Kitabı oku: «Когда распускаются розы», sayfa 2

– Так я по поводу роз… – снова перебил ее Колин, на этот раз несколько более решительным тоном. Конечно, Фиона забавна, но слушать ее весь вечер в планы Колина не входило.

– Я просто пыталась вам объяснить, почему дата вашего приезда совершенно вылетела у меня из головы. Кажется, я забыла даже, что именно вы от меня хотите.

Еще бы…

Прежде чем Колин успел хоть что-нибудь ответить, в дверь постучали. Фиона мгновенно вскочила на ноги, поморщилась и заковыляла в прихожую. Колин постарался не прислушиваться к отдаленным голосам – ему вовсе неинтересны ее разговоры. Вскоре Фиона вернулась, таща целую охапку газет и конвертов.

– Приходил Томми, наш почтальон. Чаще всего он оставляет все в ящике на улице, но этим летом мне присылают огромное количество почты, так что в ящик все это просто не влезает.

Очередной поток сведений, которые были Колину совершенно ни к чему. Прежде чем он в очередной раз успел напомнить ей о розовых кустах, которые интересовали его в данный момент больше всего, затрезвонил телефон. Вообще-то в доме одновременно раздалось около десяти звонков: видимо, телефонами у Фионы были напичканы все комнаты. Причем разных моделей, так что какофония получилась отменная. Словно в часовом магазине, когда все часы начинают одновременно бить полдень.

Фиона сняла трубку радиотелефона в кухне, приложила к уху и оживленно защебетала, одновременно присев на корточки рядом с таксами и поглаживая их. Таксы дергали носами от удовольствия, не иначе, чтобы Колин убедился, что они не глиняные. Звонила некая Мейбл, которая, по всей видимости, хотела, чтобы Фиона посоветовала ей какое-нибудь народное средство для облегчения болей. Фиона добросовестно советовала.

Разговор затянулся. Колин допил лимонад и налил себе еще, поневоле слушая лекцию о женском климаксе. Он узнал больше, чем хотел и ожидал узнать от такой молодой женщины, как Фиона. Интересно, сколько ей лет? Тридцать? Больше? Меньше?

Стоило ей договорить и повесить трубку, как раздался новый звонок. На этот раз это оказался некий мужчина по имени Бартоломью. Фиона принялась в чем-то его упрекать, но их ссора показалась Колину не очень серьезной, потому что во время разговора она лениво просматривала почту, гладила собак и убирала со стола посуду, оставшуюся от завтрака. Не может быть, чтобы женщина, которая умудрялась одновременно управляться с таким количеством дел, была непроходимо глупа! Наконец, свершилось. Она повесила трубку.

– Вот видите? – Она вела себя так, словно Колин прекрасно знал, о чем идет речь. – Именно поэтому вы не можете у меня остаться. Бартоломью Рэдклифф должен был починить у коттеджа крышу. А он не починил. Она просто немилосердно протекает, а вы даже не знаете, какие у нас тут дожди. Иногда. Так что жить вам у меня негде. Если бы вы приехали в июле, я бы поселила вас в коттедже.

– Но сейчас и есть июль.

Она небрежно махнула рукой, как будто это было совершенно не важно. Видимо, Фиона Риордан считала второстепенными такие вещи как даты, факты, договоры и все прочие вещи, связанные с работой. Интересно, как она управляется с делами в магазине? Такая женщина просто органически неспособна управлять бизнесом, пусть даже магазинчиком в провинциальном городке. А ведь говорит, что дела идут хорошо, и что даже пришлось нанять помощников. Если помощники похожи на нее саму, неудивительно, что у нее работы невпроворот.

Колин почувствовал, что устал следить за нитью разговора. Он подпер голову рукой, налил себе еще лимонада, благо Фиона не возражала, и покорно продолжал слушать.

