Kitabı oku: «Новый муж бывшей любовницы. Игра на троих», sayfa 4
Глава 6.
Моя вовлеченность в проекты Fidèle растет в геометрической прогрессии. Андрей подключает практически ко всем созвонам, плюс на мне висит курирование проекта с искусственным интеллектом.
За короткий период старательно подтягиваю свой английский и узнаю много новых способов обращения. Для японских коллег я Алина-сан, для Тайцев – кун Алина, для Индонезийцев – бу Алина.
Также нахваталась от малазийцев и сингапурцев местного «okelah» и «keke», за что периодически получаю выговоры от Амриндера.
Успешно получаем отмашку от Marriott на запуск программы лояльности во Вьетнаме. По старым связям начинаю процесс открытия филиала компании. Параллельно Андрей планирует двухнедельную командировку по Юго-Восточной Азии, чтобы подписать контракт с отелями и познакомить со спецификой региона.
~*~
Первой страной посещения становится Тайланд, где знакомлюсь с Моникой – нашей самой продуктивной директор по продажам. У нее мне предстоит научиться эффективному поиску B2B партнеров и построению стратегии корпоративных продаж.
Интересная тайка индийского происхождения родом из очень бедной семьи и в гостиничной сфере работать начала еще с пятнадцати лет. Природа наградила ее изящными внешними данными, что позволило привлечь внимание богатого местного бизнесмена.
Моника без стеснения жалуется, что ей пришлось уйти с работы и некоторое время заниматься домом, а точнее ходить на светские тусовки с другими женушками. Такое времяпровождение быстро ей надоедает. Парочка скандалов и ей удается добиться возможности вновь заниматься любимым делом.
Забавно, что ей нравится сам процесс зарабатывания денег, а не их количество.
Хотя подозреваю, что второй пункт остается немаловажным. Муж не вечен (старше ее на 25 лет), а если грозит развод, то скорее всего красотка уже прикупила себе пару вилл.
Также интересно наблюдать, как по утрам девушка заезжает за нами на машине. Потом вечером вызывает личного водителя, чтобы он отогнал автомобиль домой через пробки. Сама же директор обратно добирается на метро.
Андрей зря время не теряет и также назначает встречу с региональным директором со стороны Marriott, чтобы обсудить детали выхода на вьетнамский рынок.
Винсент – высокий, статный мужчина лет сорока с сияющей улыбкой и густыми, коротко стриженными волосами, тронутыми сединой, что добавляет его облику благородства. Мужчина родом из солнечной Италии, но уже много лет живет и работает в Азии. Работа в гостиничном бизнесе наложила свой отпечаток: итальянец вежлив, галантен, с легкостью говорит на нескольких языках.
– Отвезешь мои вещи в отель? – прошу я Андрея после официального собрания, где нам обещали подсобить в любом начинании.
– А ты куда? – удивляется начальник и переглядывается с Моникой.
– Винсент приглашает на ужин, чтобы поделиться местным инсайдом, – кокетливо делюсь планами на вечер.
– Искрина, какие на фиг инсайды? – Квилинского не воодушевляют мои намерения. – У тебя же вроде с английским проблемы были, если мне не изменяет память.
– Ты же наказал научиться вести «under the table business»? Вот иду практиковаться.
Передаю ему сумку с ноутбуком и следую за Винсентом, который учтиво ждет у выхода из митинг рума. Напоследок любуюсь хмурым лицом Беовульфа, Моника же пожимает плечами, мол, пусть едет, отдохнет.
На самом деле, причин согласиться пойти на ужин всего две. Во-первых, очень люблю итальянский язык. Меня просто завораживает манера итальянцев жестикулировать и эмоционально произносить длинные фразы. Они при этом выглядят такими вовлеченными и воодушевленными, что лишний часок наблюдения за колоритным Винсентом обещает быть увлекательным.
А во-вторых, в эти дни Амриндер и Моника много общаются на хинди, эмоционально спорят, потом смеются, периодически называя друг друга «bitch» и «harami» – ублюдок. Идиллия между ними творится хоть обзавидуйся, что порой чувствую себя лишней.
