Kitabı oku: «Ищу мужчин для совместного одиночества»
– Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?
– Слушал.
– И что?
– А ничего. Тихо.
– А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.
– Приведи пример, – попросил Ежик.
– Ну, например, гром, – сказал Медвежонок.
Ежик в тумане
Глава 1.
– Ты ужасная женщина! Я от тебя ухожу! – заявляет слету муж, не успев я переступить порог.
Так и стою с разинутым ртом, продуктовыми пакетами в руках и телефоном, зажатым плечом к уху.
– Я перезвоню, – шепчу в трубку и скидываю звонок.
Молча ставлю сумки на тумбочку у входа и на секунду замираю, собираясь c мыслями. Внизу жалобно мяучит и трется о ноги кот Кактус, требуя ужин. Полностью с ним солидарна. Сама бы сейчас с удовольствием навернула бы кастрюлю макарон, а не всё это.
– А ну-ка повтори, – обращаюсь к мужу, который воинственно смотрит на меня, стоя в одних боксерах и домашней футболке посреди прихожей.
Мой холодный тон, кажется, его пугает.
– Я от тебя ухожу! – повторяет любимый, но уже не так уверенно. – И… ты ужасная жена!
– И почему же я ужасная жена? – почему-то решаю уточнить это в первую очередь.
Причину ухода же выясню позже.
Скорее всего, она связана с тем, что я ужасная женщина и жена.
Может, это и есть причина.
Тогда второй вопрос снимется сам собой.
– Я люблю другую! – выпаливает благоверный.
Два раза тупо моргаю.
Кажется, он что-то напутал. То, что он любит другую, больше подходит для ответа на вопрос, почему уходит. Но точно никак не связано с тем, что я ужасная жена. В данной ситуации получается, что это он ужасный муж, раз в браке полюбил другую.
– Она обо мне заботится, в отличие от тебя, которая постоянно где-то пропадает и ставит других выше мужа. А еще ты черствая и грубая… как мужик!
Последнее он предъявляет таким тоном, будто детсадовец добивает своего малолетнего оппонента самыми обидными словами типа «А еще у тебя сопли зеленые и громко пукаешь во сне!»
Зависаю.
Перевариваю.
Телефон нарушает тишину.
Смотрю на экран и по привычке хочу принять видеозвонок.
– Вот видишь! – победно кричит муж и разводит руками: – Даже сейчас, когда мы с тобой решаем судьбу нашей семьи, ты готова отвлечься на свои звонки.
– Людям нужна моя помощь, – упрямо отвечаю, но все же перевожу мобильник в беззвучный режим.
Конкретно этому звонящему моя помощь точно не нужна. Если только другим людям нужна помощь от него.
– Ты хоть осознаешь, что я от тебя ухожу?! – повышает тон Лёша. Киваю и распахиваю дверь, чем вгоняю его в замешательство: – Куда ты?!
– Никуда. Тебе дверь открыла. Ты же от меня уходил. – Отодвигаюсь и жестом выпровожаю в коридор: – Уходи.
Кактус продолжает наматывать круги вокруг моих ног. Кажется, он мог бы пройти тест на вестибулярку и стать котом-космонавтом.
– Я никуда не пойду, – вдруг протестует супруг.
– Лёш, ну определись уже, – закатываю глаза. Он испытывает мое терпение. – Ты от меня уходишь или нет?
– Ухожу.
– Ну так иди уже! Переодевайся и уходи к своей… – поднимаю брови.
– Свете, – услужливо подсказывает Алексей.
– … к своей Светлане, – заканчиваю мысль. – Тебе помочь вещи собрать?
– Но это моя квартира! – муж решает отстоять территорию.
– Знаешь, вообще-то это ты хотел уйти, – предъявляю обиженно.
Странно, но последнее задевает больше всего. Даже новость о том, что я, оказывается, рогоносец, не так сильно ударяет по самомнению. А тут, получается, он не только мне изменил, заявил о своем уходе, и при этом не уходит!
Кстати, а как называются женщины, которым изменяют мужья?
Если мужик – олень, то бабы кто?
Оленихи?
Хотя чаще таких просто называют лошары.
Хмн… но лошара скорее производная от «лось». Кстати, а вы в курсе, что стая сов называется парламентом, группа игуан – месивом, а стадо лосей – бандой? Вот, по ходу, я скоро возглавлю эту банду лошар.
