Kitabı oku: «Черепа», sayfa 2
– Мари, постой, не уходи, выслушай нас, пожалуйста. – Мари развернулась к нему и посмотрела суровым взглядом ему в глаза прямо через его большие окуляры.
Женя своими красивыми зелёными глазами жалобно умолял её остаться, дабы сгладить всю эту неловкую ситуацию:
– Насчёт той усадьбы, которая стоит посреди леса, – говорил он размеренно, стараясь расположить Мари к себе. – Туда мы идём только ради того, чтобы разобраться, почему дети там постоянно пропадают. А также понять, действительно ли верна данная теория о том, что легенда о маньяке является истиной или это просто совпадение, что каждый месяц пропадают дети только по своей навязчивой глупости. По всему лесу мы блуждать не будем, а только постараемся найти улики в той усадьбе.
Женя заметил, как с каждым его вдохом после произнесенных слов Мари становилась всё злее и злее. Её брови были так близки друг к другу, что походили на форму клина, а её глаза, казалось, заливаются кровью и вот-вот лопнут от злости. Поэтому он положил свою руку ей на плечо, дабы успокоить её и сгладить на нет вот-вот нарастающий конфликт:
– Послушай, у нас у всех будут фонарики, мы с Пашей это организуем, это во-первых. Во-вторых, я прекрасно умею пользоваться компасом, вот смотри.
Женя одолжил у Паши компас, затем ровно положил его на свою ладонь, стараясь не двигать рукою, после чего развернулся примерно в ту сторону, куда они должны будут пойти в лес. Когда стрелка компаса остановилась, Женя сказал:
– Вот, смотри, компас указывает на северо-запад. Так… Если мы развернемся спиной в ту сторону, где находится тропа, ведущая ко входу в лес, и снова посмотрим на компас, то мы увидим, что стрелка показывает на…
Женя подождал, пока стрелка компаса остановится, а после произнес:
– Юго-восток… Да, юго-восток. Вот и всё. Если что-то с нами случится, то в самом крайнем случае мы будем знать, что выход из леса находится на юго-востоке, и мы без проблем за счёт компаса сможем оттуда выбраться.
Женя смолк и стал смотреть на Мари в ожидании того, что она немного утихомирится. К его облегчению, так и произошло. Брови Мари разошлись, разомкнув клин, а глаза стали менее красными, однако она всё равно продолжала сердиться:
– Ну хорошо, допустим, мы хорошо подготовились, и нам не составит труда вернуться обратно. Но почему именно мы идём в ту усадьбу, а не кто-то другой? Вообще, этим делом должна заниматься полиция, а не одиннадцатилетняя детвора.
– Да ты представь, как к нам будут потом относиться после того, как мы найдем весомые улики по поиску пропавших детей! – вдруг вклинился в разговор Паша. – Нам, может быть, даже благодарность выпишут. А как же наши родители рады будут, когда они узнают, что их детей представят к награде за помощь следствию!
– То есть вы считаете, что полиция за все эти года, пока пропадали дети, ни разу не прочёсывала лес и ни разу не была в той усадьбе? – не унималась Мари.
Паша и Женя вдруг смолкли, попытавшись подобрать аргументы, но, так и не услышав ничего толкового, Мари ответила:
– В общем, понятно. Это бессмысленная затея, к тому же и опасная.
Мари села обратно на лавочку к Оле, которая молчала и как заворожённая продолжала наблюдать за ребятами. Перед девочками продолжали стоять Паша, который, похоже, осознав своё поражение, стал выглядеть угрюмо, и Женя, который, наоборот, казался задумчивым и, скорее всего, сейчас прокручивал все факты у себя в голове, которые могли бы опровергнуть утверждение Мари. Мари в это время уже хотела перевести разговор на другую тему, как вдруг Женя заявил:
– А что, если полицейские не полностью проверили ту усадьбу? Так сказать, обследовали её только поверхностно?
– Что ты хочешь этим сказать? – не поняла вопроса Мари.
