Kitabı oku: «Зимняя сказка с привкусом корицы»

© Константин Коротков, 2023

ISBN 978-5-0060-9106-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Зачастую когда дети вырастают, становясь взрослыми, то забывают о своих проблемах и у них уже появляются новые – взрослые. Теперь им кажется, что все, о чем они переживали раньше, не имеет никакого значения. Теперь эти «новые» взрослые постоянно прикрываются фразой «вырастешь – поймешь», но единственное что стоит понимать, так это то, что они сами в моральном плане не выросли, а просто начали играть роль взрослых. Ну, в самом деле, по их мнению проблемы ребенка не важны. А что это значит? Что и сам ребёнок не важен. Родители говорят «ты не тем интересуешься». А чем же ему или ей ещё интересоваться в девять, двенадцать, пятнадцать лет? Фондовой биржей? Новостями из телевизора и интернета? Одно можно сказать точно – всему своё время. Сегодня у вашего ребёнка разбитое сердце из-за неразделённой или потерянной любви, а вы ему в ответ, вместо поддержки: это все глупости, какая там настоящая любовь в подростковом возрасте? А тогда в каком возрасте происходит настоящая любовь?

В лучах закатного солнца Нью-Йорк выглядел по особенному. Келли давно заметила, что такие закаты бывают только тогда, когда должно произойти, что-то хорошее. Вот и сейчас огненно-красные оттенки отражались от зданий из стекла и бетона, пуская солнечных зайчиков по всему Манхэттану. Город находился в предрождественской лихорадке. Об этом каждому нью-йоркцу напоминали многочисленные витрины украшенные ёлками, щелкунчиками и праздничной подсветкой. Как только рабочий день заканчивался все разом спешили за подарками в надежде урвать что-то поинтереснее и со скидкой. Но были и те, кем двигало желание именно окунуться в эту праздничную суету и оказаться со всеми на одной волне. Хотя, чего хорошего в том, чтобы наперегонки со всем городом бегать по огромному торговому центру? Наверное, в этот момент человек чувствует себя частью чего-то большого… большой машины по покупке подарков, большой хаотичной толпы сметающей на своём пути всё, что перевязано яркой красной ленточкой и украшено звёздочками.

В это время Келли прогуливалась из школы со своей подругой Лесли Томсон по заснеженному городу. Это были пятнадцатилетние одноклассницы, которые любили книги, тяжелую музыку, заниматься бегом в парке и долгие прогулки, которым не могла помешать даже самая плохая погода, ведь в такие моменты они могли обсудить всё что угодно без посторонних ушей. У Келли были каштановые волосы с густой челкой, карие глаза, маленький любопытный носик и ямочки на щеках, которые проявлялись, когда она улыбалась. Подруга же напротив – была зеленоглазой блондинкой с короткой стрижкой, иногда любившая поумничать.

Потягивая горячий чай с апельсином и корицей, который они только что купили в Старбакс на пересечение Седьмой авеню и Сорок девятой улицы, они шли в сторону Центрального парка. На город окончательно опустилась темнота зимнего вечера, но иллюминация от рекламы и разноцветных гирлянд её удачно компенсировала. Из-за этого казалось, что небо не тёмно-синего, а фиолетового цвета.

В этом году всех отпустили на отдых раньше обычного – двадцатого декабря из-за частых снегопадов и подростки были этому несказанно рады.

– Ты чего такая задумчивая? – спросила Лесли, видя, что подруга где-то витает.

– Я? – Келли сделала удивленное лицо. Она не хотела говорить о своей тайне, о которой она теперь постоянно думала. – Тебе кажется, я в полном порядке.

С тех, пор как у Келли появилась небольшая тайна, она очень боялась, что об этом кто-нибудь узнает, и её план не сбудется. С одной стороны подруге можно было бы и рассказать, но что если она кому-нибудь проболтается и ничего не выйдет. Не то, чтобы Келли верила во всякие приметы, но всё-таки решила перестраховаться и никому ничего не сообщать, раньше времени.