– Тут уж ничего не поделаешь. Он должен был починить крышу к июлю. В конце концов, это всего лишь маленький коттедж. – Фиона гремела посудой, и этот звук ей, кажется, очень нравился. – Ну, сколько может понадобиться, чтобы починить крышу маленького коттеджа? А ведь Бартоломью божился, что управится самое большее за две недели! Понимаете, просто до этого мне еще не приходилось иметь дело с кровельщиками.

– А причем здесь это? – сказал Колин, чтобы что-то сказать.

– Потому что я понятия не имела, как у них принято работать! – Она указала на безоблачное синее небо за окном. – По пятницам он не приходит, потому что пятница у него, по всей видимости, выходной. А потом еще эта чертова рыбалка. В ясный день, когда хороший клев, он уходит раньше, чтобы успеть порыбачить. Видите, что получается?

Единственное, что он видел, так это что Фиона Риордан – привлекательная, чувственная, непредсказуемая женщина с обворожительными глазами и потрясающей красоты волосами. Однако в этой хорошенькой головке бродили совершенно безумные идеи, и в этом была ее единственная проблема. На первый взгляд. На второй, предостерег себя Колин, могли обнаружиться и другие.

– Если я правильно понял, поговорить с вами о розовых кустах – затея совершенно бесперспективная. – Он заметил, что Фиона ни в какую не хотела переходить к этой теме.

– А чем же мы, по-вашему, занимаемся? Просто я хочу объяснить вам, что хотела поселить вас в коттедже. Там очень уютно. Но сейчас там царит полный хаос, потому что старую крышу пришлось разобрать. Внутри сейчас полно пыли, все заляпано гудроном, валяются какие-то гвозди… – Так, еще и внутри беспорядок… Колин непроизвольно хмыкнул, но она даже не заметила. – Этот гудрон ужасно воняет, поверьте мне на слово! Мухи дохнут на лету. Жаль, что та пчела не сдохла прежде, чем меня укусила… Короче говоря, жить там сейчас совершенно невозможно. Чтобы все закончить, Бартоломью нужно еще… подумать страшно, недели две, не меньше!

– Думаю, это зависит от его планов на рыбалку, – глубокомысленно заметил Колин.

– Совершенно верно, – кивнула Фиона.

– Я все понимаю. – Он постарался быть терпеливым. – Но мне было бы несколько затруднительно лететь обратно в Шотландию только из-за того, что я не вписываюсь в расписание Бартоломью. И потом, вы же знаете, что я обязательно должен застать самое начало цветения роз.

– Да, конечно, вы правы, – беспомощно улыбнулась молодая женщина, – но, поймите, я уже совсем запуталась и не знаю, куда мне вас девать, пока не готов коттедж.

Колин был не настолько глуп, чтобы не видеть, что его присутствие по какой-то причине смущает и раздражает Фиону. Только он никак не мог понять, по какой именно. Не могла же она бояться его, ведь Стейси лично рекомендовала ей воспользоваться его услугами! Или она все-таки чего-то боялась?

Нет. Колин тут же отбросил эту догадку. Не то, чтобы он нравился всем женщинам без исключения, но с большинством из них он неплохо ладил, а те, с которыми его связывали боле интимные отношения, боялись, в основном, того, что на следующее утро он исчезнет без следа. Он сомневался, что его присутствие может вызывать у женщин страхи иного характера.

– Фиона, – задумчиво произнес он.

– Что?

– Перестаньте говорить ерунду.

– Как это ерунду? – Она выглядела возмущенной.

– Мне не так уж важно, где жить. Я совершенно спокойно могу ночевать под открытым небом, – объяснил Колин как можно более доверительным тоном. – Если будет плохая погода, то я подыщу какой-нибудь отель в городе. Мне не так уж и трудно найти временное пристанище. Или есть другие причины, по которым вы не хотите, чтобы я остался?

– Боже мой, ну конечно нет! – вскричала она. На взгляд Колина, чересчур громко.

– Надеюсь, вы знаете, что моя работа по уборке розовых лепестков обойдется вам не дешево? Может быть, даже очень дорого.