– Полицейские выполняют только те поручения, которые идут сверху, то есть от высших органов. Если им приказали обыскать ту усадьбу, значит, они пойдут туда и обыщут её. А найти какие-нибудь улики или нет – это уже работа самого маньяка. Он может их как случайно оставить, так и вовсе все их уничтожить. Если маньяк хорошо поработал и никаких улик не оставил, значит, приказ: «Обыскать дом и найти улики» уже никак не может быть выполнен ввиду отсутствия улик. Сами полицейские никак не могут знать, где и в каком месте могут находиться улики, и тем более не могут знать, есть ли они вообще в этом доме. Поэтому они прочесывают только те места, до которых могут добраться, и, по их мнению, не найдя улик, докладывают начальству, а те, в свою очередь, вычеркивают в своем реестре возможных мест, в которых могли бы содержаться улики, ту усадьбу и больше к ней не возвращаются, а продолжают искать улики в другой возможной местности. Соответственно, в тех местах, до которых не достали товарищи полицейские, всё же могут находиться ценные вещдоки, а если мы доберёмся до этих труднодоступных лазеек и там действительно найдём те самые улики, то мы очень хорошо поможем следствию по поиску пропавших детей.
Смолкнув и посмотрев на своих друзей, Женя на их лицах увидел полное непонимание всему сказанному.
– Проще говоря, полицейские могли без особой тщательности прочесать усадьбу, – пришлось ещё раз истолковать Жене. – А мы невысокие, ловкие, быстрые. Сможем добраться туда, куда не смогли добраться полицейские. Так что если мы все объединимся и все вместе пойдем в лес с полной экипировкой, то у нас будут все шансы найти улики и помочь следствию.
– Так вы же говорили, что маньяка не существует и это только выдумка, – вдруг заговорила Оля после длительного молчания. – Как он может оставить улики, если его нет?
– Это я так сказал, и я точно знаю, что его нет, – ответил Паша, стараясь не наводить тревогу и не сломить только что полученную поддержку со стороны Жени.
– Да, он навряд ли есть. Я оговорился, – поправил себя Женя. – Его единственное убежище, благодаря которому он смог бы спать, есть, прятаться от полицейских в конце концов – это та усадьба посреди леса. Он бы не смог так долго находиться в своём шалашике из веток. Я полностью уверен в том, что есть какая-то тайная комната за шкафом, например, или под полом, где при приближении опасности он бы там запрятался.
– Так он есть или нет?! – начала паниковать Оля.
– Да нет его, – пытался успокоить Паша Олю.
– Тогда зачем вы говорите, что он есть и что он может прятаться в усадьбе?
– Потому что маленькую улику, запрятанную где-нибудь за шкафом в подсобке, очень трудно найти, нежели здорового мужика, сидящего в подвале. Полицейские наверняка бы уже нашли давно этого маньяка, если бы он там действительно находился. Поэтому его и нет, иначе бы уже давно сидел в тюрьме. А вот насчёт улик не факт. Вот я и предлагаю сходить туда и очень тщательно всё перепроверить.
Оля всё равно не сильно хотела доверять словам Паши и Жени, однако теперь её начал волновать уже немного другой вопрос:
– А что насчёт родителей? Мама меня точно не отпустит в лес искать пропавших детей.
– Насчет этого я тоже всё обдумал, – продолжал Паша располагать ребят к себе. – Сейчас у нас по времени… – он посмотрел на свои белые часы фирмы «OBAKU», – третий час. Если мы сейчас выдвинемся, то мы уже точно не успеем обследовать к вечеру всю усадьбу вдоль и поперёк и вернуться обратно домой. Поэтому предлагаю сегодня пойти всем нам после отбоя, когда родители лягут спать, а затем по-тихому выбраться из дома и всем вместе собраться возле дома Мари, так как её дом находится ближе всего ко входу в лес.
План Мари, как бы он по уровню подготовки ни отличался, всё равно ей не нравился, так как в нём содержалось одно мероприятие, которое она никак не хотела выполнять – поход в лес. Но, по убеждениям мальчишек, ничего плохого не должно было произойти, вследствие чего весь бы план по поиску улик провалился.
