Kitabı oku: «Институт равновесия», sayfa 3

Бенедикт

Бенедикт, как и положено странствующему учёному, оделся неброско, но удобно. Чёрная рубаха, камзол и удобные брюки из оленьей кожи. Служителя науки в нём выдавал только просторный плащ с всевозможными белыми нашивками рун, астрологических символов и алхимических элементов. И котомка за спиной с набором разнообразных инструментов и трактатами. Опирался он на длинный посох белой кости с навершием из лунного камня. При надобности камень мог служить фонарём. Свой фантом он настроил идентично своим чертам лица, убрав пугающую людей бледность, чрезмерную черноту глаз и, конечно, отпечаток креста на правой щеке. Если всё же кто-то и углядит его отражение в зеркале, то примет за наваждение или решит, что Бенедикт нездоров.

Местность вокруг была приятной – холмы, перелески и редкие ручейки, покрытые зелёным ковром плотной и короткой зелени. Это даже не трава, а какая-то разновидность мха, потому как вполне уютно чувствовала себя и на валунах, встречающихся тут и там вдоль просёлочной дороги. Выходя на открытую местность, Бенедикт внимательно осматривал окрестности своим нечеловеческим взглядом. Удостоверившись, что из свидетелей вокруг только зайцы, лисы, полевые мыши и птицы, он ускорял своё движение вампирским бегом, преодолевая в считанные секунды десятки километров. И вот, часа через три путешествия, он начал понимать, что столица уже рядом. Всё чаще попадались хутора и вспаханные поля. Легкий ветер доносил ароматные запахи еды и домашнего скота. Крестьяне были поглощены хозяйством и не проявляли абсолютно никакого интереса к идущему по дороге Бенедикту.

Город показался на горизонте, когда солнце уже клонилось к закату. Обычный город с распространённым типом планировки – два кольца стен, по-видимому, отделяющих знатные кварталы от ремесленных. Бедняки располагались снаружи городской стены, строя свои халупы как попало и из чего попало прямо вдоль сточных канав. Городские ворота были невысокими, но широкими – в ряд свободно могли проехать четыре конных. Порткулиса поднята, значит, нападений не опасались. Стража сидела на лавках вокруг походного кострища, на котором потрескивал огромный котёл. Копья и щиты прислонены к нехитрому приспособлению из двух деревянных крестовин, держащих хорошо обтёсанный ствол молодого дерева. При себе славные воители оставили только короткие мечи, больше похожие на удлинённые ножи. Судя по запаху из котла, жизнь служивых протекала размеренно и приятно. Вся провизия, с утра ввозимая в город многочисленными крестьянами и лавочниками, своей малой толикой оказывалась в рецептуре солдатского довольствия. Чем не жизнь?

Бенедикт принял отрешённое выражение лица и неспешным шагом с достоинством двинулся к открытым воротам.

– Ктокудаоткуда? – привычно в одно слово спросил стражник, подпирающий стену.

– Теофраст Альберт фон Бругенгейм. Учёный. Странствовал в пустошах с целью познания истин природы. Направляю стопы свои к королевскому дворцу, преисполнен надеждой быть полезным Могучему и Уважаемому королю Ларсу, – ответил Бенедикт, слегка скосив глаза в сторону стража и задрав подбородок для важности.

– Три крейцера, – сказал страж и сплюнул себе под ноги. Вояки возле костра замерли и с интересом уставились на учёного. Бенедикт отсчитал под плащом три монеты и протянул стражу. – Три крейцера – это за вход. А за пребывание в городе ещё два, – продолжил служивый и подчёркнуто отстранённо посмотрел мимо Бенедикта. Это уже было неприкрытой наглостью! Скорее всего, плата за вход и вовсе не была установлена. Но разжиревшие на дармовых харчах вояки, решили, что странный путешественник – это хороший шанс заработать. Нет, так не пойдёт.