– Мы послезавтра летим в Монако, – сообщила Лесли. – Папа говорит там тепло и нет снега. Надеюсь, удастся позагорать.

– Мы уже сегодня улетаем. Опять в этот никчёмный Аспен. Мы там уже были раз десять.

– Ты собрала чемодан?

– Нет. Всё снаряжение мама отправила в отель ещё пять дней назад. Я пока закинула только одну вещь. Мама просила положить тех платьев… ну, дизайнерских, что она мне купила. Как она сказала: «на каникулах будет пара званых ужинов и нужно выглядеть презентабельно». Но я взяла, кое-что другое.

– Что?

– Помнишь, ту футболку, что я купила в секонд-хенде, когда мы с тобой гуляли?

– Ту, с дорожным знаком «Стоп»?

– Именно.

– Не может быть, Келли. Твоя мама будет в бешенстве.

– И-ме-нно!

Подруги пересекли мост Гэпстоу – пруд под ним уже давно покрылся толстым слоем льда, и свернули влево. Идя по дорожке, им была слышна музыка, доносившаяся с катка Уоллмен Ринк.

– Там, наверное, сейчас народу – море, – предположила Лесли.

– Не меньше. Кстати мне нужно собрать несколько шишек для рождественского венка, – вдруг вспомнила Келли, увидев рядом сосну.– Поможешь? Только мне нужны красивые.

– Давай.

Подруги начали рыскать возле дерева в попытке откопать несколько. На их удачу, это не составило особого труда.

– Кел, я нашла пять штук.

– Супер. Я – восемь.

Подруги двинулись дальше за разговорами, они не заметили, как добрели до высокого памятника.

– «Грехи других судить Вы так усердно рветесь, начните со своих и до чужих не доберетесь», кто это сказала? – спросила Келли, закончив цитату.

– Шекспир. Миссис Хайден её обожает. Сложно себе представить урок литературы без упоминания Шекспира.

– Может, зайдешь ко мне? Перекусим имбирным печеньем или ещё чем-нибудь.

– Идём, – согласилась Лесли.

Глава 2

Сейчас в квартире Джонсонов на Пятой авеню, напротив Центрального парка, кипели не меньшие страсти, чем во всём, предрождественском, Манхэттане, а возможно, даже и большие.

Их апартаменты располагались в доме восемьсот пятьдесят шесть на одиннадцатом этаже. Это было высокое здание серого цвета. В целом, на Пятой авеню все здания находились в одной цветовой гамме, чтобы не выбиваться из общей концепции. Дом располагался всего в паре кварталов от зоопарка, да, и до Музея искусств Метрополитен было рукой подать. Эту квартиру приобрёл мистер Блейк Джонсон для своей семьи. Он был юристом, работал с богатыми клиентами, поэтому ни в чем не отказывал ни себе, не своей семье: жене и двум дочерям.

Келли просто обожала эту квартиру. Во-первых, потому что она находилась в самом центре «Большого яблока», а во-вторых, за красоту вокруг. Летом отсюда открывался чудесный вид на бархатные, верхушки парковых деревьев, а зимой, когда всё было присыпано снегом, возникало ощущение, что бюджет города потратили на создание сказочной атмосферы посреди бетонных джунглей. Ватные верхушки деревьев, серебрящиеся на свету снежные полянки, присыпаемые хлопьями снега, лошадиные упряжки, катающие гостей города – Келли любила посидеть с чашкой тёплого какао на подоконнике, укрыв ноги флисовым пледом с изображением оленя, наблюдая в окно за происходящим. При этом чашка обязательно должна была быть красной с рисунком рождественской ёлки – так ей было уютнее. Отхлёбывая ароматного напитка она с удовольствием наблюдала как дети играют со взрослыми в снежки, катаются на санках и лепят снеговиков.