– Предлагаю дать нашему грандиозному плану название… – сказал Паша, немного поразмыслив, – «Юные сыщики»!
– Так это не название плана, это название всех нас, нашей компании, – поправил Женя. – Пусть уж лучше будет… План «Исток»!
Ребята недоумевающе посмотрели на него. Заметив это, Женя поспешил пояснить:
– Исток – это начало реки, откуда начинает течь вода. Вот и мы, те самые «Юные сыщики», которые будут пытаться раскрыть тайну пропажи детей с самого его происхождения… С самого его истока.
IV. Вечер перед вылазкой
Оставшееся время до наступления ночи ребята прогуливались по парку. Однако Мари всю эту прогулку помнила, как в тумане, потому мысли о походе в лес затуманили её разум. Она постоянно прокручивала у себя в голове, как пройдет их вылазка. Доходило до того, что, когда ребята ей о чём-то говорили, ей приходилось их переспрашивать, так как она была полностью погружена в свои мысли. Её постоянно терзали сомнения о том, что у них всех не всё пройдет так гладко и они не смогут найти все необходимые улики. С каждым пройденным часом Мари становилось жутко. Она начала бояться наступления темноты. Мари просила время не идти так быстро, умоляла, чтобы та потянула ещё немного, но постоянное нахождение в своих мыслях давало обратный результат. Время близилось к ночи. Людей на улицах стало меньше, а солнце, которое только недавно подпекало шею, уже заходило за горизонт. Ребята поняли, что пора. Пора проститься для того, чтобы снова встретиться.
– Ещё раз повторяю, встречаемся возле дома Мари ровно в двенадцать часов ночи, – отрезал Паша командирским голосом. – Это время, как может вам показаться, достаточно позднее, но оно идеально для нашей вылазки, так как родители не узнают, что нас не было дома, так как они к этому часу уже будут спать, ну а мы все должны будем успеть всё сделать до восхода солнца. В крайнем случае, если наша разведка затянется, то пойдем тогда, когда уже начнет понемногу светать. Навряд ли наши родители проснутся раньше зари.
Ребята ещё раз переглянулись, посмотрев друг на друга, и разом кивнули, как бы дав понять, что все в деле и все готовы к этой нелегкой экспедиции.
– И ещё забыл напомнить, – напоследок произнес Паша. – Родителям ни слова о нашей «прогулке», а также выходим из дома только тогда, когда они точно будут спать. Иначе мы лишимся одного бойца или того похуже – чей-то Штирлиц доложит о нас всем нашим родителям, и тогда нам всем точно не поздоровится…
Ребята заулыбались. Они понимали, что Паша старается всех настроить на позитив, однако, несмотря на это, глубоко в груди всё равно было неспокойно. Ребята попрощались и разошлись по разные стороны. Мари, шагая к себе домой, никак не хотел отпускать мандраж. Он крепко обволок её с головы до ног, как бы намекая, что он будет с ней до самого прихода в ту злополучную усадьбу. Подойдя к двери, Мари легонько её открыла своим ключом, переступила через порог и, закрыв за собою дверь, стала разуваться.
– Мам, я дома, – произнесла она, после прохода в гостиную.
На часах в гостиной было почти восемь часов вечера. Мари частенько приходила в это время после прогулки с друзьями, а по приходу домой постоянно задавала себе вопрос: «Почему минуты в школе двигаются как часы, а часы на улице с друзьями – как минуты?»
Мама сидела на мягком диване цвета сирени и смотрела какой-то сериал.
– Привет, доченька! – ласковым голоском откликнулась она. – Как погуляли?
– Хорошо… – с чуть потускневшим голосом ответила Мари.
– Хорошо, что хорошо, – с еле заметным смешком сказала мама. – Иди, скорее, на кухню, я тебе там ужин приготовила. Только подогреешь, а то, может быть, немного подостыло уже.
– Хорошо… – безэмоционально повторила Мари, проходя на кухню.
На столе стояли чуть остывшие пельмени, от которых, к сожалению, слабо веяло приятным запахом по сравнению с сырниками на завтрак. Мари взяла тарелку и поставила её в микроволновку.
