Kitabı oku: «Будь моей парой», sayfa 2
ГЛАВА 3
Сегодня в столовой было не протолкнуться. Отстояв очередь на раздаче и получив комплексный обед, Дженни замерла, выискивая свободное местечко. И тут же увидела Вэл, которая отчаянно махала ей руками с другого конца зала. Рядом с сильфой наблюдался пустой стул, которой она наседкой над цыпленком обороняла от прочих студентов.
– Спасибо, – поблагодарила Дженни сгружая поднос на стол рядом с подругой. – Кстати, отлично выглядишь.
Это была истинная правда, сегодня Вэл просто цвела. Бледно-голубое платье чуть светлее ее глаз, выгодно скрывало отсутствие груди и подчеркивало хрупкость девушки. Светлые волосы пышными локонами сбегали по плечам, на губах сияла таинственная улыбка.
Сильфа вообще похорошела, расставшись с Арманом. Немного набрала вес и уже не смахивала на ходячее пособие по анатомии. Округлились щечки, в глазах появился шальной огонек. Вместо тощей затравленной девицы, перед Дженни сидела миниатюрная красотка, похожая на сказочную фею.
Сколько же издевательств на самом деле скрывали их “отношения”, если, вышвырнув вампира из своей жизни, Вэл так изменилась всего за три недели?
– Правда? – подруга порозовела от смущения и удовольствия. – А у нас новый преподаватель по практике управления воздушными потоками. И он тако-о-ой!
Все, Вэл прорвало. За следующие пятнадцать минут Дженни узнала гораздо больше подробностей о внешности, достижениях и биографии почтенного магистра Ануэрта, чем когда-либо хотела.
“Влюбилась, – констатировала она про себя. – Снова”
Хорошо это или плохо? С одной стороны, безусловно, хорошо. Новая любовь поможет окончательно стереть из мыслей подруги мерзкого подонка. А с другой… знать бы что этот Ануэрт из себя представляет. Послушать Вэл, так магистр – средоточие мыслимых и немыслимых достоинств. Но в свое время об Армане подруга отзывалась примерно так же и в тех же выражениях…
Мысли от личной жизни подруги как-то незаметно перетекли к собственным проблемам. Дженни вспоминала визит в клинику, размазывала по тарелке гороховое пюре и отчаянно боролась с желанием все рассказать.
Выговориться, попросить совета, утешения. Разве не для этого существуют подруги?
Нет. Нельзя. Никто, кроме нее и доктора Мактулла, не должен даже догадываться о власти, которую Раум способен получить над Дженни. Иначе рано или поздно по закону подлости демон узнает. И, можно не сомневаться, сделает все, чтобы превратить обручение в сакральный брак.
А дальше… дальше будет хуже, чем у Вэл с Арманом. Полная зависимость, рабство без возможности уйти или сказать “нет”.
Нет, лучше молчать.
– Ой… – осеклась Вэл и немного растерянно добавила. – Арман.
Дженни обернулась, проследив за взглядом подруги, и наткнулась на вампира. Тот сидел за столиком в компании пары дружков и сверлил их злым взглядом.
– Ох и кто у нас тут такой бледненький, кто такой маленький? – засюсюкала она, комментируя невнятные рваные джинсы и кожаную куртку в заклепках, в которых бывший бойфренд Вэл здорово походил на не слишком свежий труп оборотня – именно так одевались городские сородичи Дженни. Разве что повязки с черепами на голове не хватает.
Вот только мускулистым от природы оборотням такой прикид шел – подчеркивал отличное сложение и телесную мощь. А на субтильном вампире смотрелся неказисто.
Вместо того чтобы возмутиться, как бывало раньше, когда Дженни позволяла себе язвительные комментарии в адрес Армана, сильфа хихикнула.
– Как будто ограбил пьяного, – с воодушевлением присоединилась она к издевательствам.
– Зато все видят, что в душе он оборотень, – ядовито добавила Дженни. – Гордый, никем не понятый волк.
Вэл патетически закатила глаза:
– Бунтарь и романтик. Совсем один, против холодного и равнодушного мира.
Они хором расхохотались. Дженни снова бросила короткий взгляд на Армана через плечо и смех замер на губах – столько неприкрытой ненависти было написано на его лице. Явно понял, что смеются именно над ним. Очередной удар по и без того ушибленному самолюбию.
А ведь у вампира и так достаточно причин для пакостей. Вряд ли он простил Дженни давешнее унижение. Лучше не дразнить его лишний раз – покровительство Раума не вечно, а защиты клана у Дженни больше нет.