За ужином Винсент рассказывает забавные истории жизни в Азии. Как и ожидала, когда итальянец говорит, то экспрессивно размахивает руками, словно художник, рисующий картину словами. Вот он смеется, запрокинув голову назад, и его смех заполняет пространство, заражая всех вокруг. Винсент говорит быстро, с жаром, словно боясь, что не успеет сказать всего, что хочет. Его слова льются потоком, и порой бывает трудно уследить за мыслью.
Из всего сказанного понимаю, что в свободное время мужчина увлекается кулинарией, обожает готовить традиционные итальянские блюда. Мы еще даже не закончили с основным блюдом, а итальянец уже ненавязчиво приглашает в гости, чтобы отведать вкуснейший домашний тирамису.
Я смущенно улыбаюсь и решаюсь пройти в дамскую комнату, чтобы освежиться и взять короткий тайм-аут. Там и обдумаем варианты развития событий.
По пути в комнату раздумий неожиданно узнаю огненную шевелюру у барной стойки. Рыжие волосы начальника словно языки пламени спадают на лоб, обрамляя лицо с резкими, мужественными чертами. Взгляд Андрея устремлен в одну точку, словно он ищет ответы на вопросы, терзающие душу. Губы плотно сжаты, выдавая внутреннюю напряженность.
Удивительно, но сегодня рукава рубашки закатаны, обнажая парящих драконов, какие-то тексты на хинди, голых женщин с крыльями… В общем, бесовщина какая-то.
– А ты что тут делаешь? – говорю таким тоном, будто его присутствие портит мне отличный вечер.
Но чего скрывать, я рада его видеть.
– Тебя преследую, – Квилинский кидает на меня усталый, при этом игривый взгляд.
Странно, если это правда, то его слова меня возбуждают.
– Я большая девочка, могу за себя постоять.
– Такими словами обычно начинаются фильмы для взрослых.
– Ты забыл, я только мультики смотрю. Это ты фанат порнофильмов, – парирую я так легко, будто ножом разрезаю воздух.
– Про деловую этику слышала? – скалится викинг. – С нами контракт могут расторгнуть, если обнаружат личные связи заинтересованных сторон.
Закатываю глаза словно расстроена услышанным. В душе же ликую: если Винсент вновь намекнет на тирамису, то у меня уже заготовлена офигенная отмаза.
С каменным лицом игнорирую босса и следую в уборную. Вернувшись в зал, застаю вице-президента за нашим столом. Они с итальянцем о чем-то весело переговариваются, а когда видят меня, то расплываются в широчайших улыбках.
У меня по спине мурашки бегут от такого количества маскулинности на квадратный метр.
– Ну наконец-то. Готова? – спрашивает начальник с каким-то необъяснимым энтузиазмом и подает мне сумочку.
– К чему? – решаю для начала уточнить.
Шелковое чутье верещит.
– К десерту, – без задней мысли повторяет глава сети отелей. – Обещаю, такой вкусняшки ты нигде не попробуешь.
Мы действительно едем на квартиру к Винсенту, где последующие два часа итальянец угощает самым вкусным в мире тирамису, а также крепчайшим домашним лимончелло.
– Слово «тирамису» переводится как «подними меня на небеса», – томно и доверительно рассказывает Винсент, не забывая наливать нам еще сладкой настойки, от которой я уже почти “на три метра над уровнем неба”. – Чтобы тирамису получился таким, вы должны готовить его с любовью. Начните с нежных прикосновений к савоярди. Окуните каждый пальчик в крепкий кофе, словно лаская его. – Конечно, представитель Marriott не забывает каждое слово аккомпанировать чувственными жестами рук. – Чувствуйте, как он впитывает ароматную жидкость, становясь мягче и податливее…
Винсент говорит медленно, растягивая слова так эротично, будто не рецептом делится, а занимается сексом по телефону.
Андрей не сводит с меня глаз, будто медленно раздевает взглядом. Физически чувствую, как он касается щеки, потом скидывает лямку платья, дальше медленно расстегивает молнию сбоку, обнажая талию и бедра, расстегивает бюстгальтер и стаскивает трусики…
Неожиданно голос итальянца сменяется храпом. Мужчину вырубает на диване, а мы вызываем машину и, выключив свет, покидаем квартиру.
