Kitabı oku: «Будь моей игрушкой», sayfa 6
Ярость как-то незаметно испарилась, и настроение улучшилось. Еле дождавшись окончания лекции, вампир вскочил и насвистывая направился в сторону паба. До встречи с Домиником оставалось почти двадцать минут. Если оборотень не припрется раньше, Арман успеет не только дойти, но и выпить кружку пива. Отец может хоть сто раз повторить, что пиво и виски – напитки для плебеев и оборотней, а выбор вампира – сухое вино. Срать Арман хотел на эти рассуждения. Ему нравится пиво и бои без правил, а не перебродивший виноградный сок и невнятная нудятина для старперов вроде гольфа.
Но дойти он не успел.
Словно из под земли по бокам выросли два мордоворта-тролля и аккуратно взяли его в “клещи”.
– Господин д’Крессен, вам придется пройти с нами, – звучным басом известил громила справа.
– Чего?
– Наш босс желает вас видеть, – добавил громила слева.
Босс? Какой еще босс? Кто они? Что им нужно?! Это из-за “пыли”? Твою мать, так и знал, что не стоило брать долбанное зелье! И что теперь? Тюрьма, суд, каторга… Зачем он вообще купил проклятый порошок, если так и не решился ни попробовать, ни выкинуть? Придурок!
Паника схлынула так же стремительно, как и накатилась. Арман вспомнил, что заветный пакетик “Огненной пыли” остался дома в тайнике внутри “Наставлений страждущим”. Бесполезная книжонка, которая есть в каждом доме, и которую никто и никогда не возьмет прочесть по собственному желанию.
Второй здравой мыслью было, что эти двое никак не тянут ни на полицейских, ни на бандитов. Клоуны какие-то. Все это слишком уж нарочито, напоказ. Как сцена в синематографе для человеческого плебса.
– И кто ваш босс? – он старался, чтобы голос звучал небрежно. Вроде удалось.
– Узнаете при встрече.
– Хрена лысого. Я никуда с вами не пойду.
– Придется, – хором откликнулись громилы. Что-то кольнуло шею, а мгновением спустя отнялись ноги, и Арман непременно рухнул бы, не подхвати его правый тролль, словно сомлевшую девицу. Левый вынул из кармана флакон и выплеснул его содержимое вампиру в лицо, обдав запахом дешевого бренди. Теперь Арман походил на сильно перебравшего богатенького студента, которого под руки волокут домой секьюрити.
– Отлично. Пакуем его, – раздалось над головой.
ГЛАВА 13
Только когда беседка с беловолосым демоном осталась далеко позади Дженни позволила себе сбавить шаг и отдышаться.
Что это, мать его, такое было?! Что с ней творится рядом с Раумом ди Форкалоненом?! Это какая-то магия? Но ментальные воздействия без письменного разрешения реципиента строжайше запрещены! Кроме того, на лекциях им говорили, что незаметно взломать сознание взрослого психически здорового индивида невозможно.
А если не ментальная магия, то что?! Умопомрачение? Духи с феромонами? Раум ди Форкалонен – отвратительный, избалованный, пресыщенный, наглый и просто невозможный тип! Самый ужасный парень на свете. Так почему стоит ему прикоснуться к Дженни, как она теряет волю и готова позволить ему все?
– Дженни… – услышав свое имя над ухом, девушка вздрогнула. Поглощенная мыслями, она совершенно забыла о Чарли, который все это время шел рядом.
– Ты что-то сказал?
Оборотень подарил ей обиженный взгляд.
– Я спрашивал: что происходит между тобой и ди Форкалоненом?
– Ничего, – буркнула девушка, чувствуя, как щеки волей-неволей покрываются румянцем.
Она сама бы очень хотела, чтобы ей кто-нибудь объяснил, что происходит.
– Я видел вас в беседке, – обвинительно продолжил Чарли. – Я старший из мужчин Маккензи в радиусе сотни миль вокруг. Кроме того, я будущий глава клана, поэтому просто обязан вмешаться.
В его голосе зазвучали занудно-нравоучительные нотки. Совсем такие же, как у его отца, когда Оуэн Маккензи принимался читать нотации. Как будто ей и без того мало проблем с Арманом, Раумом и собственными дикими реакциями на последнего.
