Kitabı oku: «Моя медовая девочка», sayfa 3

7. Шпиль

Грир Гонсалес

Я проводил её тяжелым взглядом, но следом не пошёл. Блонди нужно остыть, да и мне не помешает прийти в себя и понять, что это, блядь, сейчас было! Как я умудрился настолько потерять контроль, что…

Засунув руки в карманы джинс, я неторопливо побрёл в сторону обрыва. Мне срочно требовалось проветрить голову, а чуть солоноватый морской бриз с залива отлично сдувал концентрированный запах секса, который окружал меня словно облаком. Облокотившись на поручень, я бездумно уставился вперёд. Итак, что же это сейчас было?!

Одри мне сразу понравилась, чего уж там. Даже несмотря на то, что мудила Алекс явно имел на неё планы. Ха! Он имел планы, а я поимел её! Пусть утрётся, засранец. Ну-у-у… почти поимел! Но то, как это было…

Я еле слышно застонал. Вокруг уже никого не было, и можно было не стесняться. Её губы были такими сладкими, а кожа пахла просто крышесносно, даже обработанная блокатором феромонов. Но когда она встала на колени и взяла в рот мой член… когда я почувствовал запах её влажного возбуждения… Святые небеса!

Я закрыл глаза, вновь переживая в памяти недавние ощущения. Как пульсировал член, изливаясь… Как пальцы отказывались разжиматься, лишь бы не выпускать белокурый шелк её волос… Как небо померкло, рассыпаясь миллиардами звёзд удовольствия.

– Блядь! Романтик хренов! – выругался я, открывая глаза. Член снова стоял, как каменный. – Ещё не хватало разгуливать тут со стояком наперевес.

У меня был примерно миллиард любовниц, плюс минус несколько сотен. Как любой альфа, я трахал, всё, что движется с тех пор, как лет в четырнадцать научился контролировать выбросы феромонов. Девчонки нами запрыгивали на мой член и скакали на нём до изнеможения. С кем-то было более кайфово, с кем-то менее… но с Одри всё было по-другому! По настоящему. Невероятно. Отпадно. Может ли… Может она быть моей… истинной?

Не то, чтобы я сильно верил во всю эту херню про истинные пары. Мне всегда казалось, что это просто байки, которыми старшее поколение пичкает молодежь, чтоб поскорее всех переженить. Во всяком случае никто из моих знакомых парней-альф ни про каких истинных не рассказывал.

Но с другой стороны, прежде никогда не было такого, чтоб во время секса я настолько слетел с катушек. Я ведь реально отключился на какое-то время и пришёл в себя, лишь услышав булькающий кашель и мычание. Серые глаза, смотревшие на меня снизу вверх, сверкали от ярости и негодования. Ещё немного, и малышка точно заехала бы мне по яйцам!

Я снова застонал, но в этот раз от стыда.

– Ну и позорище! Вот это я мудак… Ладно. Ничего непоправимого… Ладно!

Постояв ещё немного, мне наконец удалось уговорить член не выпрыгивать из штанов. Я направился в сторону виллы. Нужно выпить и решить, что делать дальше. Как бы мне этого не хотелось, маловероятно, что сегодня удастся закончить начатое с Одри. Тогда хоть отвезу её домой. Или вызову такси, а сам спущу пар с какой-нибудь блондинкой. Поставлю её раком, сзади они все равно на одно лицо.

В дальней гостиной «Цитадели», куда допускались только вип-гости, сидел Вэл.

– Я думал, мы вчера всё утрясли, – сухо бросил он, выпуская облако табачного дыма.

– Ты о чём?

– Вижу тебя насквозь, придурок. Ходишь с дибильной улыбочкой на лице, пахнешь сексом, так что не делай вид, что не понимаешь.

– А, это… Нет, не утрясли.

– Грир! – голос Алекса прозвучал угрожающе, но я сделал вид, что не замечаю. Прошёл к бару и плеснул виски на два пальца.

– Ну что Грир… Не еби ты мне мозги. Да, это ты её первый нашёл. Ну и что дальше? У нас свободная трахо-рыночная экономика. Тем более для тебя Одри всего лишь очередное завоевание. Игра.

