Kitabı oku: «Откровение Элохим», sayfa 3
Война двух дам
Но, их связь оказалось не долгой. Франциск был очень беспечным, а Пуатье была слишком холодна, как ему казалось. И если по началу, ему это нравилось. То, в конце концов, не будучи человеком глубоких мыслей и чувств, эта холодная красота Пуатье ему попросту наскучила. Будучи любителем женщин, он быстро остыл к Пуатье.
Однажды, прогуливаясь с ней по аллеям дворца, он сказал ей.
– Дорогая моя, как же вы прекрасны.
– Вы, несомненно, благоухающая, распустившаяся роза.
– Но, я сорвал такой прекрасный, не раскрывшийся бутончик!
– Что я невероятно пленён его запахом.
– Надеюсь, вы простите мне такую слабость и право не будете сердиться. – Закончил он, улыбаясь, довольный своим поэтичным сравнениям и самим собой.
Поцеловав её руку, он зашагал прочь, всё так же по своей привычке напевая что-то себе под нос.
Она, конечно, всё поняла!
Этими словами король говорил ей, что он нашёл новую даму, которой увлёкся в очередной раз. Он, несомненно, очень обидел Пуатье, назвав её в поэтической форме старше его новой пассии, сравнивая её с распустившейся розой, а новую пассию с бутончиком. Говоря при этом, что его новая пассия моложе Пуатье.
Интересно, кто же этот ваш бутончик? Ваше величество. Презрительно фыркнув, подумала Пуатье.
Бутончиком оказалась мадам де Тамп. Пуатье узнав, кто это, скривила губы, сжав их и презрительно фыркнув, словно породистая лошадь.
Значит, считаете меня старой?! Ваше величество. Думала Пуатье, смотря вслед удаляющемуся королю. А уж про вас я вообще молчу, ваше величество! Мерзкий, кривоногий старикашка! Добавила она, прищурив зло глаза, сжав и скривив губы ещё сильней. Чувствуя, как закипает всё внутри неё, гневом. Думая о короле, который был далеко не молод и гораздо старше самой Пуатье. Если бы взгляд мог убивать, то удаляющаяся фигура короля упала бы замертво! Она фыркнула с ещё большим смаком, прищурив глаза, и они засверкали недобрым огнём.
Бутончиком, как говорилось ранее, оказалась молодая и довольно привлекательная, мадемуазель де Темп. Она была действительно хороша, как подметила Диана, увидев эту красивую, белокурую девицу.
Её корсет, казалось, был затянут так сильно, что она наверняка носит с собой нюхательную соль, подумала Пуатье про себя. Боясь, в любой момент свалится в обморок от недостатка воздуха. Хмыкнув, подумала Диана.
Де Тамп была белокожей, какими бывают только блондинки, с тонкой, словно прозрачной, с розовым оттенком и лёгким румянцем самой юности, кожей.
Они невзлюбили дуг друга с первого взгляда. Но, войну, которую окрестили «Войной двух дам», начала де Тамп, которая была на лет 10 моложе Пуатье. И потому её приверженцы стали говорить об увядшей красоте Пуатье. Даже поэты и художники приняли участие в этих раздорах. Диану при дворе называли колдуньей. Так как, несмотря на свои годы, она была удивительно хороша. Даже более юные девы рядом с ней выглядели очень блекло. Про неё говорили, что она знает секрет каких-то мазей и средств. Особенно бесили эти слухи герцогиню де Тамп, считающую себя первой красавицей. Плодом этой ненависти становились глупые стишки, памфлеты, в которых поэты из её лагеря высмеивали Диану де Пуатье. Называя её: «беззубой и безволосой, старой лошадью и грибом, которая обязана своей внешностью лишь косметическим средствам». По наставлению де Тамп был написан не один гадкий памфлет оскорбляющий Диану. В памфлетах писали: «Женщинам не дано возрождаться. Потому что те, кого время выбрало, чтобы использовать, вместе со временем выходят из употребления. Раскрашенная наживка, не притягивает дичь. И даже если бы, ты купила всё необходимое женщине. Не добилась бы от любовника желаемого, потому что для любви надо быть живой! А ты, мертва»! Это, несомненно, совершенно не соответствовало действительности, и не как не могло повредить Диане. Потому что она выглядела не старше самой де Тамп, хоть и была по годам намного старше той. И тем более Пуатье нельзя было назвать раскрашенной куклой, так как она употребляла очень мало косметики. Всё это, разумеется, было, ложью! Потому что Диана была, несомненной, красавицей. А эти памфлеты лишь ужасно злили Пуатье. Она не собиралась ни забывать, ни прощать де Тамп и поклялась сама себе, отомстить мерзавке за пакости!
