Kitabı oku: «Повесть о настоящем пацане», sayfa 2
– А-а-а! – заорал Валик, бросаясь к другу и вырывая у него из рук альбом, в котором уже осталось не более трех марок.
– Ты чего наделал-то? – орал он на Лелика, все еще не веря своим глазам.
Лелик поднял на друга глаза и Валик понял, что ни на какие вопросы в принципе этот человек ответить не сможет в ближайшие суток трое: вместо глаз у Лелика были какие-то спиральные круги, с пробегавшими то и дело электрическими искрами.
– Вот это да, – пробормотал Валик, с трудом понимая, что дальше делать. – Лелик, ты только будь здесь. Лелик, ты только ничего не делай, ладно? Мы тебя спасем.
Валик достал из кармашка телефончик, плоский как бумажка, с наушником, капюшончиком на случай дождя и варежкой на случай мороза – специальное предложение от Си-Плюс-Плюс, и торопливо набрал номер.
Из трубки раздалось:
– Стань тем, кто ты есть. Не будь тем, кого никогда не будет…
– Але! Да выключи ты свой автоответчик! Я те по делу звоню, – заорал вусмерть перепуганный Валик.
– Джа у телефона, – раздался наконец ленивый голос.
– Слушай, тут пацан ЛСД обглотался. С ним чего будет?
– С ним будет трип, – лаконично отозвался тот, кто назвал себя Джа.
– Да не – он много обглотался.
– Много – это сколько?
– Ну-у, – Валик бросил взгляд на стену. – Метров пять квадратных – если в один слой.
– Долгий трип, – констатировал Джа.
– А умереть он может? – оглянулся Валик, заметив, что Лелик медленно валится на бок. – Ему укол там в сердце, например, делать не придется? Я скафандр дырявить не умею…
– Чтобы получить передозняк от ЛСД имеется два способа: съесть его тонны полторы или утопиться в бассейне раствора лизергиновой кислоты, – все так же невозмутимо проговорила трубка.
– Так значит что?
– Да выживет твой друг, выживет, – потерял, наконец, свое олимпийской спокойствие Джа.
– А, ну ладно, – сразу успокоился Валик и положил трубку в карман.
Трубка немедленно распищалась.
– Чего? – спросил ее Валик.
– Только он с ума съехать может запросто. И прощаться надо! – сердито проговорила трубка и снова запикала – на этот раз коротко.
– Был был бы еще ум, – проворчал Валик и посмотрел на стену.
Теперь, когда здоровье друга его больше не беспокоило, Валик вспомнил, что у него теперь появилась еще одна проблема – две проблемы сразу в его голове не умещались. Он посмотрел на стену и проговорил:
– Уй, блин!
* * *
Дело было хреново – обломался бизнес. Бизнес был достаточно доходный и совершенно не рисковый. Валик обычно не любил заморачиваться, но тут приперло: близилась большая вечеринка у Бенино, а папа прекратил выдачу карманных денег после того, как Валик разбил мамин роллс-ройс после уютно проведенного вечера со своими друзьями.
– Ну, помял машину немножко, – ныл Валик на семейных разборках. – Но это же не повод так жестоко обращаться с человеком.
Ни нытьем, ни катаньем он ничего от родителей не добился, а потому решил проявить свою мужескую гордость и заработать деньги честным путем, как все нормальные люди. Честных путей было два: исполнение стриптиза в баре напротив и розничная торговля кайфами разного рода. Первый способ ему не подходил – Валик был маловат ростом. А вот второй, более благородный, был самый оптимальный.
Валик сделал серьезное лицо и пошел к местному «банкиру», которого звали Бумбастик. Бумбастик носил черные очки, дреды и расшнурованные кеды – для конспирации. Он часто терял пакетики с героином в туалете, но их ему неизменно возвращали благодарные клиенты.
– Что, бой, хочешь заняться бизнесом? – гнусаво спросил «банкир», шмыгая носом, испачканным чем-то белым. – Это хорошо. Это похвально.
Он замолчал минут на пятнадцать, а потом продолжил, как ни в чем не бывало:
– Это – работа всем на благо. С чего предпочитаешь начать: крек, кокаин, герик?
– А можно что-нибудь попроще?
– Тогда – марки, – безапелляционно заявил Бумбастик, выкладывая на стол объемистый альбом.