– Хорошо, тогда я пойду, – решаю прекратить этот сюр и стремительно иду в комнату, даже не разуваясь.
А зачем? Все равно же сейчас уеду.
Этот день был настолько длинным, что нет сил препираться.
Следом бежит Кактус, которого уже разрывают крики негодования. Ему посрать, какие у нас разборки. Ради него, любимого, могли бы и отвлечься, чтобы насыпать корма.
Буквально пять минут и мои пожитки уже собраны в чемодане.
– Пойдем, малыш, – запускаю кота в переноску, но вдруг очухивается муж и вырывает Кактус у меня из рук.
– Ты куда кота потащила?
– С собой. Вряд ли твоей Саше нужен кот.
– Свете! – поправляет Лёша.
– Хорошо, вряд ли твоей Свете нужен кот, – терпеливо повторяю.
– Он мне нужен! – более чем серьезно декламирует супруг.
– Но это мой кот! – не сдаю позиций.
– Я его люблю!
«Явно больше, чем меня», – мелькает в голове.
Замираю.
Кактус смотрит на нас самым грустным и голодным взглядом.
Ладно, не хватало еще ссориться, кто сильнее любит Кактуса.
Все равно, чтобы переехать с котом, надо забрать его автоматические туалет и кормушку, десять килограммов наполнителей, сухой и влажный корм, шампуни, лежанки, когтеточки… В общем, у пушистого вещей побольше моего будет. Потом все вместе и перевезу.
– Ладно, не забудь его накормить тогда, – решаю сегодня уступить.
– Куда ты? – уточняет благоверный, но с чемоданом не помогает.
Он неуверенно косится на мои пожитки, будто собирается пойти на попятную.
– Теперь это уже не твое дело, – пожимаю плечами и забираю все только купленные продукты с собой.
– Эй, а это куда? – кричит муж на лестничную площадку.
– Это я себе сырочки купила, понятно? Позвони Серафиме, пусть сама тебя накормит, – кричу в ответ уже из лифта.
– Она Света! Ну и забирай свои продукты! Там все равно одни полуфабрикаты! Ты даже готовить не умеешь!
Так как с последним поспорить не могу, приходится кинуть что-то отвлекающее:
– Узнаю, что Кактус останется голодным – сама всех убью.
Двери лифта закрываются и уносят вниз в темноту летней ночи.
Вот так начинаются дни ужасной одинокой женщины и бывшей жены в лице меня.
Глава 2.
– Ты сегодня классно выступала! – искренне хвалит Павел и дает мне смачную пятюню, отчего ладонь горит от боли.
– Спасибо. А ты классно снимал, – решаю обменяться любезностями, прижимая к груди ушибленную руку.
Паша – наш лучший и незаменимый оператор, а также по совместительству мой хороший друг. Я же сурдопереводчик, хотя эта профессия уже давно официально называется переводчик русского жестового языка (РЖЯ). Благодаря специфике работы мы часто пересекаемся на разных концертах и проектах для слабослышащих людей.
Вы можете удивиться, что моя специальность все еще востребована. Раньше сурдопереводчиков можно было увидеть в маленькой рамочке в углу экрана во время вечерних новостей, а теперь их заменила бегущая строка.
Нет, это не означает, что нас совсем списали со счетов. Наоборот, новых возможностей и сфер для работы открылось предостаточно. В коммерческой среде наши услуги нашли широкое применение: мы переводим корпоративные тренинги и семинары, сопровождаем деловые встречи, переговоры и, конечно же, конференции. Ладно, заодно и похвастаюсь – каждый год перевожу президенту на его прямых линиях.
В маркетинге переводчики участвуют в создании доступных рекламных материалов и кампаний, ориентированных на глухих клиентов, что помогает компаниям расширять аудиторию и улучшать имидж. Не исключено, что вы могли меня даже где-нибудь видеть – относительно часто мелькаю в промо-видео.
Мы также очень удачно вписались в сферу культуры и искусства, где обеспечиваем доступность различных мероприятий и контента. Мы работаем на театральных спектаклях, переводя диалоги и действия актеров. В кино и на телевидении готовим перевод фильмов, сериалов и других программ. Нас часто можно встретить в музеях и на выставках, а также участвуем в литературных чтениях, встречах с писателями и поэтами, переводя их произведения и обсуждения на жестовый язык.
