Kitabı oku: «Сталинский социализм. Практическое исследование»

© Клаус Хессе, 2015

© Асель Ли, перевод с немецкого, 2015

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

Предисловие от редактора

В знаменательный для России год празднования семидесятилетия Победы в Великой Отечественной войне представляется отнюдь не лишним не только воздать должное героизму и стойкости советского народа, славе русского оружия, но и задаться вопросами: когда и как ковалось это оружие победителей во Второй мировой войне, чем был подготовлен и обеспечен успех Красной армии в разгроме вермахта, истреблении нацизма в Европе?

«О том, что успехи индустриализации Советского Союза значительно повлияли на ход Второй мировой войны и способствовали разгрому сильнейшей на тот момент армии в мире, сегодня вспоминать как-то не принято, – пишет автор книги, профессор Свободного Берлинского университета Клаус Хессе. – Однако именно благодаря индустриализации казавшееся неудержимым победное шествие вермахта было остановлено в тяжелых и кровопролитных боях вооруженными силами Красной армии. Сумасшедшие планы похода через Персию на Индию потерпели крах под Сталинградом. Советские вооруженные силы смогли перехватить стратегическую инициативу, и угрозе захвата мира фашистами настал конец…».

Взятый в конце 1920-х гг. курс на преодоление отсталости экономики СССР по сравнению с развитыми странами за относительно короткий временной период потребовал крайнего напряжения материальных и людских ресурсов, а также милитаризации промышленности. В своем выступлении на Первой Всесоюзной конференции рабочих социалистической промышленности, состоявшейся в феврале 1931 года, Сталин заявил: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Как иронично замечает немецкий ученый, «часы мировой истории не успевают идти за теоретическими предписаниями». Однако в двадцатых-тридцатых годах в СССР, действительно, был осуществлен грандиозный проект по переходу от аграрной страны, экономика которой была практически разрушена мировой и гражданской войнами, революционными потрясениями, интервенцией, к стране индустриальной. Она была готова, если понадобится, с оружием в руках защищать свои социалистические идеалы и территориальные интересы. Скрупулезно сопоставляя статистические данные, приводя убедительные доводы из различных архивных источников и документов той эпохи, немецкий историк Клаус Хессе подтверждает это.

Уделяя особое внимание освещению внутриполитической борьбы и теме авторитаризма Сталина (главы: «Внутрипартийные разногласия, классовая борьба и борьба за власть», «Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Сталин – друг против друга», «Неудавшийся переворот Троцкого» и др.), Хессе настаивает: «На повестке дня стояло не только сокращение быстро увеличивающегося отставания. Речь шла также об эффективности зарождающейся советской промышленности, способности производить собственное вооружение и противостоять потенциальным противникам. Лишь в этом напряженном контексте становится понятным спор между «левыми» и «правыми» в конце 1920-х. То, что сегодня недопустимым образом рассматривают как простое и своенравное противостояние одновременно амбициозных и некомпетентных политиков, в котором в конечном счете взял верх жесткий произвол бюрократического сталинского аппарата, было в первую очередь поиском путей решения. Тот факт, что каждая из сторон была убеждена в правильности собственной позиции, то, что эти моменты тщеславия и высокомерия играли не последнюю роль, так же верно, как и то обстоятельство, что возобладала концепция, в меньшей степени продиктованная тщеславием своих представителей и именно поэтому нашедшая в партии самую большую поддержку».

Немецкий исследователь касается и тем раскулачивания, борьбы с вредителями, «чисток», «ежовщины», реорганизации Красной армии накануне Второй мировой войны. При этом он избегает выражений типа «массовые репрессии», считая подобную трактовку преднамеренной фальсификацией истории социализма. «…Оценка и анализ большого количества документов не подтверждают того факта, который является уже аксиомой в истории, что репрессии могли оказать большое влияние на состояние подготовки, оснащение, военные способности и руководство воинскими частями. К началу войны офицерский состав высоких рангов имел достаточный уровень образования», – утверждает историк после серьезного изучения российских источников.

