Kitabı oku: «Первый Ученик. В двух мирах», sayfa 5

– Что за дело? Разрешите поинтересоваться! – вкрадчиво спросил капитан, искоса поглядывая на сопящего медведя, который внимательно изучал вновь прибывшего. Келеросу показалось, что зверь смотрит на него с любопытством. Воина удивили необычайно умные глаза лесного создания.

– Келерос, я бы с радостью отправил тебя на это задание, но ты нужен мне здесь. Что касается дела, то это пустяк. Из замка пропали кое-какие вещи. Они представляют определённую ценность для моей семьи, и мне бы не хотелось, чтобы прибравший их к рукам гад остался безнаказанным.

Правитель Нариктира говорил спокойным будничным тоном, однако что-то в его голосе, равно как и в тревожных взглядах настоятеля Клавдия, подсказало эмнайту, что бургомистр не открывает всей правды. Келерос, однако, не придал этому значения: он понимал, что существуют причины, по которым начальник вынужден её скрывать.

– А вам мишку-то не жалко, бургомистр? – решил сменить тему капитан, переведя взгляд на огромного зверя, который уже уселся в клетке и безучастно смотрел вдаль.

– Ворчун может за себя постоять, – улыбнулся Динарус. – Для проверки будет использоваться тренировочное оружие. А медведь дрессированный, даже ручной. Мы остановим его при необходимости.

– Откуда он у вас взялся?

– Ворчун давно обитает в замке. Признаюсь, я никогда не демонстрировал его публике…

Сказав это, Динарус испытующе посмотрел на воина, и тот смекнул, что дальнейшие расспросы ни к чему хорошему не приведут.

Келерос недоверчиво осмотрел Ворчуна и подумал, что спрятать такую огромную животину в замке было попросту невозможно. К тому же он не мог поверить, что даже дрессированное животное можно оттащить от претендентов, если оно разозлится. Бургомистр явно темнил… Тем не менее, Келерос не хотел упускать случая понаблюдать за предстоящими испытаниями.

Жители города стягивались к казармам, и ровно в полдень начались состязания. То и дело подходили новые участники, увидевшие объявления: Клиан потрудился развесить их не только в трактире, но и по всему городу. Бывшие авантюристы, осевшие в Нариктире, юнцы, возомнившие себя искателями приключений, желающие подзаработать и просто любопытные в течение нескольких часов прибывали сюда, чтобы испытать свои силы. Толпа зевак собралась вокруг арены и с интересом наблюдала за боями, а Ворчун, казалось, только радовался публике, ударами могучих лап отправляя на отдых одного смельчака за другим.

Когда начался первый бой и на состязание с медведем вышел рослый отставной вояка, Келерос, затаив дыхание, наблюдал за реакцией зверя, опасаясь излишней уверенности бургомистра в послушании животного. Однако медведь не проявлял ровным счётом никакой агрессии: он уворачивался от дубины соперника, пока, в конце концов, не подтолкнул его в спину, отчего человек кубарем полетел в дальнюю часть арены. Присвистнув от удивления, эмнайт забрался на свою балку с ногами, предварительно прогнав оттуда любопытных мальчишек, и продолжил наблюдать за удивительным зверем сверху.

Уже семеро испытали судьбу и потерпели неудачу. Каждый из них покидал арену под свист и улюлюканье толпы, побитый и раздосадованный. В толпе то и дело сновали особо предприимчивые личности. Они принимали ставки – в основном на Ворчуна. Ажиотаж, царивший вокруг, забавлял Келероса, но в душе он таил надежду, что увидит, как кто-нибудь сможет выстоять на арене хотя бы пару минут. Его внимание привлекли незнакомцы, которые прокладывали себе путь сквозь толпу, направляясь к настоятелю и бургомистру. Их было двое: высокий статный воин, на щите которого красовался герб Меледора, и его спутник, лица которого не было видно из-за плотно надвинутого капюшона.

* * *

– Гляди-ка, какая махина! – восторженно воскликнул Фрейн, указывая на мохнатого медведя, вальяжно прогуливающегося по арене под овации зрителей. – Это и есть испытание?