– Любезный, – носферату подрегулировал связки и тембр голоса, – не хочешь ли вернуть мне деньги? – солдат вдруг выпрямился навытяжку, вытащил ранее спрятанные в кармане монеты, протянул Бенедикту и с заискивающей улыбкой посмотрел в глаза. У котла началось шевеление. Бенедикт медленно поочерёдно окинул взглядом всех вояк и продолжил, – Проводите меня к королевскому дворцу, – двое солдат поднялись, схватили копья и, чеканя шаг, отправились мимо Бенедикта прямо в ворота. – Мир вам! – мягко прошептал тот, снимая наваждение, и отправился вслед за эскортом. За спиной стояла тишина.

С дворцовой стражей подобные методы применять нельзя. Нет, через наваждение можно дойти и до трона короля. А вот дальше что? Как потом объяснять, откуда он взялся, как его пропустили и что он тут делает. Подобные способности вызовут скорее страх и ненужное внимание к его персоне. Нужно придумать что-то другое.

Бенедикт напряг внутреннее зрение и просканировал дворец изнутри. Людей там было просто колоссальное количество. Сердечные ритмы и пульс крови выдавал массу эмоций – от волнения и раболепия до злости и ненависти. Человеческая природа. Бенедикт напрягся, пытаясь найти что-то похожее на скуку или равнодушие. Наверное, что-то подобное должен испытывать дворянин или королевский отпрыск в этой насквозь надоевшей своими ритуалами и церемониями каменной глыбе. Ну вот, пожалуйста! Скука с явным привкусом нерешительности – то ли сделать что-то эдакое, то ли поспать. Бенедикт отпустил городскую стражу, включил зов, настраивая его на находку.

Через четверть часа в воротах показалась молодая белокурая девушка лет шестнадцати в пышном платье, сплошь увитая кружевами, оборками и украшениями, что делало её похожей на куколку бабочки. Она решительно шагала в сторону Бенедикта, а за ней, взволнованно придерживая юбки, бежала целая толпа особ женского пола в беспорядке и на все голоса вопрошающая: «Ваше высочество! Куда же вы? Ваше высочество!» Её высочество, впрочем, внимания на них не обращала. Зов носферату – мощный призыв. Человек не может думать ни о чём другом, кроме как поскорее достичь цели. Это как желание съесть утиную ножку после недели голода.

Подбежав вплотную к Бенедикту, девушка уставилась на него широко раскрытыми серыми глазами и прошептала:

– Я здесь, Повелитель! – дыхание её было прерывистым, а на лбу выступили маленькие капельки пота. «Пора заканчивать», – подумал Бенедикт.

– Ваше высочество! – звучно обратился он к ней. – Вы меня звали, и я пришёл! – он учтиво склонился в низком поклоне, раздвинув полы плаща и куртуазно выставив вперёд правую ногу.

– Звала? – после отключения зова девушка была растеряна, явно не понимая, что происходит, кто перед ней и вообще – как она здесь оказалась.

– Третьего дня перед сном вы шептали в окно, глядя на полную луну, что вам очень нужен советник и друг. Кто бы смог подсказать вам, помочь вам справиться с вашими сомнениями…

– Ваше высочество! – придворные дамы уже остановились чуть поодаль, вздымая бурным дыханием преотличнейшие перси под косынками. А одна, видимо, главная, уже стояла за спиной принцессы, настороженно и недовольно глядя то на Бенедикта, то на девушку. – Потрудитесь объяснить, какими порывами и необходимостью вы вышли без должного сопровождения из дворца, не сообщив сути ваших желаний своим придворным дамам?

Высочество тряхнуло светлыми прядками, выбившимися из сложной высокой причёски, кинула сердитый взгляд на мадам в чепце и снова уставилась на Бенедикта:

– Кто вы? Как вы узнали? – спросила она растерянно. Однако её глаза уже вовсю изучали фигуру Бенедикта, и в них явно отражалось удовлетворение.

– Ветер донёс мне, – скромно ответил носферату, ещё раз низко поклонившись.

– Как ваше имя? – требовательно спросила принцесса.

– Теофраст Альберт фон Бругенгейм к услугам Её высочества! – произнёс он.