В июле 2009 года, как известно, Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию, в которой приравняла преступления в СССР к преступлениям нацистского режима в Германии. В резолюции, названной «Воссоединение разделенной Европы», подчеркивается, что оба тоталитарных режима нанесли серьезный ущерб Европе и что в обоих режимах наблюдались проявления геноцида и преступлений против человечества. В ответ Россия выступила с резким осуждением, заявив, что данная резолюция, фактически уравнивающая сталинский режим и нацизм, искажает историю в политических целях. Думается, под этим заявлением мог бы подписаться и Клаус Хессе, считающий, что «с момента своего прихода к власти в 1933 году Гитлер начал подготовку к войне» и что «все его действия были направлены на пересмотр Версальского мирного договора, возобновление гегемонии «Великой Германии» в Европе, создание промышленного потенциала, который позволил бы стране вести продолжительную войну».

«Мюнхенское соглашение», подписанное 30 сентября 1938 года премьер-министром Великобритании Чемберленом, премьер-министром Франции Даладье, премьер-министром Италии Муссолини и рейхсканцлером германии Гитлером и закреплявшее присоединение Судетской области к Германии, автор называет «свидетельством беспомощности западных «демократий» и заявляет: «Уже тогда можно было понять, что конечная цель всех усилий как со стороны немецких монополистов, так и со стороны политических представителей французских и британских монополистов, состояла в военном разрушении Советского Союза. Достижению этой цели помешал конфликт интересов конкурирующих империалистических монополий. Жалкое поражение французских и британских войск во «Французской кампании», колебания западных держав при открытии второго фронта, секретные переговоры США с генералом СС Вольфом, складирование оружия и формирование частей из военнопленных вермахта для новой войны против Советского Союза, а также связанная с первым использованием ядерного оружия угроза в отношении СССР… давали понять, насколько значительными на самом деле являлись классовые разногласия между союзниками антигитлеровской коалиции». Поистине несвойственная западному человеку точка зрения на события тех лет!

«Рассуждая сегодня, после Второй мировой войны, холодной войны и распада социалистического содружества о 1930-х годах в СССР, трудно даже приблизительно представить обстоятельства тех лет, – замечает западный исследователь. – Если до, во время и после окончания Второй мировой войны их оценка была в целом позитивной, то после XX съезда с его лозунгами борьбы против культа личности и сталинизма она превратилась в свою полную противоположность». Как бы то ни было, считает историк, именно СССР не только принял на себя основной удар гитлеровской агрессии, но и по-настоящему смог противостоять вермахту и разгромить нацизм в Европе. Здесь уместно вспомнить слова Хэлла, госсекретаря правительства Рузвельта: «Мы всегда должны помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, очевидно, спасли союзников от сепаратного мира. Такой мир унизил бы союзников и открыл бы двери для следующей тридцатилетней войны». «Всегда должны помнить…»

Статья Л.К. Гурджиева, предваряющая книгу Клауса Хессе, содержит аналитический обзор не только исследования немецкого ученого, но и истории мирового сталинизма и во многом дополняет этот комплекс знаний. Статья публикуется в авторской редакции.

Предисловие

Клаус Хессе написал и издал в ФРГ монументальный труд «История СССР и КПСС». С обширным подзаголовком: «О первом практическом опыте социализма. К вопросам исторической правды, источников побед, причин неудач и поражений»¹. С любезного разрешения автора на русский язык переведены и изданы те главы, которые вызовут у нашего читателя несомненный и наибольший интерес. Ведь они посвящены острым вопросам сталинского периода отечественной истории и знакомят со взглядом на них «с той стороны».

Интерес вызывается также тем, что книгу К.Хессе не найти в продаже на территории Германии. Свободное, суверенное, демократическое, толерантное. плюралистическое, бесцензурное общество (все определения можно смело брать в кавычки) испугалось неординарного, а главное – несовпадающего с официальным, мнения своего гражданина. Между прочим, гражданина не с улицы, а весьма образованного и титулованного – профессора Свободного Берлинского университета, научного сотрудника музея «Топография террора»².

Главы, взятые из его произведения, объединены в книгу, которую вы сейчас держите в руках: «Сталинский социализм. Практическое исследование». Изданий такого рода в мире немного, несмотря на то, что внимание к Сталину и сталинскому Советскому Союзу не ослабевало все годы после смерти вождя и даже после смерти СССР. В свете «борьбы с культом личности», начатой на XX съезде КПСС, это внимание сплошь и рядом выливалось в тотальную критику и поношение, как вождя, так и страны. Последнее, правда, не относилось к советским публикациям. Но буржуазная и коммунистическая пропаганда были удивительно единодушны в поношении именно вождя. Конечно, имелись исключения.