– Думаю, да, – просто ответил отставной капитан, а после поприветствовал настоятеля и градоначальника, восседавших на трибуне. – Отец Клавдий, бургомистр Летирий, доброго дня вам! Мое имя Олаф Тенкоррон, а это мой друг Крейвен из Телаурата.

Фрейн снял капюшон и поклонился. Некоторые из присутствующих принялись с интересом рассматривать его красную кожу – суртов в Нариктире не видели уже очень давно. Вор пробежался глазами по толпе, опасаясь увидеть подозрительные лица, и успокоился лишь после того, как убедился, что его никто не узнал.

– Рады приветствовать вас в Нариктире, Олаф и Крейвен! – ответил Динарус, пожимая руки путешественникам. – Могу ли я полагать, что вы тот самый Олаф по прозвищу Железный Молот, прославленный военачальник из Меледора?

– Истинно так, – по-военному коротко кивнул русобородый воин.

– Что же побудило вас оставить службу и податься в странствия, позвольте узнать?

– В жизни каждого человека бывают переломные моменты, когда жить по-прежнему уже не получается, господин бургомистр, – нехотя ответил Олаф. – Я бы предпочёл не вдаваться в детали.

– Прошу простить мой интерес, – покорно поклонился лорд Летирий. – Вы остановились в «Горном Гальюне», я полагаю?

– А можно было где-то ещё? – начал было Фрейн, но приятель больно ткнул его локтем под рёбра.

– Да, бургомистр, – вежливо ответил ветеран. – У нас нет знакомых в Нариктире, и мы оплатили простой у достопочтенного Хазеля.

– Что ж, надеемся, вам понравится представление! Важные гости из самого Анкиллира для нас всегда в радость!

Лорд Летирий жестом пригласил товарищей присоединиться к ним с настоятелем – присесть на деревянную скамью, с которой они оба наблюдали за состязаниями. Но, к удивлению окружающих, анкиллирец покачал головой и произнёс:

– Мы здесь не в качестве гостей, но в качестве участников. Видите ли, мы много путешествовали и сталкивались с самыми разными опасностями. И в Нариктир мы прибыли в поисках честного заработка.

Бургомистр с удивлением уставился на гостей. Он явно не ожидал, что прославленный герой войны польстится на его объявление.

– Признаюсь честно, я не мог и подумать, что вас может заинтересовать подобная работа… Но раз вы изъявили желание… Кто же желает пройти испытание первым?

Сурт шагнул вперёд со словами «Я пойду» и без дальнейших указаний с чьей-либо стороны двинулся в сторону калитки. Его товарищ лишь пожал плечами. Фрейн прошествовал между двумя дрессировщиками, которые сжимали в руках кожаные плети. Вор заметил, что они с испугом поглядывали на животное и, казалось, совсем не работали с ним прежде. Кроме того, Фрейн нигде не увидел клетки, в которой хищника привезли на арену, а полагать, что Ворчун шёл на поводке, учитывая его размеры, было глупо. Всё это показалось сурту несколько странным. Дюжий воин в кожаных доспехах и с ярко-рыжей бородой, стоявший у самого входа, отодвинул засов и похлопал его по плечу.

Зрители исподтишка посмеивались над тщедушным суртом, дерзнувшим вступить в неравный бой с медведем. Когда тучный мужчина в рясе принялся собирать ставки, вновь поднялся шум и гам. На Фрейна ставили единицы. Все остальные с уверенностью выбирали Ворчуна. Сурт не слышал ни насмешек в свой адрес, ни шума толпы. Кровь стучала у него в висках, и он был всецело поглощён предстоящим боем. В такие моменты он становился самим собой. Его мир замыкался на сопернике, и Фрейн, отбросив мысли, доверялся своим инстинктам, позабыв обо всём прочем.

Шум толпы оборвался, стоило сурту скинуть рубашку и обнажить стальные мышцы, играющие под красной кожей. Кто-то присвистнул. Краем глаза Фрейн заметил, как одна из местных девиц, на вид лет двадцати, закусила губу и оценивающе осмотрела его с ног до головы. Сурт усмехнулся и, сняв упряжь с кинжалами, положил её на бочку, стоявшую рядом с калиткой, после чего направился к стойке с тренировочным оружием, выполненным из дерева и обёрнутым тряпками и кожей. По пути он бросил взгляд на своего противника.