Ответ Пуатье не заставил себя ждать. Поэты, в лагере Пуатье, а их было, совсем немного. Писали ответные памфлеты в адрес де Тамп: «О, слишком, туго затянутом корсете де Тамп и слишком не пропорциональной голове. Похожей своей несовершенной черепушкой на вытянутое яйцо». Весь двор разделился на два лагеря. Так художник Приматиччио, всё время рисовал герцогиню де Тамп. Его картины, были украшением королевской галереи. А Бенвенуто Челлини выбрал в качестве модели прекрасную Диану. Итак, началась война поэтов и художников! Которая была полна колкостей и сравнений, хитростно запрятанных в стихах, но так явно намекающих на ту или иную даму. Война двух красавиц!
Полных гордости и амбиций. Война двух дам.
Принц
Диана, потеряв расположение короля, осталась практически одна в кругу не многих сторонников. Тогда как де Темп, будучи фавориткой короля имела расположение большинства придворных. Её сторонники ловили каждое её слово, восхищаясь её талантами и красотой и бросая в сторону Пуатье ехидные колкости и насмешки. Но, Пуатье проходя мимо толпы придворных и слыша, как ей в спину говорят гадости, не вела даже бровью. Придворные же говорили намеренно громко, так, чтобы она слышала, откровенно насмехаясь над ней.
И вот однажды утром Диана прогуливалась по саду, находясь в не очень хорошем расположении духа. Головной убор на голове как всегда мешал ей, он никак не хотел удерживаться у неё на голове. Диана в свою очередь просто терпеть их не могла. В это утро она была очень раздражена, и головной убор мешал ей особенно. Пуатье бесконечно поправляла его. Она как-то неуклюже его дёрнула, пытаясь в очередной раз поправить его и нечаянно порвала. Бусины и пришитые к нему драгоценные камешки оторвались и градом покатились вниз в траву.
О, чёрт побери! Мысленно выругалась она.
Средств на новые драгоценные камни у неё сейчас не было. Поэтому оглянувшись по сторонам, словно воришка и не заметив никого поблизости, она опустилась вниз к траве, присев. И, о, ужас! Сняла перчатку и стала искать драгоценные камешки в траве, собирая их. Надеясь позже дать пришить их вновь швее, увлёкшись этим занятием. Как вдруг услышала неожиданно голос за спиной. Голос принадлежал мужчине.
– Вы что-то потеряли, мадам? – Спросил он.
Она застыла в ужасе.
О, боже мой! Подумала испуганно она. Она лазает рукой в траве, и на её руке нет перчатки! Это всё было верхом неприличия! Не достойное поведение дамы её положения! И теперь её точно обзовут ещё и деревенщиной, а мерзкая де Тамп напишет очередной мерзкий памфлет. Это, несомненно! Думала обо всём этом, испуганно Диана.
Она медленно и не смело повернула голову на голос, оставшись сидеть над клумбой и увидела возвышающегося над ней симпатичного молодого человека. Он был чуть смуглым и черноволосым. Он смотрел на неё внимательными чёрными как ночь глазами. Одет он был сравнительно просто, и она вздохнула с облегчением.
Возможно, этот молодой человек приехал в чьей-то свите, сопровождать какого-то знатного и богатого придворного. А значит с де Тамп, он возможно не знаком, подумала она.
Он мило ей улыбнулся, увидев её испуганный и растерянный вид. Она неловко ответила ему смущённой улыбкой.
Он повторил вопрос.
– Мадам, вы что-то потеряли?
– О, – ответила она, наивно.
– С моего головного убора упали камешки.
– Я неловко дернула его, и они посыпались в траву. – Наивно закончила она, улыбнувшись ему шире.
– Может вам помочь? – Просто ответил он.
И не дожидаясь её ответа, присел рядом с ней и начал усердно собирать камешки, копошась в траве.