– Это че? – переспросил Валентин, перелистывая архаичного вида страницы.
– Это не че, а «Люся», – одернул его дилер. – Возьмешь под реализацию на неделю. За каждый просроченный день – десять процентов. Свободен.
Он откинулся на спинку стула, на котором сидел, голова его немедленно свесилась на бок, а рот открылся и из него выкатилась жвачка.
– По чем хоть продавать-то, – постучал по стеклу очков озадаченый Валик.
– Десять – мне, а там – как хочешь, – совершенно неземным тоном ответил Бумбастик.
Валик прихватил альбомчик и понес его домой. Как раз сегодня он собирался притаранить его в библиотеку, где в кафешке – опять же для конспирации, собирался клуб по интересам «Химические братья», члены которого к химическим веществам относились достаточно плотоядно.
И вот теперь – теперь пропало все, причем – действительно все. Стена, обклеенная от потолка до пола ЛСДешными марками могла быть выставлена в музее в качестве назидания потомкам, но прибыль с этого сомнительного предприятия заставляла ждать, а деньги были нужны Валику сразу и все – недельный срок истекал.
– Вот, блин, урод, – пнул он со злостью своего лучшего друга, пребывавшего в данный момент в лучшим из миров судя по его выражению лица. – Где я теперь такие бабули возьму, где?
Валентин нагнулся над другом и орал ему в самое ухо, но это было столь же эффективно, сколь и общение с представителями флоры, стоящими у мамы на столе.
Валик присел на пол и стал раздумывать, что делать дальше. Его мыслительные способности не позволяли ему изобрести оригинальный способ выхода из экстремальной ситуации, а обратиться за советом к более смышленой сестре ему не позволяла боязнь опять оказаться в роли семейного идиота.
– Сама дура! – пробурчал Валик себе под нос, вспомнив переперченый лексикон своей сестрицы.
Но действовать надо было, причем действовать немедленно. Валик быстренько собрался и вышел на улицу, направляясь к Арбату, который в его представлении был «вондер-стрит» и содержал в себе решение всех проблем и ответ на все вопросы.
Он уже на лестнице вспомнил, что Лелик так и остался валяться посреди комнаты в полуобморочном состоянии. Пришлось возвращаться – его могли просто выбросить на свалку при уборке.
– Куда ж тебя деть? – волок на себе друга Валентин по коридору.
Вдруг раздались чьи-то шаги и времени подумать не оставалось.
– Этого еще не хватало! – пробормотал Валентин, свернул в первую попавшуюся комнату и засунул Лелика в шкаф и выбежав из квартиры.
ГЛАВА 3. ПОКОЛЕНИЕ «ПИ-ПИ»
– И чего? – Вован Натанович тупо смотрел в распечатку, совершенно не понимая, что же в конечном итоге из всего этого следует.
– А то, – объяснил Саныч, – что имеем мы теперь следующее. Всяческие гербовые бумаги делают два человека в доступном нам, так сказать, радиусе.
– В чем, в чем?
– Ну, живут неподалеку. Это отец Арсений из-под Ужгорода – раз, и падре Золтан – модьяр, кажется, – объяснил Саныч.
– То есть что – попы, что ли?
– Выходит, что так, – разве руками Саныч. – Объясняется это тем, что у них в хранении церковные книги – это раз, есть старинные пергаменты – это два, а уж о том, как такие бумажки оформляются – им ли не знать? Вот по всему и выходит, что вашу родословную со славянским уклоном можно только у них оформить – как ни крути.
– Понятно, – пробасил Вован Натанович.
– Вот адреса церковных учреждений, к которым они должны быть приписаны, – продолжал Саныч. – А уж дальше действуйте, как найдете нужным.
– Полдела – это уже хорошо, – философски заметил Вован Натанович, поднимаясь не без усилия с пола.
– До свидания, – обернулся в двери Саныч, обращаясь к блондинке. – Советую вам обратится к специалисту.
Не успели они выйти из квартиры, как позади раздался дикий вой.
– Ну вот, – откомментировал Саныч. – Связь посыпалась.