– Это не простой медведь, – пробормотал Фрейн, заметив, с каким любопытством зверь изучал нового соперника.

Стойка была увешана самыми разными видами оружия. Фрейн предпочитал вести бой с кинжалом в каждой руке. Он выбрал две небольшие деревянные палки, которые подходили по длине больше остальных, и двинулся к середине арены. Напряжённость момента и закравшееся в души зрителей сомнение поспособствовали гробовой тишине, воцарившейся вокруг.

Сурт принял боевую стойку и приготовился. Солнечный свет заливал всё вокруг. Такой бой был непривычен для Фрейна: в Тенкрите его учили нападать исподтишка, использовать тень и окружение, а открытое пространство подобной возможности не давало. Он вновь посмотрел на медведя. Тот вдруг разнервничался. Подобное поведение не было присуще животным, и сурт был готов в этом поклясться. Казалось, Ворчун понял, что перед ним оказался опытный боец – не чета предшественникам, постанывающим за ограждениями. Но это было попросту невозможно! И вдруг у Фрейна появилась идея. Он поманил противника левой рукой и громко произнёс:

– Давай, образина, смелее!

К удивлению толпы, медведь, грозно зарычав, от чего зрители первых рядов в ужасе отпрянули от ограждения, кинулся на противника.

– Вот ты и попался! – воскликнул сурт. – Ты понимаешь людскую речь!

Медведь на секунду замедлил бег, и это лишь подтвердило догадку Фрейна. Но у сурта не оказалось времени на размышления о том, как использовать полученную информацию: зверь с поразительной быстротой пересёк арену, и вор едва успел увернуться. Сделав кувырок в сторону, Фрейн мгновенно оказался на ногах, готовый к действиям. Оскалив зубы, воин кинулся к противнику, удобнее перехватив импровизированное оружие. В самый последний момент, когда до медведя оставалась пара шагов, он увернулся от увесистой лапы зверя и оттолкнулся двумя ногами от земли. Зрители ахнули от удивления, наблюдая за тем, как Фрейн с лёгкостью перепрыгнул Ворчуна, сделав в воздухе сальто. Оказавшись по другую сторону противника, он громко свистнул и, как только зверь повернул свою огромную голову, с силой опустил одну из палок тому на нос. Раздался рёв ещё сильнее прежнего, и медведь отвесил сурту оплеуху, которую тот опрометчиво решил отбить. Фрейн явно недооценил силу зверя и, отлетев в сторону, растянулся на земле. Впрочем, вор не растерялся. Оттолкнувшись спиной, он живо вскочил на ноги и грозно зарычал на Ворчуна в ответ, чему тот, казалось, немало удивился.

– Медленно! – проорал он, дразня зверя. – Ты двигаешься слишком медленно!

Конечно, это не было правдой. Медведь действовал весьма проворно, но в голове у Фрейна прочно засела идея разозлить животное. На этот раз Ворчун избрал другую тактику: он спокойно сблизился с соперником и, как только тот в очередной раз собрался перемахнуть через покрытую густым мехом спину, встал на задние лапы, заслонив собой солнце. Сурту послышалась, что с губ зверя сорвалась усмешка, когда тот в воздухе схватил противника своими могучими лапами. Взревев, Ворчун принялся мутузить жертву левой лапой, при этом прижимая его правой к своей могучей груди.

Фрейн зажмурился: он давно не чувствовал себя настолько беспомощным. Оказавшись в западне, он, привыкший к стремительным атакам и уходам от ответных ударов противника, с содроганием подумал о том позоре, которым себя покрыл. От силы медвежьих объятий воздух со свистом вырвался из лёгких, и сурт понял, что каждый следующий удар может стать последним.