Всю дорогу в такси Квилинский открыто на меня пялится с хищной усмешкой на губах. Я проигрываю в этом поединке и прячу глаза от его слишком тяжелого взгляда.
– Хватит на меня смотреть.
Молчит.
– Перестань.
Молчит.
– Признайся, зачем ты приехал.
– Поесть самого вкусного в мире тирамису.
Смеется.
– А на самом деле?
– Спасать тебя.
– От кого? Красивого итальянца, который поил вином и кормил вкусняшками?
– Именно от таких и нужно спасать.
– А таких, как ты, значит, опасаться не стоит?
– Каких таких как я?
– Злобных, грубых и саркастичных…
– Я абсолютно не такой.
– Тебя никто не любит, Квилинский. А если бы и любили, ты постоянно всех отшиваешь.
– Я никого не отшиваю. Я проявляю к ним отрицательное внимание.
Он отбивает мои нападки, как шарик для пинг-понга.
– Откуда узнал, где нас искать?
– Моника подсказала, куда Винсент водит всех своих красоток.
– То есть я красотка?
– Для Винсента – да.
– А для тебя?
Молчит.
Хитро улыбается.
Водитель высаживает нас у лобби. Сотрудники отеля услужливо провожают внутрь и вызывают нам лифт, не позабыв пожелать на прощание спокойной ночи.
Кабинка словно стальная шкатулка закрывается и запирает нас в тесном пространстве.
Страсть, витающая в воздухе, с каждым ударом сердца становится все гуще.
Наши взгляды встречаются и, не сговариваясь, одновременно делаем шаг навстречу друг другу.
Руки сплетаются, а губы сливаются в пылком поцелуе. Квилинский прижимается ко мне сильней, и мне остается только податься ему навстречу. Его руки скользят по моей спине, очерчивая каждый изгиб.
Обхватываю его за шею, кусаю нижнюю губу и отвечаю на поцелуй с не меньшим пылом.
Мы не обращаем внимания на тесные стены, наполнившиеся запахом амбрового парфюма, на гул мотора, на кнопки, мерцающие над головами.
Весь мир вокруг перестает существовать.
Лифт останавливается, но мы не сразу отстраняемся друг от друга.
Еще несколько долгих секунд смотрим друг другу в глаза, смакуя вкус поцелуя.
– Квилинский, иди спать, ты пьян.
Выталкиваю начальника из кабинки и уезжаю на свой этаж.
Сегодня, видимо, викингу придется отжиматься до утра, чтобы снять такое напряжение.
Глава 7.
На завтрак вице-президент даже не объявляется. Наверное, всю ночь занимался физкультурой с дополнительными утяжелителями. Я сама еле доковыляла до ресторана, только чтобы выпить кофе.
Уже ненавижу этот день, хотя он только начинается. А впереди еще перелет до Куала-Лумпур и встреча с Хашеллой – директором малайзийского рынка.
Чертово лимончелло. Такой микс алкоголя и сахара надо запретить на государственном уровне. После настойки теперь штормит как на палубе во время урагана. Пол так и норовит ускользнуть из-под ног.
С утра Винсент скидывает какое-то мега позитивное сообщение. Обещает приехать во Вьетнам, когда официально откроем офис. Как итальяшка смог так рано встать?
Нахожу Андрея ожидающего в лобби. На нем плотные солнечные очки, за которыми совсем не видно глаз. Выселяемся из отеля, заказываем машину и молча едем в аэропорт.
Никогда так не любила пробки. Расстояние, которое обычно должно преодолеваться за полтора часа максимум, мы одолеваем с трудом за три. Благо, Моника предусмотрела такой расклад, поэтому наказала выехать с запасом.
За это время успеваем еще немного поспать и последними садимся в самолёт.
Далее еще два часа беспокойного сна.
За все пять часов мы едва ли обмениваемся парой не то что, фраз, слов.
Конечно, ни намека о вчерашнем происшествии.
Когда наконец заявляемся в малайзийский филиал, Хашелла разворачивает нас уже на пороге. По нашему виду девушка решает, что мы то ли траванулись, то ли подцепили какой-то вирус, и просит не заходить в офис, чтобы не заражать сотрудников колл-центра.
Было стыдно признаться, что мы просто с бодуна.
Не самое удачное первое впечатление.