Если говорить о коммунистах, то Хрущева с его десталинизацией не поддержали лидеры Китая и Албании Мао Цзедун и Энвер Ходжа, ряд руководителей компартий капиталистических стран. Даже легендарный Эрнесто Че Гевара был против огульного очернения имени Сталина.

Если говорить о некоторых буржуазных деятелях, то достаточно сослаться на высказывание Черчилля по сему поводу уже после XX съезда – емкое, истинное, красивое. Приводить его слова не буду, потому что они многократно воспроизводились в печати и хорошо известны. Замечу только, что удивляться этому не стоит. Язвительный и острый на язык, бывший английский премьер не мог отказать себе в удовольствии наступить на больной мозоль пигмея-Хрущева, который на фоне титана-Сталина представлял собой прекрасную мишень для политической сатиры. Черчилль унизил Хрущева, даже не произнеся его имени, одним возданием должного Сталину. Причем сделал это в блестящей манере, свойственной лауреату Нобелевской премии по литературе (которую Черчилль получил еще в 1953 году).

Наиболее примечательный поступок совершил президент Франции Шарль де Голль, тоже высоко оценивавший Сталина. В 1966 году он «прищемил» антисталинистов посильнее. Во время официального визита в Советский Союз де Голль вопреки согласованному заранее протоколу добился разрешения возложить цветы на могилу И.В.Сталина у кремлевской стены. Такого вызывающего с антисталинской точки зрения поведения не могли себе позволить главы даже социалистических стран.

Клаус Хессе и его книга – не одинокий островок правды в безбрежном море западной антисталинской клеветы. Тривиальное сравнение с лучами света невольно напрашивается, когда знакомишься с выступлениями североамериканских, английских, бельгийских, греческих, индийских, пакистанских, эквадорских и других авторов, честно (пусть и не всегда безошибочно) пытающихся исследовать тему сталинизма.

Болото буржуазного обмана в этом деле разворошили произведения «Хрущев лгал» Гровера Ферра, «Жизнь Сталина» Яна Грея, «Реставрация капитализма в СССР» Билла Бланда, «Перестройка – полный крах ревизионизма» Харпала Брара, «Другой взгляд на Сталина» Людо Мартенса… Сталинские идеи отстаивали в своих выступлениях профессор индийского университета и новозеландский рабочий, лидер греческих коммунистов и итальянский предприниматель, индонезийский крестьянин и ирландский служащий…

Виджай Сингх, Мони Гуха, Пабло Миранда, Алека Папарига, Нейл Гулд, Умберто Ботафава… А кто слышал о Туфале Аббасе – Председателе Пакистанского рабочего фронта, который всю свою жизнь (ему уже перевалило за 90 лет) защищал Сталина от хрущевско-брежневских и даже от маоистских инсинуаций? Большинство этих имен ничего не говорят отечественному читателю, который после XX съезда КПСС был напрочь лишен доступа к международной просталинской информации. Чего уж говорить о времени нынешнем, когда капиталистическая система с разной степенью эффективности блокирует доступ к любому источнику не конъюнктурной, не ангажированной информации.

Клаус Хессе тоже не называет эти имена в своей книге. Однако они, как и сам немецкий автор, обретают все большую популярность в среде интеллектуалов и простых людей, которые не поступаются правом свободы выбора, отказываются от дороги, ведущей в тупик обмана, хотят выйти на просторы истины.

«Сталинский социализм» начинается с описания первых годов советской власти. Автор уделяет изрядное внимание политическим перипетиям, но не забывает и об экономике. В принципе, он не открывает ничего нового читателю, если тот хорошо знаком с советской и российской историей.

Я имею в виду не убогий и обычно брехливый учебный предмет, что преподают в теперешних школах и вузах, и не басни, которые изрыгает в статьях и книжках, в кинофильмах и телерадиоэфире кодла сванидзе, млечиных, сахаровых, пивоваровых, михалковых… – список длинен. Богатство историографии, добросовестность историков заключаются в свободе от планируемых мнений с заказанными и согласованными толкованиями. Это не значит, разумеется, что процесс «истинизации» неупорядочен, анархичен. Он – в единственно верном пути, житейски подчиненном чему угодно, а научно – исключительно антикапиталистическим исследовательским методологиям. Среди них ведущее место занимает методология марксистско-ленинско-сталинская. Шире и глубже нее в социальной природе ничего нет. Все остальное суть иррациональное отражение мира, его кривое зеркало.