Когда он спустя несколько секунд приоткрыл один глаз, осознав, что боль никуда не делась, а значит, он всё ещё жив, Фрейн понял, что медведь не собирается его убивать. Удары, которые он обрушивал, приходились чуть ниже спины. Они были весьма сильными, но не могли серьёзно навредить. Более того, зверь и не думал пускать в ход свою страшную пасть, а ведь он запросто мог откусить ему голову!

Сурт уставился на Ворчуна, который смотрел поверх толпы в направлении настоятеля. Повернувшись в ту же сторону, что и его противник, Фрейн увидел, как Клавдий кивнул зверю, и тот, запыхтев от удовольствия, с новой силой принялся охаживать его по заднице. Этот фарс порядком надоел сурту. Вдобавок, в голову пришла мысль, показавшаяся ему достаточно неплохой. Собравшись с силами, он двинул коленом в пах противнику и, выбравшись из внезапно ослабшего захвата, спрыгнул на землю.

Выражение, застывшее на морде зверя, было красноречивее слов. Он встал на четвереньки и яростно кинулся на противника. Мотнув мордой, зверь откинул сурта к деревянному ограждению арены, и тот, пролетев несколько футов, больно ударился о забор под ликующий крик толпы. Приподнявшись на обессиленных ногах, Фрейн облокотился на перила, хватая ртом воздух. Ворчун радостно бегал по центру арены и ловил восторженные взгляды толпы. Сурт злобно посмотрел на Клавдия, который о чём-то говорил с бургомистром. Неужели медведь и правда повиновался людям?

– Как ты? Отдохнуть не хочешь? – сказал прямо в ухо знакомый голос.

Фрейн повернулся и увидел рыжебородого воина, который впустил его на арену.

– Не дождёшься! – прорычал уставший сурт, а затем оттолкнулся от перил и побрёл в сторону противника.

В голове звенело. Руки и ноги обмякли после стальных лап медведя. Вдобавок, его порядком мутило. Но Фрейн умел не обращать на это внимания.

– Эй, махина! Ты не только медленный, но еще и слабый, верно? – проорал он, глядя на противника в упор.

Зрители замерли в ужасе. На лицах бургомистра и настоятеля отразилось недоумение. И лишь Олаф хитро улыбался, щурясь на друга. Он-то знал, как сурт ненавидел проигрывать.

Ворчун повернулся и испепеляющим взглядом посмотрел на вора, который шатался на ногах и был готов в любой момент упасть от усталости. Зверь никак не ожидал такой наглости от поверженного противника. Издав громоподобный рык, он в очередной раз кинулся в сторону жертвы, но внезапно остановился, увидев испуг сурта. Однако тот смотрел отнюдь не на зверя, а куда-то за его спину.

– О боги! – воскликнул Фрейн, трясущейся рукой указывая на восток. – Дракон!

Убедительность, с которой хитроумный сурт выкрикнул эту страшную фразу, заставила всех собравшихся повернуться в указанном направлении. Некоторые закричали от ужаса, прочие попрятались под лавочки. Однако небо было чистым – ни намёка на страшную угрозу. Повернувшийся медведь слишком поздно осознал, что Фрейн проделал свой излюбленный трюк. Никакого дракона не было и в помине: вор лишь отвлёк его внимание.

Сурт подпрыгнул и оказался на спине противника. Он плотно сжал его мощную шею своими ногами. Почувствовав на себе ношу, Ворчун принялся метаться по арене, стараясь сбросить назойливого ездока. Уже несколько мгновений спустя толпа принялась поддерживать находчивого сурта криками, но некоторые ещё какое-то время не сводили глаз с небосвода.

Фрейн крепко держался на спине зверя. Он мог вцепиться в загривок лишь левой рукой, а правой, с зажатой в ней палкой, он одаривал медвежью морду немилосердными ударами. Чем ретивее медведь пытался скинуть своего противника, тем больше ударов сыпалось на его макушку. Пусть они и не причиняли особой боли, но порядком надоедали и выматывали. Ворчун быстро смекнул, что это может продолжаться долго, и перешёл на шаг. Наконец, подойдя к месту, где стояли Динарус и Клавдий, он вопросительно взглянул на людей.