Так как все равно сегодня пятница, то директор предлагает нам поехать в национальный парк и остановиться в их семейном отеле. Отлежаться, вылечиться и бодрыми вернуться в понедельник.
Квилинский, как ни странно, молча соглашается. Нас сажают в машину, и через час уже въезжаем на территорию парка под смеркающиеся лучи заходящего солнца. В отеле по предварительному звонку Хашеллы нас уже ожидали, поэтому процесс заселения занимает считанные минуты.
Оставив вещи в номерах, решаем прогуляться и подышать тропическим воздухом. Выходим к неширокому каналу, где нам предлагают прокатиться на лодке вниз по течению. Там сможем найти небольшой ресторан с местными деликатесами.
Зеленая гладь воды поглощает все звуки, оставляя лишь тихий плеск и мелодичное стрекотание сверчков. Небо над нами быстро темнеет и покрывается звездами, словно кто-то рассыпал бриллианты по бархатной ткани. С двух сторон реки словно живые гирлянды мерцают тысячи светлячков.
– Это так красиво, – охаю я и снимаю видео для племяшек. Уверена, в один прекрасный день я их сюда привезу, чтобы вместе любоваться такой магией. – Мы как будто в кино!
– Ужастике?
– Триллере, – хмыкаю я.
– И какой твой любимый фильм?
– Никогда не понимала темы “любимой вещи”. В мире же такое разнообразие всего. Ты можешь любить множество вещей, и вряд ли что-то должно быть самым любимым.
– Даже любимый человек не может быть самым-самым?
– Даже любимый человек, – вторю я и оглядываюсь. – Слушай, как-то подозрительно похолодало, тебе не кажется?
Вокруг действительно наступает зловещая тишина. Ветер стихает, словно затаив дыхание, а листья на деревьях замирают, предчувствуя беду. Темные тучи надвигаются с запада, закрывая россыпь звезд. В воздухе чувствуется запах свежести и озона.
Молния пронзает небо, озаряя все вокруг будто вспышка фотокамеры и запечатлевая застывшее недовольное выражение лица Андрея.
Вдалеке докатывается глухой рокот грома.
И вот, первые капли падают на воду.
– Греби к берегу, босс! – командую викингом.
Ливень хлещет по лицу, пробираясь под капюшон. Ветер рвет с меня куртку, но я не могу отвести взгляд от Квилинского, сидящего напротив. Его сильные руки мерно взлетают и опускаются, весла скользят по воде, рассекая пелену дождя.
Мокрая футболка прилипает к телу, обрисовывая каждый рельеф его мощных мускулов. Капли стекают по лицу, блестя в свете молний. Андрей выглядит как герой древнего эпоса, сражающийся с морским чудовищем.
Мы выбираемся из лодки и прячемся под деревом, которое опасно качается словно маятник, угрожая в любой момент рухнуть под натиском стихии.
– Бежим туда!
Викинг хватает меня за руку, тащит вперед, не давая упасть. Мы бежим по скользкой тропе, спотыкаясь о корни деревьев и склизкие лианы. Мы будто участвуем в стипль-чезе, где роль препятствий играют падающие ветки, коварные ямы и непроходимые заросли.
Мы несемся, не разбирая дороги, ослепленные ливнем и оглушенные ветром.
Куда нас ведет это отчаянное бегство?
Не имею понятия.
Мы заблудились, потерянные в бушующем лесу.
– Я замерзла, – тихонечко хнычу, – и устала.
– Потерпи, малыш. Сейчас что-нибудь придумаем.
Квилинский обнимает меня и безуспешно пытается укрыть от хлещущего по телу ливня.
– Подожди, что это там?! – неожиданно мужчина указывает на слабый огонек на холме.
– Очень надеюсь, отель.
Мы поднимаемся наверх по склону. От дождя земля превращается в скользкую грязевую горку, отчего мы по очереди падаем, поднимаемся вновь и упорото лезем вверх. Наконец, добираемся до вершины, где как в низко бюджетном ужастике материализуется небольшой старенький эко-отель.
– Простите, у нас остался только один номер, – перекрикивает рев ветра ресепшионист, безуспешно ловя разлетающиеся во все стороны бумажки – в них будто бес вселился. – Из-за поднявшегося шторма отменили все рейсы и посетители продлили брони.