– Знаешь, – Вэл не заметила перемены в ее настроении. – Мне кажется, ты права. Он же постоянно одевается, как оборотень. Причем именно как волк. И пиво пьет. Футбол любит. Помню, как-то по пьяни он мне жаловался, что мол, другие вампиры его не принимают, потому что он не такой, как все. А еще, – тут в глазах сильфы загорелся мстительный огонек, – у него есть белье с волками.
– Что?! – оторопела от эдаких подробностей Дженни.
– Ага, представляешь. Такие брутальные черные труселя. И спереди стразиками вышита морда волка.
Несмотря на данное только что самой себе обещание не смеяться над вампиром, она снова рассмеялась. Безудержно, до слез. Нехорошо, конечно, но как утерпеть?
Завибрировал постограф Вэл. Сильфа уткнулась в него, прочла сообщение и подняла виноватый взгляд на Дженни.
– Прости, мне надо бежать. Встречаюсь с напарником по поводу лабораторной работы.
– Конечно, иди, – вздохнула девушка, снова возвращаясь к гороховому пюре и мрачным мыслям. Что же все-таки делать с Раумом? Наверное, лучше всего подать документы о переводе уже сейчас. Правда, ей может не хватить баллов на стипендию, но если собрать характеристики у преподавателей…
– Веселишься?
Вампир подкрался сзади и теперь нависал над девушкой. В устремленных на Дженни налитых кровью глазах читалось что-то жуткое. Такой, что захотелось забиться под стол и завыть.
Вместо этого Дженни гордо выпрямилась и встряхнула головой.
– Уже нет, ты немного опоздал д’Крессен. Теперь я просто обедаю.
Арман неприятно улыбнулся.
– Знаешь, а ведь твоего защитничка нет в стране. И вернется он не раньше чем через две недели.
Чувство опасности усилилось, стало почти нестерпимым. Руки внезапно вспотели и по спине поползли противные ледяные мурашки.
– Но вернется же, – беспечно отозвалась девушка.
Главное не показывать – ни словом, ни жестом не показывать, насколько ей на самом деле неуютно и страшно рядом с ним. Стоит вампиру это понять, и он не отстанет.
Его ухмылка стала еще более гнусной.
– И ты больше не Маккензи.
– Откуда… – она осеклась. Арман все равно не скажет, откуда узнал о том, что случилось в прошлую субботу. Наверное, близнецы не сдержали языки на привязи. Или жрец проболтался.
Дженни вздохнула. Надо бы помириться с вампиром. Она не может позволить себе тратить силы на ожидание подвоха с его стороны. И без того слишком много проблем.
– Послушай, Арман. Извинение не было моей идеей. Не знаю, зачем Рауму понадобился тот спектакль, но я не хотела от тебя извинений. Ничего не хотела, только чтобы ты отстал. Давай просто забудем и сделаем вид, что незнакомы.
Помириться не получилось. При напоминании о давешнем унижении лицо Армана исказила злобная гримаса.
– Неважно, – прочти прошипел он, нависая над Дженни. – Ты мне за все заплатишь, подстилка ди Форкалонена!
– Эй, полегче! – девушка брезгливо отстранилась и стряхнула его руку со спинки стула. – Ладно, продолжай носиться со своими обидками, только мне на них плевать. Ты просто смешон.
Последние слова попали в цель. В глазах вампира вспыхнула такая ослепительная ярость, что Дженни снова стало страшно.
– Тебе недолго осталось смеяться, стерва!
– Иди куда шел, д’Крессен. Не порть мне аппетит своей мерзкой рожей.
К ее удивлению, Арман как-то резко успокоился и улыбнулся, оскалив клыки.
– Скоро, потаскушка, – с каким-то тайным удовольствием пропел он. – Уже совсем скоро. Посмотрим, как тебе понравится то, что я приготовил.
– И что же?
Небрежность в ее голосе не обманула Армана. Тот явно просек, что сумел зацепить жертву, поэтому только ухмыльнулся.
– Увидишь.
ГЛАВА 4
На залитой огнями сцене с инструментами в обнимку скакали юноши – прехорошенькие и ухоженные, словно девицы на выданье. Тщательно уложенные и завитые волосы, бархатные камзолы в кружеве и стразах. Белый грим и тщательно пририсованные клыки не делали юнцов менее смазливыми.
За спинами самозванных “упырей” то взлетал почти к самому потолку, то снова опадал фонтан из белых искр, осыпая музыкантов дождем иллюзорных снежинок. Плыли клубы белесого дыма, окутывая фигуры исполнителей мистическим ореолом.
