На адреналине

– И это абсолютно взаимно, – колет меня он, скривившись.

Кроу отпускает мои плечи и отшатывается, словно внезапно вспомнил, что прикасаться ко мне может быть небезопасным, а то вдруг подцепит какую-нибудь заразу. Наши взгляды синхронно расцепляются, и я приступаю к разглаживанию следов от его пальцев на блузке, надеясь, что он уйдёт отсюда как можно скорее.

И он уходит. Но перед тем, как полностью скрыться из поля зрения, добавляет к своей последней реплике ещё один ингредиент, без которого моё унижение было бы неполноценным.

– Надеюсь, не успела возомнить то, чего и в помине нет? Между нами ничего не было только по одной причине, – презрительный взгляд проходится от моего лица до обуви и назад. Непродолжительная зловещая пауза, и его бросок бьёт наотмашь: – Ты мне противна.

Всё тело разом цепенеет от его последних слов. Мнение Киллана обо мне не стало открытием, но отчего же в горле собирается этот едкий комок? Он молниеносно заполняет собой все дыхательные пути. На секунды лёгкие прекращают вбирать в себя воздух, а сердце перестаёт биться, из-за чего вся кровь махом отливает от лица. Пол под ногами становится нереалистично мягким, лишая устойчивости. Волна мелкой дрожи стихийно пробирается к кончикам пальцев. Пространство вокруг застилает чернеющей мглой, и голова начинает кружиться, вынуждая осесть прямо на пол.

Ты мне противна.

Ты мне противна.

Состояние, с которым я когда-то была на ты, начинает протягивать ко мне свои цепкие щупальца. Не позволю ему овладеть мной. Нет. Больше никогда. Тем более из-за Кроу. Он этого не стоит.

Закрываю глаза и выжимаю из себя максимум, чтобы откопать из задворок памяти короткий стишок, который рекомендовал проговаривать психолог при предвестниках панической атаки, но все известные строки и рифмы будто смазало нахлынувшим чувством ненужности.

Я смогу. Я справлюсь. Вдыхай и выдыхай, Адриана. Зачем так реагировать на этого козла?

Мысли тасуются в хаотичном порядке, сбивая с верного пути, но концовка мне помнится очень хорошо, поэтому запускаю её по кругу, вдумываясь в каждое слово, пока оно не отпечатывается в сознании, постепенно возвращая меня к себе:

Шаг один, шаг другой – и ты снова где-то выше,

Ты не жди, малыш, не стой, тебя кто-то всё же слышит.

Он протянет тебе руку, можешь и не сомневаться.

Только тоже руку дай, чтобы в пропасть не сорваться…

Глава 11 Правила съёма

Доминик

– Никки, ты прикалываешься? Я не буду тебе позировать.

– Тебе что, сложно? Модель подвела меня в последний момент, а снимки в журнал нужно сдать уже завтра! Завтра, Ник! – сестра обезумела, если решила уговорить меня на этот идиотизм.

– Найди себе другую жертву, а я – пас. Извини, – развожу руками и отхожу к раковине, чтобы сполоснуть тарелку от яичницы.

Николь примчалась с утра пораньше, объявив, что отречётся от меня, если я её не выручу. Ну насмешила. Она – профессиональный фотограф. После школы приехала в Вашингтон, узнав о курсах именитого мастера фотографии, и вскоре открыла фотостудию, которая на сегодняшний день приносит ей немалый доход. Но я точно не собирался впрягаться в её делишки с глянцевыми намасленными парнями. Ой, я упустил незначительную деталь: она фотограф в жанре ню. Не сказать, что я стеснительный, но, блядь, она моя сестра. Сестра!

– Доминик, ты – самый лучший в мире брат. – Хитрая лиса обнимает меня со спины, полагая, что я на это куплюсь. – Знаешь, как говорят продажники? «Не существует людей, которым не нужен ваш продукт. Вы просто не до конца выяснили их потребности». Так вот: какая потребность у тебя, а? Может, гонорар побольше устроит?