Это отлично видно на примере растерянности российских правящих кругов. Они, пройдя в 90-х годах курсы накопления капитала и выхода с ним на международную арену, вознамерились защитить свои несметные богатства от посягательств со стороны нахрапистых западных держав. Но столкнулись с невозможностью защиты собственных интересов, когда обществом утеряна связь времен и преемственность традиций, когда сами русские заражены внедренными извне антирусскими настроениями.

Таков трагический результат «отмены» на конституционном уровне идеологии. Таков итог разведения на образовательном уровне плюралистической демагогии. Такова оборотная сторона позволения шельмовать советское прошлое – хоть на бытовом, хоть на международном уровнях.

Малоизвестный факт: германские генералы, столкнувшиеся после нападения на СССР с небывалым всенародным сопротивлением, признавали, что проиграли войну не столько советским генералам, сколько советским… учителям. На советской школе лежала основная тяжесть в воспитании неустрашимых патриотов. При Сталине она с честью выполнила свой долг – пробудила в молодежи дух героизма, свободолюбия, идейности. Естественно, не без помощи других институтов социалистического общества, выстроенного по ленинско-сталинской модели.

…И вот уже сам президент Российской Федерации озаботился проблемами преподавания истории. Озаботится ли он привлечением к этому важнейшему государственному делу специалистов, владеющих вышеуказанной методологией? Должен бы, если урок пошел впрок.

Но, даже не открывая ничего принципиально нового, Хессе справедливо убежден, что Октябрьская революция в России была неизбежна и что гражданская война закономерно привела к образованию Союза Советских Социалистических Республик. Он точен, указывая: главным условием победы контрреволюции в Польше, Финляндии, прибалтийских республиках, входивших некогда в царскую Россию, было не предоставление им независимости, а то, что внутренняя и внешняя реакция прибегли к военной силе. То есть грубо подавили волеизъявление народов.

Интересны его суждения по национальным вопросам, всплывшим в период объединения советских республик. Он обратил внимание на спор между Сталиным и Орджоникидзе, с одной стороны, и грузинскими национал-уклонистами, с другой. В 1922 году последние противились ленинско-сталинскому плану создания Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики в составе Азербайджана, Грузиии и Армении. Они хотели, чтобы Грузия напрямую вошла в СССР. Серго Орджоникидзе в качестве первого секретаря Заккрайкома партии был взбешен саботажем национал-уклонистов, коих было большинство в ЦК Компартии Грузии. В этих условиях произошел инцидент с пощечиной, которую Орджоникидзе влепил одному из ветеранов партии – Акакию Кобахидзе.

Ленин был очень обеспокоен этим инцидентом, подверг критике не только Орджоникидзе, но и Сталина. Впрочем, позже выяснилось, что происшествие носило не политический, а личный характер: Кобахидзе нанес словесное оскорбление Орджоникиде, находясь у того в гостях, за что и поплатился оплеухой.

Мы знаем, что через некоторое время Ленин еще раз подверг Сталина критике – в так называемом «Письме к съезду». Антисталинисты, особенно те, что причисляют себя к коммунистам, любят цепляться за эти эпизоды в истории партии и раздувать их, доводя до состояния чуть ли не войны между Лениным и Сталиным.

Их излюбленный тезис: Ленин требовал сместить Сталина с поста Генерального секретаря ЦК партии. Хотя всем известно, что именно Ленин в 1922 году рекомендовал эту кандидатуру. Равно как то, что по его предложению еще в 1912 г. Сталина заочно кооптировали в Центральный Комитет РСДРП и в Русское бюро ЦК, и он с тех пор БЕССМЕННО находился в большевистских верхах.

Но Клаус Хессе дает иной контекст конфликтных событий: «…Нужно отметить увеличение недовольства и раздражительности Ленина. Исключенный из всех сфер активной деятельности в связи со своей болезнью и информированный о состоянии дел только поверхностно, он был не в состоянии оставаться лидером в той мере, в какой это было ранее, на протяжении многих лет…».