– Ди Форкалонен – очень плохая пара для приличной девушки. Я верю в твое благоразумие, но общение с ним может просто скомпрометировать тебя.
Да уж, что есть, то есть. Вечер в роли карточного стола – не только волнующее эротическое переживание, но и изрядное пятно на репутации юной девы. Если, конечно, об этом кто-то узнает…
Раум пообещал, что заткнет вампира. Сможет ли он это сделать?
– Я, как старший мужчина и будущий глава клана, требую, чтобы ты пообещала больше не общаться с ним…
Хоть эти слова и были продиктованы заботой о ней, Дженни внезапно ощутила дикое раздражение.
– И где ты был, старший мужчина, когда я поехала к Рауму вытаскивать твою задницу из неприятностей? – резко ответила она. – Что-то не припомню, чтобы тогда ты возражал против нашей встречи.
Чарли закусил губу и побледнел, и Дженни мгновенно ощутила раскаяние.
–Прости… – пробормотала она, отводя глаза. – Я сама не понимаю, что несу. Все как-то неправильно…
Неправильно, что ее тело так легко отзывается на малейшее прикосновение беловолосого демона. Как чутко настроенный инструмент в руках музыканта. Неправильно, что ей не хочется умереть со стыда при воспоминаниях о том вечере. Точнее, хочется, но это чувство, какое-то не всеобъемлющее, а словно навязанное извне. Она знает, что должно быть стыдно, поэтому стыдится. И стыд этот щедро приправлен возбуждением. Пару раз даже (о ужас! ) закрадывались крамольные мысли, что все было не так ужасно. Что можно было бы повторить, только без посторонних…
Все неправильно. На душе и в мыслях полный раздрай. И воспоминание о вчерашнем неудачном свидании с Чарли почему-то совершенно не расстраивают и не трогают. А ведь раньше она бы неделю терзалась мыслями на эту тему. Прокручивала в голове, что он сказал, что она ответила и мечтала, как все могло бы быть иначе.
И злость эта на Чарли совершенно неправильная. Нехорошо злиться и огрызаться, когда о тебе проявляют заботу.
– Я не буду больше с ним общаться, – пообещала она. – Даже близко не подойду. Раум – гадкий тип, не хочу иметь с ним никаких дел.
На его лице отобразилось облегчение.
– Я рад. Ты для меня очень близкий друг, Дженни. Я переживаю за тебя.
Вроде теплые слова, но от них стало как-то горько на душе.
Друг, всего лишь друг. Так много и так мало. Наверное вчерашнее испорченное ди Форкалоненом свидание убедило Чарли, что не стоит пытаться перешагнуть тщательно выстроенную за годы границу. Беловолосая скотина все-таки добился своего. Ух, вот бы отомстить ему! Тоже испоганить свидание с девушкой его мечты!
Ага, как же! Откуда у эгоистичного и самовлюбленного ди Форкалонена девушка мечты? Дженни попыталась представить влюбленного Раума и чуть было не расхохоталась в голос.
Как будут выглядеть ухаживания в его исполнении? “Приезжай ко мне вечером, отсосешь”. А комплименты? “У тебя красивые сиськи, детка”.
Нет, такие как Раум любят только самих себя. Поэтому он и непробиваемый. Наши близкие – брешь в нашей обороне. Любовь к кому-то, страх за того, кого любишь, делает тебя слабым. И она же делает тебя сильным. Очень-очень сильным, способным совершить невозможное. Но Рауму этого никогда не понять.
Ну его, беловолосого придурка! Верно говорят: “Не тронь – вонять не будет”. Лучшее, что Дженни может сделать в этой ситуации – послушать Чарли. Не вспоминать. Избегать встреч. Не вступать в разговоры. Не вестись на подначки и провокации.
А со странной реакцией собственного тела она разберется. Вот прямо на днях разберется, записавшись к доктору и все выяснит. Может, пришло время попить какие-нибудь зелья?