Не раздумывая сразу же соглашаемся.
Мы с головы до ног перепачканы в глине, поэтому если немного постоять в сухом помещении, то ссохемся и превратимся в скульптуры. К статуе Амриндера никаких претензий – он отлично сойдет за экспонат превосходно сохранившегося викинга.
Как только заходим в номер, сразу скидываю на пол всю одежду с нижним бельем. Захожу в ванную комнату и включаю горячую воду с максимальным напором, чтобы быстрее прогреть помещение.
Сквозь запотевшее зеркало вижу, как дверь сзади отворяется. Заходит Андрей полностью обнаженный. Он тоже успел избавиться от насквозь промокшей и грязной одежды.
Пар от горячей воды окутывает нас, создавая в маленькой ванной комнате ауру интимности. Я делаю вид, что не замечаю его присутствия и, зажмурившись, подставляю лицо под струи почти огненной воды. Грязь стекает с меня, превращая пол в темный омут.
Он же, стоя за спиной, не сводит с меня глаз.
Чувствую, как его взгляд скользит по моим мокрым волосам, струящимся по спине, по нежной коже, покрытой капельками воды и пятнами глины, по изящным изгибам тела.
Андрей не движется, молча наслаждаясь этой мимолетной картиной.
Наконец, он осторожно касается моего плеча, отчего с непривычки вздрагиваю. Его руки скользят по моей шее, спускаются к грудям, которые сильно сжимает, затем словно тиски сковывают талию, притягивая к себе.
Его сбивчивое дыхание, жаркое и прерывистое, обжигает кожу.
Квилинский резко разворачивает меня к себе лицом, и его губы обрушиваются на меня с жадностью путника, изнывающего от жажды. Язык, настойчивый и властный, вторгается в рот, терзая их в поцелуе. Это танец языков, игра губ, борьба и подчинение, где уже никто не выйдет победителем.
Это не просто поцелуй. Это взрыв страсти, всепоглощающего желания, предвестник бури, которая вот-вот разразится.
В этот момент викинг понимает, что не может больше сдерживаться.
Вспышки молний пронзают мое тело, отдаваясь в самых потаенных уголках.
Я стону от нахлынувшего блаженства, не в силах обуздать рвущийся наружу крик.
– Ты не боишься, что об этом узнает Георгий? – рычит он и кусает меня за ухо.
– А тебя эта мысль возбуждает? – выдыхаю я, сильнее впиваясь ему в мокрые волосы. Он начинает двигаться быстрее и жестче. – Видимо, да.
– Сегодня. Ты. Только. Моя.
За окном бушует ураган, завывая словно дикий зверь и хлестая ветками по стеклам. В комнате же царит не менее яростная буря, но не стихии, а страсти.
На смятой постели, под сенью балдахина, сплетаются два тела, словно два вихря, в танце, где нет ни правил, ни победителей.
Сегодня ночью я отыграюсь за все бессонные ночи, за все томные минуты ожидания.
Стоит Андрею затихнуть, погрузившись в дрему, как мои руки, словно змеи, скользят по его обнаженной груди, очерчивают контур сумбурных татуировок, спускаются ниже к животу, где под загорелой кожей бушуют тугие мускулы. Касаюсь его с нежной жестокостью, вызывая стоны и возбуждая каждую клеточку.
Он отчаянно сопротивляется моим чарам, хмурится, стискивает зубы, но его тело предательски выдает истинные желания.
Каждый мой поцелуй, каждое прикосновение разжигает в нем огонь, который Квилинский не в силах погасить.
Наслаждаюсь его беспомощностью, его яростью, которая лишь подпитывает мою жажду. Я – искусный палач, растягивающий пытку, чтобы смаковать чувство власти и безграничного контроля над ситуацией.
Андрей – мой пленник, мой покорный раб в этой комнате три на пять. Я выматываю его как самого ненавистного врага и буду терзать до рассвета, пока буря за окном не стихнет, оставив после себя лишь опустошение и изможденные тела.
~*~
Мы просыпаемся только к обеду.