– Но это моя игра, мои шахматы.

– Тогда считай, что я провёл рокировку, – я в упор смотрел на друга. – Она мне нравится. По-настоящему.

– По-настоящему, ага. Ха-ха-ха! – Вэл наигранно расхохотался, подошёл к бару и тоже наполнил стеклянный стакан с рублеными гранями медово-янтарной жидкостью. – Так же нравится, как и предыдущая блондиночка. Как её там звали, Мэнди? И та, что была до неё, и ещё… Сколько их было, а?

– В этот раз всё иначе.

– Да неужели? Уж я-то знаю, как ты реагируешь на таких очаровашек с оленьими глазами в пол лица. Не она первая, не она последняя. Такие, как мы не созданы для вот этого вот «по-настоящему». Так что угомони, блядь, свои гормоны!

– Не могу.

– Не можешь?

– Нет, – я взял сигарету из пачки, лежащей на столике, и щёлкнул зажигалкой. Уселся в глубокое кресло. – В этот раз точно по-настоящему.

– Да уж… Не думал, что между нами когда-нибудь встанет  баба, – Вэл вольготно  расположился на диване, расплескав алкоголь по желтоватой бархатной обивке. Неровные кляксы тут же впитались в ткань, оставив мокрые разводы и запах древесной коры. – Согласен, она и правда отличается от прочих, но ты-то вряд ли успел это заметить за полдня. Для тебя белые пряди как красная тряпка для быка. Всё остальное не имеет значения. Не отрицай. – Он взмахнул свободной рукой в предупреждающем жесте, обрывая так и не сорвавшиеся с моих губ слова.

Я не стал возражать. В конце концов, Вэл прав. Да, я узнал о существовании Одри от него пару недель назад, но увидел в реальности только вчера вечером. И всё же что-то подсказывало мне, что эту девчонку не стоит отпускать.

В вип-гостиной повисла тишина. За окном сгущались сумерки. Скоро включат иллюминацию и подсветку бассейна, во двор начнут стекаться гости – те, кто остался со вчера, и новые.

Алекс допил и со стуком поставил пустой стакан на столешницу.

– Как, блядь, меня достали вешающиеся на шею нищебродки, которые искренне надеются, что я сойду с ума от их особенных, невероятных, неповторимых феромонов. А ещё надменно-пафосные дочки богатых папочек – с виду такие неприступные, но по факту…

Я хмыкнул. Бедненький… богатенький ублюдок!

– По факту, – продолжил Вэл свой проникновенный монолог, – и те и другие готовы подставить свои текущие щёлки, стоит только поманить пальцем. Одри же действительно училась. Хотя я намеренно сбивал её выплесками своих феромонов.

– Может, просто они пришлись ей не по вкусу.

– Не может. Её тело реагировало. Ты бы видел, как она дёргалась. Как бегала в ванную каждые пятнадцать минут – не иначе как разбухшие тампоны менять и заново обмазываться блокатором запаха. Однозначно… Какого хрена ты влез и запорол мне миттельшпиль!

– Заебал ты со своей шахматной терминологией! Пока у тебя миттель, у меня уже шпиль.

Я похабно ухмыльнулся, и с Алекса тут же слетела  вся напускная расслабленность.

– Ты что, блядь, поимел мою ученицу?! – сверкая глазами, он вскочил с дивана с явным намерением освежить вчерашнюю ссадину на моем лице. Его кулаки сжались. На лице отражалась напряжённая работа мысли. Судя по всему, уязвленный шахматист лихорадочно анализировал ситуацию. Стоит ли Одри того, чтобы разорвать многолетнюю  дружбу? Наконец он принял решение. Сел обратно, потянулся к столику и отхлебнул виски прямо из горла графина. Глоток, второй, третий…

– Сука ты, Грир. Ну да и хрен с тобой. Но вдалбливать экономику в эту деревенскую курицу я больше не намерен, –  окончательно взял себя в руки Алекс, отпил ещё немного янтарного и уже совсем спокойным голосом поинтересовался: – Ну и как она в кровати?