***
Была долгая дорога до парковки, когда его волокли под руки. И поездка на заднем сиденье “Гидры” – угольно-черной, прямоугольной, похожей на саркофаг на колесах. Нет, Арман не терял сознание, мог все слышать и видеть. А вот двигаться не мог. При попытке закричать из горла вырывались только невнятные звуки, похожие на стоны.
В мыслях царила паника и каша. Клоуны на проверку оказались вовсе не клоунами. Арман сходил с ума от страха, ярости и полной невозможности хоть что-то сделать. Кто бы мог представить, что вампира из уважаемой и небедной семьи могут вот так внаглую запросто похитить посреди кампуса?!
Что им вообще нужно? Куда они его везут?!
Надвинутая на глаза шляпа мешала отслеживать дорогу, а сами громилы трагически молчали, не реагируя на его мычание.
В тишине и беспомощности прошло около получаса, а потом автомобиль затормозил на безлюдной улочке у неприметной задней двери. Громилы вытащили Армана наружу и подвели к двери, открывшейся по условному стуку. Потом его волокли по какому-то темному коридору. И, наконец, впихнули в небольшую комнатку, отделанную черным в серебристых проблесках камнем. В центре стоял окруженный кожанными диванчиками и пуфиками стол, потолок над головой имитировал звездное небо. Из-за двери в стене напротив доносился томный блюз.
Что-то знакомое. Какой-то клуб? Такое ощущение, что Арман здесь уже был когда-то…
Один из мордоворотов небрежно сгрузил вампира на ближайший диванчик, а второй отрапортовал, обращаясь к массивному черному креслу во главе стола:
– Посылка доставлена, босс.
– Вколите ему антидот, – распорядился насмешливый мужской голос.
Этот голос… Если бы вампир в этот момент мог говорить, он бы выматерился, вывалив семиэтажную конструкцию.
Ну конечно! Не зря он заподозрил в мордоворотах актеров. Шоумен недоделанный, чтоб его! Владелец газет, театров и киностудий. Небось и громил этих набрал из массовки к какому-нибудь фильму о похождениях гангстеров!
И да: конечно же Арман был здесь! “Космос” – одно из самых пафосных ночных заведений столицы, недавно сменившее владельца. И полугода не прошло, как они всем покерным клубом пьянствовали тут, отмечая это событие. По приглашению кого?
– Твою мать, ди Форкалонен, – просипел он, чувствуя, как после укола по телу бегут болезненно кусачие мурашки, возвращая утраченную чувствительность. – Ты что устроил?
– Маленькое предупреждение, – кожаное кресло медленно повернулось, и сидевший в нем беловолосый демон неприятно улыбнулся. – Просто чтобы донести всю серьезность моих намерений.
– О чем ты?
Хоть все происходящее и было тщательно разыгранным спектаклем, Арман невольно снова почувствовал неприятный холодок страха. Долбанный демон умел выглядеть угрожающим.
Со стороны может и кажется, что Арман и Раум – друзья, но вампир отлично знал, что это не так. Все демоны – пафосные выродки, считающие себя венцом творения, прочие расы им не ровня. И ди Форкалонен не исключение. Он – скучающий король, в окружении свиты. Умеет развлечься на широкую ногу и легко платит за всех, кто его сопровождает, поэтому никогда не останется без лизоблюдов.
А еще с ним весело. Все время придумывает что-то эдакое. Животики надорвешь. Как в тот раз, когда демон устроил дикую давку и пробку в центре города, швыряя из окна своей квартиры золотые. Зрелище вышло отменное, вся тусовка хохотала, наблюдая как плебеи ползают в грязи, выискивая монеты, и рвут за них друг другу глотки.
Входить в ближний круг ди Форкалонена – престижно. Отблеск сияния демона невольно ложится на тех, кто трется рядом. Но Раум никому не друг, потому что презирает всех. И над своим окружением, бывает, шутит еще злее, чем над чужаками. Это приходится терпеть. Делать вид, что все в порядке и фальшиво ржать вместе со всеми.
– Я не люблю, когда трогают мои игрушки д’Крессен, – очень медленно и четко выговорил Раум, сверля его взглядом.