На какое-то мгновение Фиона крепко зажмурилась, а когда она снова открыла глаза, то в них сквозила неподдельная паника.

– Господи, – пробормотала она, – боюсь, меня снова тошнит.

Глава 3

– Нет, вас не тошнит, – с нажимом возразил Колин. Хватит, пора завязывать с этими приступами. Что бы это ни было – нервная реакция или какая-то неизвестная ему болезнь – не стоит поддаваться панике.

Фиона посмотрела ему в глаза.

– Вы правы, – медленно произнесла она и глубоко вздохнула.

Ей нужно было взять себя в руки. Во что бы то ни стало. Действительно, никакого приступа тошноты не было, просто она находилась в полном смятении. В ноге продолжала пульсировать адская боль – Фиона это не придумывала, так оно и было на самом деле. Кроме того, с самого утра она бегала по делам – и это при такой-то жаре! Обычно присутствие мужчины не заставляло ее терять голову и вести себя как суетливая гусыня, но случались и исключения из этого правила.

Симпатичный молодой человек с дерзким взглядом и слегка небрежной походкой, от которого исходило невероятной силы мужское обаяние, оказался одним из таких исключений.

Фиона снова перевела дыхание, пытаясь хоть немного взять себя в руки. Большинство блондинок терпеть не могут анекдотов, которые про них рассказывают, но ей эти шутки были только на руку. Стоило мужчине поверить в то, что он имеет дело с умственно неполноценной блондинкой, как его словно ветром сдувало, чего Фиона и добивалась. Некоторых, наоборот, раньше тянуло к ней, но с ними молодая женщина привыкла справляться другими способами.

Правда, иногда было не так-то легко оставаться в образе глупой гусыни.

В конце концов, ей удалось прийти в себя. Медленное, медитативное дыхание еще никогда ее не подводило.

– У меня есть одна идея, – сказала она Колину. – Вы проделали долгий путь, и, наверное, голодны и устали, а у меня сегодня дел невпроворот. Вас не затруднит… побыть одному час или чуть больше? Можете пойти погулять или просто поваляться на диване. Дело в том, что мне нужно наведаться в «Кладовую природы», дать парочку указаний консультанту, решить кое-какие вопросы и закрыть магазин.

– Может быть, я могу вам как-то помочь? – предложил Колин.

– Нет, правда, не надо. – При мысли о том, что он окажется в ее магазине и будет наблюдать за тем, как она ведет себя в рабочей обстановке, Фиону пробрала дрожь. Пусть уж лучше гуляет по ее дому или саду, это менее опасно. – За час я со всем управлюсь. В холодильнике у меня куча продуктов к ужину. Не могу гарантировать, что вам понравится моя стряпня, но за едой мы, по крайней мере, сможем спокойно все обсудить.

– Звучит заманчиво, – протянул Колин. – Но все-таки, если я могу быть вам чем-то полезным, вы только скажите. Наверное, сейчас вам лучше не слишком нагружать больную ногу.

– Я буду осторожна, не волнуйтесь, – заверила его Фиона.

Все получилось так, как и хотела она. Ну не могла она сосредоточиться на принятии важных решений в присутствии мужчины, который заставлял ее ужасно нервничать! Просто потому, что попадал в тот типаж мужчин, которые заставляют ее нервничать. Просто потому, что он мужчина. Совершенно незнакомый, внезапно появившийся мужчина на ее территории.

Полтора часа спустя она уже снова была на кухне и сидела с ножом в руке, готовя ужин и положив больную ногу перед собой на стул. Вытянув шею, Фиона попыталась заглянуть в комнату, чтобы повнимательнее рассмотреть своего гостя. Она понятия не имела, сколько он провел вот так у нее на диване. Усталость оказалась сильнее Колина, и он крепко заснул, пока Фиона заканчивала дела в магазине. Его голова с растрепанной темной шевелюрой покоилась на розовой подушке, одна нога – ботинки он снял – неловко свешивалась в сторону. Какая-то из такс – то ли Лаванда, то ли Клоп, – похрапывая, спала, устроившись у гостя в ногах. Колин не похрапывал, он спал на удивление тихо. Вот Симпсон – тот храпел. Нет, не стоит вспоминать о бывшем муже. Фиона передернула плечами и снова вытянула шею, разглядывая спящего гостя.