– Кажется всё. – Сказал он, протягивая ей все собранные камешки.
Она протянула свою чуть запачканную землёй ручку. Деловито перед этим отряхнув испачканную руку о другую руку. Он молча наблюдал за её действиями. Увидев это, его брови медленно поползли вверх. Она улыбнулась ему ещё шире и забрала камешки, деловито положив их в мешочек и надев перчатки, словно ничего и не было.
О! Слава богу! Думала Пуатье. Это оказался этот милый молодой человек, а не кто-то другой и никто ничего не узнает!
– Что вы тут делаете? – Начала она разговор вопросом, чтобы глупо не молчать.
– Пишу стихи. – Просто, ответил он.
– Стихи? – Удивилась Пуатье, с интересом и более внимательно приглядываясь к молодому человеку.
– А вы? – Ответил он, вопросом на вопрос.
– Я вас здесь раньше не видел.
– Впрочем, я только недавно вернулся, – добавил он.
– Вы наверно появились в моё отсутствие.
Она внимательно с интересом посмотрела на него.
– Так вы достаточно долго при дворе? Здесь в Париже? – Задала она следующий вопрос.
– Ну, можно сказать, что достаточно долго. – Улыбаясь, ответил он.
– Ах, да, и как вы здесь находите? – Спросила она.
Он, улыбаясь, сделал кислое выражение лица. Ответил просто.
– Довольно скучно.
Она звонко засмеялась.
– Вы право шутите!
– Вам скучно в самом весёлом месте во всей Франции!
Он ответил ей широкой улыбкой, наслаждаясь её весельем.
– Так вы пишите стихи? – Продолжала она.
– Да, ответил он. – Став вдруг серьёзным.
– Хотите, прочту вам? – Вдруг спросил он.
– Да, конечно, – с интересом ответила Пуатье.
Он прочёл стих. Он был о бабочке и розе. Диана внимательно слушала его. Он закончил читать.
– Ну, как вам? – Спросил он.
– Вам нравится?
– Да, – честно ответила она.
– У вас определённо хороший слог.
– Но, по-моему, в них словно не хватает чего-то.
– Чего-то я думаю важного. – Добавила она, задумчиво.
– Чего же? – С интересом спросил он.
Она продолжала так же задумчиво, глядя куда-то вдаль.
– Вы видите цветок и бабочку, её нежное порхание.
– Но, вы не смотрите дальше, глубже. В самую глубину.
– Пройдёт месяц и роза завянет.
– И эта бабочка тоже погибнет, её срок короткий. – Говорила она, всё также задумчиво, переведя свой взгляд на прекрасную розу. Замолчала, на какое-то мгновение, и вдохнув воздух слегка улыбнувшись, добавила.
– Но, придёт следующий год и роза возродиться вновь и зацветёт.
– И бабочка будет так же порхать над розой. – Она закончила говорить и посмотрела ему прямо в глаза, в них была глубина океана.
Я бы сказала так:
«Две розы лягут к подножию мрамора.
Бабочки к ним подлетят беспечно.
Нам отчаиваться, не рано ли? Мы будем вечно»!
Закончила она, улыбаясь.
Её глаза засверкали неподдельной радостью.
Молодой человек смотрел на неё своими чёрными, задумчивыми глазами и молчал, он был очень серьёзен.
Наконец, он заговорил медленно не сводя с неё своего взгляда.
– Да, вы правы, кажется, я понимаю. Чего-то действительно не хватало. – Сказал он задумчиво.
Она вдруг вспомнила, что ей давно пора идти и найти старую вдову, в свите которой она всё ещё состояла. Она совсем позабыла о ней, увлёкшись разговором с молодым человеком.
– Простите меня, но мне нужно вас покинуть. – Сказала она ему.
– Я провожу вас. – Ответил молодой человек.
Она сказала, что, кажется, заблудилась и не может найти старую вдову, в свите которой состоит.
Она назвала имя дамы, и он засмеялся.
– Ах, это та, старая дама, похожая на филина, которая так любит драгоценности. – Сказал он улыбаясь.
Она рассмеялась от души веселясь.
– Так вы тоже заметили сходство. – Пропела она своим красивым голосом, продолжая смеяться.
А ведь именно так Пуатье называла старую вдову.
– Да. – Ответил он, в свою очередь рассмеявшись. Заражаясь её смехом и весельем.