Но особенно я люблю переводить концерты и музыкальные фестивали. Да-да, мои зрители кайфуют от звуковых вибраций и читают тексты с моей помощью.
Часто слабослышащие делятся, что предпочитают именно мой перевод. Ведь если в разговорном русском языке более ста тысяч слов, то в жестовом – их меньше шести тысяч. Поэтому многие тексты приходится адаптировать. И тут уже зависит от ловкости и воображения переводчика, насколько жестовый текст звучит красиво в глазах смотрящего.
– Ты отлично получилась в кадре, – подмигнул коллега, демонстрируя экран компьютера, где с растрепанными волосами в углу сцены скачет безумная женщина, играющая на воображаемой гитаре. Я. А что вы хотели? Это был рок-концерт. – Такой крутой макияж еще намутила. Я сначала реально подумал, что у тебя такие синяки под глазами. Отлично вписалась в банду.
Ага, банду лошар.
Хмыкаю и одариваю друга улыбкой с черными губами. Не признаешься же, что темные круги вокруг глаз действительно мои родные, а не нарисованные тенями.
После ухода из дома я еще минут двадцать сидела и рыдала от злости в машине, заедая негодование всеми купленными сырками.
– Подкинешь опять до метро? – уточняет товарищ, когда все оборудование было упаковано и аккуратно погружено по грузовикам, чтобы временно отправиться на склад.
Несмотря на свои немалые габариты (Паша издалека весьма напоминает медведя, который запасливо отъел пузо перед тем, как залечь в зимнюю спячку), Демидов крайне мобилен: с тяжеленной камерой наперевес он может перемещаться по площадке с прытью молодого кенгуру и запечатлевать порой безумные кадры. По городу он также предпочитает либо колесить на самокате (да-да, бедная каталка), либо пешкодралить и раскатывать на подземке.
– Без проблем, только я тебя на синюю ветку сегодня, хорошо? – легко соглашаюсь, потому что для нас это обычная практика.
– А что так? – Паша убирает самокат в багажник и садится на пассажирское место, отчего моя легковушка сильно проседает с правой стороны. – Куда-то намылилась?
– Я сегодня на другую квартиру.
– Что еще за великое переселение народов? – участливо интересуется коллега, врубая на полную мощь кондиционер. Еще, хитрый, лицо свое подставил под вентилятор, чтобы быстрее охладиться.
Лето в этом году выдалось крайне жаркое. Уже ближе к восьми вечера, а солнце все еще нещадно печет. Чтобы еще больше соответствовать летнему вайбу, Павел настраивает радиоприемник на любимую волну и сразу попадает на модный нынче трек.
– От меня вообще-то муж ушел, – решаю поделиться горем.
– Ого! Неужели Леха осмелился?
В его голосе вовсе не читается сопереживание или жалость ко мне.
Только явное уважение к мужу. Бывшему мужу.
– В смысле осмелился?! – возмущаюсь и делаю музыку потише.
– Ты же его яички очень так крепко держала в своих стальных кулачках. Так что я крайне удивлен, как он посмел устроить бунт на корабле.
Да, в профессиональной среде мое прозвище – «Стальной кулак».
Почему?
В нашей работе руки, а конкретно ладони – это реальный рабочий инструмент. Однажды так получилось, что в стычке мне пришлось применить силу. Обидчик сломал челюсть, я вывихнула запястье. Я подала на него в суд, что испортил мое «снаряжение» и на несколько месяцев лишил возможности к заработку.
Кейс я тогда выиграла и даже получила компенсацию, отсюда и пошла кликуха.
Кстати, так с мужем и познакомились. Он защищал мои интересы в суде, а там все закрутилось завертелось.
Еще занимательный факт, что глухие и слабослышащие обычно не называют друг друга по имени. Обычно личные имена обозначаются дактильными жестами, где каждой букве соответствует один жест. Чтобы в разговоре быстрее обращаться друг к другу, чаще используют прозвища.
На языке жестов мое имя обозначают жестом «сталь» (указательный и средний палец одной руки бьют по пальцам другой, будто выбивают искру) и «кулак» (просто показывают кулак).
А в целом я очень миролюбивый человек.
Если не выбесить.