– До неё мы дойти не успели. Пока что, – я наконец расслабился, закинув ноги на банкетку.  – Блонди не оценила «разгневанного дракона»…

8. Штиль

Одри Шу

Мне повезло – золотая молодежь была по-прежнему занята кормежкой катраносов и кучковалась где-то в отдалении, поэтому на пути в «Цитадель» почти никто не встретился. Заперев дверь знакомой уборной, я бросилась к раковине и долго полоскала рот и горло, промывала нос. Затем отчаянно намыливалась в душе, стараясь отмыться от произошедшего и привести мысли в порядок.

– Ну что доигралась, идиотка?! – зло шипела я, по привычке разговаривая сама с собой. – Хотела переспать с первым встречным-поперечным? Понравилось?

Я выплёвывала из себя слова и затекающие в рот струйки теплой воды, так напоминающие теперь о… Меня передёрнуло от омерзения.

– И рыбку съесть, и на хуй сесть! – продолжила я самобичевание. – Ага, как же! Богатенький альфа, красивое тело, глаза – ночная тьма, и всё? Потекла? Готова трахаться в сраном лесу, чуть ли не на глазах у толпы?

Меня тошнило. От вчерашнего алкоголя, от непроходящего кислого послевкусия лайма, но больше – от самой себя. Почему никто в интернете не писал, что сперма на вкус такая отвратительная? Или может всё дело во мне?

Первый сексуальный опыт закончился омерзительными ощущениями, а я всё ещё оставалась девственницей. Хуже просто и быть не могло.

– Считается ли, что секс был, если речь только про минет? – бубнила я себе под нос. – Это же не означает, что у мудака теперь есть на меня какие-то права?

До этого момента я ни разу не интересовалась чем-то подобным. Полагала, что первое слияние должно происходить в романтической обстановке и по классическому сценарию… Вот идиотка!

Нет, конечно, понятно, что от меня теперь пахнет Гриром, не сказать, что разит наповал, но все же запах имеется. Я поморщилась и в сто девятнадцатый раз прополоскала рот. Вопрос в том, продолжаю ли я испускать свои собственные феромоны со сладкими нотами невинности. Если уже нет, то ладно: мерзкий ублюдок по крайней мере помог мне осуществить мой план. А если да? Если я понапрасну это всё вытерпела?

Я уставилась в зеркало и прошипела:

– Если всё зря, то найду мудака и врежу ему!

Мне срочно нужно было найти ответы в сети. Выбравшись из ванны, я сунула руку в ворох ткани на полу – сброшенную впопыхах юбку.

– Блядь блядская!

В кармане было пусто.

***

Спустя десять минут я шарила руками по медленно остывающей земле, но в сгустившихся сумерках найти телефон на ощупь было практически невозможно. О маленьком блокаторе запаха и говорить было нечего. И когда только успело стемнеть?!

Я могла потерять их только здесь, под здоровенным дубом, когда… когда неконтролирующий себя альфа чуть не утопил меня в сперме.

– Блядский богатенький говнюк!

Я корила себя последними словами за то, что вообще села на тот долбанный байк. Надо было занять денег у До, купить новый билет и уехать в Хольсмитт. Как делала всегда. А позже потребовать с Алекса свой рюкзак… Так нет же, мне захотелось поразвлечься! Хоть на вечер примерить на себя ту жизнь, что могла бы быть у меня, если бы отец не обанкротился. Если бы мама не…

– Нет! – неожиданно донесся до меня чей-то испуганный возглас.

– Иди сюда, тварь!

Ветер кружил в своих прохладных потоках крики: несколько грубых голосов спорили с одним боязливо-визгливым. Звуки смешивались с шуршанием гравия, хрустом веток под ногами, всхлипов и отчаянной возни со стороны залива. Визгливый слёзно оправдывался и упрашивал его отпустить.

Став невольным свидетелем чьих-то разборок, я прижалась к дубу и затаилась. Ни к чему мне разборки богатеньких пижонов. Голоса приближались, но вступившая в свои права ночь позволяла разглядеть лишь силуэты.