– Я, кажется, видел её.
– Пойдёмте, я отведу вас, если позволите. – Сказал он и галантно предложил ей свою руку.
Они медленно пошли по аллее, разговаривая о поэзии. Диана вдруг увидела ненавистную мадемуазель де Тамп. Она остановилась и её брови медленно сошлись на переносице. Он тоже остановился, посмотрев туда, куда и Пуатье, то есть на де Тамп. Она повернула голову посмотрев на него и вдруг спросила.
– Вы не находите, что эта дама очень красива?
Он посмотрел на неё и спокойно ответил.
– Мне кажется, её корсет слишком затянут и она того и гляди свалится в обморок, поэтому наверное она и злоупотребляет румянами, дабы не выдавать бледности лица.
– По мне в этой даме нет ничего интересного. – Ответил он, посмотрев на Диану улыбаясь.
– Я думаю, что самая прекрасная дама, из всех самых прекраснейших, стоит сейчас рядом со мной. – Он снова улыбнулся ей.
Она посмотрела на него подозрительно. Стараясь заглянуть ему в самую душу, в его чёрные как ночь глаза, подозревая его в лести. Но, он смотрел на неё честным и открытым взглядом. Кажется, он действительно говорил, что думал.
Ах, какой же он всё же милый молодой человек! Запрыгали мысли в голове у Пуатье, радостно. Она была готова расцеловать его в обе щеки. Она искренне улыбнулась ему.
Он вновь протянул и предложил ей свою руку. Они продолжили свой путь по аллее, когда вдали она узнала силуэт старой вдовы. Они направились в ее сторону, где она стояла в окружении своих дам. Пуатье вдруг вспомнила.
– О, боже мой! Мы ведь даже не представились. – Она виновато улыбнулась ему.
– Диана, Диана де Брезе. – Сказала она.
– Да, я знаю. – Ответил он улыбаясь.
– Генрих, мадам, к вашим услугам.
– Знаете?! – Удивилась, она.
Но, не успела больше ничего сказать, так как они почти приблизились к стоящим дамам. Он же не успел полностью представиться, так как их перебила старая вдова, которая увидела их и быстро направилась к ним и была уже рядом с ними, запыхавшаяся. Она остановилась рядом с ними, застыла на мгновение на месте и словно спохватившись, присела в глубоком реверансе, приветствуя спутника Дианы. Её дамы последовали её примеру. Пуатье опешила от неожиданности. Ведь глубоким реверансом приветствуют лишь королей и всех отпрысков королевской крови. Генрих улыбнулся дамам своей милой улыбкой и ответил им поклоном головы, поприветствовав их.
– Мадам, сколь приятно видеть вас вновь здесь. – Обратился он к старой даме.
– Я привёл к вам вашу, кажется, потерявшуюся даму.
– Ах, спасибо! Не думала, что мадам де Брезе потерялась. – Ответила старая вдова.
– Всегда к вашим услугам, мадам. – Ответил Генрих.
– С вашего позволения сейчас я вас вынужден покинуть. – Сказал Генрих вдове.
Попрощавшись с ней и дамами кивнув галантно головой.
Он посмотрел на Диану, улыбнувшись ей. На прощанье он поцеловал ей руку, едва коснувшись губами её руки.
– Надеюсь, мы увидимся с вами в скором времени и будем говорить вновь о поэзии. Я буду ждать с нетерпением. – Сказал он ей.
Она совсем растерянно улыбнулась ему в ответ. Всё ещё не понимая поведения старой вдовы, и удивлённая её почтенному реверансу. Он, сказав ещё пару любезностей старой вдове, развернулся и медленно пошёл прочь, удаляясь.
Диана, стояла, всё ещё не понимая, что произошло. Она была совершенно растерянна и спросила, наконец, выйдя из оцепенения, у стоявшей рядом дамы.
– Объясните мне будьте любезны. Кому принадлежали все эти реверансы, и в чью они честь? И кто он такой?
– Боже! Дорогая! – Ответила дама.
– Вы не знаете, кто вас провожал?!
– Это же Принц Генрих де Валуа, герцог Орлеанский! – Ответила ей дама и мечтательно пропела.
– Ах! Как же вы умеете, однако, заблудится! – Надув губки она завистливо вздохнула, смотря вслед удаляющемуся принцу.