О чем очень ненавязчиво напоминаю Паше:
– А ты в харю не хочешь?
– Всё-всё, я же шучу, – ржет Демидов в голос. – А я еще думаю, какая ты сегодня чистенькая.
– Это еще что за намеки?!
Видит бог, товарищ явно нарывается.
– Шерсти нету на одежде, – поясняет мужчина и шарится в бардачке в поисках воды.
Он успешно находит бутылку минералки, но от жары жидкость превратилась в горячее адское месиво с пузырьками. Напиток, видимо, так плох на вкус, что после маленького глотка Паша морщится, как от кислейшего лимона, и кидает тару на место.
– А, ну да, – оглядываю свою одежду и расстроенно киваю: – Кактус пока с Лешей остался. Кстати, дай проверю, кормят его там или нет.
Достаю телефон и запускаю приложение автоматической кормушки. Ужасно удобная вещь. Помимо того, что насыпает корм по определенному графику, что позволяет вашему пушистому ребенку не голодать в дневное время, пока вы на работе, в него также встроена камера.
На экране сразу высвечивается огромная морда кота, который с максимальным энтузиазмом пережевывает сухой корм.
Своего «сыночка» я нашла пять лет назад на помойке, в плотно завязанном пластиковом пакете. Котенок тогда весил примерно с крошечную мандаринку и еще даже не открыл глаза. Сейчас пушистый уже перевешивал два нехилых помела и отъел жирную харю с другими жирными частями тела.
– Отлично, Лёша, по ходу, опять забыл наложить ему влажного корма. Вон, бедный хрустит. Так, подожди, а это что такое?
Когда Кактус заканчивает вечернюю трапезу всухомятку и удосуживается освободить экран, на заднем фоне вижу проходящие мимо… женские ступни. Мадама отходит чуть подальше, и мне уже открываются длиннющие стройные ножки в одних кружевных трусиках.
– Ах, мразина, не только кота не покормил, так еще и бабу свою к нам на квартиру потащил, прикинь? – демонстрирую любопытному Паше телефон с прямой трансляцией. – Меня нет меньше суток!
– Жесть, Карапуз, тебе надо с этим что-то делать!
Почему Карапуз?
Нет, Павел не питает ко мне нежных чувств и не является моим старшим братом. Если среди переводчиков у меня весьма грозное имя, то для друзей я просто Карапуз. Впридачу к тяжелой женской доле обманутой жены от Лёши мне досталась еще его дурацкая фамилия Карапузова.
– Предлагаешь ехать и бить им морду?
В это время на кухне появляется благоверный собственной персоной, который заключает красотку в крепкие объятия. Так сильно Леша держал меня в последний раз, когда мы боролись за единственно оставшийся кусок пиццы.
Сейчас он переходит к более откровенным активностям: лапает ее по всем доступным и даже труднодоступным местам.
Они страстно целуются, отчего у меня сжимает желудок.
Видимо, не только у меня. В стороне за всем этим безобразием наблюдает Кактус, который рыгает, затем вываливает на пол кучу.
Парочка, слишком сильно увлеченная друг другом, этого не замечает, приторно-сладко смеется и резво, как два молодых лося, удаляется в сторону спальни.
Чтоб вы на блевотину потом наступили, голубчики мои.
– С тобой всё в порядке? – аккуратно уточняет друг и внимательно смотрит на мое ошарашенное лицо.
– Паш, так вон где моя губная помада! – увеличиваю картинку, где под холодильником виднеется круглый черный футляр. – А я-то думала, что потеряла. По ходу, закатилась, а я всё на Кактуса грешила.
– Эй, это у тебя шок такой, да? – Павел щелкает пальцами у меня перед носом. – Там Лёша, если что, только что лобызался с любовницей.
Выключаю телефон и кидаю в сумку.
– А, да ну фиг с ним.
– Ты серьезно?
– Хз, честно говоря, – пожимаю плечами. – Знаешь, наверное, это больше похоже на чувство отвращения, чем ревность.
– Точно? – не сильно верит Демидов.
– Точно.
– Мне же не переживать, что ты наложишь на себя стальные ручки? – лыбится друг и застегивает ремни безопасности.
– Отвали, а? – бью его в плечо. Но несильно. Когда прибегаешь к рукоприкладству в отношении Павла, правило номер один – не навредить себе самой же.