– Какие иг… – начал было Арман. А потом вспомнил рыжую сучку, укусившую его в столовой. – Так это из-за шлюхи Маккензи?!
– И я не люблю, когда пачкают мои игрушки грязными словами, – задушевно добавил демон. – За такое можно и язык вырвать.
Арман сглотнул. Показалось, что слова про вырванный язык вовсе не были преувеличением. Или были? С ди Форкалоненом никогда до конца не поймешь, когда он серьезен, когда издевается, а когда просто блефует.
Сейчас он выглядел серьезным. Очень серьезным, и Арману против воли стало страшно. Если Раум захочет вырвать ему язык – сделает это голыми руками. Вампир демону не противник.
– Я очень не люблю, когда кто-то пытается посягнуть на мое, д’Крессен. Настолько не люблю, что могу убить за это. Пока что похищение – шутка. Но если я узнаю, что ты снова приставал к моей девочке или если вдруг пойдут слухи. Даже если другие студенту вдруг начнут называть ее нехорошими словами, шутки закончатся очень быстро. Сечешь?
– Секу, – просипел Арман.
Какого хрена?! Из-за какой-то долбанной шлюхи? Да эти девки сменяются у ди Форкалонена каждую неделю, и еще не было такого, чтобы демон возражал, когда после него сучкой желал попользоваться кто-то из свиты!
– Вот и хорошо. Я рад, что ты такой понятливый, д’Крессен. Сейчас ты встанешь и уйдешь. А завтра подойдешь к Дженни и от всей души попросишь у нее прощения.
У Армана отвисла челюсть.
– Чего?
– Объяснишь, что был неправ, погорячился.
– Раум, какого… То есть: почему?
Что за нахрен?! Почему он должен унижаться перед шлюхой?
– Потому что я так хочу, – с ухмылкой объявил демон. – А еще потому, что ей будет приятно.
Арман почувствовал, как глаза застилает пелена ярости. Арман д’Крессен, чей род насчитывает почти десять поколений, должен просить прощения у безродной девки-полукровки?! И за что? За то, что пожелал присунуть?! Да он ей честь этим оказал!
Разве это не она сотни раз оскорбляла его пренебрежительным взглядом? Не шипела сквозь зубы: “Упырь”, не отстранялась брезгливо, стоило им случайно соприкоснуться рукавами в толпе? Да Арман целый год терпел рядом с собой слезливую идиотку-сильфу только потому, что видел, как бесится рыжая, когда видит их вместе!
А еще эта стерва его укусила в столовой! И что – он должен теперь все забыть? Спустить ей это?
“Должен”, – сказал взгляд демона – жесткий и насмешливый, и вампир едва не зарычал от позора, уже сознавая, что все сделает. Прогнется, не станет ссориться с Раумом. Позволит рыжей стерве вытереть о себя ноги. И ради чего? Да просто потому, что ди Форкалонену захотелось поглумиться над приятелем.
– Ты все понял, д’Крессен?
– Угу, – буркнул он, сжимая кулаки в бессильной ненависти. От беспросветной унизительности ситуации потемнело в глазах.
“Отомщу! ” – эта простая и логичная мысль враз принесла облегчение. Месть, как известно, сервируют и подают холодной. Арман не станет торопиться. Он затаится, поймает удачный момент и ударит.
Не стоило ди Форкалонену устраивать все подобным образом. Похищать, угрожать и разговаривать так, словно Арман д’Крессен его холоп, мелкая шавка! Он не позволит так с собой обращаться. Раума достать будет сложно, а вот рыжая сучка…
Кто-то должен заплатить Арману за унижение. Если не сам демон, то его девка.
Вампир выдохнул, разжал кулаки и даже криво улыбнулся.
– Я все понял, Раум. Завтра же извинюсь.
– Ну вот: другое дело, – беловолосый вынул из кармана жилета золотые часы и бросил выразительный взгляд на циферблат. – Все, вопросов больше не имею. Тебя проводят.
ГЛАВА 14
Демон дождался, когда дверь за Арманом и сопровождавшими его двумя мордоворотами закрылась и повернулся к вошедшей вместе с секьюрили сексапильной блондинистой девице в строгом костюме.
