«Мозг и душа. Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир» kitabından alıntılar, sayfa 2
Психологи и нейробиологи активно исследуют рабочую память,но до сих пор не пришли к соглашению относительно того, что конкретно они исследуют.
...откуда мы знаем, что создаваемая нашим мозгом модель мира верна?
Нам не только кажется, что мы воспринимаем мир мгновенно и без усилий, нам также кажется, что мы видим все поле зрения отчетливо и в подробностях. Это тоже иллюзия. Мы видим в подробностях и в цвете только центральную часть поля зрения, свет от которой попадает в центр сетчатки. Слепота к изменениям:
...мы быстро схватываем суть наблюдаемой картины... Но на деле мы не держим в голове всех ее деталей.... наше ощущение мгновенного и полного восприятия всего, что есть у нас в поле зрения, ложно. Восприятие происходит с небольшой задержкой, во время которой мозг производит "неосознанные умозаключения", которые дают нам представление о сути наблюдаемой картины. Кроме того, многие части этой картины остаются размытыми и видны не во всех подробностях. Но наш мозг знает, что наблюдаемые предметы не размыты, а также знает, что движения глаз могут в любой момент показать любую часть поля зрения резко и отчетливо. Таким образом, кажущаяся нам подробная видимая картина мира отражает лишь то, что мы потенциально можем рассмотреть в подробностях, а не то, что уже отображено в подробностях у нас в мозгу. Непосредственности нашего контакта с материальным миром хватает для практических целей. Но этот контакт зависит от нашего мозга, а наш мозг, даже вполне здоровый, далеко не всегда рассказывает нам все, что знает.
Без осознания того, что поведением могут управлять убеждения, даже если эти убеждения ложны,умышленный обман и ложь были бы невозможны.
Мы встроены во внутренний мир других людей точно так же, как мы встроены в окружающий материальный мир. Все, что мы делаем и думаем в настоящий момент, во многом определяется людьми, с которыми мы взаимодействуем. Но мы воспринимаем самих себя иначе. Мы воспринимаем себя как деятелей, обладающих независимым сознанием. В этом и состоит последняя иллюзия, создаваемая нашим мозгом.
И вот меня спрашивают: "А чем вы занимаетесь?" Кажется, это новая заведующая отделением физики. К сожалению, мой ответ "Я когнитивный нейробиолог" только отсрочивает развязку. После моих попыток объяснить, в чем, собственно, состоит моя работа, она говорит: "А, так вы психолог!" — с тем характерным выражением лица, в котором я читаю: "Нет бы вам заняться настоящей наукой!".
Наше воображение совершенно не креативно. Оно не делает предсказаний и не исправляет ошибок. Мы ничего не творим у себя в голове.
Разумеется, каждый из нас неповторим. Но у всех нас есть и общие свойства психики. Именно эти фундаментальные свойства и ищут психологи. У химиков была ровно та же проблема с веществами, которые они исследовали до открытия химических элементов в XVIII веке. Каждое вещество неповторимо. У психологии, по сравнению с "точными" науками, было мало времени на то, чтобы найти, что измерять, и придумать, как измерять. Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более 100 лет. Я уверен, что со временем психологи найдут, что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными.
На первый взгляд неспособность человека лгать может показаться милым, приятным свойством. Но это лишь одна из сторон более глубокой неспособности к нормальному общению, из-за которой люди, страдающие аутизмом, кажутся грубыми и с ними трудно иметь дело. По той же причине они часто одиноки и не имеют друзей. Дружеские отношения на деле поддерживаются за счет множества небольших обманов и уклончивых ответов, которые позволяют нам иногда скрывать свои истинные чувства.
Проблема психологов состоит в том, что каждый человек что-то знает о предмете нашей науки из личного опыта. Мне бы и в голову не пришло объяснять кому-то, кто занимается молекулярной генетикой или ядерной физикой, как им интерпретировать их данные, но они преспокойно объясняют мне, как мне интерпретировать мои.