А в сумрачной темноте зрительного зала творилось стопотворение. Вакханалия, бесчинство. Безумствовали и визжали девушки и женщины – всех рас, всех возрастов. Каждый эффектный жест, каждое движение кумира сопровождал стон на тысячи голосов в унисон.
И Дженни, поддавшись всеобщему настроению, визжала, танцевала и прыгала, захваченная детским чувством восторга. Сотни раз слышанные в записи слова песни отзывались в душе сладким холодком, как в первый раз. Где-то высоко, под самой крышей крутились светящиеся шары, разбрасывая сотни разноцветных бликов на бурлящую и беснующуюся толпу.
Поначалу они с Вэл пытались держаться вместе, но скоро человеческая масса разнесла их. И ладно! Потом встретятся. Сейчас важнее как следует оторваться на главном концерте года! Когда еще будет такая возможность?
Бодрая танцевальная мелодия сменилась прочувственным медляком, и девчонки в зале восторженно взвыли, узнав композицию. Те немногие, кто пришли со своими молодыми людьми, немедленно обнялись. Остальные чуть потеснились и сбились в кучу у края танцпола, с завистью поглядывая на счастливиц.
Дженни внезапно стало грустно, словно кто-то внутри переключил невидимый тумблер. Если бы все пошло так, как она планировала, она была бы здесь сейчас с Чарли. И, несомненно, он бы пригласил ее на медленный танец.
Стало почти до слез жаль утраченных иллюзий. Того наивного восторга, который она могла бы испытать, кружась с оборотнем в обнимку.
Зачем он все испортил?
Она закусила губу и поняла, что злиться на бывшего друга за то, что разочаровалась в нем. Богиня, как же это глупо. Глупо и так по-женски…
Настроение окончательно испортилось. Да еще, как уже не раз бывало в последние дни, некстати включилось звериное обоняние. Ядреный запах чужого пота, духов, резкая вонь искусственного дыма, вспышки света – от всего этого заломило виски. Дженни поморщилась, заткнула нос и начала пробираться к выходу.
Прекрасна ты, моя принцесса грез -
Во сне, не ведая судьбы, что бродит рядом.
На алом бархате плаща, моя отрада,
Пыльцою черною я смерть тебе принес.
Пели солисты на два голоса за спиной. Парочки танцевали, а девицы, пришедшие без молодых людей, взялись за руки и принялись раскачиваться в такт музыке. Вот на одной вздернутой вверх ладошке вспыхнул магический огонек, и тут же этот жест подхватили другие – все, кто умели делать “светлячка”. Танцпол засиял сотнями покачивающихся огоньков.
Дженни уже добралась до выхода и заколебалась на мгновение. Зал походил на ночное море: покачивающиеся силуэты зрительниц, как волны, огоньки, как отражение звездного света в воде. Толпа манила, звала. Нырнуть снова в нее, слиться, заразиться чужим восхищением и забыть о собственных бедах.
Солист скинул камзол, оставшись в полупрозрачной шелковой рубашке, нисколько не скрывающей его божественной мускулатуры, и зал взорвался восторженным визгом, переходящим в ультразвук. Дженни пригнулась, схватилась за уши и навалилась всем телом на дверь.
***
Створка захлопнулась за спиной, отсекая толпу, музыку, запахи, визги. Яркий свет резанул глаза, заставил прищуриться. После концертного зала холл показался Дженни удивительно пустым. Она постояла несколько минут, приходя в себя. Музыка и голоса исполнителей по-прежнему доносились из-за стены, но уже совсем негромко, приглушенно.
И сладострастия пронзает тело ток.
Открою вены и, тебя обнявши крепко,
Я пригублю напиток алый, терпкий.
Струею льется сладостный поток.
Отчего-то на этих строчках вспомнился Арман, и Дженни передернуло. Песня показалась вдруг нелепой и гадкой, как и маскарад “под вампиров”. Да посмотрите на настоящих вампиров – ничего привлекательного. Кожа бледная и холодная, никаких мускулов и клыки выпирают. Гадость!
Возвращаться совсем расхотелось. Ладно, концерт все равно вот-вот закончится, еще одна, максимум две песни и финал. Тогда в холле начнется то же, что сейчас твориться в зале.
Подождать Вэл тут? Не факт, что у них получится найти друг друга в такой толпе. Куда проще будет встретиться с подругой в их любимой пиццерии на соседней улице.
Дженни наскоро набросала сообщение через постограф, забрала плащ в гардеробной и направилась к выходу. Взгляд равнодушно скользнул по охране, и про себя девушка отметила, что секьюрити как-то очень много. Еще и собака с ними… Тьфу ты, это не собака, а сородич-оборотень в истинном облике. Вот ведь работка… Собачья, можно сказать.
