и при помощи троса переместился на другую сторону зала. На всем пути его сопровождал луч прожектора. Шеф Жанпьер опустился на сцену скомканной грудой алого бархата. Кряхтя и пыхтя, он выпрямился в полный рост, вскинул руки, словно священник, и взошел на подиум.

В животе у Роз похолодело. Конечно, она читала о маэстро Жанпьере. В некотором смысле он действительно был верховным патриархом выпечки. Из газет и журналов Роз знала, что в утренний кофе шеф Жанпьер кладет семь кусочков сахара, что его родной город Сент-Баклажан переименовали в Сент-Жанпьер и что спит он исключительно на подушках из ангельского бисквита, который лично выпекает каждый вечер. Всякий раз, когда Роз начинало казаться, будто она слишком зациклена на выпечке, ей вспоминался Жан-Пьер Жанпьер.

Глаза шеф-кондитера за стеклами очков сверкнули. Он постучал пальцем по микрофону и произнес:

– Бьенвеню¹¹ а-ля «Гала де Гато Гран»!

Зал взорвался аплодисментами, многие зрители радостно вскочили со своих мест.

– Прошу вас, садитесь! – призвал публику Жан-Пьер. – Сегодня здесь собрались двадцать лучших в мире пекарей-кондитеров со своими ассистентами. Само собой разумеется, со мной никому из них не сравниться, потому-то я сам и не участвую в конкурсе.

Пока Жан-Пьер Жанпьер хвастался, Роз осмотрелась по сторонам. За одним столом сидел худощавый мужчина в очках. В скрещенных на груди руках он сжимал венчики, выставив их, как ножи. Перед его тарелкой стояла табличка с именем: «Вэй Вэнь, КНР».

За другим столиком самодовольно улыбался парень, на чьей табличке значилось: «Ро́хит Мансухани, Индия». Еще один столик занимал стройный блондин ростом не меньше ста восьмидесяти сантиметров, Даг Ферскйольд из Норвегии. Молодой норвежец отрешенно смотрел в потолок. Никто из конкурсантов не выглядел особенно счастливым или взволнованным.

– Каждое утро ровно в девять часов, – продолжал Жан-Пьер, – я буду объявлять случайно выбранную тему дня. В прошлых состязаниях были такие темы, как, например, «Слоеное тесто», «Выпечка без муки», «Рулет» и «Оттенки зеленого». Темой дня будет первое, что придет мне в голову с утра. А что может прийти мне в голову? Кто знает!

Роз посмотрела назад. За ее спиной сидела загорелая женщина с короткими светлыми волосами, уложенными гелем в шипы, – Ирина Клечевская из России и высокий, обритый наголо мужчина с белоснежными зубами – Малик Холл из Сенегала. Соседние столы занимали мексиканец Виктор Кавеса, приземистый человечек с желтоватым лицом и пухлыми губами, и Петрос Гианопулос, красавец-грек, обладатель каштановых волос до плеч. Германию представлял Фриц Кнапшильдт, Таиланд – Кинг Фоконг, Италию – Никколо Пуццио. Все они, как и остальные участники конкурса, были взрослыми, серьезными людьми, настроенными на жесткую борьбу за победу. «Что я здесь делаю?» – подумала Роз.

Наконец, к своему облегчению, она заметила стол, за которым расположились две француженки, с виду похожие на старшеклассниц. На столе стояли две таблички: «Мириам Дежардан, Франция» и «Мюриэль Дежардан, Франция». «Близнецы», – догадалась Роз, хотя у одной из сестер темно-русые волосы были длинными, а у другой – короткими.

Тим тоже обратил на них внимание. Он откинулся на спинку стула и сверлил девушек взглядом, поигрывая бровями, однако сестры во все глаза смотрели на Жан-Пьера и Тима не замечали.

– После оглашения темы, – объяснял правила Жан-Пьер, – у вас будет только час на то, чтобы раздобыть один специальный ингредиент по вашему выбору. Все остальные ингредиенты вы найдете на конкурсной кухне.