– Нет, – отрезаю я, пытаясь сдвинуться к холодильнику вместе с ней.

– Ну, давай мы прикроем перчик наполовину? Всё равно будет секси.

Перчик?

– Нет.

– А если я сниму только твой зад? Лица не будет видно.

– Нет! – в этом вопросе я непреклонен.

Разочарованно вздохнув, Николь отлипает от моего туловища и плюхается на разобранный диван. У меня небольшая студия в доме по соседству от неё. Комната одна, но больше мне ни к чему. Я и в этой не всегда успеваю с уборкой.

– А Киллан согласится, как думаешь?

– Ты ещё Максу предложи! – откровенно над ней ржу.

– Ясно, – закатывает глаза Николь. – А кто-нибудь другой на примете есть? У тебя же полно подкаченных приятелей.

– Спроси лучше у Адрианы, она как раз замутила с Томом из моей команды. Думаю, это отличный кандидат, который ей не откажет, – невесело усмехаюсь я. Томас помешался на Адри, а я понять не могу, какого чёрта она начала с ним встречаться. Они вращаются на разных орбитах, не имея ни малейшей точки соприкосновения.

Моё спонтанное предложение сестре явно понравилось, потому что она сразу же подскакивает, смешно округляя глаза.

– Как же я не подумала! – она начинает стучать пальцем по подбородку, о чём-то раздумывая. – Ты прав, он идеально подойдёт. Адри не станет выбирать кого попало. Надеюсь, ниже пояса у него полный порядок с обеих сторон, – бубнит сама с собой, но громкость не убавляет.

– Никки, давай ты не будешь обсуждать при мне чужие причиндалы? – На моём лице наверняка во всех красках отражается отвращение. Я уже пожалел, что заикнулся о долбаном Томасе. – И тебе не пора?

– Всё, меня нет. – Она уносится к порогу, но её болтливый рот не закрывается ни на секунду: – Папа тебе не звонил?

– Я уже знаю насчёт Бора-Бора, если ты об этом.

– Конечно, об этом! Как круто он придумал собраться всем вместе на Рождество! В Вашингтоне будет дубак, а там лето, солнце, м-м-м. – Николь начинает пританцовывать, задрав руки вверх.

– Давай иди, стрекоза, – посмеиваясь, делаю в воздухе выметающие движения руками, чтобы выпроводить её.

Последний раз сестра была в Барселоне летом, и оттуда мы улетели уже вместе. Если честно, никто из нас не ожидал, что Никки первая выпорхнет в самостоятельную жизнь, особенно учитывая, насколько она папина дочка. Поэтому, когда я тоже решил к ней присоединиться, родители вздохнули с облегчением, ведь нашёлся тот, кто будет за ней присматривать. И это семья ещё не в курсе, что она фоткает голых мужиков.

Хорошо, что отец не додумался привлечь своих сотрудников, а то мог бы. У него собственный центр подготовки телохранителей, с которым сотрудничают как звёзды первой величины в Европе, так и бизнесмены, трясущиеся над личной безопасностью.

Если бы под боком не было семейства Кроу, родители вряд ли так спокойно отнеслись бы к нашему отъезду на другой континент, но по испанским законам мы с Николь совершеннолетние, поэтому они не стали вставлять палки в колёса, полностью положившись на нашу сознательность. У меня с этим проблем нет. А вот в сестре я не совсем уверен. Киллан намекнул, что они с Адрианой мутят что-то на пару, поэтому приглядеться к ней не помешает. В последнее время у Адри совсем тормоза отказали, начиная с неудавшегося стриптиза у Дрейка и заканчивая трёпом Томаса о том, как «охеренно она сосёт».

Зубы снова скрипят от накатившего раздражения. Ей совсем плевать, какие слухи о ней расползаются по универу? Почему она себя так ведёт?