– Да перестаньте кланяться уже! Пойдёмте! – Её высочество резко развернулась, от чего подол платья эффектно всколыхнулся и, совершенно не обращая внимания на придворных дам, отправилась в обратный путь. Бенедикт послушно последовал за ней.

– Как прикажет Её высочество! – мягко произнёс он.

– И перестаньте уже именовать меня титулами! – сердито нахмурив брови, сообщила она. – Если вы и есть тот, кого я звала, уместнее называть меня по имени – Клариса.

– Как пожелаете, Клариса, – ответил Бенедикт, наблюдая за тем, как недовольные патронессы, ничуть не скрывая на лицах осуждение, всё тем же дружным гуртом двигаются вслед воспитанницы. Внезапный лёгкий порыв ветра запутался в его волосах, а в ушах прозвучали еле слышные слова: «Оракул говорит, что ты на верном пути. Она как-то замешана. Или в ближайшее время именно с ней что-то произойдёт». Элементаль! Вот как это работает.

Клариса решительно шла вперёд, свободно ориентируясь в путанице коридоров. Встреченные по дороге слуги интересовали её не больше, чем многочисленные гобелены, оружие и головы животных, развешенные по стенам. Женская гвардия уже явно была измотана, но держала дистанцию в пять шагов и с всё больше нарастающим недовольством упорно следовала за подопечной. Клариса распахнула тяжёлую окованную дверь и вошла в свои покои. Бенедикт сделал то же самое. Внезапно принцесса развернулась, обогнула его, выглянула в дверь и бросила:

– Принесите напитки и закуски. Немедленно! – и захлопнула дверь прямо перед носом главной мадам. – Итак, Теофраст, рассказывайте! Что вы там слышали и чем собираетесь мне помогать.

– Клариса, позвольте мне кое-что для начала сделать. Мы ведь не хотим, чтобы через минуту сюда ворвались придворные рангом повыше всех ваших спутниц и помешали нашему общению? – он вопросительно изогнул бровь, приводя девичье сердце принцессы в трепет.

Бенедикт распахнул дверь в коридор и любезно возвестил:

– Благородные дамы! Вы можете войти, – одна за другой запыхавшиеся матроны входили в дверь, косились на принцессу и вставали в шеренгу вдоль стены. – Располагайтесь, – мягко добавил носферату. – О! Ваша нога! В самом деле, нельзя же носить такие неудобные туфли только потому, что они красивы! – воскликнул он, опускаясь на одно колено около объёмной мадам, которая в недоумении распахнула рот. Бенедикт аккуратно снял с неё туфельку и слегка помассировал ногу. Мадам не произнесла ни слова, но её ресницы захлопали как портьера на ветру, а в глазах отразилось явное облегчение.

Клариса присела в кресло у окна, наклонила голову и, молча, с лёгкой усмешкой, наблюдала за действиями гостя. Бенедикт переходил от одной дамы к другой, очаровывая своим бархатным голосом одну старую гусыню за другой, раздавая веера и кубки с вином. Атмосфера стремительно приобретала уютный характер. Закончив со свитой, Бенедикт придвинул стул к Кларисе, удобно умостился в нём и продолжил:

– Я прекрасно понимаю, как вам хочется совершить что-то значительное и великое для своей страны. Это вполне достойно юной наследницы престола, которая ставит интересы страны выше сомнительной обязанности выйти замуж и обзавестись отпрысками. Мы обязательно поговорим с вами об этом. Я поделюсь всем, что знаю. Но несколько позже. Прямо сейчас нас посетят нежданные и не слишком любезно настроенные гости.

– Вы маг? – спросила Клариса.

– Учёный, – поправил Бенедикт. – Чтобы разумно управлять государством, магии недостаточно. Нужен острый ум и множество знаний. Именно поэтому я буду вам более полезен, чем…

Дверь резко распахнулась. На пороге возникла высокая молодая женщина лет тридцати в наглухо застёгнутом тёмно-синем платье, совершенно не перегруженным ни одной оборкой или воланом. Единственным украшением была цепочка причудливого плетения, закреплённая в волосах и свисающая до середины упрямого и прямого лба. За плечом гостьи мелькнуло злорадное лицо старшей придворной дамы. Гостья жёстким взглядом обвела свиту, вперила такой же тяжёлый взгляд в Кларису и, не замечая Бенедикта, произнесла железным голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций:

– Что здесь происходит?