Автор напоминает о причинах ссоры Сталина с женой Ленина, который к тому времени перенес два инсульта, был полупарализован. Врачи строго-настрого запретили ему работать.

«ЦК решил назначить Сталина лично ответственным за то, чтобы предотвратить все личные и письменные контакты с Лениным до его выздоровления», – пишет Хессе. И продолжает далее, что конфликт произошел, когда Сталин узнал о нарушении Крупской режима, предписанного врачом.

Немецкий профессор подметил в факте появления документа, надиктованного смертельно больным человеком, то, что в упор не желают видеть антисталински ориентированные историки: «Среди написанного в нем множества соображений, которые должны быть приняты самым серьезным образом… влияние его болезни было таким же серьезным, как и масштаб его отчаянного положения».

От себя добавлю. Измышления относительно враждебности Ленина и Сталина друг к другу имеют те же истоки, что и любое антикоммунистическое злословие. Все с точностью до наоборот. История мало знает примеров подобного единения помыслов и дел, подобной кристально чистой дружбы, подобного идейного родства. Невольно на ум приходит выдающаяся аналогия – Маркс и Энгельс.

Желающих ознакомиться с подробностями отсылаю к одному из лучших исследований как в этой, так и в других областях сталинской тематики – книге А.Н. Голенкова «Сталин без наветов».

Читателя там ждет много открытий. Обоснованно и вдребезги разбивается мифическое утверждение о том, что Ленин требовал убрать Сталина с должности руководителя высшего партийного органа. Показана суть т. н. «ленинского завещания», которого просто не существует, ибо подобное было принципиально невозможно за всю историю РСДРП – РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. Показана не столько критика в адрес Сталина – учитывая гневливость Ленина, довольно сдержанная и незначительная, – сколько обоснование неоспоримого лидерства Иосифа Джугашвили ввиду его политического, делового, биографического превосходства над прочими претендентами на эту роль.

Основатель коммунистической партии и советского государства бывал резок в своих отзывах. Он словесно не пощадил никого из тех, кого позже разоблачили, как врагов народа: Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова, Рыкова, Шляпникова, Сокольникова, Томского, Раковского, Крестинского, Осинского и многих других. Вот только скрутить их в бараний рог и заставить держать ответ перед партией и народом Ленин не смог, не успел. Он завещал это Сталину, которого прижизненно сделал вторым человеком в фактической, а не кажущейся большевистской иерархии.

Политических претензий к Сталину – а это главное – Ленин почти не имел. О своем идейном наследнике он отзывался в превосходной степени или, как минимум, положительно, и лишь в конце жизни два-три раза упрекнул его в том, что можно отнести к разряду мелких, скорее бытовых недостатков. Которые, в общем, были свойственны также ему самому.

Поэтому строгие, но несущественные упреки были извинительны, как для уходящего вождя, так и для заступающего на этот пост. Зато, например, критика Ленина в адрес Троцкого, метившего стать хозяином партии и страны, свидетельствовала о внутреннем неприятии иуды и открытом сопротивлении тому решительно во всем.

Кроме того, есть опубликованные и неопубликованные сведения о том, что Ленин не выдвигал даже формального предложения о замене генсека. Хессе, ряд других авторов как бы мимоходом отмечают немаловажную деталь: тяжело больной, он в то время не писал, а диктовал, не всегда будучи в силах перечитать диктовку. Кто-то мог внести в текст изменения. Но и это мало влияет на истину.

Ее, перефразируя строки из поэмы Владимира Маяковского, можно озвучить так:

 
Сталин и Ленин —
близнецы-братья, —
кто более матери-истории ценен?
Мы говорим – Ленин,
подразумеваем – Сталин,
Мы говорим – Сталин,
подразумеваем – Ленин.
 

Много внимания Хессе уделяет Троцкому, его борьбе против Ленина, а затем – Сталина. Имя Троцкого появляется уже на первых страницах книги. Вообще в книге перечислено большое количество отечественных деятелей эпохи революции, гражданской войны, НЭПа и первых пятилеток, оставивших в советской политической, экономической, военной и культурной жизни как положительный, так и отрицательный след.