– Я не умею плавать! Пустите! – надрывался тощий парень, которого две массивные фигуры держали за руки, за ноги и раскачивали, стоя на краю обрыва. Ещё двое курили чуть поодаль.

Кажется, ситуация переходила всякие границы и не была простой ссорой. Мне прошиб озноб, неприятной волной пополз вдоль позвоночника. Но что я могла сделать? Одна девчонка против четырёх быков. Разве что отвлечь? Заболтать? Прикинуться дурочкой? Не будут же они у меня на глазах скидывать его вниз, к катраносам! Это же, считай, как убить!

В следующий миг одновременно произошло три события:

Я отстранилась от дуба, движимая безумным порывом вмешаться, как-то остановить непоправимое.

Здоровяки раскачали и выпустили из рук пронзительно визжавшую жертву, и её фигура пропала из виду.

Ночную возню пронзили неестественные механические трели дешевенького телефона, который мигал подсветкой в паре метрах от меня.

Блядь! Как же не вовремя…

А дальше всё завертелось. Меня перехватили чьи-то руки, так сжав рёбра, что пришлось согнуться пополам и хватать ртом воздух. Перед глазами мельтешило и скакало тёмными пятнами, переигрывая по колеру саму ночь. Другая пара рук задрала юбку, оголяя задницу. Трусы грубо сдёрнули, колени сжали, и в воздухе разнёсся звонкий звук шлепка. Какофония грубых голосов напоминала ненавистное кваканье древесных лягушек. До меня, бьющейся в истерике, доходили обрывки фраз:

– Сладкая…

– Оприходуем…

– Чур я первый…

– Тоже поплавает…

«Это случится сегодня» – всплыла в памяти недавняя мысль. Грир теперь не казался плохим вариантом для первого раза. Лучше бы с ним. Чем так. Чем эти… Не дамся!

– Нет! Отпустите меня! Отъебитесь, уроды!

Я пришла в себя от шока и впилась зубами в удерживающую чужую руку, резко лягнулась, угодив ботинком в чью-то плоть. Дёрнулась вперёд. Трусы затрещали и, кажется, порвались. Да и хрен с ними, лишь бы унести ноги от этих уродов…

Четыре. Ровно четыре шага я успела сделать, до того как поняла, что мои ноги больше не касаются земли.

Новый удар пришёлся на спину. Громкий шлепок тела о воду отразился от скальной породы отвесного обрыва и растворился во мраке, но я этого не услышала.

Холодный омут засасывал, дезориентируя. Где верх, где низ? Чернота вокруг. Я закричала, вода тотчас этим воспользовалась и хлынула в лёгкие.

Ведомая лишь инстинктом выживания, я вынырнула, заглотнула воздуха и снова, ухнула вниз. А потом ещё раз и ещё. Пока кое-как не вспомнила то, чему по вторникам и четвергам сама обучала детей.

Паника. Подавить панику первым делом.

Мне, наконец, удалось выровнять дыхание и осмотреться. Темнота клубилась вокруг, и лишь вдали на другом берегу залива тусклым светом мерцал одинокий фонарь. Запрокинув голову, я с трудом различила очертания края обрыва. Людей на нём уже не было. О том, чтобы взобраться наверх по скалам не могло быть и речи. Остается фонарь. Плыть на свет, как мотылек. Лишь бы не опалить тонкие крылышки. Лишь бы доплыть.

«Эдем» – вспомнила я название виллы с пляжем. Я смогу. Смогу. Если только… Новая волна паники затопила сознание. Катраносы! Злобные жуткие порождения ада, которыми восхищался Грир. И они где-то под ней, под Одри. Может спят по ночам? Хоть бы спали.

Рядом раздался всплеск. Я вздрогнула, замерла, поджав под себя ноги, стараясь удержаться на плаву только при помощи едва заметных движений руками. Сердце отстукивало громкий ускоренный ритм…

– Прокля… – хрипло раздалось справа, вода затопила остаток слова, превратив его в бульканье.