«Как я могу так прямо врать своей маме? – думала Мари. – Неужели мне действительно втайне от неё придётся бежать из дому? А если вдруг она заметит, как я посреди ночи стою возле входной двери и судорожно пытаюсь обуться? Что я ей на этот счёт скажу? Какое у неё лицо будет в этот момент?»
Микроволновка запищала. Мари машинально открыла дверцу, взяла тарелку с пельменями и присела за стол.
«Если я ей скажу правду, то… – ужаснулась Мари, – что же тогда со мной будет?.. А если совру? Но как соврать? Как мне тогда ей объяснить, зачем одиннадцатилетней девочке понадобилось выходить на улицу в двенадцать часов ночи? Мусор вынести? Нет, бредятина. Выгулять собаку? У нас нет собаки! Что же мне делать?..»
Мари, держа в правой руке вилку, продолжала смотреть в свою тарелку бездонными глазами. Ей не хотелось есть. На самом деле ей уже ничего не хотелось. Она не хотела лгать матери, не хотела вставать среди ночи и идти в этот дремучий лес, не хотела больше идти в ту усадьбу за какими-то придуманными уликами. Может, их действительно там нет, этих улик, как говорил Женя? Может быть, они просто так хотят сбежать из дому посреди ночи, поэтому придумали такую бестолковую выдумку про улики и уговорили её с Олей пойти с ними? Нет… Глупость какая-то. От кого и зачем им сбегать, тем более Жене? Ладно, Паша, может быть, он ещё с кем-нибудь повздорил, но Женя-то дружелюбный человек. Он никогда ни на кого не поднимет руку. Его способность убеждать словами, а не силой.
Неожиданно на кухню зашла мама. Мари, не заметив постороннего на кухне, продолжала неподвижно гипнотизировать тарелку. Мама подошла к столу, тихо спросив:
– Солнышко, с тобой что-то случилось?
Мари вдруг дёрнулась, внезапно услышав голос своей матери. Она посмотрела на неё и увидела, как та смотрит на неё своими любовными и беспокойными глазами.
«А что, если действительно ей сказать правду? – продолжала рассуждать Мари. – Сказать, что «я веду себя так, потому что я вместе с друзьями собралась среди ночи идти в лес искать улики пропавших детей»? Может быть, она поймет меня и даст мне какой-нибудь ценный совет? Или же она настолько испугается моих слов, что запрёт меня в моей комнате и позвонит родителям моих друзей?!»
– Доча, ты чего застыла-то? Тебя что, твои друзья обидели? – Мари заметила, как в её голосе появилось волнение, а глаза стали бегать по её лицу.
Оставалось всё меньше и меньше времени на обдумывание. Сказать или же нет… Говорить или не говорить… Если сказать, то, скорее всего, её друзьям придётся уже идти без неё или даже ещё хуже – они все не смогут пойти из-за неё… Но, с другой стороны, это же её мама, мама никогда плохого не посоветует…
– Доча…
– Мам… я… это… – вдруг заговорила Мари, перебив маму. – Слушай…
– С тобой что-то случилось или ты просто не голодна?
– Я… нет, я не хочу… Не голодная что-то сегодня… – отрывочно проговорила Мари. По её лбу начал выступать пот.
– А из-за чего так? – всё не унималась её мать.
– Да, просто… не хочу что-то ужинать сегодня… Мы с друзьями не так сильно резвились, чтобы я успела проголодаться, – пыталась придумать отговорку Мари, дабы её мама ничего не заподозрила.
– Странно, всегда же ужинала… Ты точно мне ничего не хочешь сказать? – внезапно мамин ласковый голос куда-то подевался, сменившись на недоверчивый тон, глаза сузились, а её подозрительный взгляд вдруг уставился прямо в тёмные зрачки Мари, таящие в себе тот самый секрет про вылазку, который мама и добивается раскрыть.