Меня коробит одна только мысль о том, что я в ней ошибся. Но бесит не столько это, сколько то, что я и дать в морду Тому не могу, поскольку сам больше не знаю, лжёт он или нет. А главное, нуждается ли сама Адри в том, чтобы её защищали.

***

Дождь сегодня зарядил беспощадный. Завтра у Килла шоу, а вязкая грязь может сильно помешать. Такую погоду прогнозируют на ближайшие три дня. Это суперновость для организаторов, так как представление выйдет ещё более захватывающим, и «хрено́вость» для нас. Кроссовую трассу возле «Мото-Раш» может размыть к чертям, поэтому после универа сначала заскакиваю в автомагазин за другими покрышками. Знаю, что друг упрётся рогом и не захочет менять что-то в последнюю минуту, ведь байк нужно будет обкатать, чтобы привыкнуть к новой резине, но пусть будут, не повредят.

Киллан до позднего вечера будет тренироваться на базе. Специфика шоу требует не только мастерского управления мотоциклом, но и отличной физической подготовки, в которую входит отработка прыжков на батуте с разнообразными переворотами и перекрутами. Когда я впервые увидел, что он вытворяет в воздухе, даже подвис. Это опасно, рискованно, отчасти безрассудно, но охренеть как впечатляет. Немудрено, что он подсел сначала на этот спорт, а потом втянулся в игру с высокими ставками.

Предложение участвовать в ночных зрелищных шоу поступило ему от одного из спонсоров несколько месяцев назад, а там речь уже не просто о кубках, жюри и баллах. Правила устанавливают сами организаторы, и иногда их вовсе нет. Моего мнения Килл не спрашивал, но я не одобряю такие неоправданные риски, и он об этом знает. А что толку? Если он принял решение, то не отступит, поэтому я сделал то, что было в моих силах: присоединился к его команде, чтобы быть рядом в трудный момент.

Пока дворники отбрасывают в стороны потоки воды с лобового стекла, задумываюсь, когда и почему мой друг стал таким отчаянным. В деньгах у него нужды нет. Что это? Вряд ли здесь банальное желание купаться в лучах прожекторов и визгах девчонок, кайфующих от его трюков. Тщеславие – ни разу не про него.

Думаю, всё дело в зависимости от острых ощущений и стрессовых эмоций. Могу представить, как окрыляет, когда ты справляешься с тем, что не под силу абсолютному большинству людей.

Смартфон в держателе оживает в темноте салона. Надо же, пропащая объявилась. Адри почти неделю не давала о себе знать по причинам, известным ей одной, а я всего лишь отошёл в сторону, чтобы она сделала первый шаг сама.

– Привет, – сухо здороваюсь, перейдя на громкую связь.

– Доминик! – встревоженный голос девушки заставляет выпрямиться. – Помоги мне, – рваный всхлип. – Пожалуйста.

– Ты в порядке? Что случилось? – в уме стремительно проносятся мысли одна другой красочнее: начиная от той, где она прячется от какого-нибудь насильника и заканчивая той, где её уже изнасиловали.

– Да-да, я да, – сбивается она. – Я в Брукмонте недалеко от заправки. Тут… тут… Ник, тут раненый оленёнок.

– Пришли локацию, сейчас буду.

Подгружаю карту из присланной ссылки и диву даюсь. Что она забыла в лесной зоне, твою мать?

***

До Адрианы я добираюсь около часа. Из-за ливня повсюду пробки, поэтому пришлось ехать в объезд, сделав неслабый крюк. Из-за отключённых аварийных сигналов серебристую машину на обочине замечаю, уже почти поравнявшись с ней. Сумасшедшая. Ладно хоть в зад никто не въехал. Встаю перед Бьюиком и, включив фонарик на телефоне, выпрыгиваю из салона.

