"69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание" kitabından alıntı

была замужем. Поэтому она старая дева. – Ну и что? – Из старых дев затхло пахнет. Я ужасаюсь, когда вижу самодельный женский маникюр. Думаю, половой орган у Гали, как и ногти, выпилен лобзиком. И меня бесят пьющие женщины. – Сейчас Новый год, и она пьет всего лишь шампанское! – Я Акемгоним Горгоной, и мне плевать. – Ты слишком категорично судишь. Это потому, что ты сам не пьешь. – Еще она стопудово из баб, что неправильно произносят мою фамилию. Такие не могут запомнить, что последний слог ударный. Лучше сам ее нагни. – Я слишком люблю Катю, – понизив голос, сказал Борис. – Я не могу ей изменить. – Это пройдет. Ты живешь с ней всего месяц. – Какая разница, сколько я с ней живу? Она меня устраивает, и это не изменится. Борис не встречался с женщинами дольше полутора месяцев: те убегали. За тринадцать лет Акемгоним не видел его дважды с одной бабой. Боря хотел жену, детей и страдал. Он не ведал, что легчайший путь заставить женщину хотеть твою фамилию это демонстрировать благосостояние и равнодушие к семейным ценностям. – Ты очень цинично судишь о женщинах, это неправильно, – сказал Борис. Акемгоним осмотрел нищенскую кухню в поисках терки для сыра. Хозяин конуры оказался бессилен помочь, и Горгоной решил направиться домой. – Помнишь, я рассказывал об Инне? – спросил он. – Это однокурсница моих клуш. – Ты еще жалел, что не успел с ней переспать, потому что был занят двумя другими? – Ага, у нее хорошая такая задница и грудь второго размера. Лицо Бориса приняло мечтательное выражение. Боря любил поговорить о недоступных ему красивых женщинах. – Я смотрел ее фотки в «Контакте», – сказал он. – По-моему, она красивее той, с которой ты встречался… Женя ее звали? – Вика. С Женей я гулял от Вики. – И Жени она красивее. – У Жени сиськи круче: целый четвертый размер, а в месячные – пятый. – Лет в тридцать четвертый размер… – Когда Жене будет тридцать, я ее не вспомню. Горгоной не желал слушать домыслы о цинизме и прочих феноменах, чуждых Борису вследствие альтернативности умственного развития. Он сказал: – Так вот, про Инну. Это расточительно: оставлять в старом году нереализованные планы. Дай-ка я звякну ей, авось в честь Нового года она пренебрежет условностями. – Ты думаешь, она вот так возьмет и согласится переспать с тобой? – Сегодня же Новый год. Да и я парень хоть куда. Инна взяла трубку с шестого гудка. Ее голос звучал на фоне идиотического хохота молодежи. – Инна, добрый вечер! – сказал Акемгоним. – Это Акемгоним Горгоной. – З-здравствуйте, Акемгоним Валентинович.