– Мам, ну чего ты себя накручиваешь? Я просто не хочу есть…
Дальше всё начало походить на сюрреалистичный фильм: Мари показалось, что она уменьшилась в десятки раз, а её мать, наоборот, стала гигантом. Затем мамина голова стала опускаться к земле всё ниже и ниже, подбираясь к Мари. Её грозный взгляд неумолимо приближался к ней. В них виднелось полное отвращение к своей дочери, ведь она продолжала врать своей матери, несмотря на то, что она и так уже давно знала про весь их секрет. Мари не успела заметить, как в мгновение их уютная кухня превратилась в тёмный холодный подвал, где все стены были обвешаны кандалами. На них висели непослушные дети, которые так нагло и напрямую врали своим родителям. Мари почувствовала, как запястья рук резко похолодели, а кисти зафиксировались в вертикальном положении и не давали согнуться. Стопы ног подвисли, и только кончиками пальцев Мари могла ощутить холодный пол, усеянный пылью и острыми камнями. Она посмотрела вперёд: там, за толстой стальной решеткой, стояли все родители своих непослушных детей. Они стояли и смеялись над ними, показывая на них пальцами:
– Вот, Вовочка. Будешь знать, как врать мне, пытаясь избавиться от дневника с двойкой! Ха-ха-ха, – послышался мерзкий и холодный хохот от худой женщины, одетой в ядовито-зелёное платье.
– Теперь ты будешь гнить в этих холодных оковах, пока не поймешь, как отвратительно быть клеветником! Как можно было напрямую мне врать о том, что ты занимался волонтёрством вместо школы, хотя на самом деле прогуливал уроки со своими паршивыми друзьями! – с пеной изо рта кричал взрослый упитанный мужчина с солидным прикидом.
– Какой же ты была ужасной дочерью, постоянно лгав мне, смотря своими маленькими, гадкими глазами прямо мне в лицо! – с открытой ненавистью шипела женщина в сиреневой пижаме. – Твой младший брат был намного лучше тебя. Надеюсь, он будет рад тому, что ты, наконец-то, оказалась здесь!
Вокруг царила брань и хохот. Отовсюду кричали, будто все эти дети, включая Мари, оказались на всеобщем посмешище. Ещё немного, и они начнут кидаться в них гнилыми помидорами. Мари не верила, что такое вообще может происходить. Она закрыла глаза и вслух повторяла:
– Прекратите…
– Мерзкие детишки, как вам совести хватило врать своим родителям?!
– Пожалуйста, прекратите!
– Врёте всем направо и налево, прикрываясь своими милыми личиками!
– Нет… нет, я не вру!
– Мари, всё с тобой хорошо?
– Хватит… Хватит!!!
Мари перестала слышать гогот людей вокруг себя. Она открыла глаза. Перед ней стояла мама обычного роста и с совершенно обычными материнскими глазами, в которых явно проглядывалось беспокойство. Мари, поняв, что всего этого странного видения не было, а её слова не только были реальными, но и были произнесены вслух, она быстро ответила:
– Я, наверное, пойду спать, а то устала что-то сегодня.
Мари осторожно поднялась со стула, вышла из кухни и уже хотела было пойти подниматься на второй этаж к себе в комнату, как вдруг мама сказала:
– Про таблетку только не забудь… – озадаченно и с монотонной интонацией попросила она.
Мари, нехотя, не смотря в глаза своей матери, торопливо подошла к шкафчику, прикреплённому к стенке над кухонным столом. Открыла его и взяла белую непрозрачную баночку с разноцветной надписью «Комплекс витаминов», открутила крышку и закинула одну плоскую, чуть сероватую таблетку себе в рот. Затем поставила баночку обратно в шкафчик, налила себе воды в стакан и запила её. Поставив стакан на стол, Мари поспешно вышла из кухни, так и не взглянув на свою мать. Поднявшись на второй этаж, она закрыла за собой дверь, легла на кровать и уставилась в потолок, размышляя о том, как же у неё хорошо развито иллюзорное мышление…
Прошло время… На часах показывало без десяти двенадцать. Буквально через десять минут они все должны будут встретиться возле её дома. В доме было тихо, но нужно всегда помнить, что тишина может быть обманчивой. Мари встала с кровати и подошла к двери. Она просунула голову в щель и стала улавливать каждый шорох. Однако, к её счастью, не было слышно ни шагов, ни скрипов, ни разговоров. Стояла гробовая тишина. Мари на носочках стала аккуратно спускаться по лестнице на первый этаж. Первую ступеньку она преодолела без происшествий. Вторая… Третья… Скрип… Мари замерла. Стала выжидать любого шороха… Тишина. Всё чисто, можно идти дальше. Четвертая… Пятая… Шестая… Седьмая… Пол. Родимый деревянный пол, который уж точно не скрипел, в отличие от той предательской третьей ступеньки. Мари дошла до прихожей, бесшумно надела обувь. После взяла ключи, вставила в замочную скважину и медленно провернула. Щелчок… Тишина… Она оттолкнула дверь, та приоткрылась. Мари вышла из дома и также медленно её закрыла. Щелчок… Тишина.