Прикрываю голову курткой, чтобы промокнуть не так быстро. Дождь льёт стеной, и в ботинки сразу набирается вода, хотя между нашими тачками футов тридцать. Добежав до водительской двери, дёргаю ручку, но она не поддаётся. Прислоняюсь в упор к окну и свечу фонариком в салон, надеясь, что Адриана просто уснула. Но пустое сиденье сразу отсеивает этот вариант.

Тут же набираю её, но меня приветствует автоответчик.

– Адриана! – ору во всю глотку, обходя Бьюик.

– Доминик! Я здесь! – оклик подруги из кювета с трудом прорывается сквозь шум воды.

Практически съезжаю вниз по скользкой траве, обнаруживая Адри склонившейся над животным. Мигом накрываю её своей курткой при виде рубашки, прилипшей к телу. Сколько времени она сидит рядом с ним? Края её куртки торчат из-под оленёнка, который лежит с закрытыми глазами, не шевелясь.

– Ты его сбила? – спрашиваю без всякого осуждения. На трассе это не такое уж редкое событие.

– Нет, ты что! – восклицает она с дрожью в голосе, повернувшись ко мне лицом. – Какой-то урод передо мной, который даже не стал тормозить. Я видела, как малыша отбросило с дороги, остановилась, и вот я здесь. Он умер, да? Умер? – отчаяние в глазах смешивается со слезами.

Без понятия, где щупать пульс у оленей, но всё же аккуратно провожу ладонью по шее. Несмотря на намокшую шерсть от кожи исходит слабое тепло. Если бы он откинулся, за то время, что я ехал, по-любому, уже остыл бы.

– Вроде бы жив. Ты хотела вытащить его отсюда на куртке? – Не предполагал, что Адри такая сердобольная.

– Ну не взваливать же на плечи? У него наверняка переломы. Бедный… Он поместится в твой багажник?

Чёрт… Встаю, прикидывая размеры детёныша. И это ещё меньшая из проблем. Как его втащить наверх?

– Где носит его мать? – ни с того ни с сего выкрикивает Адриана.

Я уже продрог до костей. Боюсь представить, что испытывает она, но её саму, кажется, это абсолютно не беспокоит.

– Тебя в самом деле это интересует? Сейчас? – возмущаюсь я, присаживаясь на корточки, чтобы обследовать животное на другие раны и травмы. В целом, похоже на то, что он в отключке. Не думаю, что ситуация критичная. – Так, давай иди грейся в машину. Я разберусь.

– Нет, – мотает она головой. – Он тяжёлый. Вдвоём проще.

Эта упрямая девчонка любому вынесет мозг. Сдавшись, машу на неё рукой и по-быстрому взбираюсь по холму к машине, вспомнив, что шины упакованы в ящик из плотного картона. Отодрав верхнюю часть, отыскиваю трос, зацепляю его за буксировочный крюк спереди и бегом спешу обратно. Из двух курток, подложенных под кусок упаковки, у нас получается что-то вроде носилок. Мокрая трава слегка облегчает нам задачу, поэтому мы довольно быстро подсовываем их под «Бэмби».

– Теперь дуй в свою тачку, включи аварийку и садись за руль моей. Машину нужно поставить поперёк полосы, чтобы вытянуть его. Поняла? – раздаю указания, пока обматываю конец троса вокруг оленя.

Ещё не хватало, чтобы в неё кто-то врезался во время спасательной операции. Чип и Дейл на минималках, что б их.

Адриана шустро убегает, и, когда раздаётся звук клаксона, крепко хватаюсь за рукава куртки, чтобы поддерживать нашего «пациента» в устойчивом положении, пока моя тачка тянет его наверх.

***

– Мы с тобой – отличная команда, – Адри шмыгает носом, растирая плечи.

Печка работает на пределе, подогрев сидений тоже включён на всю, но это не особо помогает. Нам бы в горячий душ и под одеяло, а пришлось потратить почти два часа на поиск круглосуточной ветеринарной клиники. Слава Богам, олень жив. Было бы обидно потратить столько усилий ради мёртвой костлявой тушки.