Просто удивительно: как только Фиона поняла, что он заснул, все напряжение и нервозность как рукой сняло!

Молодая женщина снова вернулась к стряпне. Она очень любила готовить, но хранила это в тайне, так как не хотела приобрести ужасную репутацию практичной домохозяйки. Как бы то ни было, сегодня вечером ее фантазии негде было развернуться, так как в холодильнике было множество остатков, которые срочно требовалось доесть. Что ж, пожалуй, стоит начать с супа из спаржи, а потом подумать о том, как выдать вчерашний виноградный шербет за только что приготовленный освежающий десерт.

Сейчас, ранним вечером, было еще не время для тяжелого ужина, а вот креветки в остром соусе и чесночные тосты подойдут как нельзя лучше. Конечно, с креветками придется повозиться: сперва нужно очистить и нарезать перец, смешать его с мелко порубленной померанцевой травой. Кроме того, для соуса ей понадобится свежий имбирь, свежий чеснок, кинза, теплый мед и оливковое масло.

«Наверное, ему не понравится, – подумала Фиона. – Обычно мужчины терпеть не могут изысканную кухню и необычные блюда». Впрочем, это был еще один повод для того, чтобы не спешить во второй раз выйти замуж. Один из множества приятных поводов. Теперь она могла готовить все, что пожелает, и добавлять во все блюда свой любимый чеснок, не опасаясь, что кто-то будет недоволен. У развода оказалось очень много плюсов. Маленькие радости жизни, о которых Фиона успела забыть за время замужества, ее крохотные привычки и предпочтения, о которых она раньше и не задумывалась, а потом вынуждена была подавлять их, чтобы не рассердить своего мужчину, теперь вернулись в полном объеме. Она наслаждалась тем, что может снова жить, как ей заблагорассудится. Выходя замуж, она думала, что в браке тоже не будет отказываться о того, что любит, и не придется постоянно идти на компромиссы! Какой же наивной она была.

Она готова была к совместной жизни, но к отказу от себя самой – нет.

И если любая семейная жизнь такова, то одиночество в сотни раз предпочтительнее.

Впрочем, все это в прошлом. И она сейчас будет готовить как ей заблагорассудится, понравится это ее гостю или нет.

Если бы Фиона не боялась разбудить Колина, то она бы с удовольствием спела что-нибудь в полный голос. Она любила петь. Ей говорили, что у нее приятный голос, хотя, конечно, она никогда не занималась профессионально. Это было всего лишь еще одним маленьким удовольствием, дополнявшим разноцветную мозаику ее жизни. Однако сейчас Фиона наслаждалась ощущением покоя и расслабленности. За последний час дела порядком вымотали ее. Она закрыла бухгалтерию за неделю, составила четыре травяных сбора для постоянных клиенток и съездила в город за очередной партией горшков и контейнеров. Безусловно, для умственно неполноценной блондинки с больной ногой она проделала гигантскую работу.

Ее сестры были уверены в том, что после неудачного замужества с Симпсоном Фиона боится очередного разочарования. Безусловно, ее бывший муж оказался редкостным идиотом, однако она была не настолько наивна, чтобы приписывать это качество всем мужчинам без исключения. Она вовсе не пыталась избежать общения с ними. Наоборот, она пыталась помочь им избежать общения с ней. Вот уже три года подряд это у нее отлично получалось.

Фиона что-то тихонько напевала себе под нос, когда зазвонил телефон. Конечно же, это произошло именно тогда, когда все руки у нее были испачканы в липкой пасте – приправе для креветок. Она исхитрилась и зажала трубку между плечом и щекой.