Но тишина была уже другой. Завывал прохладный ночной ветерок, монотонно гудели уличные фонари, листики деревьев, по причине такого непослушного шаловливого ветерка, хлестали друг друга своими тощими зелёными тельцами. К сожалению, Мари не смогла взглянуть на все звёзды, которые иногда озаряло это тёмное бескрайнее небо, ведь именно сегодня оно было покрыто бело-черной дымкой в виде огромных потрёпанных облаков. Ночью улица Панкевриля 31 была, как всегда, напитана спокойной и загадочной атмосферой.
Мари стояла на улице в ожидании своих товарищей из недавно придуманной команды «Юные сыщики». А ведь действительно, если у них всё получится так, как они задумывали, им не только вручат грамоты, но и получат всеобщую огласку. Нужно скорее будет запатентовать это название – «Юные сыщики», чтобы остальные дети знали эту команду как команду героев и в будущем захотели бы вступить в неё для помощи беззащитных и борьбы с преступностью.
Луна светила так же, как и одинокие звёзды, не очень ярко, однако всё равно невооружённым взглядом можно было разглядеть на ней некоторые кратеры и горы, холмы и ямы. Луна была бежевого цвета, напоминавшего своей текстурой такое вкусное, томлёное сгущённое молоко. Почему такие поистине прекрасные объекты нашей необъятной Вселенной так равнодушно ценятся нашим человечеством? – думала Мари. – Почему человек считает себя творцом мира, созидателем империй и стран, когда на самом деле человек – это всего лишь процесс эволюции, сумевший приспособиться к внешним условиям среды и эмигрировавший на другие континенты… Почему человек готов только ради себя истощать все природные ресурсы, разрушать то, к чему вся Земля стремилась и росла в течение миллионов лет… Но если так подумать, динозавры хоть и не были разумными, тоже убивали других животных и также воровали чужие ресурсы во благо себе… К сожалению, в этом мире работает только один закон: или ты, или тебя.
Мари своими глубокими размышлениями не заметила, как к ней приблизились два человека, которых освещали только уличные фонари. Это был Паша и Женя. По их лицам было видно, что они полностью готовы к предстоящим трудностям и намерены взять ответственность за предстоящую вылазку.
– Привет ещё раз, Мари, – поприветствовали её Паша и Женя.
– Привет, – кратко ответила она.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Женя.
– Да… нормально… – с неуверенностью промолвила она.
– Да не парься ты, – с оптимизмом произнес Паша. – Я думаю, нам там даже весело будет. Будем представлять себя сыщиками, осматривать место преступления и исследовать каждую мелочь, каждый уголок, каждую прорезь в стене или полу! Чур, я буду Ватсоном!
– Тогда я Шерлоком, – с ухмылкой сказал Женя.
– А ты чего смеёшься? Ватсон поумнее Шерлока будет, – с уверенностью ответил Паша.
– Паша, Ватсон – это помощник детектива, а самим детективом является Шерлок, – пояснил Женя.
Паша от слов Жени немного смутился, а после ответил:
– Ну, тогда я Шерлок.
Женя посмотрел на него с негодованием, помолчал немного, затем спросил:
– Слушайте, а где Оля? Она же тоже вроде бы согласилась с нами пойти.