* * *
Снежана Игоревна не любила бросать слов на ветер или терять время. Как только за высушенной графиней закрылась дверь, заботливая мама набрала телефонный номер:
– Але, это агентство? Это вам Дроздова звонит. Что? Вы больше не можете мне горничную послать – Они у вас кончились? – удивленно переспросил а Снежана Игоревна. – Ой, девушка, не нужно умничать, я вам совершенно не по этому поводу звоню. Мне срочно нужна гувернантка. Да-да, со знанием языков. Да. Да. Весь комплекс, пожалуйста, и с дополнительными услугами. Сколько лет? Что-то около двадцати. Или двадцати пяти. Что? Девушка, мы вам по двойной ставке оплатим.
Только постарайтесь выбрать кого-нибудь… Ну, вы меня понимаете – с аристократическим воспитанием. Да. Да. Наличными.
По факту. Сегодня? Хорошо.
Снежана Игоревна нажала на кнопочку телефона и прокричала в глубь квартиры:
– Женька! Бегом ко мне!
Дочь не отзывалась.
– Вот негодяйка, – покачала головой Снежана Игоревна, ужасаясь перспективе спуститься на первый этаж и наведаться в детскую.
Но деваться некуда: кто был горой, а кто должен был идти к ней, предстояло разбираться впоследствии. К счастью, все оказалось гораздо менее запутанно. Проходя по коридору мимо второй ванной комнаты, Снежана Игоревна почуяла запах сигарет и услышала громкое фальшивое пение. Сомневаться не приходилось: дочурка принимала ванну.
– Darling! – ввалилась в комнату мамочка, спотыкаясь о раскиданные вещи и щурясь от стоящего коромыслом дыма. – Вылазь скорее – у нас скоро будут гости.
Пение не прерывалось, дополняемое таким плеском, будто здесь резвилась парочка покусанных бешенной собакой дельфинов.
Снежана Игоревна побрела по ванной комнате, приблизительно ориентируясь по пению, в поисках дочки. Наконец мама наступила в глубокую лужу и вскоре разглядела силуэт лежащей в пене и дыму Евгении, которая смолила толстенную сигару и слушала плейер, подвешенный за веревочку к душу.
Снежана Игоревна, выдернула штекер наушников из плейера и нажала кнопку слива воды. Оставшись без музыкального сопровождения и без водной процедуры, Женя открыла глаза и вопросительно посмотрела на маму:
– Что еще? Опять пинцет сломался?
Этот вопрос мог вывести Снежану Игоревну из себя часа на полтора, и вот почему. Кроме известного уже целлюлита, у Снежаны Игоревны была еще одна серьезнейшая проблема – постоянно растущие волоски по всему телу. Она уже испробовала все средства – от лазерной эпиляции до горячего воска – и это не принесло ей никакого облегчения: проходило некоторое время и волоски начинали расти снова. Снежана Игоревна слезами обливалась, сидя над модными журналами:
– Ну как, как это у них выходит? – тыкала она наманикюренным пальчиком в гладкие, как бананы, тела фотомоделей.
Она консультировалась со всеми известными ей специалистами и ей отвечали одно и то же: рост микроскопических волос на теле – совершенно естественен для всех людей. На это Снежана Игоревна отвечала:
– Козлы вы все! Я вам не за консультации по биологии денег даю!
И снова пускалась во все тяжкие в борьбе с ненавистной волосатостью. В конце концов, Снежана Игоревна успокоилась на одной чисто автоматической мании. Ее можно было круглые сутки застать перед зеркалом выщипывающей волоски на какой-нибудь части своего тела.
– А что делать? – жаловалась она по телефону подружкам. – Только ножки становятся гладкими, как кегли, глядь, а брови уже отрасли и стали, как у Брежнева.
Время от времени в доме разражалась истерика, слышная даже на первом этаже – у Снежаны Игоревны ломался пинцет. Если же этот критический момент совпадал с исчезновением в доме всех запасов полезного инструмента, это было сравнимо по значимости только с национальной катастрофой. Снежана Игоревна выбегала на улицу, в чем мама родила, причитая: «Пинцет, пинцет, пинцет!», и успокаиваясь только тогда, когда находила мало-мальски приличный пинцетик и выдергивала им хотя бы с десяток волосков.
Именно поэтому расчет Евгении был совершенно верен: упоминанием о маминой слабости можно было сразить ее наповал. Однако, Снежана Игоревна, имеющая некоторый опыт общения с собственной дочерью, на провокацию не поддалась и сладким голосом произнесла:
– Нет, девочка, я за тобой. Вылазь скорее и пойдем – у нас сегодня гости.