– Как бы я хотела, чтобы меня тоже так нашли! – Вздохнула дама вновь, явно огорчаясь тому факту, что потерялась не она.
Принц! В ужасе подумала Пуатье. Вспомнив, как она лазала голой рукой без перчатки в траве. Какой ужас! Она побледнела.
Какое-то время назад она была уверенна, что ей повезло, что её позор видел этот милый молодой человек, а не кто-то другой. Но, уже сейчас она была готова расплакаться. Потому что он оказался принцем! Худшего и быть не могло. Она почти всхлипнула вслух, стараясь не расплакаться. Выглядела она совсем удрученной и даже несчастной. И столь странно было видеть, её явно не радостное лицо, даме, с завистью, смотревшей в её сторону.
Генрих, герцог Орлеанский, думала Диана, и в памяти вдруг всплыла другая картина из прошлого. Маленький испуганный, черноглазый мальчик.
Она смотрела на фигуру удаляющегося Генриха. Замерла, вспомнив, как обняла маленького, забытого всеми ребёнка.
Ей стало вдруг грустно. Сколько лет прошло! Он стал красивым молодым человеком. Сколько лет! Думала она, вспомнив о своём уже не молодом возрасте, о котором напомнил ей король. Да и мерзкая де Тамп тоже не давала ей забыть об этом. Но, сейчас она особенно остро ощутила это, вспомнив мальчика и увидев сегодня прекрасного юношу, в которого он превратился.
Генрих стал красивым молодым человеком. Он был молод и хорошо сложен. Он недавно был у моря и загорел на солнце, став смуглым, словно корсар, бороздящий моря. Этот образ Генриха дополняла густая копна чёрных волос и те же, что и в детстве внимательные, серьёзные и невероятно чёрные, глубокие, словно самая тёмная ночь, глаза.
Генрих и его брат Франциск вернулись из плена через четыре года. К детям в плену не были милосердны, Генрих вынес это испытание стойко, его же брат оказался слабее, и заполучил в плену заболевание лёгких, вернулся на родину крайне болезненным.
Генрих, будучи вторым сыном короля и не являясь наследником престола, позже отправился в армию, надеясь сделать блестящую карьеру военного. Ему это нравилась и он чаще пропадал в казармах среди солдат, нежели при дворе в обществе изящных придворных, не особо любя и жалуя балы и веселье во дворце. Предпочитая этому всему, охоту. Это было его главным пристрастием, так же как и поединки на турнирах. По характеру довольно спокойный молодой человек, на охоте и на поединке словно становился другим человеком. Никто не мог сравниться с ним в поединках. Соперники вылетали из седла при первом же ударе, рука у него была тяжёлая. О его ударе ходили легенды. Однажды удар оказался так силён, что упал не только всадник, но и его лошадь. Также на охоте никто не мог сравниться с ним в ловкости и меткости, добыча всегда принадлежала ему. Он гнался за бедным зверем, словно ураган, сметая всё на своём пути. Поэтому молодой принц был тайной и явной мечтой многих женских сердец. И дамам совсем не мешало вожделеть принца, несмотря на то, что Генрих был женат.
Женат он был на Екатерине Марии Ромула ди Лоренцо де Медичи. Семья Медичи фактически правила Флоренцией. Будучи изначально банкирами, они пришли к большому богатству и власти, финансируя европейских монархов. Отец Екатерины Лоренцо 2 Медичи, герцог Урбинский, изначально не был герцогом Урбино и стал им благодаря своему дяде Джованни Медичи, папе Льву 10. Таким образом, несмотря на герцогский титул, Екатерина была относительно низкого рождения. Однако её мать, Мадлен де Ла Тур графиня Овернская, принадлежала к одной из самых известных и древних французских аристократических семей. Что сильно повлияло на будущий брак Екатерины. Смерть папы Льва 10 привела к перерыву власти семейства Медичи на святом престоле, пока в 1523 году кардинал Джулио ди Медичи не стал папой Климентом 7.