– Шарлин! Ах, прости, пожалуйста, я забыла тебе позвонить! Да… ты же рассказывала мне, что по гороскопу он Лев! О’кей. Попробуй блинчики с цветами. Например, с календулой, которую я продала тебе недавно, помнишь? Говорю тебе, календула – это самый лучший афродизиак… И обязательно надень свою прозрачную персиковую блузку…

Дав пару дельных советов Шарлин Форрестер, которая, в отличие от самой Фионы, и не думала завязывать с общением с мужчинами, она вымыла руки и продолжила заниматься креветками, но тут телефон затрезвонил снова. На этот раз звонила Вирджиния из женского клуба, которой нужно было уточнить дату очередного собрания.

После этого позвонил Джек Блэк, чтобы попросить у Фионы на время ее черный пластиковый тент. Следующей была Китти, которая интересовалась, сможет ли Фиона взять на работу ее подругу Черри. Китти могла говорить бесконечно, так что, в конце концов, Фионе пришлось ее перебить.

– Хорошо, хорошо, моя дорогая! У меня в магазине достаточно работы для еще одной сотрудницы, но, пока я не увижу ее собственными глазами, не могу тебе ничего обещать. Приезжайте с ней вместе завтра с утра, договорились?

Повесив трубку, Фиона обнаружила, что Колин проснулся и стоит в дверях, наблюдая за ней. Он был еще немного сонный, и от него даже на расстоянии веяло теплом, как от печки зимой, – или Фионе так лишь показалось? Конечно, показалось, как же она может это почувствовать, когда он стоит так далеко…

Вся ее уверенность в себе тут же куда-то подевалась. Если бы ее не застали врасплох…

– А вы чертовски занятая женщина, как я погляжу, – сказал Колин и зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– Простите, если телефон вас разбудил. Но я здесь выросла, так что меня знает каждый. – Помолчав, она поспешно прибавила: – Вы, наверное, голодны? Мне осталось только приготовить эти креветки и…

– Давайте я помогу вам, чтобы вы не нагружали больную ногу.

Когда Фиона вставала после дневного сна, то обычно видела в зеркале помятую физиономию и растрепанные волосы, а ее настроение, как правило, было ниже среднего. До второй чашки кофе оно не становилось превосходным. А вот Колин проснулся в таком же прекрасном расположении духа, в каком пребывал ранее. Нет, ей определенно не мог понравится мужчина с таким недостатком в характере. И что еще хуже, он оказался одним из тех развязных и общительных типов, которые со всеми могли найти общий язык и могли приспособиться к любой ситуации. Не успела она оглянуться, как он уже запустил гриль, который способен был довести до белого каления даже мать Фионы, потому что никогда не включался с первого раза. После этого Колин без особых усилий обнаружил ящик с ножами и вилками и, не задавая лишних вопросов, накрыл на стол. Конечно, для того, чтобы найти ящик со столовыми приборами, особой сообразительности не требовалось, но тот факт, что мужчина вообще способен делать что-то полезное по дому и не хвалить себя при этом каждые тридцать секунд, показался Фионе крайне загадочным.

Что-то здесь было не так.

– Что вы обычно пьете за ужином? – поинтересовался Колин. – Вино, минералку или что-то еще?

– Можно выпить вина, если хотите. – Фиона пожала плечами. – У меня в холодильнике есть пара откупоренных бутылок, так, ничего особенного, но пить можно. Сама я вина не буду, у меня был слишком утомительный день.

Он улыбнулся, и эта улыбка преобразила его лицо, сделав его на пять лет моложе. Фиона невольно подумалось, что в детстве он, наверное, был отъявленным сорванцом. Носился по улицам вместе с друзьями до ночи, воровал яблоки в соседских садах… Правда, если он жил в большом городе, то яблоки там можно воровать только в супермаркете.

– И так, пить вы будете…

– Чай с коньяком.

Колин расхохотался:

– Теперь я понимаю. Вы предпочитаете напитки покрепче.

– У меня был трудный день, – защищалась она.