Женя равнодушно наблюдала свои быстро обнажающиеся острые колени и плескала ручкой в воде.
– Что, опять твои глупые суки придут мне свои тряпки впаривать?
Снежана Игоревна картинно схватилась за свое совершено здоровое сердце – это было уже выше ее сил. Но – дело стоило жертв.
– Одевайся, – бросила она халат дочери. – К тебе сейчас придет гувернантка. Будем из тебя светскую львицу воспитывать.
Ее безапелляционный тон не произвел впечатления на дочь. Женя зевнула и повернулась к маме голой попой, всем своим видом показывая, что она лучше останется замерзать в ванной, чем вылезет встречать очередной отброс общества.
– Права отберу, – беззлобно пригрозила Снежана Игоревна, зная, что применяет нечестный, но очень действенный прием.
Женя замерла на минуту, а потом, выплюнув обгоревшую сигару в воду, стала вылезать наружу. Халат она проигнорировала, потопав босая и голиком по длинному коридору к своей комнате. Женя гордо прошествовала мимо раскрывшего рот мужчины в испачканном краской комбинезоне и мимо второй ванной, в которой немедленно раздался грохот.
– Что зенки вылупил? – галантно поинтересовалась Снежана Игоревна у рабочего и захлопнула дверь, которая, видимо, стукнула его по носу – так он взвизгнул.
– Оденься поприличнее, – стукнула она в дверь дочери.
– И через полчаса я тебя жду в гостиной, поняла? И никаких таблеток!
* * *
На Старом Арбате, как всегда, собралась тусовка из самых шизанутых людей города и области. Впрочем, возможность посходить с ума у всех на глазах привлекала людей со всей страны – от этого репертуар местных безумств был всегда свеж до чрезвычайности. Кто-то сострил, что во всех приличных городах один городской сумасшедший, а в Москве их – на выбор. Впрочем, на душу населения, вероятно, выходило приблизительно пропорционально.
Валик не уставал удивляться, как это людям в голову приходит так себя вести вне дома. Он бы, наверное, постеснялся. Он любил поглазеть на все эти безобразия, но сегодня ему было не до того. Валик шел, зорко поглядывая по сторонам, надеясь увидеть что-нибудь – он пока и сам не знал как это должно было выглядеть – что поможет ему справиться с проблемой. Вдруг он замер, как вкопанный – под афишей «Экстази» стоял какой-то дяденька и держал перед собой плакатик с кластерами, полными марок.
– Это – знак, – прошептал Валик и, как завороженный, подошел к мужчине.
– Почем? – несмело проговорил Валентин, тыкая пальцем в марки с бабочками и космонавтами.
– Тебе коллекциями или по одной? – заботливо поинтересовался мужчина.
– Мне – альбомом, если можно, – пролепетал Валик, переминаясь с ноги на ногу.
– А, – с уважением проговорил мужчина, подслеповато щурясь. – Филателист?
– Филате… кто? – захлопал глазами Валентин.
– Не важно, – махнул рукой мужчина и стал сворачивать торговлю. – Пойдем.
Валик, опасливо озираясь, потопал за мужиком, размышляя по дороге, не может ли тот оказаться маньяком и придушить его где-нибудь в темном уголке. Но темного уголка им по дороге так и не встретилось: они очень быстро оказались в маленьком магазинчике, где, наряду со всякими запыленными вещами, продавались так же и картины, марки, монетки и прочие, совершенно непонятные Валику вещи.
– Вы – хламщик? – вежливо поинтересовался он у мужчины.
– Кто? – удивился тот.
– Ну… старьевщик? – вспомнил, наконец, слово Валик.
– Сам ты… – вскипел было продавец, но потом сник.
Видимо, клиентами он был не богат и потому распугивать их было ему совершенно невыгодно. Посему мужчина зажмурился, пошевелил губами, а потом открыл глаза и заулыбался самым американским образом:
– Так что вы хотели, молодой человек?
Валик не ответил: он замер, как электрошоком пораженный. На полке стоял такой же точно альбом, что был у него, и он был битком набит разными марками.
– Это! – показал он всей пятерней в направлении удивительной находки. Продавец радостно закивал.
– Двести долларов, пожалуйста, – нагло заявил он.