Квартира была чуть больше ста шести десяти метров, с высокими потолками, тремя спальнями, тремя ванными комнатами, просторной гостиной, столовой и кухней. Стены почти везде были выкрашены в цвет, который миссис Джонсон считала самым приятным для глаза – в цвет яичной скорлупы, кроме того он был весьма популярен на Манхэттане. Вся мебель была от ведущих дизайнеров. Ванные комнаты были отделаны мраморной плиткой белого цвета с серыми прожилками, а вся сантехника была выполнена по специальному заказу миссис Джонсон. Но больше всего она гордилась гостиной. На полу был уложен дубовый паркет, стены были выкрашены итальянской краской цвета «пыльная роза», центром притяжения был настоящий мраморный камин, над которым висело огромное винтажное зеркало в широкой позолоченной раме, а окно обрамляли дорогие бархатные шторы. Диван и журнальный столик были заказаны у самой Бетти Кёртис, которая обставляли особняки Дженнифер Лопез, Селены Гомез, Николь Кидман и других звёзд Голливуда.

Миссис Джонсон никогда не изменяла себе, если дело касалось внешности. Фирменная прическа: идеально шелковые волосы, золотистого цвета, на прямой пробор до самых плеч, с аккуратно подведенными глазами, лёгкими румянами на щеках и блеском на губах. Одетая в тёмно-синее платье, ниже колена от Гуччи на бретельках и в черных туфлях от Кристиана Лабутена на высоком каблуке, цокая по мраморному полу, она пыталась выяснить, почему гусарские мундиры четырех щелкунчиков, двухметрового роста для интерьера были зеленого, а не красного цвета, как положено. При этом из фойе от лифта в квартиру и обратно постоянно сновали рабочие, которые заносили какие-то коробки.

Келли и Лесли еле разминулись с ними, выходя из лифта.

– Что в этих коробках? – поинтересовалась Лесли.

– Это рождественские украшения. Мама любит, чтобы каждый год квартира была украшена по-разному. В этот раз тема «Щелкунчик», – пояснила Келли когда они с подругой вошли в просторный холл и сняли с себя верхнюю одежду.

– Нет-нет. Послушайте, – размахивая руками, на повышенных тонах говорила миссис Джонсон, – я читала сказку. Да, я знаю её наизусть. Мундиры должны быть красные. Не зеленые, не голубые, не розовые, а красные! Вы понимаете? Красные, – она помахала девочкам рукой.

– На самом деле она не читала сказку, – шепнула Келли подруге на ухо. – Только мультик смотрела. Идём на кухню.

Проходя мимо гостиной, они увидели, как там орудует человек пять крепких мужчин, передвигая мебель. А возле окна три женщины наряжают ёлку.

– Кел, что они делают?

– Мама позвала сегодня своих подруг на предрождественскую вечеринку, и судя по всему грузчики расчищают место, чтобы в гостиной было свободнее. А вон те женщины, это какие-то известные дизайнеры по украшению ёлок.

– Такие бывают?

– Сейчас всё бывает.

– Вы разве не наряжаете елку сами? Всей семьей?

– Всей семьей мы только в Аспен летаем, а ёлку нам наряжают дизайнеры.

Войдя на кухню, девочки почувствовали приятный сладковатый аромат. Запахи выпечки, ванили, корицы и муската перемешивались в калейдоскоп, который создавал в воздухе невероятный рисунок из ароматов. Из-за работающей духовки было очень тепло, а рождественская музыка навязчиво напоминала, в ожидании, какого праздника все находятся.

На столе стояло несколько тарелок с печеньем. Те были выполнены в форме снеговиков, елочек, шариков и звездочек – присыпанные сахарной пудрой и цветной посыпкой они пробуждали неконтролируемый аппетит. Помимо этого на столе стояло ещё пара подносов заполненных маленькими канапе, приготовленными к сегодняшнему вечеру.

– Это всё приготовила миссис Джонсон?