– Лили, душа моя, что у нас там дальше по плану?
Секретарша поправила узкие очки, в которых не нуждалась, но носила, поскольку считала, что они придают ей деловой вид.
– Доктор Макмиллан прибыл и ждет. Пригласить?
– Валяй.
Она процокала к двери, намеренно виляя задницей, и Раум проводил ее раздраженным взглядом. Очередная человеческая самка в поисках покупателя, готового заплатить за ее молодость и красоту достойную, по ее мнению, цену. Считает, что вытащила счастливый билет, когда устроилась личной помощницей к демону.
Надежды новой секретарши читались так явно – в якобы случайных прикосновениях, в соблазнительно оттопыренной попке, когда она нагибалась подобрать упавший лист бумаги, в старательно демонстрируемой ложбинке декольте – что становилось смешно и скучно. Наверное, поэтому Раум до сих пор не уложил ее на стол и вообще не притрагивался уже две недели, с того собеседования, на котором оценил умение мисс Стил печатать на машинке и работать языком. Сосала она вполне качественно. С аппетитом, профессионально так сосала. С деловым настроем, любовью к должностным обязанностям. И у Раума были все основания полагать, что в остальных вопросах мисс Стил будет не менее компетентна.
В том-то и проблема. Скучно. Блекло, тухло, никак.
Скуч-но.
По-настоящему живых и ярких эмоций от самовлюбленной недалекой эгоистки, можно добиться, если сначала внушить определенные надежды, а потом грубо, с особым цинизмом разбить их о жестокую реальность. Вот тогда будет все: и страсть, и упоительные мечты, и бездна отчаяния, и ненависть, и мольбы с заламыванием рук.
Но все равно слишком много усилий ради весьма скромного результата. Кроме того, Рауму надоело менять секретарш.
Ему в принципе надоели человечки: их блеклые и скудные эмоции, их жадность и безотказность. Надоела необходимость раз за разом играть на самом низменном и гадком, чтобы добраться до самых вкусных и ярких чувств. Да и вообще: последние три дня он ощущал себя сытым.
А ведь после того, как Таисия исчезла из его жизни, Раум почти позабыл каково это – всегда быть расслабленным, ленивым и сытым.
Демон вспомнил робкое прикосновение нежных губ, трепещущее тело в объятиях, взрыв, феерию чужих эмоций – сомнения, гнев, робость, возбуждение, желание. Все вместе и одновременно, полыхающие, яркие и живые чувства, которые можно пить губами, руками, впитывать всем существом. Вспомнил и мечтательно улыбнулся.
Сладкая Дженни. Дженни-пироженка, Дженни-шоколадка. Дженни-нихрена-не-волчица, если Раум еще не ослеп и не свихнулся.
Сокровище для любого демона. Встретить такую как она – все равно, что взять джек пот. Второй раз за два года – да он долбанный счастливчик! Счастливчик из счастливчиков.
Первый раз не повезло. Он сглупил. Не разобрался в ситуации, упустил свой шанс. Кузен Армеллин оказался умнее. Но сейчас у Раума нет конкурентов. И эту девушку он никому не отдаст.
Дверь снова отворилась, впуская Лили в сопровождении немолодого мужчины в очках. Раум поднялся и протянул руку.
– Доктор Джордж Макмиллан? Я – Раум ди Форкалонен. Спасибо, что согласились на встречу, – он мазнул взглядом по секретарше. – Лили, оставь нас.
Она вышла, а демон указал на кресло рядом.
– Присаживайтесь, док.
Мужчина скептично осмотрел интерьер и последовал приглашению.
– Вы весьма оригинальны в выборе места для офиса, господин ди Форкалонен.
– Это не офис. Скорее площадка для неформальных встреч. Вам объяснили какого рода консультация меня интересует?
– Да. Но я сразу сказал вашему человеку, что это маловероятно…
– Ни слова больше! Просто посмотрите бумаги.
Большая кожаная папка скользнула по столу к мужчине. Тот раскрыл ее и приподнял бровь.
– Медицинская служба академии Аусвейл?
– Именно.
Откуда у вас это?
Демон поморщился.
– Да какая разница, док? Купил, выкрал. Читайте!