– Эй! – негромко, почти шёпотом окликнула я первую жертву.

– Помоги мне! – отрывисто донеслось из темноты. Снова всплеск и бульканье. Я бесшумно поплыла на звуки.

Тщетно цепляясь за гладкую поверхность скалы, у самого её подножья барахтался человек. Стоило только мне приблизиться, как он ухватился за мою голову, корябая ногтями кожу и вцепляясь пальцами в мокрые волосы.

– Стой! Подож… – не договорив, я погрузилась под воду.

Сверху на меня пытался взобраться отчаянно паникующий и хрипящий парень.

– Успоко… Ты нас утопи… Бля…

Я поняла тщетность своих призывов, поймала рукой бедро утопающего и ущипнула со всей силы. А потом резко нырнула, погружаясь в прохладные тёмные воды, пытаясь выйти из зоны его досягаемости. Меня отпустили, но напоследок болезненно врезали пяткой по голове, в попытке опереться… Затылок прошила резкая боль, в глаза словно звёзды замелькали. Я вскрикнула, вновь впуская в лёгкие воду, и почувствовала, как на грудную клетку давит толща воды.

9. Спасение

Мэнсон Тейнис

– Грёбан…ые альф…ачи…

Я судорожно цеплялся за скользкие скалы, обламывал ногти, но руки снова и снова соскальзывали и прохладная пучина тащила меня вниз. Я проклинал тех уродов, что скинули меня с обрыва, и тех, кто отплясывал сейчас на вилле.

«Богатые ублюдки! Чтоб вы все сдохли!» – мысленно кричал я, боясь открыть рот, ведь вода так и норовила хлынуть внутрь.

Кое-как удалось уцепиться за один из каменистых уступов и перевести дыхание. Надо было что-то делать. О телефоне и речи быть не могло – он хоть и оттягивал карман брюк, но был безнадёжно утоплен. Позвать на помощь? Так вероятнее, что ублюдки пустят в меня ещё и пулю – с них станется. Они ведь до сих пор были там. Сверху явственно доносились звуки борьбы, кто-то кричал, кажется, девчонка.

«Так тебе и надо», – отстранённо подумалось вдруг. – «Все вы, сучки, одинаковые. Ложитесь под альф, стоит им только поманить. А нам, простым парням, приходится из кожи вон лезть! Ладно ещё если ты при бабле, а если как я?!»

Тряхнув головой, отгоняя странные бестолковые мысли, отчего-то лезущие в голову, вместо того, чтобы думать, как спастись, я чуть подтянулся, а ногой упёрся в выбоину в скале.

«Не стоило сегодня приезжать!»

Этот день вдруг пронёсся перед глазами за считанные секунды. Ещё утром я пил кофе в кофейне с нарисованными на стенах круассанами и пончиками, беспечно размышлял о том, что неизвестному художнику явно удалось передать вкус выпечки гораздо лучше, чем местному кондитеру. Но в целом утро было неплохое, ровно до тех пор, пока ко мне не подсел Стокс. Щуплый старикан в извечной серой кепке. Скоро в могилу, а дела до сих пор вертит. Все знают, если к тебе пришёл Стокс – или сорвешь куш, или сдохнешь.

– Мэнс, дружище… – начал было он, добродушно улыбаясь, от чего его грубые, набрякшие морщины некрасиво скукожились.

Да, я рискнул. Взялся за заказ. Дельце выглядело плёвым. Богатые пьяные придурки всегда были лёгкой добычей. Вот только Стокс забыл упомянуть про конкурентов на этой же территории.

«Твою мать, старый пройдоха наверняка делал на нас ставки. И по-любому ставил он не на меня. А я, как глупый баран, повёлся. И что теперь? Что, блядь, теперь?!»

Нога соскользнула и, падая, я больно приложился челюстью о каменный выступ. Снова вода. Снова тщетные попытки ухватиться хоть за что-то. Склизкий мох, покрывающий скалы, вонял тиной и сводил на нет мои попытки спастись.

«Без паники! Я что-нибудь придума…»

– А-а-а! – заорал я, чувствуя, как ногу задела какая-то подводная жуть.