– Опаздывает, наверное, – сказал Паша.
– Нехорошо это… – забеспокоился Женя.
– Ясное дело, что нехорошо. Чем больше мы ждём, тем дольше будем обыскивать усадьбу, а соответственно, увеличивается шанс того, что родители могут проснуться раньше нашего прихода. Может быть, давайте ещё пять минут подождем и пойдём?
– Это исключено! – вдруг взвилась Мари. – Представьте себе, как Оля себя будет чувствовать, когда она придёт в такую темень в другую часть города, а нас там нет.
Ребята стали думать, что делать. Конечно же, нельзя бросать своего друга, особенно когда они все договорились объединиться и вместе пойти выполнять такую нелёгкую задачку. Но с другой стороны, усадьба находится глубоко в лесу – это целый час ходьбы в одну сторону. Также никому неизвестно, сколько там улик и насколько сильно они могут задержаться из-за этого.
– Нет, люди, так не пойдет, – уверенно ответил Паша. – Нас подгоняет время. Мало ли что с ней случилось? Может быть, она передумала идти или вовсе её поймали, пока она одевалась.
Ребята с ужасом представили, как Олю словили родители, запретили раз и навсегда видеться ей с её друзьями, а сами сейчас пытаются дозвониться до родителей её друзей, чтобы они ещё не успели убежать в лес. Однако ребята в такой неблагоприятный исход событий крайне не желали верить.
– Так что ладно, давайте ещё тогда минут десять подождем, но не больше. Ничего страшного не будет в том, если она нас не заприметит на месте. Если что, она так же легко сможет зайти обратно к себе домой так, как и вышла из него. Иначе, если мы будем её ждать до талого, страшнее уже будет не только ей, но и всем нам, когда родители не обнаружат нас в нашей постели к утру, – заключил Паша.
Ребята с пониманием покачали головой. Присутствовал риск, как только что сказал Паша, что они не успеют вернуться домой вовремя, поэтому ребята сегодня, когда они гуляли по парку и было ещё светло, пытались продумать план наперёд, дабы не было никаких лишних изъянов. Однако даже очень хорошо проработанный план не всегда идёт так гладко, и, конечно же, могут неожиданно появиться совсем ненужные изъяны, от которых в срочном порядке нужно уметь избавляться. В данный момент времени образовался тот самый изъян, который было необходимо в кратчайшие сроки устранить, а именно в течение 10 минут.
Паша поглядывал на часы. На них было уже 00:09. Время непоколебимо шло, тогда как Оли до сих пор не было. Ребята стали нервничать, и все вроде как уже смирились, что ждать больше будет нельзя и через пять минут они должны будут так или иначе выдвинуться без Оли. Неожиданно на другом конце улицы ребята увидели тёмное тело, которое быстро к ним приближалось. Все насторожились. Паша мигом засунул руку в карман и вынул оттуда чёрный перочинный ножик. Мари оторопела и отошла от мальчиков подальше, дабы не быть в центре событий. Тело двигалось очень быстро, оно стремительно к ним приближалось. Фонарей было около десятка на одну улицу, но, как назло, эта надвигающаяся тень была вне их видимости. Женя встал в стойку, готовясь к атаке, а Паша выставил перед собой свой ножик. Ребята готовились к худшему. Однако чем ближе приближался этот чёрный силуэт, тем лучше разглядывались его очертания. Он уже не был таким большим и страшным, как казался вдали, а совсем напротив, маленьким и тощим. Фонарь, стоявший возле мальчишек, помог раскрыть тёмную фигуру, так напрямую бегущую на них.
Как выяснилось, это была лохматая черноволосая девочка Оля, которая с виду выглядела взбудораженной и даже какой-то испуганной. Паша, поняв, кто скрывался под маской тьмы, поспешно засунул свой перочинный ножик обратно в карман, дабы не пугать Олю. Женя встал прямо и опустил руки, удивленно на неё глядя. Когда она поравнялась с ними, Оля согнулась, опёршись руками на колени, и стала жадно хватать ртом воздух, переводя дыхание.