До Роз вдруг дошло, что тетя Лили сейчас тоже должна находиться в зале. Покрутив головой, Роз нашла взглядом Джоэла и Кайла, продюсеров передачи «Волшебство за полчаса», за столом в другой половине зала. Оба что-то набирали в телефонах, самой же Лили нигде видно не было.

Жан-Пьер прервался на глоток чая, затем продолжил:

– Ровно в десять, после того как вы добудете специальные ингредиенты, начнется соревнование. Вас будут снимать со всех ракурсов; каждое движение ложки, каждая капля вашего пота, каждая слезинка – все попадет в кадр. От вас требуется и любить телекамеры, и в то же время их игнорировать.

Роз уже мысленно молилась о том, чтобы не расплакаться в эфире.

– Готовая выпечка будет представлена главному судье, каковым являюсь я сам. После дегустации я объявлю, кто проходит в следующий тур состязания, а кто отправится восвояси – рыдать и заново переживать болезненные воспоминания о допущенных ошибках, раз за разом, до скончания дней.

Публика злорадно захихикала.

– Таким образом пройдут пять конкурсных дней, и в последний состоится поединок между двумя финалистами. – Жан-Пьер сделал паузу, чтобы промокнуть безбровый лоб. – Как всегда, конкурсанты обязаны готовить по памяти. Любого, кто воспользуется поваренной книгой, немедленно вышвырнут за дверь!

Условие «готовить по памяти» пугало Роз больше всего. Рецепты из Поваренной книги Чудсов основывались на точных пропорциях; малейшее отклонение могло изменить не только вкус и текстуру блюда, но и его волшебные свойства. За час до старта Роз и ее маме придется вызубрить каждый рецепт – конечно, в том случае, если Балтазар успеет сделать перевод.

– И как заведено, никто из бывших конкурсантов не может участвовать в соревновании. Если ваш ассистент уже выходил на эту сцену, ищите себе нового помощника!

Роз в ужасе перевела взгляд на маму, Парди так же ошеломленно посмотрела на нее. «Только не паникуй, – уговаривала себя Роз. – Дедуля Балтазар – профи, он и станет ассистентом».

Балтазар рассеянно почесывал мягкие завернутые уши Гуса. Роз перегнулась через стол и шепотом спросила:

– Дедушка Балтазар, будешь мне помогать?

– Нет, – покачал головой старик. – Я участвовал в самом первом «Гала де Гато Гран» еще в пятидесятых, когда мне было шестьдесят шесть. Проиграл вчистую. Тяжелый опыт, надо сказать.

Роз взглянула на отца:

– Пап, ты же раньше не участвовал в конкурсе, верно?

Альберт полез в карман брюк, извлек оттуда коричневый бумажный пакет, приложил его ко рту и начал глубоко дышать.

– Рози, я не могу находиться перед камерами, – заговорил он между вдохами-выдохами. – И перед публикой. Слишком стесняюсь. Мне станет плохо. Тим – вот кто тебе нужен. Вы с ним были отличной командой, пока мы с мамой ездили в Скромнтон.

– Тимьян, сыночек, ты ведь поможешь сестре? – спросила Парди.

Тим выпрямил спину и метнул радостный взгляд на столик, за которым сидели близняшки-француженки.

– Само собой! Меня покажут по телевизору, да?

Парди кивнула.

– Все, что угодно, для тебя, ми эрмана!¹² – Тим почти выкрикнул последнее слово в надежде, что Мириам и Мюриэль его услышат.

Близнецы не услышали, зато услышал Жан-Пьер.

– Замолчите там! – прикрикнул шеф-кондитер. – У вас впереди целый день на подбор ассистента. Встречаемся завтра в девять ноль-ноль на первом дне конкурса!

С этими словами Жан-Пьер Жанпьер схватился за рукоятку подъемного троса, взмыл вверх и скрылся в потолочном люке.

Роз снова посмотрела на старшего брата. Тим показал ей поднятые большие пальцы. «Ну точно проиграем», – подумала Роз.