Девушка уже шагнула к магическому контуру на двери, когда оборотень встрепенулся, повел носом и зарычал. Негромко, но отчетливо.
Остальные охранники тоже вскочили, переглянулись, а потом двое преградили Дженни дорогу.
– Что у вас в сумке, юная леди?
Ну он бы еще спросил сколько звезд на небе! Можно подумать она помнит все барахло, которое с собой таскает.
– Носовой платок, пудреница, постограф… Ну, и все такое.
Второй секьюрити подхватил ее под локоть и вроде бы аккуратно и вежливо, но совершено непреклонно потянул в сторону к специальному столику для обыска.
– Нам бы хотелось убедиться.
– Убеждайтесь.
Она выдернула руку из захвата, фыркнула и вывалила содержимое сумки на стол. Мятные леденцы, пачка салфеток, тетрадь с конспектом по теормагу, которую Дженни забыла выложить, флакон духов и еще сотни других мелочей, для которых всегда находится место в женской сумочке.
– Это все? – терпеливо спросил охранник.
– Ну да, – кивнула Дженни, с сомнением оглядывая горку вещей. – А в чем дело-то?
Вопрос он проигнорировал. Только поднял пустую сумку и швырнул своему коллеге.
– Дейв, проверь.
– Эй, да что происходит?! – возмутилась девушка.
Это уже переходит все границы. И разве задача охранников заключается не в том, чтобы обыскивать идущих на концерт, а не с него?
Не обращая внимания на протестующие возгласы, второй охранник профессионально ощупал свою добычу. Пальцы замерли у края надорванной подкладки.
Дженни поморщилась от досады. И как она умудрилась порвать сумку, даже не заметив этого?! Теперь еще зашивать придется.
Пальцы охранника, затянутые в тонкие нитяные перчатки, нырнули за подкладку и вернулись с прозрачным пакетиком, наполовину заполненным буро-красным порошком. Оборотень, сидевший на полу, вскочил и снова зарычал.
– Смотри-ка, что мы нашли, – с очевидным удовлетворением в голосе протянул охранник.
– Что это? – глупо спросила Дженни, вглядываясь в пакетик. Как странно. Неужели она все это время таскала эту фигню под подкладкой и даже не подозревала об этом?
– Это у вас нужно спросить, юная леди, – в сощуренных глазах секьюрити мелькнула насмешка.
– Я не знаю. Это не мое.
– Ну конечно, – протянул первый охранник. – Тебе подбросили, – он хохотнул и добавил, обращаясь к своему напарнику. – Сколько раз мы слышали эту песню, Дэйв?
Дэйв вместо ответа поднял ее студенческий билет, вчитался и укоризненно покачал головой.
– Такое приличное учебное заведение, а туда же. И чего вам всем не хватает?
– Я не понимаю о чем вы…
Что за хрень сейчас происходит? Это розыгрыш или Дженни попала в какой-то дешевый фильм про полицейский произвол? Хотя… они ведь даже не полицейские, просто охранники. Или нет?
– Кто вы вообще такие?!
Вместо ответа, секьюрити достал кожаную книжечку и ткнул Дженни в лицо символ Бдящего – глаз, заключенный внутри пирамиды. Под эмблемой сияли позолоченные буквы УБР.
– Управление по борьбе с наркооборотом, специальный отдел имперской службы безопасности. Дженнифер Рейд, вы задержаны по подозрению в хранении и распространении наркотиков.
ГЛАВА 5
Адвокат походил на крысу. Невысокий, лысоватый, с острым носом и залысинами на черепе сильф не понравился Дженни с первого взгляда. И с каждым словом неприязнь только усиливалась.
– Мне очень жаль, Дженнифер, но все факты против вас. При облаве у вас найдено два с половиной грамма “Огненной пыли” – этого уже достаточно, чтобы получить от десяти до двадцати пяти лет каторги. Более того, при обыске в вашей комнате под матрасом обнаружено еще почти шесть грамм. Это уже не хранение и употребление, а распространение, – он выразительно развел коротенькими ручками. – Если будете запираться, присяжные при таких уликах без колебаний решат “виновна”, а судья назначит смертную казнь. Поверьте, прецедентов более чем достаточно.
– И что вы предлагаете? – мрачно спросила Дженни.
Настроение плавно снижалось от “отвратительно” до “хуже некуда”. После ночи в маленькой душной камере, забитой проститутками, мелкими воровками и бродяжками всех сортов, девушка ощущала себя грязной. Тело невыносимо чесалось. Выспаться под жалобы и переругивания соседок так и не удалось. Дженни вообще плохо засыпала на новом месте, а тут еще в голове не умолкая крутились беспорядочные мысли.