– Как видишь, Хелена, ничего неподобающего! – ответила маленькая принцесса, слегка нахально вздёрнув носик. – Мы беседуем с моим гостем. Дамы присматривают за соблюдением всех рамок приличий. Не стоило так волноваться по пустякам. Мадам Брокернон вечно склонна преувеличивать. – Ноздри главной гусыни за спиной Хелены раздулись от негодования, а щёки залил румянец. Гостья могла быть никем иным как самой старшей дочерью в выводке Ларса Могучего.

– Ваше высочество, разрешите представиться, – Бенедикт поспешно встал с кресла, тем не менее, не уронив достоинства суетливыми движениями. – Теофраст Альберт фон Бругенгейм. Учёный. Её высочество принцесса Клариса удостоила меня…

– Ты не в том возрасте, когда принимают гостей без разрешения и надлежащих рекомендаций, – не отрывая взгляда от младшей сестры, произнесла Хелена. Бенедикт почувствовал, будто его нет в комнате. Осторожно сплетя сеть наваждения, он пустил её в грозную фурию. Сеть доплыла до лица разгневанной девушки и… исчезла. Бенедикт был удивлён. До сих пор он не сталкивался ни с чем подобным. Как такое могло случиться?

– Что здесь происходит? – громогласно и недовольно пробасил огромный мужчина, наклонив голову, протиснувшийся в дверь. Он был в одной рубахе и распахнутом колете, пальцы на правой руке запачканы чернилами. За ним тенью в комнату проскользнул тощий субъект с острыми чертами лица, в фартуке и нарукавниках. – Если вы снова оторвали меня от эксперимента ради какой-то ерунды…

– Папенька! – пискнула Клариса, и её личико моментально осветилось искренней улыбкой. – Папенька, прости их! Здесь совершенно не о чем волноваться! У меня гость. Он учёный. Он столько всего знает! Мне совершенно необходимо с ним поговорить!

– Клариса! Я ещё раз повторяю: твой возраст не позволяет тебе привечать гостей без надлежащих рекомендаций…

– Хелена Младшая! – пробасил великан, переводя взгляд из-под кустистых бровей на Бенедикта, – Как видишь, я уже здесь, так что в состоянии разобраться в ситуации. – Хелена поджала губы, а король продолжил: – Где он, этот твой учёный?

– Теофраст Альберт фон Бругенгейм, Ваше величество, – в очередной раз за этот день представился Бенедикт, – к вашим услугам!

– Дайте мне стул, что ли! – пробасил король, – Рициус, ты тоже садись, – бросил он через плечо тощему субъекту. Невесть откуда взявшиеся слуги моментально поставили два кресла напротив носферату. – Ну! И какие же услуги к нашим, хе-хе, услугам?

– Ваше величество, я имею познания в природе вещей и событий, логике, поэзии, литературе, а также в медицине и алхимии.

– Алхимии? – переспросил король, а Рициус заметно напрягся.

– Конечно, не в той значительной степени, что у вашего величества, – начал, было, Бенедикт.

– Бросьте, любезный! Учёному мужу не идёт лесть. Я бы даже сказал, что она портит всё впечатление. Не так ли, Рициус? – маг кивнул. – Вам известна формула пороха, например?

– Конечно, Ваше величество, – ответил Бенедикт, – нужно взять одну меру селитры, три меры жёлтой серы…

– Ну, не здесь же! – прервал его король. – Пойдёмте со мной, господин Теофраст. Нам многое надо обсудить. А как вы считаете, важны ли лунные сутки для увеличения эффекта наносимого урона? – он встал со стула и двинулся к выходу. Рициус скользил за ним. Бенедикт отправился следом, по пути кивая и кланяясь дамам.

– Папенька! Он мой! – закричала Клариса.