Фрейн, поняв, что зверь ему подчинился, перестал лупить его палкой и покрепче ухватился за загривок. Верхом на Ворчуне он оказался напротив двух высокопоставленных лиц и своего друга, который не скрывал радостной улыбки. Сложив руки на груди, сурт деловито поинтересовался у бургомистра:

– Ну что? Как, по-вашему, я справился с испытанием?

Всё кругом замерло. Толпа с интересом ждала решения бургомистра, но, по мнению большинства, умелый воин вышел однозначным победителем схватки.

– Я полагаю, справедливо будет считать победу вашей, мистер Крейвен, – проговорил Динарус. – Вы находчивы и отважны, а для поручения, которое я хочу вам доверить, эти качества необходимы.

Арена тут же взорвалась шумом оваций в честь победителя. Те немногие, что ставили на него в самом начале, кричали и хлопали громче остальных. Олаф от души поздравлял друга, и его громкий бас перекрыл даже шум толпы. А настоятель задумчиво смотрел на медведя и сурта, но, в конце концов, и на его лице заиграла улыбка. С каким бы подозрением он ни относился к Фрейну, Клавдий признал, что подобной находчивости ему ещё не приходилось видеть.

И всё-таки он не отказал себе в небольшой шутке напоследок. Едва заметно кивнув Ворчуну, он развернулся и двинулся восвояси. Фрейн понял значение этого кивка слишком поздно и упал со зверя, который вдруг решил поваляться на спине, придавив сурта своим весом. Из-под густого меха были едва различимы крики: «На помощь! Слезь с меня, громадина!» Медведь зевнул и, нехотя приподнявшись, побрёл прочь. Но напоследок он ещё раз повернулся в сторону Фрейна, который уже собирался вставать, и окатил его оглушающим рыком, отчего сурт попятился назад. Затем зверь с довольным видом направился к большому корыту с водой и принялся жадно пить.

– Ну и махина! – восторженно повторил своё первое впечатление сурт, ещё раз поглядев на противника. – Интересно, как же он меня понимал?

С этими словами Фрейн перепрыгнул через ограждение и направился к другу, прихватив своё оружие. Каждый шаг давался вору тяжело, и он кривился от боли, пытаясь скрыть это за фальшивой улыбкой. Олаф похлопал приятеля по плечу, усаживая его на широкую деревянную скамью, стоявшую у стен казармы.

– Мои поздравления, дружище! Это было превосходно! – весело пробасил ветеран, снимая с себя кольчугу и рубаху. Оружие воина уже покоилось у скамьи. – Что ж, теперь мой черёд!

Фрейн поднял усталый взгляд на товарища:

– Будь внимательнее, Олаф! Этот медведь очень хитёр.

Анкиллирец лишь махнул рукой в ответ и бодро зашагал в сторону арены. Пробравшись через ограждения, двинулся к стойке с оружием. Ворчун уже разминался перед очередным боем. Толпа шумела и рукоплескала в ожидании не менее интересной схватки, чем та, которую им только что довелось наблюдать. Олаф повертел в руках деревянную киянку, обшитую кожей, и выбрал её в качестве оружия. Убедившись в её надёжности, он двинулся к медведю, широко расставив руки и заразительно улыбаясь.

– Ну, иди-ка сюда, косолапый! – проревел он. – Посмотрим, сможешь ли ты тягаться со мной!

Медведь двигался медленно, описывая вокруг воина круги. Ворчун, словно наученный прошлым боем, не спешил начинать схватку.

Фрейн, устало опершись на стену казармы, наблюдал за сражением. Вытянув ноги, он с удовольствием откинул голову, пытаясь унять дрожь в теле. Когда бой закончился, его стало мутить значительно сильнее. Боль и усталость тоже дали о себе знать. Звон в ушах усилился, в то время как окружающие звуки постепенно затихали. Свет мерк, и сурт силился различить фигуру своего друга, который, внезапно раскрутив деревянный молот, метнул его в нос медведю. Фрейн усмехнулся, когда услышал удивлённый возглас товарища: Ворчун, невзирая на боль, схватил анкиллирца и принялся сдавливать его в своих объятиях, удерживая высоко над землей. Последним, что увидел Фрейн, была серия ударов головой, которую Олаф нанёс в голову медведю. На секунду сурту показалось, что медведь покачнулся на своих огромных задних лапах и начал падать, хотя это, конечно же, было невозможно. После этого тьма окутала его, и сурт потерял сознание…

* * *

Олаф вырвал его из забытья второй раз за сутки. Он вновь, не церемонясь, безжалостно тряс сурта за плечо. А меж тем вор уже начал забывать об этой дурной привычке своего товарища после долгой разлуки.