– Да, пожалуй, что так. – Его глаза по-прежнему смеялись, но не обидно.

В этот момент снова зазвонил телефон. На этот раз не было ничего важного, звонивший, Ричард Филипс, ее бывший одноклассник, просто хотел немного поболтать с Фионой. Ричард очень любил кошек, у него их было ровным счетом одиннадцать. Риорданы с их шестью таксами, определенно, отставали. Одна из кошек ждала котят, и Ричард непременно хотел поделиться этой потрясающей новостью, причем во всех животрепещущих подробностях. Фиона терпеливо слушала его, а Колин не менее терпеливо ждал.

Закончив разговор и с трудом отказавшись от котенка, она уменьшила громкость звонка и включила автоответчик. Теперь она решила полностью сосредоточиться на разговоре о розах. В конце концов, ее гость проделал долгий путь сюда именно из-за этого. Пора было уважить его просьбу и все-таки поговорить о том, зачем он сюда приехал.

Однако когда они сели за стол, Колин набросился на еду с неожиданным аппетитом, и Фиона поняла, что он не настроен прямо сейчас говорить о делах.

– Я вижу, вы давно ничего не ели? – вежливо осведомилась она.

– Я давно не ел настоящей еды, приготовленной из свежих продуктов. – Он уплетал креветки за обе щеки. – Зато весь ассортимент замороженных полуфабрикатов знаком мне, как никому другому. Скажите, вы согласитесь выйти за меня замуж?

Фиона постаралась унять невольную дрожь (он всего лишь шутит!) и закатила глаза:

– Готова поспорить, вы это говорите всем девушкам.

– Если честно, я не говорю этого никогда. – Колин произнес это неожиданно серьезно. – За плечами у меня недолгий и печальный опыт супружества, который заставил меня понять, что по природе я слишком вольный и безответственный для брака человек. Но для вас я, пожалуй, готов сделать исключение и измениться в лучшую сторону. – Он обаятельно улыбнулся. Конечно же, он шутил. Потому что если он всерьез, у нее осталось слишком мало сил и слишком болит нога, чтобы прямо сейчас с воплями умчаться в ночь. Да и не стоит убегать из собственного дома.

– Большое спасибо, – вздохнула Фиона. – Но я могла бы ответить согласием только своему заклятому врагу. Я еще недостаточно хорошо вас знаю, чтобы понять, относитесь ли вы к списку этих людей.

– Интересно. – Он даже жевать перестал. – То есть, вы думаете, что жениться на вас – незавидная участь?

– Я не думаю, я знаю это. – После того, как Колин намекнул, что он не самый подходящий кандидат в мужья, Фиона невольно расслабилась и приняла такой же шутливый тон. – Думаю, вам надо быть поосторожнее, делая подобные предложения направо и налево, по крайней мере до тех пор, пока вы не найдете подходящую женщину и не познакомитесь с ней поближе. Пока же вы сильно рискуете.

– Полностью с вами согласен, но в вашем случае я уже знаю все, что нужно. Так вкусно я не ел уже целую вечность… – Он подумал и решительно кивнул: – Наверное, даже никогда. Черт, где вы научились так готовить?

– У мамы. Ее семья по большей части родом из Болгарии. Мама обожала заниматься стряпней, а мы, три девчонки, всегда крутились поблизости и помогали ей. – Фиона ностальгически улыбнулась. Она помнила, как оживала кухня, когда мама принималась готовить. Вот именно – оживала. Мама рассказывала какие-то сказки своим дочуркам – про пляшущие сковородки, про помощницы-кастрюльки, но Фиона их уже, конечно же, не помнила. Зато вкус маминой стряпни помнила с детства. Раньше она полагала, что тоже будет придумывать подобные сказки для своих детей, но теперь… Так, стоп, не надо об этом задумываться, лучше вернуться к неторопливому светскому разговору. – Моя старшая сестра – настоящий кулинарный гений. Можно дать Стейси крупинку соли и, клянусь вам, она приготовит из нее что-то совершенно особенное. А вот я… Я просто люблю экспериментировать с продуктами.