– Да верну я его тебе, верну, – пророкотал король, не оборачиваясь. Он посмотрел в бесстрастное лицо Хелены Младшей и расхохотался: – С рекомендациями!

Зак

Заку совершенно не нравилось его положение. В прямом смысле слова. В седле он ездил, дай Бог, часов пять суммарно за всё время тренировок. А тут уже третий час подряд протирал своими кожаными штанами отполированное и вонючее седло на спине вороного Криспина (Криспина!) с такими злющими глазами! Конь точно разделял его неприязнь, поэтому всё норовил переставлять свои копыта так, чтобы заднице Зака было наименее уютно за время путешествия. В кармане лежало рекомендательное письмо от какого-то капитана Збигуса Лежевича, которое должно было гарантировать тёплые объятия Каролины, мать её, Второй. Тоже мне, Д’Артаньян, блин!

Скакать ещё часа полтора, а зад уже болел немилосердно. К нему прилагался меч, постоянно бьющий по ляжке, «заботливо» притороченный к его ремню остроухой стервой. Лопатки натирали внахлёст присобаченные лук и колчан стрел. А ноги потели в страшных стоптанных сапогах с тремя потайными карманами для ножей. Носков в этом мире не знали, а искусство обматывания ног портянками Зак так и не смог постичь в совершенстве. Ко всему прочему, его волосы были заплетены в косу и завязаны хоть и аскетично чёрным, но бантом, что дополнительно бесило. Одно хорошо – дорога свободна, а встречающиеся по обочинам немногочисленные странники прыскали в разные стороны от Криспина, что облегчало передвижение по изъезженной колее прямо в открытом поле, которое тут называли главной дорогой.

В ухе зашелестел ветерок и послышались слова:

– Магистр интересуется, выучили ли вы этикет?

– Заткнись! – также прошелестел в ответ элементалю Зак.

– Магистр интересуется…

– Имя есть у тебя? – перебил Зак.

– По статусу природных стихий и роду моей деятельности имя мне не полагается, – ответил элементаль.

– Непорядок, – рассудил Зак, – Душа у тебя есть?

– У любой природной стихии есть душа. И я ношу её искру, – пояснил ветерок.

– Вообще непорядок! Если душа есть – должно быть и имя. Вот ты как относишься к имени Филимон?

– По статусу природных стихий и роду моей деятельности…

– Ладно, Филимон слишком длинное. Буду звать тебя Филей.

– Я повторяю…

– Филь, а ты не можешь мне почитать этот самый этикет? Всё равно ехать и ехать ещё?

– Вообще у меня совершенно другое задание!

– Что тебе, жалко, что ли? Как там правильно к королеве обращаться?

– Ваше величество, – Зак мог бы поклясться уже своей искрой души, что ветер вздохнул.

– Так. Принцы – высочества. Остальные – как мне в голову взбредёт.

– Не совсем так. Герцоги – светлости. Маркизы, графы, виконты и бароны – милорды. Рыцари и вообще любое воинское сословие – сэр…

– А я кто у нас?

– Рыцарь.

– То бишь, сэр. Ага… А если, значит, ко мне без сэра, то и проткнуть могу, потому как оскорблён безмерно?

– Именно так.

– Не «именно так», а «так точно»! И «сэр» не забудь.

– А в чём разница?

– Я рыцарь – значит, военный. Ты мне вроде как служишь, значит, ниже по званию. Значит, по воинскому уставу единственно возможный ответ – «Так точно, сэр!» И, желательно, бодро!

– В этикете такой информации нет…

– Так запиши!

– Так точно, сэр!

Зак улыбнулся. И впервые за день искренне от души.

– Филь, сколько нам ещё до города пилить?

– Что делать, сэр?

– Ехать! Пилить!

– А! После вон того холма увидим столицу, сэр!