В 1527 Медичи во Флоренции были свергнуты, и Екатерина стала заложницей. Папе пришлось признать и короновать Карла 5 Габсбурга, императором священной римской империи. Взамен на его помощь в возвращении Флоренции и освобождении юной герцогини. В октябре 1529 войска Карла 5 осадили Флоренцию. Во время осады появились призывы и угрозы убить Екатерину и вывесить на городских воротах или послать в бордель, чтобы обесчестить её. Хотя город и сопротивлялся осаде, но 12 августа 1530 голод и чума вынудили Флоренцию к сдаче. Климент встретил Екатерину в Риме со слезами на глазах. Тогда-то он и приступил к поиску жениха для неё. Рассматривая многие варианты, но в 1531 году французский король Франциск 1 предложил кандидатуру своего второго сына Генриха. Климент сразу же ухватился за этот шанс. Молодой герцог Орлеанский был выгоднейшей партией для его племянницы Екатерины. В возрасте 14 лет Екатерина стала невестой французского принца Генриха де Валуа. Её приданное составило 130000 дукатов и обширные владения, включая Пизу, Ливорно и Парму. Екатерина не была красива. Она была похожа на выброшенную рыбу на берегу моря с такими же выпученными бесцветными глазами, словно у неё была удушливая болезнь. Большой рот с тонкими бесцветными губами и непонятного светлого оттенка волосами в мелкую кудряшку. Некоторые даже утверждали, что она точная копия папы Льва 10. В молодом возрасте походить на святого отца это отнюдь не комплимент.
Свадьба, состоявшаяся в Марселе 28 Октября 1533 года. Стала большим событием отмеченным экстравагантностью и раздачей подарков. Такого скопления высшего духовенства Европа не видела давно. На церемонии присутствовал сам папа Климент в сопровождении многих кардиналов. После свадьбы последовали 34 дня непрерывных пиршеств и балов. На свадебном пиру итальянские повара познакомили французский двор с новым десертом из фруктов и льда, это было первое мороженое.
Но, папе Климент 7 неожиданно умер. Сменивший его Павел 3 расторг союз с Францией и отказался выплатить приданное Екатерины. Политическая ценность Екатерины внезапно улетучилась. Ухудшив этим её положение в чужой стране. Король Франциск 1 жаловался: «Девочка приехала ко мне совершенно голой». Екатерине рожденной в купеческой семье Флоренции, где родители не были столь озабоченны, дабы дать своим отпрыскам разностороннее образование, было весьма трудно при утончённом французском дворе. Она была невеждой, не умевшей изящно строить фразы и допускавшей много ошибок в письмах. Не умевшей быть изящной в столь изысканном обществе. За глаза её называли купчихой
Прошло несколько дней, Пуатье не встречала Генриха.
Де Тамп не написала новые памфлеты, что говорило о том, что её маленькую тайну Генрих сохранил. Диана вздохнула с облегчением и мысли о Генрихе, несомненно, ей были приятны.
Он невероятно мил, думала Диана о Генрихе, гуляя с дамами и старой вдовой по аллеям парка дворца.
Прибывая в таком расположении духа, в один из дней она заметила в дали приближающуюся фигуру, узнав в ней Генриха. Дамы тоже заметили его, это было заметно по тому, как они оживились, защебетав, поправляя свои прически. Пуатье заметила оживление дам и её сердце, словно кольнуло что-то острое и неприятное где-то внутри. Она метнула на них колючий взгляд, полный иголок. Дамы сделали вид, что не заметили этого, но, всё же притихли. Генрих подошел, улыбаясь им всем своей милой, любезной улыбкой. Ей показалось, что ещё немного и дамы начнут выплясывать в реверансах, так усердно они кланялись. Она присела в элегантном реверансе, поприветствовав его. Он улыбнулся ей приветливо и обратился к старой вдове, сказав пару любезностей старой даме. Отчего она ещё больше стала похожа на сову. Диана невольно заулыбалась, заметив это.
– Позвольте украсть вашу даму, мадам. – Закончил он тираду своих любезностей вдове.
– Обещаю вернуть её вам в скором времени. – Заверил он старую даму.
– Если мадам конечно не против. – Обратился он уже к Пуатье.
Она улыбнулась ему и, конечно же, она была не против! Они удалились прочь под завистливые взгляды дам.
Они гуляли в парке, наслаждаясь благоуханием роз, пением птиц и обществом друг друга. Он написал новые стихи и прочёл их. На этот раз стихи были о розе и её красоте и благоухании. Она, конечно, поняла, что свои стихи он посвящал ей, сравнивая её с чудесным цветком. Он закончил читать и внимательно посмотрел на неё.