Тот пожал плечами и послушался.
Раум ждал, стараясь ничем не выдать своего нетерпения. Секундная стрелка на висевших над дверью часах еле ползла, словно на нее наложили замедляющие чары. Разудалый свинг, звучавший за дверью, раздражал, как занудное зудение комара над ухом.
Спустя вечность и бесчисленное количество открученных стрелкой кругов по циферблату, гость отложил бумаги. Демон встрепенулся.
– Ну?!
– Как я и подозревал – обычные анализы, – Макмиллан раздраженно поморщился. – Не вижу ни единой причины для такой секретности. И ни единой причины для моего присутствия здесь.
Демон впился взглядом в лицо мужчины.
– Вы уверены?!
– Абсолютно. Я, конечно, специалист по анхелос, с оборотнями работаю не так часто, но зооморфная форма, скорее всего, из псовых, это видно по характерному спектру вот здесь, – палец с желтым ногтем очертил дугу на снимке ауры. – У кошачьих идет отклонение в синий, а у медвежьих наличествуют бурые вкрапления, – он принялся перебирать бумаги с анализами, по очереди комментируя каждый документ. – Женская особью. Судя по анализам крови, здорова и пригодна к размножению. Магический потенциал по шкале Риттен-Маккерсона – двести тридцать восемь АМЕ, что несколько ниже нормы, однако не критично. Подробнее вам расскажет профессионал соответствующего профиля, – он резко захлопнул папку и посмотрел на Раума. – Я только не понимаю одного. Почему вы решили, что эта девушка имеет какое-то отношение к анхелос?
– Оборотень? – Раум медленно сжал пальцы в кулак, испытывая большое желание с размаху долбануть им по столу. – Она не может быть оборотнем, док!
– Она не может быть никем другим, – безаппеляционно заявил мужчина.
– Доктор, – как всегда в минуты гнева, голос демона зазвучал задушевно и ласково. Подчиненные, заслышав эти интонации, бледнели, но Джордж Макмиллан слишком плохо знал Раума. – Вам ведь известно, как демоны питают свой истинный облик?
Тот кивнул.
– Так вот: я чувствую ее. Всегда, когда она рядом. И лучше, чем многих людей, – демон в упор посмотрел на гостя. – А еще я могу от нее питаться. И как такое возможно, если она оборотень?
Это откровение совершенно не смутило доктора.
– Врожденная эрозия ментальной защиты. Или травма. Вещь редкая, но встречается у высших рас. Эмоциональный спектр оборотней очень близок к человеческому. Вот если бы вы заявили, что питаетесь от вампира или себе подобного, это была бы сенсация. А подобная сцепка с оборотнем, не противоречит ни одной из существующих энергетических теорий.
Раум стиснул пальцы в кулак. Каждое слово приглашенного специалиста отдавалось в висках, убивая надежду.
– Но она неспособна к обороту. Полукровка, наполовину человечка…
– Тем более, – Макмиллан укоризненно покачал головой. – Это все объясняет. Полукровки почти всегда рождаются с дефектами, не зря еще сто – сто пятьдесят лет назад их выбраковывали и уничтожали в младенчестве, чтобы не портить популяцию. Сейчас так не делают и пожалуйста – что мы имеем? – он брезгливо отодвинул папку. – Мономорфия и врожденная эрозия ментальной защиты. И низкий магический потенциал отсюда же. Кстати, это еще относительно мягкий вариант, возможны и более жуткие уродства.
– Хорошо, последний вопрос, док. Если наша м-м-м… связь с девушкой продолжиться, то что будет дальше? Она эмоционально выгорит, как обычная человечка? Или сможет сохранить личность, как анхелос?
– Учитывая мономорфию? – Макмиллан пренебрежительно скривился. – С вероятностью в девяносто пять процентов отношения будут развиваться по человеческому сценарию. Энергию надо откуда-то брать, господин ди Форкалонен. Нормальный оборотень черпает силу из своей связи с истинным обликом, а у таких уродцев ресурс ограничен. Хотя скорее всего кровь волков позволит ей протянуть в два-три раза дольше, чем чистокровной человечке.