– Молодец! Благодарю за службу! – Зак второй раз мог бы поклясться душой, что ветерок у его уха потеплел. Покраснел и смутился что ли? – Давай, Филя, дальше про церемонии и ритуалы всякие. Только кратко! Самую соль. И про воинские формирования. Гвардия у них там королевская наверняка есть. И кто-то ещё. Пехота что ли…

Городские ворота были, прямо скажем, дыркой в стене. И дыркой не широкой. Два тощих стражника в смешных набалдашниках, похожих на перевёрнутые тазики, опирались на копья. Бросив пару скучающих взглядов на Зака, даже не пошевелились, когда он пересёк вход в благословенную столицу. А дальше… Круговорот запахов шибанул в нос – от помоев до цветов. Среди прочего пробивались ароматы свежеиспечённого хлеба, пота, навоза, тушёного мяса, затхлости, сена и миллионы других. Зак аж оторопел от этой смеси. А люди! Мужики сплошь и рядом в штанах в обтяжку, как балеруны, в коротких куртках, но какое-то подобие халатов хоть немного прикрывало «хозяйство». Дамы – вообще цвет! Все сплошь в корсажах, скорее открывающих, чем скрывающих аппетитные прелести, длинных пышных юбках всех цветов и оттенков. Филя давно переместился по просьбе Зака в ухо коня, чтобы ближайшей дорогой прибыть во дворец. Но тут Зак аж взмолился:

– Филя! Золотой! Видишь вон ту мадам в синей юбке с четвёртым размером? Ну, приподними хоть чуточку! Если увижу её ножки, счастлив буду до конца дней! – Элементаль как и юбка не шевелились. Зак вздохнул, придал лицу безразличное выражение и вверил себя Криспину. Впереди самое сложное.

Дворцовая стена появилась неожиданно, как только Зак вынырнул из очередного узкого переулка. Или это улица? Встала перед ним двухметровой высотой бело – серого монолитного камня. Конь, управляемый Филей, пошёл вдоль неё вправо. Улица была вымощена серым гладким камнем. Дома, стоявшие вдоль дороги, не имели ни одного окна. Хорошая мера предосторожности. И защита от рисков – если что и произошло, у меня окошков нету, я не виноват. Ворота в стене еде угадывались – едва заметное углубление. И как и городские, были узкими и низкими. Конь остановился. Зак призадумался. Филя же выполнил свою часть миссии – с первого взгляда неотличимое от бело – серого массива каменное кольцо трижды стукнуло о поверхность. В ту же секунду в воротах открылось мизерное квадратное оконце сантиметров двадцать на двадцать, и прозвучал голос:

– Кто смеет беспокоить Её Величество в третий час и четверть часа пополудни?

– Рыцарь Зак Лежевич с письмом к… начальнику королевской гвардии барону Сиванелу, – Зак чуть не матюгнулся, вспоминая триста раз повторённую, но так и не запомненную формулу.

– Ждите! – торжественно произнёс голос, и окошко закрылось.

Зак слез с коня. Быстро окинув взглядом улицу и не обнаружив невольных свидетелей, почесал и растёр свой зад. Немного попрыгал на месте. Прошёлся взад – вперёд, чтобы размять ноги и унять противные иголки в ступнях – отсидел-таки. Стало ненамного легче. Слабый порыв ветра возвестил, что Филя переместился к левому уху на плечо. Зак помахал руками в стороны. Хрустнул поясницей, отводя согнутые в локтях руки назад. Посмотрел в глаза Криспина, вытащил из поясной сумки заранее припасённую морковку, сунул в зубы коню. Не дождавшись благодарности от чёрной скотины, смачно хрустнувшей оранжевым овощем, стал ждать.

Спустя без малого полчаса, когда у Зака явно отдохнул и зад, и копчик, и ощущение иголок в ногах прошло, окошко снова открылось, показав лохматую седым бакенбардом щёку и пристальный глаз под густым седым и жёстким бровём с приличным мешком под ним самим. Глаз медленно окинул Зака с ног до головы. Исчез. Появился опять. Снова окинул с ног до головы. И только потом прозвучал хриплый басовитый голос:

– Какой же ты Лежевич? На Збигуса ни капли не похож!

– Милорд Сиванела? – спросил Зак.

– Ну, я.