– Ты, верно, шутишь, Лес? Моя мама может только делать заказы на еду. Это приготовила Селеста – наша домработница.

Из подсобки вышла женщина лет под шестьдесят, с черными волосами, собранными тугой в пучок, в голубом платье с белым фартуком и с добрым выражением лица. В руках её была банка муки.

– Ay, mi hermosa! (ай, моя красавица) – обрадовалась она. – Ну, что нагулялись? Берите печенье. Здесь есть шоколадное, с корицей и имбирём, – произнесла она с испанским акцентом.

– Спасибо Селеста. Давно здесь эта «рождественская команда»? – Келли кивнула в сторону гостиной.

– Уже, наверное, пару часов. Твоей маме, – она перешла на шёпот, – привезли не тех щелкунчиков, что были заказаны. Теперь она на взводе. Лишний раз лучше её не тревожить.

– Это я и так поняла. Спасибо Селеста. Папа ещё не приезжал?

– Нет. Он говорил, что помогает сегодня в закрытии серьёзной сделки, поэтому будет впритык к вечеринке.

– Спасибо Селеста. Ладно, мы пойдём в мою комнату, – сказала Келли и забрала тарелку со звездочками.

– Спасибо вам, – поблагодарила Лесли и они вышли.

Келли захлопнула дверь в свою комнату. Которая была типична для подростка, но не совсем для девочки. На стенах висели плакаты с группой The offspring, которая была популярна в девяностых, постеры фильмов «Эффект бабочки», а также рассказа «И грянул гром», который написал Рей Бредбери. В остальном же комната была обычной: светлые стены, кровать, большой шкаф, письменный стол заваленный разными книгами. Полка, заставленная статуэтками лошадок, которых Келли обожала. И, конечно же, небольшая ёлка, напоминающая о празднике. Келли украсила её игрушками ручной работы. Она сшила из золотистой, красной, зелёной ткани сердечки, сапожки, ёлочки и шарики.

– Классная ёлка, – заметила Лэсли. Ты сама украшала?

– Да.

– Мне нравиться.

– Мама не оценила. Сказала, что можно было просто купить елочные игрушки.

– Всё равно очень красиво. Кстати, я же принесла тебе брелок. Смотри, – она достала из кармана маленькую лошадку.

– Здорово, Лэс. Спасибо, поставлю её к остальным.

Келли включила песню «The kids aren’t alright», зажгла гирлянду. Они взяли по одной печенюшке и уселись у окна. Уже начался настоящий снегопад. Снежинки падали безостановочно. Создавалось впечатление, что кто-то сверху просеивал через сито сахарную пудру.

– Если, не отрываясь смотреть наверх, то создаётся впечатление, что мы на огромной скорости летим сквозь космос, но вместо звёзд вокруг нас снежинки, – сказала Келли.

– Ахаха, ты права. Очень похоже, – улыбнувшись, согласилась подруга. Слушай, а что ты попросила у Санты?

– Ты имеешь в виду родителей?

Лесли кивнула.

– Ничего. В прошлом году я хотела набор новых кисточек для рисования, но мама подарила набор лаков для ногтей и косметику, сказав, что если уж и рисовать, то лучше на своем лице совершенствуя технику макияжа. И добавила, что девушка, должна уметь краситься.

– Ты же не красишься.

– И я о том же. А ты что попросила?

– Новый мольберт. Мой уже совсем в плохом состоянии.

– Думаешь подарят?

– Да, – закивала Лесли.

– Мне о таком даже мечтать не стоит, – с грустью вздохнула Келли.

На смартфоне Лесли раздался звонок.

Мама звонит по видеосвязи, сделай потише музыку.

– Да, мам.

– Лесли, ты где?

– Я в гостях у Келли, – она перевела камеру на подругу.

– Привет, Келли.

– Здравствуйте, миссис Томсон, – она помахала рукой.

– Передавай привет маме.

– Обязательно. С наступающим вас.