Валик выгреб из карманов последнюю мелочь и радостно поскакал прочь, спрятав альбом за пазухой.
Так как близко уже было время заседания клуба по интересам, Валик поспешил в библиотеку. Там он застал «братьев» в полном составе. Они сидели за столом и читали Хаксли с самым благочестивым видом.
– Что, брат Валентин, – подняв голову приветствовал пришедшего один из апологетов, самый зеленый. – Желаешь нам что-то предложить.
Он столь выразительно уставился на альбомчик, что стало ясно: о Валином бизнесе стало известно всем.
– Да, вот, – он выложил альбом перед братьями. – Кое-что для вас интересного.
Все внимательно склонились над альбомом, пока главный с трепетом перелистывал страницы. Вдруг один из химиков кашлянул и возмущенно проговорил:
– Они же гашеные.
– Сам ты гашеный! – зло сказал Валик.
– Тише вы! – скомандовал самый зеленый. – Сколько ты хочешь?
Валик скромно потупился и склонился к уху зеленого. Глаза у того стали большими и круглыми, насколько это было возможно с такими мешками под ними.
– Нормальный у тебя аппетит. Да ладно – была бы кислота хорошая, а там поглядим. Бакс! – позвал он.
Подошел парень, зеленей зеленого, и вопросительно воззрился куда-то в пространство.
– Бакс, посмотри, тут кекс марок притащил – поюзай, гуд?
Бакс на ощупь нашел альбом, сгреб одну марку, разжевал, сплюнул и признался:
– Ни хрена я не понял. Кажись, клей это, а не кислота.
Зеленый посмотрел на Валика с укоризной:
– Ты что, чудак с буквы «м», хотел туфту впарить? Ты что, америкосских фильмов пересмотрел? Извини, брат, мы их тоже смотрим, – и он снова погрузился в чтение предтечи, дав перед этим Валику смачного пинка.
Валик брел из библиотеки, потирая след от «Grеenders» ов на заду и причитал:
– Ну, Лелик, ну, гад…
* * *
Вован Натанович приехал в офис мрачный, как налоговый полицейский. Он шлепнул по заднице секретаршу без всякого воодушевления и заперся в своем кабинете. Спустя полчаса он потребовал к себе Саныча и сообщил ему:
– К этому попу поедем с тобой.
– Я не могу, – отозвался Саныч. – Вы же знаете, у нас на этой неделе три суда. Не могу я в такую минуту покинуть свой пост – сами понимаете.
– Ладно. Сам съезжу, – недовольно промычал Вован Натанович. – С этим все ясно. Второй вопрос – фамильная печатка, я правильно понимаю?
– Совершенно справедливо, – кивнул Саныч. – И я вам в связи с этим могу порекомендовать не мудрствуя лукаво обратится к специалистам по геральдике, а их в Москве – масса.
– Я не понял, – нахмурился Вован Натанович. – У нас кто начальник – ты или я? Кто кому должен рассказывать, что делать? Может, ты сам обратишься?
– Хорошо, – не стал перечить Саныч.
Он откланялся и Вовану Натановичу осталось только заниматься обыденными делами и ждать.
* * *
Снежана Игоревна не относилась к дамам слишком щепетильным, но этого видеть она уже не могла. Новоявленная гувернантка то краснела, то бледнела, но старалась сделатвид, что ничего не происходит. Веселее всех в этой ситуации было Евгении, которая находила комическим даже то, отчего у других бы случился нервный срыв. Дело было в том, что на Женечку по требованию гувернантки надели юбку, и Женечка с этим просто не справлялась: она поминутно путалась в ней и падала, всякий раз ругаясь, как сапожник. Снежана Игоревна злилась на дочь, понимая, что весь этот кордебалет она закатила для того, чтобы пресечь на корню всяческие попытки провести над ней этот бессмысленный и глупый, на Женин взгляд, эксперимент.
К счастью, гувернантку послали старого закала. Эта усатая и мощная мадам по имени Виолетта Викторовна проработала двадцать лет в школе и в основном на старших классах – она знала, как укротить самый бешеный темперамент.
– Это ничего, – прогудела она. – Привыкнете.
Она подошла к Жене, растянувшейся в очередной раз на ковре, и подняла ее, перехватив пополам, словно соломинку.