Кроме вышеназванных, это – Плеханов, Фрунзе, Дзержинский, Радек, Лацис, Свердлов, Молотов, Калинин, Ногин, Теодорович, Мдивани, Яковлев, Луначарский, Менжинский, Смирнов, Муралов, Евдокимов, Смилга, Бакаев, Каганович, Киров, Ягода, Куйбышев, Фриновский, Ежов, Соколов, Берия, Ильюшин, Туполев, Вышинский, Шолохов, Ворошилов и многие-многие другие. Жаль только, что автор чаще ограничивается простым упоминанием о них, не давая хотя бы кратких характеристик.

Хессе отходит от модных псевдоисторических пассажей о том, что Троцкий являлся вождем Октябрьской революции и Красной армии не меньшим, если не большим, чем Ленин. Грешат раздуванием сего мифа не одни только российские историки. Но Хессе не согласен с мнением, являющимся общепринятым в определенных слоях европейской общественности. Белая ворона? К явному неудовольствию этих слоев, всех троцкистов в мире, подобная белая мантия не только к лицу берлинскому профессору, она еще и единственно возможная.

Хессе верно подчеркивает, что большевики надеялись на мировую революцию, детонатором которой призвана была послужить революция в России. И констатирует, что, хотя революция не охватила все страны, а революционные выступления в Германии, Австрии, Венгрии были подавлены, молодая советская власть держалась. Вскользь коснувшись провокаторской роли Троцкого, сорвавшего подписание первоначального Брестского договора, и его авантюристической нацеленности на революционную войну, Хессе невысоко ставит способности Троцкого как наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета.

Автор признает, что «этот человек обладал выдающимися риторическими, организационными и интеллектуальными способностями». В то же время, указывает Хессе, «его отличало… самолюбие, которое в своем тщеславии не знало границ». К большевикам Троцкий примкнул, когда стало отчетливо ясно, что они, а не меньшевики или какая-либо другая партийная сила, способны повести за собой народ на восстание. А ведь раньше он предрекал крах большевизму, оскорблял Ленина, называя его партийным узурпатором.

Хессе, к сожалению, не раскрывает подоплеку Октябрьского переворота (большевики не стеснялись именно так называть штурм Зимнего дворца и другие событие 25 октября 1917 года). Троцкизм слишком опасен, чтобы пренебрегать его дополнительным разоблачением³. Поэтому остановлюсь на этом чуть подробнее.

Никаким руководителем восстания Троцкий не был. Он возглавлял Петроградский совет и был одним из многих участников захвата власти большевиками, обыкновенным исполнителем воли ЦК партии в масштабах города. Это верно, что Петросовет, готовясь к перевороту, образовал военно-революционный комитет, в котором действительно верховодил Троцкий. Однако сей комитет являлся органом местного значения и подчинялся другому вскоре образованному высшему командному органу.

Во Всероссийский центр – практический центр по организационному руководству восстанием в общегосударственном масштабе – на заседании ЦК были избраны Сталин, Свердлов, Дзержинский, Бубнов и Урицкий. Троцкого туда не включили. Его подчинили этому центру, следовательно, и Сталину. Все большевистские силы в стране, включая петроградские, действовали под контролем и по указаниям Всероссийского центра.

Троцкисты ссылаются на североамериканского коммуниста Джона Рида, находившегося тогда в Смольном. Он, дескать, ни разу не упомянул имени Сталина в изданной по горячим революционным следам книге «Десять дней, которые потрясли мир». Рид был честным автором. Но, как иностранец, не знал и не мог знать многих внутренних пружин развернувшейся борьбы, был не в состоянии до конца вникнуть в события, часть которых даже не попала в поле его зрения. Книгу он писал наскоро, в 1920 году умер. И не только не исключено, но вероятнее всего, что он переработал бы ее, обогатил бы новой, выявившейся лишь годы спустя, более глубокой информацией о революции и о партийных структурах.

Вклад Сталина в осуществление большевистского переворота, переросшего в подлинную революцию, заключался не столько в политической публичности и ораторской привлекательности, сколько в реальном и зачастую секретном планировании и претворении революционных акций. Конкретно – в захвате в столице и в других городах вокзалов, почты, телеграфа, банков, в занятии мостов и арсеналов, в блокировании возможных очагов сопротивления, в обеспечении связи с большевистскими комитетами Москвы, Урала, юга страны, в передаче им оперативных указаний и во многом другом.