– Давай тогда бухнем? – неожиданно выдает мужчина идею на миллион.
– Что?
– Ева, поехали в наш любимый бар «У Шишкаря».
– Тебе же Маша потом все мозги съест.
– Карапуз, тут вообще все планеты сошлись, – глаза Паши горят как две вечерние звезды на небосводе косматой бороды. – Машка к маме уехала, а завтра у нас никаких проектов нет. Давай, а?!
– Я же за рулем, – слабо протестую.
– Вот отлично. До бара доедем, там машину и кинешь. У них же круглосуточная охрана, плюс еще камеры понатыкали: ничего с твоей тачкой не случится.
– Блин, Паш, умеешь же ты, сучара, уговаривать, – вздыхаю и выруливаю на оживленную дорогу.
Глава 3.
С большим трудом разлепляю глаза и вижу на циферблате два часа. Только непонятно – дня или ночи. В комнате такая темнота, что невозможно ничего понять.
Растираю веки пальцами и буквально плачу – ощущение, будто песок еложу по глазницам.
С третьей попытки все же получается присесть в кровати. С пятой – встать на ноги.
Падаю обратно в постель.
Опять встаю.
Я же целеустремленная женщина.
Голова идет кругом.
В полнейшей тьме иду в сторону туалета.
Буквально через полтора метра мой мизинец вписывается в какой-то угол.
– Да писец тебе в рот! – матерюсь, поджимаю ушибленную ногу, теряю равновесие и падаю на пол. При этом что-то с грохотом падает с полки мне прямо на голову.
Если бы находилась дома, то могла бы хоть с закрытыми глазами и бухая пройти туда и обратно. В этой квартире же все незнакомое и чужое.
Эта квартира мне досталась от бабушки. В свое время она жила в центре города в старой пятиэтажке под снос. Когда жильцов выселили, то им компенсировали новое жилье больше по площади, но далеко за чертой города. Бабуля не захотела лишать себя удобств, поэтому переехала к нам. Ту квартиру в новостройке мы просто сдали за символические деньги, чтобы у бабули имелся пассивный доход к пенсии.
Когда бабы Вали не стало, апартаменты достались мне. Несколько лет мы сдавали его семейной паре с маленьким ребенком. Затем у них случилось пополнение в лице второго малыша, собаки и кота. Им стало со временем тесно, и жильцы съехали, оставив после себя печаль и разруху.
За несколько десятков лет окраина застроилась, и теперь из глухомани неожиданно превратилась в приятный район с большими парками и оборудованными школами. Квартире же повезло оказаться прямо рядышком с метро, отчего цены на аренду взлетели в небеса.
Тогда мы решили вложиться в ремонт, сделать перепланировку и подороже сдать. Именно в тот момент ломаю ногу, поэтому полностью квартирой занимается Лёша.
Мы долго искали новых арендаторов, потом то это, то другое, то пятое десятое, поэтому, к счастью, жилье до сих пор пустовало.
Честно признаться, когда вчера сюда приехала на ночь глядя, даже не с первого раза в нее попала. Я так редко (да считай, никогда) сюда наведывалась, что перепутала двери. Долго возилась с замком, пока не поняла, что моя квартира находится за смежной идентичной дверью.
Когда попала внутрь, то была крайне приятно удивлена. Алексей сделал просто офигительный ремонт. Даже не знаю, как ему удалось упаковать такую красоту в тот бюджет, что мы запланировали. Кажется, супруг даже что-то переделал в чертежах, отчего апарты стали еще более продуманными и удобными.
На миг у меня даже возникла мысль простить его измену.
Ну как можно такого умничку отпускать?
Но мимолетная безумная идея быстро улетучилась. Я попыталась заснуть, но от переизбытка эмоций ворочалась практически до утра. Оттуда и круги под глазами, которые Павел воспринял как искусный макияж.
Кстати, про баранов.
Как друг мой хороший домой добрался?
Я вот лично вообще не понимаю, как здесь оказалась.
В последний раз я так напилась, наверное… Да никогда я так не напивалась!
Ой, всё, еще же машину надо забрать!
Ползком добираюсь до двери, нашариваю ручку и впускаю в спальню яркий дневной свет.
Значит, все же два часа дня.
Ну, здравствуй, блять, мир.