За окнами понемногу смеркалось. Сверчки еще не начали свой концерт, а вот птицы уже притихли, и теплый ветер, дувший весь день, понемногу улегся. Наступили глубокие сумерки, и мир погрузился в мягкую мглу, подсвеченную золотисто-розовым сиянием заходящего солнца. Фиона бросила взгляд на окно: из кухни, где она кормила ужином Колина (конечно, можно было перейти в столовую, но так не хотелось все перетаскивать туда, да и гость, кажется, не возражал), был виден кусок двора, цветущая акация, забор. На заборе устроилась одна из пестрых кошек Филипса. Неудивительно, что они нагуливают котят, гуляя сами по себе… Ричард решительно не хотел стерилизовать свою живность. Впрочем, раз он так любит животных, это исключительно его дело.

Может быть, и следовало перенести ужин в столовую. Окна ее выходили на противоположную сторону, и оттуда открывался великолепный вид на цветники и луга, спускающиеся к реке. А дальше, за рекой, в туманной дымке таяли лесистые холмы… Они были очень красивы, особенно осенью, когда начинали пламенеть багрянцем и живым золотом. Впрочем, это вообще была очень красивая местность. Фиона любила ее так, что иногда плакать хотелось от этой любви, вкусной и вязкой, как кленовый сироп.

– По дороге сюда я не очень много успел разглядеть, но, мне кажется, здесь у вас вполне неплохой участок земли, – заметил Колин, словно услыхав мысли Фионы..

– Это верно. Он принадлежит нашей семье с восемнадцатого века. Предки моего отца приехали в Америку из Шотландии, как и предки многих здешних жителей. Наверное, в окружении местных холмов они чувствовали себя как дома. – Она помолчала и прибавила: – Мне кажется, что я слышу в вашей речи шотландский акцент… Впрочем, это и не удивительно. Вы ведь работаете в «Веллнесс», да и МакБрайт – говорит само за себя. И вы так внушительно рассуждали о фамильном мече. Вы живете в Шотландии?

– И да, и нет. – Колин провел рукой по волосам, пытаясь, видимо, пригладить их, но не преуспел – после сна волосы топорщились, как хотели. – Я работаю в «Веллнесс» без малого пятнадцать лет. Мне нравится эта компания и работа сама по себе. Но больше всего я люблю путешествия по всему земному шару. В Эдинбурге у меня есть маленькая квартирка, но я родился в Штатах, сохранил американское гражданство и купил коттедж на Восточном побережье. В обеих квартирах я только храню вещи, не более того. Живу я в основном там, куда посылает меня компания.

– То есть не существует такого места, которое вы бы смогли назвать своим домом? – удивилась Фиона. Ей казалось, что у Колина должно быть хотя бы одно место, которое легко можно было бы назвать его домом. Нечто исключительное. Почему ей вдруг это пришло в голову, она не знала.

– Нет. Мне кажется, я просто родился без корней, которые бы привязывали меня к какому-то определенному месту. – Он помолчал. – А вот у вас все, кажется, совсем наоборот, не так ли?

– Да, вы правы. – Фиона подумала, что наверняка в его жизни была не одна женщина, искренне верившая в то, что именно она – та единственная, которой суждено изменить Колина. Привязать его к дому, накормить вкусной едой, предложить ему большее, чем просто секс, – и обнаружить, что этот с виду спокойный, тихий и домашний человек похож на перекати-поле.

Какая ирония! Впечатление обманчиво. А вот сама Фиона всегда мечтала завести свой дом, пустить где-то корни. Все, к чему она стремилась в этой жизни, был мужчина, которого она смогла бы полюбить, и дом, полный детей. Осознание того, что они с Колином так сильно расходятся во взглядах на жизнь, придало ей уверенности. Теперь можно было не опасаться, что между ними завяжутся какие-то отношения. Впрочем, и раньше шансов было мало, слава богу.