– Давай пей, – кивком указываю на пластиковый стакан с горячим глинтвейном, купленным в придорожном автокафе.

– Мой Бьюик какой-то неудачник, – цокает она, сделав маленький глоток. – Или ему не повезло с владелицей. Что-то из двух, иначе я не знаю, как объяснить вечные промахи с этим долбаным электрокаром.

Адри оставила свою машину на электрозаправке и пересела в мою, чтобы вместе отвезти пострадавшего. Заряжать аккумулятор нужно около часа, а это, даже на мой терпеливый взгляд, долго.

– Да брось. Просто не доводи заряд до минимума, вот и всё.

– Если бы не авария на шоссе, мне бы не пришлось ехать на другую заправку. Это судьба, как считаешь?

Улыбаюсь её забавным рассуждениям. Не верю в судьбу, волшебство и сверхъестественное. Эти сказки – удобная позиция для тех, кто боится самостоятельно управлять своей жизнью.

– Нет. Ты сама решила остановиться, чтобы помочь животному. Или ты услышала шёпот, приказывающий это сделать? – смеюсь я.

– Не будь таким сухарём, Ник. Что, если случайности – не случайны? – Адриана щипает меня за плечо, смеша ещё больше. Не ожидал, что она настолько романтик. – Вполне возможно, судьба решила задержать меня на трассе, чтобы я не попала в аварию через пару миль. Или ты вовремя свернул с намеченного пути, и такое крошечное событие повернуло наши жизни по новым веткам.

– Веткам?

– Да. Я представляю всю свою жизнь как карту автодорог, – объясняет Адри учительским тоном. – Повернёшь налево, приедешь в один город. Повернёшь направо – в другой.

– И тем не менее ты всё равно можешь вернуться в исходный пункт назначения. Просто один маршрут будет короче, а другой длиннее. Вот и всё.

Мой красивый философ замолкает, задумавшись о чём-то своём, а мне вдруг резко захотелось перестроить этот пресловутый маршрут, чтобы продлить расстояние до Бьюика. Но мы уже подъехали, поэтому пора прощаться.

– Спасибо, Доминик. Ты лучший, – Адриана наклоняется и мягко целует меня в щёку, тут же проводя пальцем по этому месту. – Помада отпечаталась, – смешно фыркнув, поясняет она свой жест и спешит убраться из машины.

В салоне становится пусто и холодно, а под рёбрами, наоборот, печёт нещадно. Убедившись, что она села в корыто на батарейках, как в шутку прозвал Киллан её машину, трогаюсь с места. Мы разъезжаемся в разные стороны, как обычно, продолжая играть в друзей.

О какой судьбе она говорит? Если бы она существовала, то не стала бы влюблять меня в эту девушку, потому что, как ни парадоксально это звучит, нам не судьба быть вместе.

Адриана чья угодно, но не моя. Не моя.

Глава 12 Ставка на жизнь

Адриана

– Адри, где ты откопала Томаса? Он – сказочный долбоёб! – хохочет Николь, разуваясь в нашей квартире, и тотчас осекается, переходя на шёпот: – Дома же никого нет?

– Нет, можешь продолжать, – машу ей рукой в знаке следовать за мной в спальню.

На этот раз Макс с Лилиан отправились в туристический лагерь Национального парка. Понятия не имею, чем они там будут заниматься в такую погоду, но кто я такая, чтобы лезть в их супружеские дела.

– Божечки, видела бы ты лицо Тома, когда я стала расхваливать красоту его пениса!

Как она может так беззаботно рассуждать о мужских половых органах? В лицо тут же ударяет горячая краска, стоит вспомнить свои мысли при виде этого самого органа у Киллана. И это при том, что по факту я его не видела, а только представила, просканировав через одеяло.

– То есть можем потихоньку переходить к финальной части? – спрашиваю, завуалировав нашу аферу, лишь бы сменить тему разговора.