Ведь перед революцией Сталин был фактическим руководителем партийной разведки и контрразведки. Во многом благодаря ему партия была спасена от разгрома летом 1917 года, когда Временное правительство взяло курс на уничтожение большевизма. Выполнявшаяся под началом Сталина работа позволяла большевикам вовремя узнавать о намерениях противника и готовить контрмеры.

Таким образом, многоопытный подпольщик Сталин пребывал не на заднем плане событий, как врут троцкисты и остальные недруги коммунизма, а за кулисами, что не одно и то же. Решающим было именно закулисное влияние на события. Выход главных героев в финале на ярко освещенную революционной победой сцену представлял собой, несомненно, важный, но непринципиальный акт.

Роль Сталина была первостепенной, однако не связанной с гласностью, а многих документов об этом не могло и не должно было сохраниться. Об этой роли знали Ленин и некоторые члены руководства. Но не все, а те, кому надо. В законспирированных партийных сетях (по сути – резидентурах), высокопрофессионально организованных и управляемых будущим вождем, о Троцком большинство даже не слыхало.

Сам Сталин, как сдержанный и объективный свидетель, всегда утверждал: у Октябрьского восстания был свой вдохновитель и руководитель – Ленин и никто другой. Мы имеем все данные для того, чтобы утверждать: Великий Октябрь вдохновлялся и руководился Лениным, а материализовывался Сталиным.

Троцкий в октябрьские дни семнадцатого года вертелся у всех на виду. Он перехватывал гонцов, слал депеши и отдавал приказы, рассылал нарочных, распекал невесть кого и невесть за что, рапортовал невесть о чем, имея иногда о происходивших событиях весьма слабое представление. Говорил речи, пересыпанные пламенными тирадами, срывал аплодисменты, проявлял другую активность, очень похожую на рекламную, что свидетельствует о качествах карьериста и проныры и ни о чем больше.

Преувеличенное впечатление о роли иудушки (так его неоднократно именовал Ленин) в тех событиях создавали его «сопровожденцы» и «восхищенцы», хорошо организованные и еще лучше оплачиваемые. Он сам произвел себя в руководители Октября, с ловкостью шулера пользуясь как своей карманной идеологической обслугой, так и свидетельствами воспламененных экстазом Троцкого очевидцев. Среди очевидцев, не ведавших о его интригах, были и крупные деятели революции: А.В.Луначарский, М.С.Урицкий и другие⁴. То была не их вина, а их беда. Многие очень скоро разберутся в беде под названием Троцкий-Бронштейн, и тот никаких панегириков больше от них не услышит.

Замечательно, когда в руководителе сочетаются оба таланта – труд и красноречие. Однако в данном случае мы сталкиваемся с более распространенным типом личности и с более распространенной психологией публичного восприятия. Что обеспечит преимущество внешнему воздействию – блестящая, широковещательно транслируемая риторика при тусклой, провальной работе или высокоэффективная деятельность при невыразительном ораторстве, не говоря о полном умолчании? Конечно, риторика. Другой вопрос, что впоследствии жизнь неизбежно оттеснит, отбросит ритора, у которого за душой ничего нет, кроме словообильной демагогии, и выдвинет РАБОТНИКА. Но это впоследствии. А до той поры политическое трепло будет снимать сливки с общественного признания.

Словом, назначение Троцкого «главным по революции» состоялось лишь на бумаге, которая, как известно, все терпит. Место, куда троцкистам надлежит засунуть эту свою писанину, история отвела неприличное для печатного и даже для устного произношения.

Клаус Хессе иронично отзывается о военных заслугах Троцкого. Применяет к нему термин «культ личности», называет сомнительными мотивы многих его действий. Однако соответствующий раздел книги довольно краток. А зря. Потому что наркомвоенмор и предреввоенсовета Троцкий провалил почти все операции Красной армии, к разработке которых имел отношение. Спасать положение, затыкать дыры на фронтах гражданской войны, разваленных Троцким и его многочисленной креатурой, ЦК партии бросал Сталина, других большевистских военачальников. У Сталина состоялись десятки таких командировок – их насчитывают до 80, – в результате которых выиграны все бои, сражения, битвы и кампании, проведенные по его планам и под его руководством.