«Морские рассказы (сборник)» kitabından alıntılar
-Одно присутствие женщины, Максим Иваныч, женщины...которая влияет...благотворно...и...и...
У лейтенанта "заело".Адмирал поспешил на помощь:- И прехорошенькая-с...И сложена...И..Одним словом ,есть на что посмотреть...И...шельмоватая-с....Любит, что показать-с,-сказал,смеясь,адмирал.
– Что это вы, Лаврентий Иваныч, все посматриваете?.. Мы, кажется, не проходим опасных мест? – шутливо спросил Чирков, подходя к штурману. – Не нравится мне горизонт-с! – отрезал старый штурман. – А что? – Как бы в скорости не засвежело. – Эка беда, если и засвежеет! – хвастливо проговорил молодой человек. – Очень даже беда-с!! – внушительно и серьезно заметил старший штурман.
– Этот самый парень, заместо которого я пошел, братцы, только что поженился и очень приверженный к земле был мужик… Коренной в семье. Без его разор был бы. И так, братцы вы мои, убивались по нем отец с матерью да супруга, значит, евойная, что жалость взяла. Мне, думаю, что? Одинокий сирота, живу в работниках… Ну таким родом и явился я к барину и в ноги: «Дозвольте, мол, в некрута вместо Васьки Захарова!» Барин даже очень был доволен… Вот она, братцы, какая причина! – закончил Матросик.Он проговорил эти слова необыкновенно просто, словно бы и поступок его был самый простой, и он не сознавал, сколько в нем было доброты и самоотвержения.
В числе разной живности – трех быков, нескольких баранов, гусей, уток и кур, – привезенной одним жарким ноябрьским днем с берега на русский военный клипер «Казак» накануне его ухода с острова Мадейра для продолжения плавания на Дальний Восток, находилась и одна внушительная, жирная, хорошо откормленная фунчальская свинья с четырьмя поросятами, маленькими, но перешагнувшими, однако, уже возраст свиного младенчества, – когда так вкусны они под хреном или жареные с кашей.
И старый боцман Терентьич, сам взвинченный словами капитана, возбужденно говорил на баке матросам:– Ужо постарайтесь, черти! Не осрамите капитана перед французом, дьяволы! Другой по форме вышиб бы всем марсовым зубы, а капитан – «молодцы, мол»! Небось при «мордобое» лупцевали бы ваши спины, и не была бы у меня цела морда, если бы он распалился за что-нибудь… Еще счастье, что за секунд не взыскивал…Многие марсовые успокаивали боцмана.– Не бойся, Терентьич. Постараемся!– Строг на спешку, а добрым словом…– Обнадежил, значит… Молодцы, мол.– И не зудил… Не осрами – и шабаш.– Покажем, братцы, как закрепим паруса.– То-то покажем! – подхватили многие голоса.
Матросы отнеслись к Максимке с полным радушием. Один дал ему деревянную ложку, другой придвинул размоченный сухарь, и все глядели ласково на затихшего мальчика, видимо, не привыкшего к особенному вниманию со стороны людей белой кожи, и словно бы приглашали его этими взглядами не робеть.– Однако и начинать пора, а то щи застынут! – заметил Захарыч.Все перекрестились и начали хлебать щи.– Ты что же не ешь, Максимка, а? Ешь, глупый! Шти, братец, скусные. Гут щи! – говорил Лучкин, показывая на ложку.Но маленький негр, которого на бриге никогда не допускали есть вместе с белыми и который питался объедками один, где-нибудь в темном уголке, робел, хотя и жадными глазами посматривал на щи, глотая слюну.– Эка пужливый какой! Видно, застращал арапчонка этот самый дьявол мериканец? – промолвил Захарыч, сидевший рядом с Максимкой.И с этими словами старый плотник погладил курчавую голову Максимки и поднес к его рту свою ложку.
Вася видел, как они совали щенку в рот разжеванный мякиш черного хлеба, как положили его в укромный уголок, заботливо прикрыв его какой-то тряпкой, и слышал, как они решили взять его с собой, и это решение, видимо, обрадовало всех.– А то пропадет! – заметил страшный арестант с нависшими бровями. – А я, братцы, за ним ходить буду, заместо, значит, няньки! – прибавил он с веселым смехом.По соображениям Васи, эти факты во всяком случае свидетельствовали, что и этим страшным людям не чужды проявления добрых чувств.Для разрешения своих сомнений Вася вскоре обратился к старому денщику-матросу Кириле, бывшему у них в доме одним из лакеев, с вопросом: правда ли, что арестанты уносят мальчиков и потом едят их?
По обыкновению русских простых людей, он стыдился перед другими обнаруживать свои чувства.
сюда. Вахтенный офицер, молодой блондин,
В течение этого месяца Куцый действительно не показывался на глаза старшего офицера, хоть сам и увидал его еще раз издали, причем Кочнев, указавший на барона, проговорил: «Берегись его, Куцый!» и проговорил таким страшным голосом, что Куцый присел на задние лапы.