***
Темные очки спасают от ужасно-яркого летнего света. Весь путь до бара зеваю и будто в трансе покачиваюсь в такси. Водитель не сводит с меня глаз, явно боясь, что меня вывернет наизнанку в машине.
Все же благополучно и без последствий (для таксиста) добираюсь до места назначения, нетвердыми шагами иду на парковку, где меня ожидает… пустота.
По спине пробегает холодок, и резко трезвею.
– Где, блять, моя ласточка?!
Если до этого я еле шаркала ножками, то сейчас будто упала в чан с энергетиком. Как заводная обхожу все ближайшие дворы – может, мы припарковались где-то рядом и просто забыли. Пикаю ключом, но моя синяя красавица не спешит откликаться в ответ.
Врываюсь в бар и резко попадаю в приятную прохладу, которая на секунду даже оглушает. Глаза застилает темнота, и мне снова становится дурно. Быстро прихожу в себя (некогда тут в обмороки падать! Ласточка моя непонятно где и возможно в беде!) и фокусирую взгляд. Команда заведения неспеша готовится к открытию: делает уборку и заготовку на кухне, принимает доставку продуктов и алкоголя.
– Паршиво выглядишь, Карапуз, – приветствует меня Влад, перебирая накладные, сидя за угловым столом. – И хватит показывать мне свои факи.
– Это никакие не факи. Средний палец, поднятый вверх, означает «старший брат» на китайском жестовом языке. Я тебе тут знаки уважения оказываю, а ты сразу «факи-факи».
Плюхаюсь напротив хозяина бара и бесцеремонно залпом выпиваю его холодный чай с лимоном. Влад кивает ошарашенному бармену и просит принести еще напитков.
С Шишкиным мы знакомы еще с моих студенческих лет. В грустные голодные времена, когда навыков перевода было еще маловато, я устроилась сюда работать официанткой, чтобы хоть как-то полноценно питаться. Платили не ахти (около 60 рубликов за час), зато бесплатно кормили два раза за смену. Да, как вы поняли, готовка не моя сильная сторона, поэтому халявная вкусная еда – самый прямой путь к моему страстному горячему сердцу.
Влада уважаю ужасно. Он стал для меня не только боссом, рукой кормящей, но даже старшим братом, который научил оставаться человеком в любой ситуации. Хотя этот чувак однажды заявил, что его бар работает в минус, держа таких обжор, как я.
В конце-концов, я все же закончила ВУЗ и пошла работать по профессии, а сюда хожу, чтобы поднимать выручку любимому бывшему начальнику.
– Меньше пизди, Ев. Ты чего такая взвинченная?
– У меня, по ходу, машину угнали.
– А я тут при чем? – скучающе интересуется владелец «У Шишкаря».
В смысле он такой спокойный?! Синюю мою любимку потеряли, а он свои огурцы считает.
– Мы вчера с Пашей ее тут кинули, – предъявляю с претензией.
– Да не может быть. У меня парковка проплаченная, да и охрана бы сразу заметила, – отмахивается Влад и ставит размашистую подпись на очередной накладной.
– Эвакуатор, может, увез? – перебираю возможные версии.
Бармен приносит новые напитки, и я с благодарностью осушаю очередной стакан. Если следовать модным трендам, то по ксеногендерной самоидентификации (когда человек не просто мужчина или женщина, а передает свое самоощущение через концепции растений, животных или неодушевленных предметов) сегодня я дуб. Потому что сейчас у меня дубовая башка, а также жёсткий сушняк (это дерево в день поглощает до 500 литров воды!).
– С чего бы? Ты же нормально парканулась? – уточняет с сомнением Шишкин.
– Если мне не изменяет память, – прикладываю ладонь к груди и чистосердечно признаю: – а она мне изменяет, то машину поставила прямо напротив входа.
– Ладно, давай камеры глянем.
Влад грузно встает и ведет меня в офис. Раньше кабинет менеджера находился в подвале, где однажды мне с администратором и поваром пришлось прятаться полночи, потому что на бар напали.
Это был обычный будний день, когда клиентов особо не наблюдалось, поэтому мы втроем сидели в зале, зевали и пытались развлечь друг друга, чтобы случайно не заснуть.