Квилинский, взъерошенный и помятый, сгребает меня в охапку как маленького котенка и тянется за утренним, точнее дневным поцелуем. Кладу указательный палец ему на губы:
– Об этом никто не должен знать, – расставляю все точки над i, обговаривая новые правила игры. – В особенности, Георгий Робертович.
Не уверена, что он меня расслышал, потому что принимается так яростно целовать, будто берет реванш за вчерашние пытки. Его поцелуй жадный, страстный, словно хочет поглотить меня целиком.
Его пальцы скользят по моей коже, оставляя за собой след из электрических разрядов. Он касается моего лица, плеч, груди, пробуждая волны желания. Мои соски напрягаются от прикосновений, отчего невольно стону.
Викинг улыбается, довольный моим ответом, и продолжает свои ласки.
Амриндер будто в школе пропустил все уроки анатомии и теперь пытается наверстать их, изучая каждый сантиметр моего тела. Его руки спускаются ниже к животу, пальцы исследуют талию, бедра, ягодицы.
Я закрываю глаза, наслаждаясь чертовски искусными манипуляциями.
Мое тело трепещет, чувствую, как он меня хочет.
Беовульф медленно теряет контроль и его желание становится неуправляемым.
Он резко проникает в меня, и я уже не сдерживаю крик, который тонет в шуме урагана за окном. Если бы не тайфун, сюда бы сбежалась вся гостиница, думающая, что надо мной ставят извращенные пытки.
Его движения становятся все более стремительными, с каждым толчком приближая пик наслаждения. Через мгновение в лицо будто выстреливает фейерверком, а низ живота завязывается морским узлом.
Неужели в голубых глазах Квилинского мелькнул страх? Кажется, мои «нефритовые врата» слишком сильно сжали его копье.
Надеюсь, не переломала его оружие, ведь впереди нас ждет еще не один раунд боев без правил.
Андрей падает рядом на постель и шепчет:
– А сейчас я продемонстрирую себе свой фирменный прием, только ты должна мне помочь.
– Что ты задумал? – Еще не поздно взять обратно слова про извращенные пытки.
– Ты сейчас кончишь еще раз и очень быстро, – многообещающе заявляет викинг.
– А ты не много на себя берешь? Я уже…
– Шиш, – шикает он на меня и начинает массировать струны моей лиры, интенсивно растирая сперму по губам. Должна признать, это крайне приятно. – Просто делай, что я скажу.
– Что я…
– Выпрями обе ноги, будто балерина, и изо всех сил сожми бедрами мою ладонь, – командует рыжий бес.
– Надеюсь, ты знаешь, о чем гово… – с сомнением отвечаю, но выполняю его наставления. Когда напрягаю тело, он накрывает ладонью мою вульву и надавливает, удерживая так пару мгновений. – …ооооххххх. Квилинский, это что такое было?
Внутри все сводит в восхитительно-сладкой судороге, такой необычайно яркой и неожиданной, что в из глаз искры посыпались.
Это сравнимо с первым поцелуем, да даже первым сексом!
– Ну как? – он наконец вытаскивает свою руку, которую мои ноги только сейчас выпускают из тисков.
– Как это вообще возможно? – охаю я, все еще не веря собственным ощущениям. – Я думала, что множественный оргазм это выдумка! Откуда ты об этом знаешь? Да… даже я об этом не знала!
– Искрина, если будешь хорошо себя вести – я покажу тебе еще много чего интересного.
Квилинский получает свои заслуженные 100 очков, а я про себя думаю, что в ближайшее время можете называть меня пай-девочкой.
~*~
– Откуда знаешь про нас с Георгием Робертовичем? – спрашиваю я, когда уставший и выжатый как лимон(ад) Андрей тупо пялится в потолок, при этом не убирает руку с внутренней стороны моего бедра.
Никогда бы не подумала, что буду когда-нибудь лежать с ним голой в одной постели.
Он будто взял мое тело в заложники. Стоит шевельнуться – и буду мгновенно проткнута тупым предметом.
Буквально.
– Я отклонил твою кандидатуру, – без особого интереса признается начальник.
– Что?!
Скидываю его ладонь и перекатываюсь на живот. Как и предсказывала, копье викинга начинает переходить в боевое состояние.
– Ненавижу блатных, – цедит сквозь зубы Квилинский с особым отвращением.