– А скажите, вам никогда не хотелось иметь детей? – поинтересовалась она.

– У меня они есть. Две дочери, Александра и Сэнд. Моя бывшая жена живет в Нью-Йорке. Я вижусь с дочерьми несколько раз в год. Иногда я приезжаю к ним, а иногда они навещают меня за границей. Они не имеют ничего против, когда папа дарит им билеты в Париж или Буэнос-Айрес.

Вот это уже было неожиданностью. Колин говорил о детях так спокойно… У него есть две дочери, которые живут не с ним. Он дарит им билеты в Париж и считает себя добрым отцом. И всего-то. Как он может вот так просто относиться к детям? Некоторые совершенно не в состоянии оценить ниспосланных им чудес.

Так, только разреветься опять и не хватало, тогда с образом безмозглой блондинки она явно переборщит. Фиона проглотила комок в горле и подчеркнуто равнодушно спросила:

– Неужели вам не было обидно, что вы не видите, как растут ваши дети?

– Да, пожалуй, я многое упускаю в их воспитании, – кивнул Колин, однако в голосе его не слышалось особого огорчения. А может быть, он просто слишком хорошо умеет притворяться. Хотя вряд ли. Скорее всего, Колин МакБрайт и есть такой на самом деле. – Но я просто-напросто не смог вести размеренную жизнь в браке. Ничего из этой затеи не вышло. Иногда мне казалось, будто я начинаю сходить с ума. В конце концов, жена просто выставила меня за дверь, обозвав при этом безответственным подонком. Но это неправда. Я вовсе не такой.

– Действительно? – ехидно осведомилась она.

– Действительно. – Колин развел руками. – Я ни одного дня не отлынивал от работы и всегда содержал семью. Что меня подкосило, так это бесконечная рутина. Не каждый сможет постоянно слушать одну и ту же музыку, ведь так?

Конечно, все это Фиона прекрасно могла понять, однако она была уверена, что за всем этим скрывается какая-то история. Колин был бродягой по натуре и не мог подолгу сидеть на одном месте. Вполне возможно, он был таким всегда, но не исключено, что он стал таким в результате определенного стечения обстоятельств. Не зная этих обстоятельств, она не может о нем судить, а тем более осуждать.

Фиона встала и принялась убирать со стола. Его жизнь ее попросту не касалась, и вряд ли когда-нибудь коснется. Он вправе принимать любые решения, кажущиеся ему правильными, даже если ей они кажутся ужасно несправедливыми. Но судить она не станет, ни за что. Да она его полдня знает!

– Сейчас я поставлю посуду в раковину, и мы сможем поговорить обо всем на свежем воздухе, – предложила Фиона.

– Нет. – Колин тоже поднялся с места. – Давайте лучше я уберу посуду, а вы посидите снаружи. Дайте покой своей ноге.

Фиона пожала плечами, но сопротивляться не стала. Предложение было очень кстати: этот день ее вымотал. Она, хромая, вышла на веранду. Нога болела уже меньше.

Через некоторое время Колин крикнул ей из кухни:

– Ничего, если ваших мелких собачек, похожих на крыс-переросков, я тоже посажу в посудомоечную машину?

– Только попробуйте! – отозвалась она. – Если вам настолько надоело жить…

Он хозяйничал у нее на кухне, насвистывая что-то себе под нос и время от времени прикрикивая на надоедливых такс, которые, конечно же, не удовлетворились ролью сторонних наблюдателей и участвовали в процессе, как могли. Закончив с посудой, Колин показался в дверях веранды. В одной руке он нес кувшин, в котором позвякивали кубики льда. Делал это он исключительно по-хозяйски, но ненавязчиво. И как это у него только получалось?

Фиона сидела на старых качелях, положив больную ногу прямо на подлокотник. Колин уселся в кресло-качалку, стоявшее рядом, и наполнил два стакана:

– Чай со льдом. На этот раз без алкоголя.

– Спасибо.