Это было болезненным ударом.
Дженни вкусная, но не бесконечная шоколадка. Рано или поздно кончится. И Раум, заглядывая в ее навсегда потухшее лицо будет знать, что это его вина. Это он уничтожил горевший в ней огонь, выпил страсть из души, оставив красивую и пустую оболочку.
Обидно… Но не повод отказываться от соблазна. Девушка слишком аппетитный, слишком лакомый кусочек. Если не Раум, то другой демон рано или поздно заметит малышку. И использует по полной – тут можно не сомневаться.
Нет уж! Это его девочка! Он первый ее нашел и никому не собирается отдавать!
Жаль, что Дженни ждет такая судьба. Но Раум постарается сделать процесс максимально приятным для рыжей.
– И думаю, что это будет лучшим вариантом для данной девицы, – неожиданно жестко завершил доктор. – Я за поражение в правах и уничтожение настолько больных особей. Ее родителей следовало бы привлечь к суду за появление подобного потомства. Если бы еще существовали евгенические комитеты, как при прежнем императоре, я бы настаивал на принудительной стерилизации.
Увлекшись рассуждениями, он не заметил гримасы, исказившей лицо демона. Впрочем, выражение злости почти сразу исчезло, сменившись преувеличенно любезной улыбкой.
– А вы, значит, радеете за чистоту крови, док?
– Именно! – в голосе мужчины зазвучала гордость. – Я – пурист! Межрасовые браки – зло, которое однажды приведет нас всех к гибели. Природа мудра, она позаботилась, чтобы от смешанных браков не было потомства. Те, кто создал универсальные чары для зачатия, совершили преступление! Рожая детей с помощью магии, мы производим больных, нежизнеспособных и уродливых мутантов. Очень жаль, что нынешний император не желает этого понимать!
– “Катар ту эймос”? – доброжелательно поинтересовался демон. – Наслышан о вашей деятельности.
Об активистах движения “За чистоту крови” действительно слышали все жители империи. Нет, “катары” не выступали против смешения кровей, например, между джиннами и сильфами. “Зачистотников” возмущали исключительно союзы людей с высшими расами.
Особенно лютовали активисты лет тридцать назад на юге, так и не смирившемся до конца с отменой человеческого рабства. На юге их действия не ограничивались плакатами с призывом поставить на место “низших”. Человеков, осмелившихся вступить в брак с представителем любой иной расы, ждала травля. Угрозы, ненависть со стороны диаспоры, мелкие пакости от соседей. Доходило до рукоприкладства и настоящих издевательств. А пару раз все заканчивалось и вовсе трагично для людишек, вознамерившихся портить своей дрянной жидкой кровью наследственность старшей расы.
После нескольких громких дел с самосудом император направил в южные провинции спецкорпус службы безопасности. Особисты быстро навели порядок. С десяток громких судебных дел, несколько странных несчастных случаев и с борцами за чистоту крови было покончено. Рассказы о деятельности “Катар ту эймос” перешли в разряд страшилок, а их традиционный наряд – белый балахон и скрывающий лицо колпак с прорезями для глаз – прочно вошел в фольклор и анекдоты.
– “Катар ту эймос” – банда клоунов, – мужчина брезгливо поморщился. – Цели у них может и достойные, но методы… Вы видели эти мешки, которые они на себя надевают? Ночные погромы, сожжения людишек заживо – какая-то дикость и глупость. Нет, стране нужен порядок и внятная евгеническая политика, а для этого лучше действовать сверху. И если я, всего лишь скромный исследователь, далекий от власти, то вы, молодой человек, как сын лорда ди Форкалонена могли бы убедить императора прислушаться к голосу разума!
– Вы преувеличиваете влияние моего рода, – Раум встал и протянул подписанный чек. – Не смею вас больше задерживать, доктор. Вот гонорар за услуги. Надеюсь, что все здесь прозвучавшее останется между нами.
Последние слова были не вопросом и не пожеланием, но приказом.