– Но…
– Но Георгий настоял на своем и сам назначил зарплату, соответствующую позиции директора. Это явно говорит об особых личных связях.
Сажусь и подтягиваю к груди ноги.
Он пялится на ненароком обнажившийся розовый цветок.
– Может, я его внебрачная дочь, – подкидываю весьма логичные варианты.
– Я спросил у вас обоих о первой встрече, и ответы совпали. Серебрянский потом упомянул как-то вскользь, видимо забывшись, про ночной пляж и что с тобой не уснешь. – Он протягивает руку и нежно касается лепестка распустившегося бутона. – Я теперь понимаю, о чем он. А ты подтвердила то же самое. – Потом неожиданно съезжает с темы: – Твои губы похожи на орхидею.
– А ты разбираешься в цветах? Ты что, флорист-любитель?
– Мама любит орхидеи. Очень капризный цветок, что тебе скажу. Но с твоим справлюсь.
Глаза Бога Небесного мутнеют от желания, и мужчина как загипнотизированный водит пальцем по моей орхидее будто там запутанный бесконечный лабиринт или кроется секрет создания мироздания.
– Тогда что, Амриндер, – говорю слишком вульгарно, будто вызываю его на дуэль. – Ты готов сыграть в эту игру на троих?
– Мне нужно подумать, – неохотно отвечает мужчина, при этом его манипуляции говорят об обратном.
– Да, побормочи там себе под нос и сделай выводы.
– Конечно, я говорю сам с собой, – Андрей понимает, что подтруниваю, намекая на его привычку тихо сам с собой вести беседу. – Иногда мне нужно мнение эксперта.
– А пока ты думаешь, – сажусь на него сверху и упираюсь руками об его грудь. Мне однозначно нравится крутить викингом вдвое тяжелее и больше себя по габаритам как игрушкой, – я попробую кое-что новенькое.
Если Квилинский и пронзает меня полным недоверия взглядом, его выпирающая часть тела, упершаяся мне в спину, явно готова вступить в новую игру.
~*~
– Что ты делаешь в Fidèle? Судя по образованию в Англии и двум квартирам в элитном районе, ты не сильно бедствуешь.
– У меня хорошие гены, а точнее – очень богатые родители.
Где-то мы это уже слышали. В дешевом ромкоме для понаехавших дурочек?
– Чем они занимаются?
Все же я приличная девушка и должна знать, с кем делю постель и даю трогать свой цветок.
Ага, как будто это сильно поменяет ситуацию.
Буду двигаться в два быстрее и стонать на пятьдесят децибел громче.
– Да всем подряд. Инвестиции в образование, недвижимость, логистику, – лениво перечисляет Квилинский. – В принципе, тот элитный квартирный комплекс построен их компанией.
– Куда тебе столько богатства, Квилинский?!
– Ну не мне одному. У меня есть старший брат.
– Ого, а чем он занимается?
– Живет в Гане и женат на очень перспективной девушке, которая помогает брать все строительные госзаказы. Сейчас вот строит торговый центр.
Присвистываю.
– Да ваша семья состоит из акул бизнеса.
Не знаю, или викингов бизнеса. Так говорят?
– Наверное… Я до 27 не работал.
– Ты серьезно? – быстро считаю в уме: – У меня к 27 был уже стаж 10 лет!
Андрей кидает на меня недоверчивый взгляд:
– Да у тебя вообще какой-то пунктик относительно денег.
– Да, я их очень люблю, – признаюсь искренне. А чего юлить? – Только они счастье и приносят.
– Почему?
– Знаешь, от нас с сестрой ушел отец, и мама осталась одна.
– И она вас двоих вытащила на себе? – догадывается вице-президент, предвкушая стандартный жизненный сюжет.