– Как ты? – На этот раз на лице Олафа была написана трогательная забота.

Тошнота отступила, но тупая боль в голове всё ещё напоминала о прошедшем поединке. Впрочем, это можно было вытерпеть.

– Нормально, – еле слышно ответил сурт, подивившись своему голосу. – Где мы?

Фрейн сел на деревянной кушетке, покрытой довольно жёстким матрацем, и огляделся. Его глаза несколько секунд привыкали к полумраку. Наконец, он различил очертания помещения. Друзья находились в небольшой комнате, освещаемой единственной масляной лампой, которая стояла на тумбочке у двери. Окно справа от кровати было занавешено плотными шторами, которые не пропускали в комнату ни единого лучика света. Слева от кровати располагался небольшой письменный стол, а рядом со столом – деревянный стул, на котором восседал незнакомый Фрейну мужчина, с интересом изучавший его. Олаф пристроился у изголовья кровати в кресле-качалке, которое поскрипывало под его солидным весом. Было видно, что бой с Ворчуном не прошёл для воина бесследно: он был весь в ссадинах, однако по самодовольному лицу друга Фрейн догадался, что его схватка со зверем тоже закончилась победой.

Сурт перевел взгляд на незнакомца. «Эмнайт», – быстро смекнул он. Из-под волос выглядывали остроконечные уши, однако мужчина носил короткую бородку, а теркан, как известно, подобной растительности не имели. Незнакомец имел довольно приятную внешность и был облачён в одеяния, подобные тем, что носили нариктирские стражники. Неожиданно для себя сурт вспомнил, что уже видел его, когда сражался с Ворчуном: стражник наблюдал за боем с деревянной балки, из-под крыши казарм.

– Келерос, к вашим услугам, – дружелюбно кивнул незнакомец.

– Крейвен, рад знакомству! – буркнул в ответ сурт и ещё раз оглядел комнату.

– Гадаете, как здесь оказались, верно? Не переживайте: ваш друг познакомился со мной после боя и отнёс вас в мои покои, чтобы мы могли привести вас в порядок, – заверил его Келерос. – Признаюсь честно, я поражён вами обоими. Никогда не встречал таких безрассудных бойцов! Не будь вы странниками, случайно забредшими к нам, я, пожалуй, порекомендовал бы вас на своё место.

– Капитан Келерос отвечает за подготовку нариктирской стражи, – пояснил Олаф.

– Рад, что вам лучше, Крейвен! Не задерживайтесь и приходите в замок: бургомистр ждёт вас обоих.

Стражник скрылся за дубовой дверью прежде, чем друзья успели что-нибудь ответить.

– Ты тоже выиграл? – тихо спросил Фрейн, поднимая глаза на товарища.

– Ну, возможно, не так эффектно, но зато с меньшими повреждениями, – хохотнув, проговорил Олаф. – Видишь ли, Фрейн, я, в отличие от тебя, не пытался злить медведя, а сразу сказал ему, что это просто игра. Ворчун – необычайно умное животное, я таких никогда не видел, – задумчиво добавил он, почесав бороду.

– Я тоже, – произнёс сурт и встал с кровати. – Где мои вещи?

* * *

Нариктирский замок являл собой нечто поистине неординарное в архитектурном плане. Было сложно с точностью описать его форму. В основании замок представлял собой гигантскую трапецию, узкой частью примыкавшую к стенам Нариктира, а широкой – выходящую на небольшую площадь Верхнего города. Тем не менее, это массивное каменное строение имело такое количество надстроек и башен, хаотично взметавшихся в высоту, что давно утратило свой изначальный облик. Реставрации и постоянный ремонт крепости поспособствовали тому, что каждое крыло или парапет, построенные в своё время, отражали определённый стиль. В итоге замок стал популярен у молодых архитекторов, приезжавших из крупных городов для изучения ремесла.