– Ты где так долго была? – с лёгким раздражением спросил её Паша.
– Мои родители… не ложились спать… из-за их любимого сериала… который шёл по телевизору… Я долго ждала их, но это было безрезультатно… Поэтому я соорудила из своих вещей что-то наподобие себя… положила на кровать и… накрыла его одеялом, чтобы они подумали… будто это я лежу на кровати… – каждое слово давалось ей с трудом, но, постояв так ещё немного в полусогнутом состоянии, Оля всё же сумела чуть отдышаться и выпрямиться. Лицо её трудно было разглядеть в полутьме, однако даже и при таком освещении было заметно её багровое лицо. – Я уже думала… что вы ушли без меня… поэтому бежала всю дорогу… без остановки.
У ребят моментально исчезло раздражение и появилось чувство сожаления к Оле. Женя хотел было что-то сказать ей, но Паша, не дав ему произнести ни слова, сказал:
– Ладно, пойдёмте, пока ещё время позволяет.
Мальчишки развернулись и медленно зашагали в сторону леса, тогда как Мари сочувственно подошла к Оле, взяла её под руку и помогала ей следовать за ними до тех пор, пока у неё полностью не исчезла отдышка.
На улице было безлюдно. Ребята шли по пустой асфальтированной дороге. Мимо них стояли многочисленные белые двухэтажные дома, схожие с кукольными домиками. Тихая ночь помогала ребятам как расслабиться от каждодневных забот и разговоров, так и напрячься в ожидании встречи с глазу на глаз с той самой усадьбой, в которой с большой долей вероятности когда-то блуждали пропавшие дети.
Оля уже отдышалась и шла самостоятельно без поддержки Мари. Ребята, конечно, и разговаривали на разные темы, пытаясь разрядить обстановку, однако большинство времени прогулка под ночным небом проходила молча, потому что все чувствовали, как на них давила напряжённая атмосфера, не давая расслабиться.
Время шло, как и сами «Юные сыщики». Город уже далеко виднелся позади, а твёрдый битумный асфальт успел давно смениться на мягкую и уже не такую зелёную во тьме травку, которая когда-то снилась Мари во сне. Ребята вышли на опушку. Перед ними предстала в длину и в ширину бесконечная и тёмная чащоба. Дубрава была полностью устелена во все стороны лиственницами, соснами, елями. В глубине леса не было видно ничего, кроме тёмных очертаний деревьев, простирающихся настолько высоко вверх, что казалось, если взобраться на одну из этих лиственниц, то можно было бы увидеть весь посёлок как на ладони.
Ребята подошли к краю леса, застеленного огромными елями, и остановились.
– Вот отсюда и начинается наша экспедиция… – Женя, поражённый громадными размерами леса, произнёс свои слова чуть приглушённо, а не так воодушевлённо, как хотел.
Правда, остальные участники экспедиции молчали и как зачарованные стояли, осматривая весь лес снаружи. Их настрой и эмоциональное состояние отличалось от того, которое у них недавно было в парке при обсуждении данной вылазки. В животе они стали ощущать неприятное свербение, дыхание участилось, а само тело вдруг ни с того ни с сего начало потряхивать. Если бы они знали, что туда никогда не пойдут, то стали бы описывать данный лес как: большой, величественный, испещрённый разными видами деревьев, трав и животных. Но так как ребята сейчас стоят перед ним и знают, что они вот-вот в него зайдут и проведут в нём до самой зари, то сказали бы, что он: загадочный, грозный и жуткий, от которого веяло страхом и боязнью в нём потеряться или столкнуться с чем-то чудовищным и неизвестным, прячущимся под плотной завесой тьмы и ночи… Ребята шагнули вперёд. Вперёд к тому самому неизвестному и такому загадочному. К тому, с чем они должны будут столкнуться в той усадьбе, чтобы разгадать ту удивительную тайну, за которой стоит ответ на вопрос: почему стали так часто пропадать дети и смогут ли они спасти тех самых пропавших ребят, зашедших так глубоко в лес не по своей воле…