– А теперь, барышня, мы с вами займемся нашими манерами, – гувернантка к полному восторгу Снежаны Игоревны поставила Женю на ноги, придав ей какое-то очень милое положение. – Ну-ка, выплюнь жвачку.
Женя выполнила просьбу Виолетты Викторовны с таким усердием, что, кажется, выплюнула кроме жвачки еще много лишнего.
– Отлично, – проговорила гувернантка. – И зачем только ты пихаешь в рот такую гадость?
– Мама велела, – простодушно проговорила девица. – Чтобы табаком не воняло.
Виолетта Викторовна пропустила это сообщение мимо ушей и продолжала муштровать Женечку.
– Барышня должна держать спину прямо, а подбородок чуть-чуть приподнятым, – Виолетта Викторовна выпрямила Женю и подняла ей подбородок с таким усердием, что у той что-то хрустнуло в шее.
– Женечка, как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросила дочь Снежана Игоревна, заметив, что так как-то странно притихла.
– Все нормально, ма, – заявила Женя сдавленным голосом – Только, кажется у меня ревматизм.
И, схватившись за спину, Женя со стоном грохнулась на пол и затихла.
Женщины переглянулись.
– Она всегда у вас такая нежная? – спросила чуть смущенная Виолетта Викторовна.
– Какая? – удивилась Снежана Игоревна. – Она у нас больше несносная.
Мама подошла к дочери и заглянула ей в лицо.
– Ну, вот, опять фиглярничает. Эй, подруга! По MTV хит-парад показывают, – прокричала дочери в ухо Снежана Игоревна.
– Это ничего, – пробормотала Виолетта Викторовна, поднимая Женю одной рукой. – Для барышни светской падать в обморок тоже очень важно.
Она пошла по коридору, позабыв спросить нужное направление. Поплутав по коридорам минут пятнадцать, она вывернула снова к гостиной. На пороге стояла Снежана Игоревна и, прислонившись к косяку, пилила ногти с ужасным скрежетом.
– Ее комната на первом этаже, – сказал она. – Только не ударьте ее головой – за поворотом комод, – прокричала она вслед удалившейся гувернантке.
Услышав глухой стук, Снежана Игоревна поняла, что предупреждение поступило несколько поздновато.
– Были бы мозги – было бы сотрясение, – пробормотала она, направляясь к лестнице.
– Отнесете ее в комнату, приходите в столовую. Выпьем что-нибудь, поболтаем, – прокричала она вниз.
* * *
Валик брел домой, раздумывая, где бы взять денег – момент расплаты наступал с неотвратимой быстротой. По дороге он выкинул альбом с марками в мусорку и пнул проходящего мимо кота. На входе в метро натолкнулся на своего однокашника Юрика, который наблюдал за движением эскалатора.
– Че киснешь? – сквозь шум радостно крикнул он Валику.
– На бабки влетел, – пожаловался Валик.
– И много бабок?
– Чемодан, – немного преувеличивая ответил Валентин, пристраиваясь рядом на бордюр.
– Что делать собираешься?
– Не знаю. Че посоветуешь?
– Займи.
– Не у кого.
– Папа?
– Не-а.
– Мама?
– У нее нету.
– Женька?
– Дурак, что ли?
– Подруга-то у тебя есть?
– Кто?
– Ну, герла какая-нибудь?
– Ну, я с Висловой как-то… А что?
– Ну, ты че, кино не смотришь? Она девка состоятельная?
– Ну?
– Ну и звони ей, че грузишься? Скажи, что убьют тебя вот-вот, что деньги у мафии занял – ну и т. д. Она сбегает быстренько и достанет, сколько надо. Ну, бывай!
И Юрик скрылся в толпе, как его и не было. Валик, окрыленный новой идеей, достал свой модный мобильник и, сняв с него варежку, зазвонил Леле Висловой.
– Лель?
– Ая?
– Слышь, у меня трабл.
– Да ну?
– Я тут на деньги попал. С мафией связался. Да. И если я бабули не отдам, то все…
– А я причем? – отозвалась девушка.
– Ну, может, поможешь? Меня ведь убить могут, да…
– Иди ты знаешь куда?… – риторически спросила трубка и зло запикала.
– Сама лохушка, – крикнул Валик и понял, что последняя надежда испарилась.
Потом он подумал о том, что можно же просто все объяснить и воодушевленно зашагал к Бумбастику.