Главный вход начинался с колоссальных дубовых ворот. По бокам от них развевались стяги, запечатлевшие историю Нариктира. Над ними красовался герб города – меч, обращённый лезвием на север, на фоне красного заката. Этот меч принадлежал основателю города Артуру Хенриму и, как гласили местные легенды, был сокрыт в гробнице правителя, которую так никто до сих пор и не нашёл. В прошлом, когда Нариктир подвергался частым нападениям, замок был надёжным укрытием, которое могло выдерживать осаду в течение многих недель. Нынче он по большей степени был не нужен и пустовал, и Динарус оставил в его стенах минимальное количество стражи, чтобы усилить патрули.

– Тяжело, наверное, поддерживать замок в чистоте и порядке… – Олаф взглянул вверх и прикинул, сколько комнат скрывается за бойницами.

– Большинство помещений закрыты, – сухо ответил Келерос, который поджидал путников у выхода из казарм. – В последний раз их открывали около двадцати лет назад, во время серьёзного набега альвов.

– Почему же не разместить в замке торговые лавки или госпиталь? – с недоумением продолжил воин.

– Замок – это, прежде всего, резиденция правящего бургомистра, и каждый из них обустраивает его на свой лад. Поэтому капитальные изменения ни к чему хорошему не приведут, – пожал плечами эмнайт.

Двое привратников уже знали победителей состязаний и после короткого распоряжения Келероса пропустили их внутрь без особых вопросов. Шагнув в просторную парадную, путники ощутили прохладу. Стены из безмолвного камня многократно усиливали эхо их шагов. Троица пересекла огромный зал для приёмов, тускло освещённый несколькими лампадами. В зале располагались три стола. В более оживлённое время за ними вели переговоры и устраивали заседания городской управы. В дальнем конце зала располагалось высокое кресло бургомистра. Оно пустовало. Единственным человеком, которого они встретили, был престарелый слуга. Он усердно, до блеска начищал одну из многочисленных бронзовых статуй, украшавших залу.

– Разве беседа состоится не здесь? – спросил сурт у капитана, шагающего впереди.

– Господин Летирий и отец Клавдий ожидают нас наверху, в покоях правителя, – коротко бросил Келерос и повёл гостей к винтовой лестнице, ведущей на верхние этажи замка.

Отсчитав более полутораста каменных ступеней, человек, эмнайт и сурт оказались на третьем этаже замка. От помпезности приёмного зала не осталось и следа: Динарус был человеком практичным и не видел необходимости держать открытыми многочисленные гостиные и спальни, располагавшиеся на этом этаже. Многие двери были заперты, проходы занавешены простынями, а порой и забиты досками. Вскоре троица оказалась у деревянной двери. Здесь, опершись на копьё, отдыхал стражник.

– Не спать на дежурстве, Нирал! – прикрикнул на воина Келерос.

От неожиданности тот подпрыгнул, чуть не выронив копье, вытянулся по стойке смирно и испуганно уставился на Келероса.

– Виноват, капитан! После ночного дежурства капитан! – быстро отчеканил он.

– Ещё раз застану в подобном виде – вылетишь из стражи! – прорычал мастер-фехтовальщик, да так строго, что Олаф и Фрейн удивленно переглянулись.

Нирал не рискнул отвечать капитану, и тот, открыв дверь гостям, вместе с ними шагнул в покои Динаруса, по пути весело подмигнув Олафу:

– Обожаю свою работу!

Покои бургомистра делились на две части. Парадная представляла собой зал с круглым столом для небольших заседаний и овальными окнами вдоль правой стены. За дверью в левой части комнаты находились жилые помещения семейства Летирия и кладовые. Когда гости вошли, Динарус и настоятель Клавдий сидели за небольшим столиком в углу и вели тихую беседу. К своему удивлению, путники обнаружили в комнате ещё одного посетителя, которого прежде не видели в городе. Это был Ородрим. Он сидел чуть поодаль и пытливо смотрел на вошедших. Что-то во взгляде теркан говорило о его настороженности и определенной доле недоверия.