Но мой крик потонул в ещё более громком и отчаянном. Следом неподалеку в воду плюхнулось тело.

– Проклятие… – выругался я, закашливаясь и судорожно цепляясь за замшелые скалы.

Мох соскребался с камня, оставался под ногтями, а грёбаная вода вновь накрывала с головой. Слабый, едва слышный оклик из темноты словно разжёг во мне тлеющие угли, заставляя с удвоенной силой шлёпать руками по воде и сучить ногами.

– Помоги мне! – выкрикнул я, теряя последние силы.

Как только девица оказалась рядом, я клещом вцепился в неё. Она что-то пыталась кричать, но я насел сверху, лишь бы оказаться выше, над поверхностью воды, и дышать. Дышать полной грудью!

А потом строптивая сучка вывернулась, ущипнув меня за бедро, и мир снова погрузился в пучину.

– Успокойся… ты не тонешь… вода держит сама… – доносился урывками её голос. – Не дёргайся, расслабься, ложись на воду…

Она монотонно бубнила какую-то чушь, и в один момент я понял – или послушаюсь, или всё, совсем всё…

Вода и правда держала. Я распластался звездой на поверхности и изо всех сил старался держать тело расслабленным, хотя внутри меня всё протестовало:

– Как такое возможно? Я же не на кровати! Это вода, залив, и… катраносы, – прошептал я, а внутри все снова сжалось.

– Грир сказал, что они уплывают за риф после ужина, – совсем уж неуверенно заявила девица, представившаяся Одри.

«Наверняка солгала. Эти хитрожопые сучки всегда выдумывают себе имена, чтоб потом проще было отшивать парней».

– Кто их знает, вдруг один из них не нажрался и плавает где-то под нами, – сказал я вслух. Почему-то захотелось напугать её ещё сильнее. Вот просто, чтоб не думала, что она тут самая смелая.

«И плавать-то она умеет. И с Гриром мутит, альфова подстилка. Видал я этого Грира, чтоб он раздолбался на своём байке! Ненавижу их всех!»

– Нужно переплыть на ту сторону, – подала Одри супер умную мысль.

– Конечно, блядь! Единственный пляж здесь – в «Эдеме». Дикие золотые пески среди блядских скал. Вот только ты забыла похоже: я, с-с-сука, не умею плавать!

– Я помогу. Справимся. Не ссы.

«Да нечем уже. Я и без тебя давно тут обоссался».

Одри плыла на спине, загребая одной рукой, второй – придерживала меня за голову. Я фактически лежал на её голом животе. Широкая футболка, явно с чужого плеча, мешала движениям, а потому она стащила её ещё там, у места падения с обрыва. Периодически накатывали сердитые волны и полностью накрывали нас. Одри размеренно дышала носом и неплохо подстраивалась под ритм стихии. Даже удивительно, что такая хилая с виду девица, гребёт как какой-нибудь Конон Рокк, наш трехкратный чемпион по кролю.

Я же уловить темп никак не мог и, зачастую, делал вдох именно в тот момент, когда морская пена обрушивалась сверху. Только уверенная хватка Одри не позволяла мне вновь удариться в панику. Оставалось лишь периодически сплевывать попавшую в рот воду. Да и всё чаще мелькала мысль о том, что, возможно, не стоило ровнять Одри со всеми прочими зазнавшимися шлюхами.

Чёрные зубья скал, с которых нас скинули, окончательно растворились в темноте ночи, а это означало, что золотой пляж с каждым гребком всё ближе и ближе. Я чуть задрал голову и увидел вдали уличный фонарь.

– Половину переплыли, но ещё далеко, – бодро констатировал я.

Одри в этот раз ничего не ответила. Только тело её напряжённо дёрнулась, но она снова сделала взмах рукой. Заминка мне не понравилась, и я прислушался. Действительно, она уже дышала не так размеренно, как прежде, скорее пыхтела. И гребки стали натужными и неритмичными.

«Чёрт, детка, только не сдохни сейчас. Половину уже переплыли!»