– Как пить дать. Он уже пустил на меня слюни. – Пока невозмутимая Николь раскладывает разные расчёски на туалетном столике, я сажусь на пуф перед ней.

Мы поедем на мотошоу вместе, но перед этим решили подготовиться как следует, чтобы соответствовать этому мероприятию. У нас цель одна: сделать ставку, поглазеть на выкрутасы всяких красавчиков, забрать выигрыш и смотаться оттуда до того, как нас засекут Доминик и Киллан.

Последнего глаза б мои не видели. Из-за него я едва не лишилась рассудка в библиотеке, и такая неадекватная реакция меня впрямь насторожила. Куда исчезли мои профессиональные навыки самозащиты? Та размазня на полу была не я. Не я!

Вдобавок ко всему, с того дня кошмары, связанные с первыми родителями, стали почти еженочными гостями. Или, правильнее сказать, вторыми? Чёрт возьми, это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Чувствую себя бездомной кошкой, кочующей от одних хозяев к другим. Лилиан рассказала о родной матери и истории моего рождения, как только я пошла с ними на контакт. То, что они поведали обо всём без утайки, говорит о многом. Прежде всего, о доверии и хорошем отношении ко мне. В ином случае я так и осталась бы девочкой без прошлого.

Но в свете новых событий пришлось отказаться даже от привычного утреннего ритуала: рассматривания семейной фотографии, найденной в сети несколько лет назад, под заголовком «Конгрессмен Питер Линден с супругой Клэр и дочерью Адрианой навестили маленьких пациентов в клинике имени Джорджа Вашингтона».

Всякий раз я задавалась одними и теми же вопросами: «Почему не помню их лиц? Почему не чувствую любви к этим людям? Разве не должно было хоть что-то щёлкнуть в памяти? Почему эта девочка между ними кажется такой незнакомой?» Судя по дате, мне было около одиннадцати, но отличие прошлой меня от настоящей кроется не только в повзрослевших чертах лица. На том фото я мило улыбаюсь и произвожу впечатление любящей дочери, вцепившейся в ладони и мамы, и папы. Что же произошло с нами потом? Что заставило меня пойти на отчаянный шаг?

– Ты как? – с участием спрашивает Никки, пока заплетает мне две перевёрнутые косы.

– Нормально, – со вздохом отвечаю я, прекрасно осознавая, что ситуация далека от нормы.

– Пока никаких вестей? – напоминает Николь о том, чего нельзя забыть. Уже полгода я думаю об этом с содроганием.

– Ещё рано.

– Может, само рассосётся, а?

– Сомневаюсь.

– Адри, я уже предлагала, но спрошу ещё раз. Давай я позвоню папке? Он точно всё разрулит. И секреты хранить умеет, так что…

– Нет, – отрубаю я. – Никки, если обо всём узнает хотя бы одна живая душа… Ты понимаешь, как я живу с этим?

– Это может быть липой, – вновь настырничает она. – Я не верю, что ты виновата.

– Я уже говорила тебе о том, что вспомнила. Давай не будем начинать? – Настроение портится одним махом. – Надеюсь, ты в курсе, что любое дело, даже закрытое, могут поднять, если найдутся новые доказательства?

– Чёрт, Адриана! Ты была ребёнком! – Николь поворачивает моё лицо к себе, обхватив ладонями. У неё такие красивые бездонные глаза. Добрые, чуткие, искрящиеся надёжностью. Эта особенность по наследству передалась всем детям Брайана и Кассандры.

– При чём тут возраст? Что, если… – начинаю я. – Что, если ничего не изменилось, Никки? Ты не боишься меня?

– Глупенькая. – Подбадривающе улыбнувшись, она чмокает меня в нос. – Чего стоит бояться, так это пипетки Томаса. Хорошо, что у вас не по-настоящему, а то ты точно осталась бы пожизненной девственницей.