– А вот и наши многоуважаемые гости! – поприветствовал вошедших бургомистр. – Прошу вас, садитесь за стол! Сейчас нам принесут чай.

Разместившись, путники вопросительно посмотрели на Динаруса.

– Позвольте представить вашему вниманию – Ородрим из Мисселя²⁰. Он хороший друг отца Клавдия и согласился помочь с нашим делом.

– Олаф, – обратился к теркан анкиллирец, протягивая руку. – Рад видеть, что наша компания растёт на глазах.

Теркан сопроводил рукопожатие коротким кивком, но не произнёс ни слова, чем немало озадачил обоих путников. Сурт решил не уступать незнакомцу в надменности и не стал представляться. Вместо этого он обратился напрямую к Динарусу:

– Бургомистр! Теперь, когда вокруг нет любопытных ушей, прошу поведать нам, в чём суть работы.

Динарус посмотрел на стоявшего в дверях Келероса и жестом велел тому уйти. Помахав новым знакомым на прощание, эмнайт развернулся на пятках и покинул покои. Только после этого правитель Нариктира начал:

– Теперь мы можем поговорить. Как вы, должно быть, заметили по пути сюда, замок Нариктира пустует. Многие его залы не открывались уже много лет. В былые времена двор бургомистра был куда обширнее, да и движение по тракту носило много более оживлённый характер. Теперь в таком количестве поданных нет никакого смысла, и мой предшественник сократил их число, а заодно запечатал множество комнат. С тех пор тут стало гораздо спокойнее. Конечно, не было никакого смысла оставлять в стенах замка и стражу. Нынче мы обходимся пятью охранниками – и это шестая часть от того гарнизона, что располагался в этих стенах ещё каких-то тридцать лет назад. Мне думается, что как раз по этой причине ворам удалось пробраться внутрь замка!

– Что же они украли?

В комнате повисло молчание. Его нарушали лишь ленивое потрескивание поленьев в камине да скрип оконных петель. Динарус переглянулся с пожилым настоятелем и ответил:

– Семейные реликвии Летириев и несколько наследуемых символов власти бургомистра.

– Эти реликвии настолько ценны, что воры рискнули пробраться в защищённый замок? – спросил Олаф, недоумевая, почему на встрече присутствовал настоятель монастыря, да ещё и теркан в придачу.

– Весьма! Судя по всему, грабители знают цену пропавшим вещам, – серьёзно ответил Динарус. – Они не взяли ничего, кроме них. И ещё кое-что… – смущённо добавил он. – Одним из условий поручаемого вам дела будет участие Ородрима. Он будет моим доверенным лицом в этом предприятии. Ородрим – хороший друг настоятеля. Он неплохо знает местные леса. Ему ведомы места, где могли бы скрыться разбойники. Мы не хотим спугнуть их частыми патрулями, поэтому вам придётся довериться его руководству.

– Так, минуточку, – тряхнул головой сурт. – Ты ведь из жрецов Меалгора²¹, верно?

Теркан молча кивнул в ответ.

– Тогда разреши поинтересоваться, с чего бы вдруг священнослужителю так печься о сокровищах бургомистра? – Фрейн подозревал, что у теркан есть серьёзные причины участвовать в поисках, и они гораздо глубже, чем простое желание помочь.

– Мои мотивы касаются только меня и никого более. Господин Летирий выбрал меня в качестве доверенного лица, а настоятель одобрил этот выбор. Поэтому вам придётся смириться с тем фактом, что я отправляюсь с вами, и оставить свои догадки при себе, – спокойно ответил теркан.

Чувствуя, что назревает конфликт, Олаф достал из-за пазухи сложенный листок бумаги, который он забрал из «Горного Гальюна». Развернув его, воин спросил:

– В объявлении указано, что наша награда составит десятую часть от общей стоимости украденного. В какую же сумму оценивается имущество, вынесенное грабителями?