– Вот нет. Моя мама была преподавателем в университете, но когда родители поженились, то оставила карьеру и стала домохозяйкой. Финансами занимался только отец, поэтому когда он ушел – мы остались с жильем, но без запасов и постоянно дохода. Настя тогда поступила в институт и подрабатывала, поэтому могла сама себя содержать. Мне повезло, за мою учебу заплатила тетя – мамина сестра. У нее не было детей, поэтому из своих накоплений нам помогала. – Вспоминаю тетушку, которая ушла из жизни, когда мне было четырнадцать. Она оставила мне свой мопед, на котором потом как сумасшедшая с подружками рассекала ночные улицы. – Дальше уже поступила на бюджет, ну и тоже начала работать с первого курса. Меньшее, что хочу в своей жизни – это быть похожей на свою маму. Поэтому деньги решают все. – Задумчиво накручиваю на палец локон его огненных волос. Странное сочетание – рыжая шевелюра и сапфировые глаза. – Кому это не знать, как не твоей семье. Давай, а теперь ты расскажи мне историю маленького «Бога Небесного». Как в золоте купался, по клубам шатался и девочек любил.
Квилинский выдыхает.
– У меня совсем все банально. Был раздолбаем. Учился кое-как, дебошил, зато серьезно занимался спортом. Родителям надоело. Спровадили в Англию. Вместо экономического перевелся на языковой факультет всем назло.
– Квилинский, у тебя какая-то очень скучная богатая жизнь, – демонстративно зеваю.
– Занимался уличными подпольными боями, – игнорирует он мое театральное презрение.
– Я так и знала! Там тебе нос и сломали?
– Да. Мама до сих пор верит, что упал с лестницы.
– Так, вот уже интереснее стало. Что еще?
– Потом меня вытурили из университета.
– Серьезно?
– Да. Последние два года просто ходил на бои, заработал денег, на них потом купил диплом и поехал обратно домой.
Этот душнила даже универ не закончил!
Интересно, а Георгий Робертович об этом знает?
Хотя… действительно, мне тоже ни разу не пришлось показывать свой диплом ни на одном из собеседований. Все как-то очень наивно верили на слово.
– Признайся, что ты до сих пор тайно бьешь людям морды.
– Я приличный человек. Признаюсь, иногда некоторым очень хочется набить морду, как ты выразилась. Но вместо этого я бью только по мячам. Да и вообще, Искрина, откуда в тебе столько кровожадности?
– Ты себя со стороны видел? – не могу не съязвить.
– Каждый день в зеркале.
– И?
– И мне в ответ улыбается чертовски сексуальный и брутальный мужчина в полном расцвете сил.
– Ты о себе слишком высокого мнения, Квилинский. И ты не умеешь улыбаться. Максимум – скалиться.
– Тебя же как-то этим завлек? – не без повода отмечает рыжий викинг.
А ведь не поспоришь.
Закатываю глаза.
– Язык как выучил, если занимался фигней?
– У меня партнер по спаррингу индусом был. Поверь, никакой универ не научит такому уровню хинди как у меня.
– Уважуха.
Нам приносят еду в номер. Тайфун не утихает, поэтому сотрудники отеля окружают постояльцев почти материнской заботой. Беовульф немного пугает малазийца, появившись на пороге в одной простыне.
– А ты как язык освоила? – интересуется начальник, с удовольствием поедая жареную лапшу с морепродуктами.
Почему-то мне казалось, что в еде он будет ужасной и капризной привередой, судя по маниакальной любви к чистоте и порядку. Но нет: на протяжении наших поездок рыжий бес с энтузиазмом питался в дорогих ресторанах наравне с забегаловками прямо на тротуаре у дороги или сточной канавы.
Квилинский таит в себе столько необъяснимых противоречий!
– Стандартно. Три года на курсах, потом два года в Ханое училась в Институте Пушкина. Когда доедем до Вьетнама, я тебе все покажу.
– Но азиатские языки очень сложные.
– Говорю же, у меня отличный музыкальный слух. Как-нибудь, я тебе спою.
– Звучит как угроза, – язвит начальник. – У тебя зеленые глаза. – Резко меняет тему капитан очевидность. – Ты ведьма?
– Очень может быть. Викинги боятся ведьм?
Андрей качает головой.
А стоило бы. Мать Гренделя – водяная ведьма – чуть не укокошила Беовульфа, чтобы отомстить за смерть сына.
– У меня дед ирландец, кстати. Оттуда рыжая борода. Ну еще акцент.
– Тебе идет.
Не знаю, рыжие гордятся своей рыжестью? Обычно в детстве их дразнят конопатыми и приписывают расправу над дедом лопатой. На английском же их красиво называют “имбирными”, наверное, под цвет печенек.