Двумя пальцами Николь демонстрирует размер, примерно равный длине её мизинца, и мне становится настолько смешно, что сначала смеюсь по привычке просто носом, издавая идиотские фыркающие звуки, а потом случается то, над чем я теряю контроль. Голова сама по себе запрокидывается от безудержного хохота, и из меня начинают литься звуки, которые я никогда прежде не слышала. Слёзы катятся градом по щекам, и я не в силах остановить счастливую истерику.

Вот значит, как надо было делать! Накопить побольше стресса, чтобы, в конечном итоге, я от него лопнула. Всё-таки у всего есть предел, и у меня он, наконец, настал.

– Боже, Адри, ты в самом деле смеёшься? – Надо мной склоняется обеспокоенная Николь с глазами, полными слёз. Наверное, нечто похожее по накалу испытывает мать, впервые увидевшая смех и улыбку своего малыша.

Затихаю, только чтобы проверить, правда это, или нам обеим привиделось. На всякий случай ощупываю ладонями щёки и всматриваюсь в зеркало напротив, убеждаясь в том, что я не сплю. Осторожно пробую улыбнуться, и у меня получается. Получается, чёрт возьми! Не представляю реакцию Лили. Устрою им с Максом сюрприз в воскресенье утром.

Мы обе всхлипываем, как дурочки, держась за руки. Мои ладони взмокли от волнения и от пережитых эмоций, в голове целый смерч из противоречивых мыслей, но о главном всё-таки вспоминаю:

– Николь, обещай, что унесёшь с собой в могилу причину, по которой я рассмеялась впервые за столько лет.

Моя самая лучшая подруга начинает практически сиять, поигрывая бровями:

– Эта тайна умрёт вместе со мной. И стариной Томасом.

***

До «Мото-раш» мы добираемся на такси, приехав примерно за час до начала шоу, чтобы успеть сделать ставку и не заплутать в этом сосредоточении хаоса и шума. Я здесь второй раз. Первый был где-то месяц назад после разговоров в универе, услышанных краем уха. Рейчел не сильно и старалась говорить шёпотом, так что, если до родителей когда-нибудь дойдёт слух о занятиях сына, я не при делах. Тут и без меня найдётся трепло, а то и не одно. В любом случае интерес к секрету Киллана разросся до такой степени, что от слежки за ним меня могла удержать разве что инвалидность.

Никогда не забуду то ощущение пустоты в грудной клетке из-за замершего сердца. Оно на полном серьёзе остановилось на те мгновения, что он провёл в воздухе, выполняя немыслимые трюки. В тот момент, когда он полностью оторвался от мотоцикла, а после сальто снова ухватился за ручки, я чуть не лишилась дара речи. Это было самое незабываемое и ужасающе-потрясающее зрелище в моей жизни.

– Ну ничего себе! – восторгается Никки, окидывая намётанным взглядом толпу парней в экипировке, крутящихся возле байков. – Почему не говорила, что здесь столько тестостерона на квадратный фут?

В этом с ней не поспоришь. Есть обычные люди, а есть они: преодолевающие силу гравитации. Техника мотофристайла требует выносливости и превосходной физической формы. И имеются в виду не качки с лопающимися от натяжения бицепсами. Они вряд ли смогут проделывать фантастические номера в воздухе: груда мышц будет им сильно мешать. А комплекция Киллана идеальна для такого спорта: у него стройное, пропорциональное тело с мужественным аккуратным рельефом, широкий разворот плеч и сильные руки.

«Которые совсем недавно тебя грубо удерживали в библиотеке» – напоминаю себе, чтобы подпитать отчего-то угасающую злость. Почему я не могу его ненавидеть так же, как он меня?

– Наших не видно? – спрашиваю, встав на цыпочки, чтобы разглядеть райдера⁴ с буквой «К» на белой куртке и обходить это место стороной.

– Не вижу.

Неудивительно. Темень этому не способствует. Несмотря на то, что площадка с рампой освещается яркими прожекторами, трасса отсюда просматривается очень плохо. Не знаю, какие правила будут сегодня, но в прошлый раз участники сначала гоняли по дороге со всякими трамплинами и насыпными препятствиями, а затем уже начинался второй этап: акробатический.