– Прошу вас, – Зак довольно суетливо вытащил из-за пазухи письмо и протянул в окошко, рискуя заехать в глаз славному начальнику королевской гвардии. Окошко снова закрылось.

– Племянник?! – дверь распахнулась, и Зак увидел обладателя бакенбард и бровей. Низкий ростом кряжистый мужичок с объёмным пузом вперился в него колючим взглядом. – Своих детей так и не завёл?

– Милорд, дядюшка очень даже завёл своих. Но старшенькому пока только двенадцать. А пока я…

– …могу послужить Её Королевскому Величеству Каролине Второй. Заходи! – Зак взял в повод Криспина и, пригнувшись, вошёл в калитку в воротах. – Ну! И как служить собираешься?

– Милорд, я слышал, что их высочества…

– К принцам? Вот так сразу? Одурел?!

– Эм…

– То есть ты, как и твой надутый дядюшка, по-прежнему считаете, что королевская гвардия – это молокососы, которые и настоящую военную науку преподать не могут? – барон Сиванела покраснел сразу всем, что не закрывала его одежда, обернулся к Заку, застыв в позе «удушу нафиг!».

– Эм…

– То есть ты, сопляк, коровья лепёшка, куриный крыл, крысья душа, дырявый сапог, фанфаронья морда, смеешь утверждать, что что-то умеешь?!

– Эм…

Барон неожиданно быстро вытащил длинный стилет откуда-то из-за спины и молниеносным неуловимым движением срезал плотный коровьей кожи пояс Зака вместе с мечом, который жалобно звякнув, ударился о каменный настил под ногами. Зак рассвирепел. Сжал кулаки, шагнул вперёд, сразу сделав обманчивый полуоборот корпусом, поймал боком наступающего барона, коротко резанул локтями тому по бокам, заставив оторопеть и остановиться. Развернувшись на одной ноге и встав лицом к лицу, со всего маха саданул кулаком в солнечное сплетение. Добавил раскрытыми ладонями по ушам начавшему оседать барону. И мстительно и некрасиво, но уж очень сильно хотелось, пнул его пяткой в правое колено. Барон лежал через десять секунд. Наступив на запястье руки со стилетом, Зак вытащил его из покрасневших пальцев барона и аккуратно приставил к левому глазу:

– Повязка вам пойдёт! – прошипел он.

– Эй! Ты что?! Совсем одурел? – пролепетал барон.

– А нам, соплякам, коровьим лепёшкам, и кому-то там ещё, дурость очень даже нравится! – сквозь зубы произнёс Зак.

– Давай, убирай уже ногу свою. Встаю я.

– Ага, сейчас! – сказал Зак, – Только коня своего спрошу.

– Ты больной что ли? – забеспокоился барон, – Дядя не рассказывал? Это же обычай! Проверка такая! Прошёл ты её! Слышишь? Прошёл! Это же чтобы вот эти воротные чётко понимали разницу в службе в королевской гвардии и в обычной обороне!

– Пошутил дядя, получается, – ответил Зак, не видевший дядю в лицо ни разу. – Видать, поизголяться за что-то решил над вами.

– Да есть за что, – проворчал барон, принимая руку Зака и поднимаясь на ноги. – Вот скотина!

– Простите, милорд! Я же не знал!

– Ладно уж! Пояс с меня! – Зак поднял свою потраченную портупею, а барон окончательно встал на ноги. – Пошли к Каролине. Обычай таков.

Зак поднял пояс, вытащил из него меч, а остатки швырнул прочь, следуя за бароном. Краем глаза углядел, как Криспина уводят в поводу, видимо, в конюшню. Поправил долбанные лук и колчан. Ступил на широкую и длинную лестницу. Ещё и ступенек тут фиг знает сколько! Добравшись до входа, справа на площадке с перилами он увидел седого стройного и высокого мужика с холёной бородкой. Тот усмехнулся и два раза хлопнул в ладоши, наклонив голову и смотря Заку прямо в глаза:

– Поздравляю!

– Поклонись, дурак! – прошипел барон Сиванела, – Это егерь Локе, бессменный фаворит королевы.