Спросил.
– Вам нравиться? – Спросил он.
Пряча свои переживания, что ему с трудом удавалось.
Она улыбнулась ему, заметив его переживания.
Ответила.
– Они прекрасны.
– Вы считаете, что возможно в них тоже чего-то не хватает? – Спросил он, наконец.
Она улыбнулась ему, ругая себя в сердцах за то, что в прошлый раз её высказывания о его стихах, могли ранить Генриха.
– Нет, нет. Они великолепны!
– В них нечего добавить, – сказала она.
Через минуту она добавила.
– Я лишь могу добавить, – тихо сказала она.
– Что роза цветёт и благоухает, радуя всех своей красотой лишь под лучами ласкающего её любящего солнца. – Закончила она.
Их глаза встретились, словно два бездонных океана.
– Да вы правы, – волнуясь, ответил Генрих.
И добавил.
– Как вы думаете?
– Роза зацветёт под лучами любящего солнца?
Она улыбнулась ему. Чувствуя, что её щёки предательски краснеют.
– Я думаю, что да. – Совсем тихо ответила она. Словно боясь, что он всё же расслышит её слова.
Они встречались каждый день в аллеях парка, бродили и болтали обо всем на свете. Слушая прекрасную музыку, написанную самой природой. Пение птиц и шум ветра, играющего с листвой деревьев. И как не странно они оба замечали все эти метаморфозы природы, которая каждый божий день играет свои великолепные пьесы у людей под носом. Но, для многих они словно не видимы. Но, не для Дианы и Генриха. Они замечали всё. И каждый был искренне счастлив. Понимая, что встретил того, кто мог видеть мир таким же, как и он видел его сам.
Однажды проходя мимо маленького фонтанчика спрятанного среди кустов, который уже давно был заброшен. Фонтан изображал поверженного на охоте оленя, с псом, нависшим над добычей. Вода в фонтане была помутневшей и совсем позеленела. Диана, зачарованная красками этой картины загляделась в водную гладь. Замолчав, словно заколдованная и вглядываясь в глубину омута, она вдруг сказала.
– Знаете, это самый прекрасный фонтан в этом саду!
– Кажется, в глубине его вод кто-то живёт. – Вдруг оживилась она. Поворачиваясь от фонтана к Генриху.
Он поднял бровь и весело рассмеялся.
– Кто же, по-вашему, там живёт? – Спросил он весело.
– Ну, не знаю. – Надув губки, сказала Пуатье. Явно делая вид, что обиделась на то, что он ей не верит. С детской непосредственностью ответила.
– Может быть русалка или какой-нибудь дух. – Воодушевилась она, фантазируя.
Он продолжил смеяться, умиляясь её фантазии. Она надула губки ещё сильней, обижаясь на его скептицизм. Он прекратил смеяться и поднял руки, изображая, что сдаётся.
– Знаете, я раньше его совершенно не замечал. – Сказал он, снова глянув на зелёную гладь фонтана, и шепнув ей на ушко.
– Там, по-моему, действительно кто-то живет!
Её глаза загорелись в надежде, что её слова, правда.
– И, это, – закончил он.
– Определенно, лягушки!
Он снова засмеялся с надеждой снова увидеть её надутые так мило губки. Она обиженно, почти по-детски наивно, смотрела на него. Повторила серьёзно.
– Генрих, право!
– Там, всё же, кто-то живёт.
Он все ещё смеялся, любуясь ею.
– Диана, дорогая! Если вам угодно. То, там будут жить все, кого вы пожелаете там поселить!
– Хоть русалка, хоть ваша горячо обожаемая мадемуазель де Тамп!
– Она может сойти за призрак! – Сказал он смеясь.
Он уже веселился и смеялся от всей души.
Услышав о перспективе проживания де Тамп в зеленом болотце. Диана не удержалась и рассмеялась весело вместе с Генрихом. Эта идея ей была очень по душе.
– Генрих, право, какой же вы всё же милый. – Сказала она, смеясь и поцеловав его в щеку.
Он перестал смеяться. Посмотрел на неё молча, глазами полными обожания и добавил.
– Ну, раз уж вам нравятся олени, приглашаю вас на охоту. – Сказал он.