Загвоздка в том, что каждый райдер стартует к рампе со своей позиции в зависимости от результата первого этапа. Чем больше разгон, тем выше и дальше он подпрыгнет, поэтому тот, кто финишировал первым во время гонки, будет иметь преимущество на прыжках. Соответственно, тому, кто отстал, сократят расстояние до рампы, и велик риск вовсе не долететь до приёмника, на который осуществляется приземление. Исход в таком случае может быть непредсказуемым и печальным. Некоторые спортсмены снимаются с соревнований, и правильно делают.

По мере приближения к ограждению, музыка и галдёж становятся всё громче. На фоне парней, одетых по погоде, полураздетые девушки сразу бросаются в глаза. И тут замечаю Рейчел. Узнаю её по красной куртке и пергидрольной Джессике Ричардсон. Девчонка, приставшая тогда к Доминику, видимо, успела-таки набиться к ней в подружки. Опустив козырёк бейсболки пониже, марширую в сторону подсвеченной букмекерской будки, увешанной рупорами, из которых чей-то громоподобный голос приглашает всех желающих сделать ставки.

– Примите ставку на команду «Kill». – С нетерпением просовываю в окошко тысячу баксов, позаимствованную у Киллана после нашего спора в «Чилли». Как раз минимальный порог для удвоенной ставки, судя по баннеру на въезде.

– Ставка какая? – сальный мужик с сигаретой, заправленной за ухом, придвигается ближе, внаглую рассматривая моё лицо.

– А какие ещё есть варианты? – в непонимании я снова читаю афишу, но не нахожу никаких других условий.

– Если райдер выберет тебя напарницей и выиграет, получишь пятьдесят процентов от его выигрыша.

Обалдеть… Нули замаячили перед глазами, искушая меня. Из разговора Рейчел и Джоанны не было ясно, что участие девушек в заезде будет оплачиваться. Посчитала, что это только для отъявленных экстремалок, жаждущих потискаться со спортсменами.

– А риски какие? – любопытствую я.

– Риски только для гонщика, а ты будешь приятным грузом. Если не очкуешь, конечно.

Подмигивание и выжидательный прищур букмекера приводят в замешательство. Установка не попадаться Кроу на глаза слабеет с каждой секундой. В конце концов, что может случиться? Ну увидит он меня, и что дальше? Зато мои шансы на выигрыш сильно возрастут.

Подумаешь, посижу сзади несколько минут. Все участники опытные, для шоу других не берут. Может, всё-таки решиться, а? К тому же, если проиграет Киллан, но выиграет мой гонщик, я уйду не с пустыми руками, мягко говоря.

– Так что, выдаю оранжевый браслет? Советую не медлить, осталось два места на эту роль. На всех желающих райдеров не хватит, – поторапливает мужчина.

– А я смогу выбрать райдера сама? – вопрос наивный, но мало ли. Я без понятия, кто ещё здесь участвует, чтобы претендовать на выбор.

– Нет, малышка. Участники определяют напарниц сами в порядке очереди. Первым будет выбирать победитель прошлого шоу и так далее, – консультирует меня мужчина.

Не проронив больше ни слова, всовываю руку в окошко и, получив на запястье заветную неоновую полоску, тороплюсь к пункту сбора, где Николь должна была занять для нас места.

Пока иду к скоплению спортсменов, считаю, много ли их, и каковы мои шансы стать вторым номером для победителя шоу. Если карты лягут именно так, я выиграю кучу денег, но при этом проиграет Кроу. Если одержит победу он, у меня будет две тысячи баксов.

Но всегда есть избитое «но»: существует вероятность, что обе версии не сбудутся. Поэтому, невзирая на шансы стать богачкой, надеюсь, мне достанется райдер похуже. Киллан обязан сегодня выиграть, иначе мне крышка.