– Господин Локе! – отрапортовал Зак, наклонив голову.

– Заходи вечерком, выпьем! – ответствовал егерь и двинулся вдоль перил в противоположную сторону.

– Ну и фартит тебе! – прошептал барон. – Клоуном себя чувствую.

– А он случайно мальчиками не увлекается? – спросил Зак. – А то мне этот фарт боком выйти может.

– Совсем ополоумел?! – взвившись прошептал барон, – Он же с королевой!

– Ну, мало ли, – ответил Зак.

– Вот погибель на мою голову! – почти со слезами прошептал барон. – Ты не ляпни там чего лишнего! Больной ты может?

– Здоровый, – заверил Зак.

Каролина очаровала его с первого взгляда. Сильная женщина. На вид лет пятьдесят, но фигура! Красивая приподнятая грудь, тонкая талия и аппетитные округлые бёдра заточены в облегающее закрытое платье простой плотной ткани тёмно-зелёного цвета. И это не портило впечатления! Скорее наоборот – разжигало интерес. Голова была пуста. Мягкие сильно вьющиеся чёрные волосы с вплетением благородных седых прядей ниспадали до самой талии. Брови черны, ресницы длинны, губы алеют – и никакой косметики! Из всех украшений лишь массивный печатный королевский перстень на указательном пальце правой руки.

– Колени преклони. Или сдурел ты, что ли? – спросила она с иронией в голосе.

– Сдурел, – честно признался Зак.

– Вот она честность! – королева захохотала грудным низким переливчатым смехом, чем убила Зака окончательно.

– Ваше Величество! – бухнувшись на одно колено, с придыханием произнёс Зак, – Рад служить вам!

– Мы помним капитана Лежевича. Славный был вояка. Рады и его племяннику. Вот только вопрос – чем же ты нам послужишь?

– Ваше величество, – Зак оглядел приёмный зал, отметив массу ненужных людей вокруг, – Можно ли наедине?

– Хват! – воскликнула королева, снова расхохотавшись, – Чем же тебе мои подданные мешают?

– Я тут про принцев, Ваше величество…

– И что?

– Дядя сказал так: «Или у нашей славной Каролины будут достойные преемники, или домой не возвращайся. Убейся где-нибудь в чистом поле, чтобы род не позорить». Простите, Ваше величество. Это дядины слова.

– И за что же прощать? Дядя твой как всегда прав.

– Дык их высочества, что Владимиус, что Римиус, военным делом не владеют. Да что там! Себя защитить не могут! И воинской службы чураются.

– На то они и принцы.

– А как же им потом королями-то быть? Считай, порядок в королевстве на армии держится. А что им об армии известно? Вот дядя тут рассказывал про случай с полковником Гинисментом. Говорят, хороший мужик был. А вот однажды в таверне разговорился…

– Молчать! – Каролина вдруг стала совершенно холодной и чужой. – Что сели? Вон! – крикнула она многочисленным придворным, заседающим или праздно шатающимся по приёмной зале. – А ты подойди.

– Да, Ваше величество, – Зак прошёл вперёд, остановился у подножия лестницы трона и посмотрел в глаза королеве.

– Что, возьмёшься за моих оболтусов?

– Возьмусь.

– А ведь тебе привилегированной позиции никто не даст. Завтра прибежит Владимиус, скажет, что ты его замучил, так я вынуждена буду тебя отстранить.

– Знаю, Ваше величество.

– Так что ты собираешься делать?

– Играть.

– Играть? Как же это?

– Нужно, чтобы им самим интересно стало. Тогда и жалоб не будет, и учиться начнут.

– Умно, – сказала Каролина, приложив палец к губам. Помолчала. Потом вдруг улыбнулась. – Я тебя прикрывать не буду. Либо справишься, либо нет. Но мысль мне нравится. Анджей! Я знаю, что ты за портьерой! Устрой сэра… А как тебя?

– Зак Лежевич.

– Сэра Зака. И оповести принцев о встрече. Откажутся – буду злиться. На первый раз помогу. Дальше сам, сэр Зак.

– Спасибо, Ваше величество!