Тут в «У Шишкаря» врывается чувак в маске и ножом. Страшно было жуть! Мужик угрожал и требовал всю кассу, размахивая мощным тесаком. Быстрее и адекватнее всех среагировал повар: выплеснул на грабителя горячий чай и потащил нас с манагером в офис, откуда уже вызвали подмогу. Маньяк некоторое время пытался выломать дверь, но потом сдался и ретировался. Отделались мы всего лишь легким испугом и выручкой бара. К счастью, большая часть суммы лежала в сейфе в кабинете.
После этого случая Влад сделал пристройку и перенес офис на верхний этаж, поставил железную дверь, а также стеклянное пуленепробиваемое панорамное окно с полным обзором зала. Вряд ли требовались аж такие грозные меры предосторожности, но, кажется, босс решил заодно перестраховаться от зомби-апокалипсиса и ядерной войны.
Пока Влад перематывает записи, я наконец снимаю темные очки.
– Ох ты ж ёж, – вздрагивает от моего вида мужчина. – Ты себя видела?
– Да ладно, не всё ж так плохо? – хихикаю я, но, судя по испуганным глазам Шишкина, всё намного хуже, чем представляла.
Перед выходом я даже не удосужилась глянуть на себя в зеркало.
Ну зачем портить себе настроение, если можно его не портить? Мудрость от Карапуза. Присоединяйтесь к моей секте и не забудьте задонатить.
– Как думаешь, может, мне пока прикинуться слепо-глухо-немой, чтобы никого не пугать? – надеваю обратно очки.
– Ага, обязательно придерживайся роли, когда будешь за рулем и тебя остановят ГАИшники, – хохочет Влад. – Для их практики это будет уникальный случай.
Закатываю глаза, но моя выходка остается незамеченной благодаря толстенным черным стеклам.
– Так что с машиной? – поторапливаю друга.
Полдня прошло уже, а ласточка моя все еще непонятно где.
– Во сколько вы ко мне пришли с Пашей?
– Часа в восемь с чем-то. Кстати, ты в курсе, как он домой добрался?
– Неа, у дочки вчера было выступление. Я еще до открытия ушел. – Шишкин наводит мышку на ползунок и ищет нужный временной промежуток.
– Вот! Вот мы приехали, – тычу в серый экран, где я аккуратно заезжаю на парковку. – Видишь, я припарковалась прямо у выхода.
– Ладно, давай тогда перемотаем до момента, где вы домой идете.
Мужчина включает перемотку: часа в три утра из бара выходит Паша.
Но один.
За ним приезжает такси, коллега садится в машину и просто уезжает.
– Офигеть, этот хер меня там кинул, что ли? А как я домой тогда добралась? – чешу я репу.
Простите, дубовую башку.
– Давай дальше смотреть, – вздыхает устало Влад.
Через полчаса на улице появляюсь уже я.
Ну как появляюсь.
Меня на руках несет какой-то мужчина.
К нам подбегает охранник и, видимо, уточняет, все ли у нас ок. Судя по тому, как я там активно показываю поднятый вверх большой палец, мне было супер ок. Даю отмашку, чтобы незнакомец посадил меня в машину. Сам он садится за руль и выезжает с парковки.
– Фигеть, а кто это?! – кричу почти в ухо бывшему начальнику, отчего он морщится и отодвигает меня подальше от себя.
Но я упрямо снова льну к экрану, чтобы рассмотреть своего таинственного кавалера.
– Ты меня спрашиваешь? – теперь глаза уже закатывает Влад. – А вы чего это вообще бухать пошли средь недели?
– От меня муж ушел, – бросаю я без особого интереса, будто сообщаю, что вчера прошел ливень. Хотя нет, в пору этого летнего зноя новость о ливне вызвала бы больший ажиотаж.
– Оу, тогда 100% понимания и 0% осуждения, – сочувственно кивает Шишкин.
Молча пялимся в пустой экран, точнее пустующее парковочное место.
– Но куда он меня увез? – озвучиваю назревший вопрос.
– Ты где проснулась?
– Дома.
– У него или у себя?
– У себя.
– Одетая?
– Да, – неуверенно отвечаю, потом напрягаю извилины и уже точно подтверждаю: – Да!
Снова замолкаем.
– Хмн… тогда теперь уже я озадачился, – чешет густые бакенбарды Влад.
Понимаю, что ловить тут больше нечего, благодарю друга и мчусь домой в надежде найти свою красавицу во дворе в целостности и сохранности.