– Спасибо детка и тебя. Лесли, давай домой. Снегопад усиливается. Возьми такси, – обеспокоено произнесла миссис Томсон.

– Хорошо мам. Скоро буду, – Лесли положила трубку.

– Пойду домой, а то мама волнуется.

– Возьмешь такси?

– Шутишь? Я живу на другой стороне парка. Мой дом на Шестьдесят девятой западной улице. Тут идти быстрее, чем ехать. Пока такси объедет весь парк, тем более в такой снегопад – полчаса пройдёт. А так я буду дома через пятнадцать минут, – она обняла подругу.

Когда Лесли ушла – Келли тут же принялась доделывать рождественский венок.

Круглую основу она купила в супермаркете, закрепила на ней пышные еловые ветки, сверху добавила ярко-красный бант, а снизу – золотые и красные шары разных размеров и присыпанные блёстками шишки, крепко склеив это всё с венком. Получилось по-праздничному. Келли и сама осталась довольна результатом.

– Мам, смотри, что я сделала, – она протянула руки, показывая рождественский венок.

– Минутку, – мама улыбнулась и продолжила говорить по телефону. – Послушайте, я уже битый час пытаюсь разобраться, почему инсталляция для каминной полки не полная. Я заказала пять еловых подсвечников, а пришло сколько? А пришло три. Где ещё два? Мне не нужно возвращать деньги. Мне нужно ещё два подсвечника. У меня гости прибудут через полтора часа. Доставьте мне ещё два подсвечника, – она швырнула телефон на стол. – Да, Келли, то ты хотела?

– Смотри. Это я сама сделала.

– Неплохо.

– Давай, повесим венок в гостиной.

– Келли, пусть он лучше повесит у тебя в комнате. Ведь это ты же его сделала.

– Но мне кажется, венок вполне вписывается… – она не успела закончить, мамин телефон снова зазвонил.

– Давай, попозже поговорим. Алло.

«Знаю, я твоё „попозже“. Потом ты придумаешь новую отговорку, и к этой теме мы так и не вернёмся» – подумала Келли.

Захлопнув с шумом дверь, она включила музыку и принялась рисовать. Она любила это дело и могла часами рисовать, что угодно: предметы, пейзажи, людей. Рисование её успокаивало, и учительница не раз хвалила её способности, пророча ей большое будущее в художественном мире.

В дверь послышался стук.

– Войдите

Это была Сьюзи – младшая сестра. Ей было всего десять лет. Она была уже одета в нарядное платье и с кудряшками на голове.

– Мама сказала, чтобы ты одевалась и шла в зал – скоро гости подойдут.

– Сью, передай ей, что я не хочу. Я буду сидеть весь вечер у себя.

– Ты уверена?

– Да.

Однако уже спустя пару минут, в комнату ворвалась мама.

– Келли! Почему ты не выходишь к гостям?

– Я не хочу.

– Тебе давно уже пора повзрослеть! – сложила она руки на груди.

– То есть ты считаешь меня не взрослой, только потому, что я не хочу идти на твой дурацкий ужин?

– И чем ты собираешься заниматься? Опять рисовать свои рисунки?

– Возможно. Почему бы и нет?

– Почему ты не можешь быть такой же как Трейси Винкл? Она носит нормальные платья и слушает Ариану Гранде, не то что ты!

– Как тебе мешает то, что слушаю я?

Однако мама на вопрос не нашлась что сказать.

– И к твоим сведениям, – продолжила Келли, – Трейси Винкл ворует у родителей деньги, так что не обольщайся на её счёт.

– Ты всё выдумала, – мама приподняла левую бровь, словно торжествуя от того, что уличила дочь во лжи.

– Она сама хвалилась в школьной столовой.

Громко хмыкнув, мама захлопнула в дверь, а Келли сделала музыку громче и уселась на подоконник.

По Пятой авеню проезжали многочисленные машины, превращая только что выпавший снег в коричневую кашу. Келли решила немного подкрепиться.