– Я умею хранить секреты, господин ди Форкалонен. И подумайте о моих словах. Мир на пороге катастрофы. Если не прекратить смешение крови, всего через несколько поколений нас ждут десятки тысяч слабых, больных и уродливых детей, вроде вашей Дженнифер Рейд…
– Достаточно, – резко оборвал его демон. – Я вас не задерживаю, Макмиллан.
Еще несколько минут после ухода доктора Раум сидел, переваривая полученную информацию. Как ни обидно, но свадьба отменяется. Однако есть и плюсы. Он больше не обязан думать о чувствах Дженни и заботиться, чтобы ей все понравилось. Оборотней, в отличие от анхелос, законы империи не защищают с параноидальным рвением. Им даже разрешено (точнее – не запрещено) подписывать рабские контракты.
Раум все еще может сделать рыжую своей игрушкой. Как и собирался с самого начала. Он даже должен это сделать, чтобы застолбить свои права на нее и уберечь от посягательств других демонов.
Вот только как уговорить девочку на подобный шаг? Дженни явно не из тех, кто легко расстанется со свободой в обмен на деньги.
Можно, конечно, пойти традиционным путем. Поухаживать, предложить встречаться. Но насколько интереснее обладать игрушкой полностью, знать, что она не имеет права сказать “нет”. И раз уж она не анхелос…
Демон потянулся к постографу и быстро набросал распоряжения для службы безопасности.
Пока достаточно будет продолжать слежку. Нужно собрать как можно больше информации о девушке и ее родных. В жизни очень много проблем, которые можно решить с помощью денег, а деньги у Раума есть.
Он поймет на что можно поймать рыжую волчицу, а потом сделает предложение, от которого она не сможет отказаться.
ГЛАВА 15
“Жду тебя в кабинете мантики сразу после этой лекции”, – Дженни перечитала сообщение на экранчике постографа и аж зашипела от возмущения. Что этот демон о себе возомнил, когда решил написать ей? Да еще в таком тоне, словно приказ отдавал своей подчиненной.
Или это из-за того поцелуя в беседке? Надеется, что Дженни так понравилось, что она прискачет повторить?
Она прикрыла глаза и воскрешая в памяти ласковые и настойчивые прикосновения его губ. Раум целовался совсем не так, как Чарли. И не так, как те мальчишки, которые приглашали Дженни на свидания в ее первый год в Аусвейле. Он делал это без малейшего следа юношеской неуверенности и торопливости, чувственно, глубоко и безумно возбуждающе. Дженни вспомнила его язык, ворвавшийся в ее рот – вроде как негигиенично и вообще фу, но она не чувствовала ни малейшего протеста ни тогда, ни сейчас, когда думала об этом. Наоборот, это казалось правильным. Хотелось впустить его, ощутить в себе, стать ближе. Так близко, как только возможно.
Где-то внизу живота родилась томительная слабость. Сволочной демон умел целоваться… да и не только целоваться.
Хотела бы она повторить? Да.
И нет. Только не с Раумом ди Форкалоненом. И вообще: Дженни обещала, что не будет больше с ним общаться!
Усилием воли девушка отогнала воспоминание о развратных искушающих прикосновениях. И не отказала себе в удовольствии проигнорировать полученное сообщение.
Это подействовало. Всего пять минут спустя, экранчик постографа мигнул снова.
“Подтверди, что придешь”.
Она злорадно хихикнула, вспоминая свои метания тем утром, когда требовала от беловолосого расписки. Так ему! Пусть попробует свою же пилюлю.
Девушка отложила постограф в сторону и постаралась сконцентрироваться на лекции, но взгляд нет-нет, да и возвращался в темному экранчику. Ну же! Давай, Раум. Возмущайся, требуй ответа, мучайся! Прочувствуй на себе каково было Дженни в то утро.
Если демон будет достаточно убедительным, то после пятого сообщения она ему даже ответит.
Но экранчик оставался темным, и это злило. Дженни даже проверила на всякий случай не сломан ли прибор. Нет, все в порядке. Просто проклятый ди Форкалонен не спешил выставлять себя на посмешище.
Уже перед окончанием лекции экран мигнул и высветил: “Похоже, ты занята. Жаль, у меня новости по поводу нашего общего клыкастого друга. Значит, в другой раз. Через неделю или две”.