Как спать, когда душу раздирает тревога перед будущим, гнев на бестолковых копов и раздражение из-за собственной беспомощности, а вся выдержка уходит на то, чтобы не удариться в панику?
Экспертиза подтвердила, что неизвестный бурый порошок и есть та самая “Огненная пыль” и Дженни в один миг превратилась из задержанной по подозрению в преступницу, ожидающую суда.
И кому какое дело до того, что обвиняемая в глаза не видела эту “пыль”, даже не представляла, как может выглядеть.
“Огненная пыль”… Самый дорогой в мире наркотик, способный подарить блаженство, сделать тебя властелином вселенной. Только в мечтах, разумеется, но кого это волнует, когда грезы, созданные порошком неотличимы от реальности?
Дженни всегда старалась держаться от подобной дряни как можно дальше. Даже пила редко и по чуть-чуть, пример отца был слишком наглядным. Как же получилось, что она сейчас сидит в отделении полиции, арестованная за хранение и продажу наркотиков?
Конечно она пыталась протестовать. Еще когда Дженни только привели в отделение, когда снимали отпечаток ладони и ауры, брали пробу крови и проводили другие малоприятные процедуры, которые обычно проделывают с преступниками.
– Вы не имеете право запирать меня просто так!
– Имеем. По закону, мы можем задержать подозреваемого на сутки без предъявления обвинения, – зевнув, сообщил офицер. Он тоже был оборотнем, но в глазах сородича Дженни не читала ни малейшей симпатии. Скорее наоборот: после того как ей пришлось снять перчатки, офицер обращался с девушкой, как с преступницей, чья вина уже доказана. Да, он был вежлив, но сколько неприкрытой издевки и враждебности стояло за этой вежливостью.
– Я требую адвоката! По закону я имею на него право.
Адвоката ей тогда не дали, вместо этого проводили в камеру, где Дженни провела бессонную ночь, тщетно убеждая себя, что все это недоразумение, которое непременно разрешиться. Надо только подождать до утра.
А утром пришел вот этот самый похожий на крысу адвокатишка. И начал склонять Дженни подписать чистосердечное признание.
– Я ни в чем не виновата!
Сидевший рядом с сильфом коп – смуглый почти до черноты красноволосый джинн – скривился.
– Улики говорят об обратном. Откуда у вас “пыль”?!
– Мне подбросили.
Офицер скептично улыбнулся.
– Придумайте что-нибудь получше. Так говорят все наркоторговцы, когда их ловят с поличным.
– Я ни в чем не виновата! – упрямо повторила девушка, чувствуя, как проваливается в какую-то пропасть, полную чернющих, безнадежных мыслей. Окружающие словно не слышали ее. – Я никогда в жизни не притрагивалась к этой дряни. Напишите в академию, попросите мою характеристику. У меня отличная репутация, хорошие оценки, востребованная специальность. Зачем мне это?!
– Зачем? – коп переплел пальцы и уставился на Дженни чуть выпуклыми глазами. – Например, затем, что клан изгнал вас, Дженнифер Рейд, а это значит, что больше некому платить за ваше содержание и будущую востребованную специальность. Судя по характеристике, предоставленной куратором группы, вы умны и инициативны, а также привыкли сами решать проблемы. Вот и решили подзаработать подобным образом на учебу и красивую жизнь. Среди адептов академии достаточно скучающих богатеньких идиотов, готовых выложить за “пыль” немалые деньги.
Адвокат одобрительно кивнул, явно поддерживая слова офицера, и в комнате повисла тишина.
– Вы действительно так думаете? – потрясенно выдавила девушка после паузы.
– Ну да, – сверкнул идеальными белыми зубами джинн.
Сильф безмятежно улыбнулся.
– Совершенно неважно, что думаю я или офицер Такшери, юная леди. Меня, например, вообще не волнует виновен мой подзащитный или нет. Важно, что именно такую версию прокурор представит суду присяжных.
– Но это неправда! Я собиралась переводиться в Вестфилд… у меня хорошие оценки, я могла бы получить стипендию…
– У вас есть какие-нибудь доказательства этого намерения? – оживился адвокат.
Дженни покачала головой. Рано. Она собиралась заняться первичным сбором бумаг на следующей неделе, после концерта.
– Я говорила Вэл! – вспомнила она. – Валента Иньес, моя подруга…
Он покачал головой.
– Слабый, очень слабый аргумент. Свидетельство о намерениях со слов обвиняемого ничего не даст. Дженнифер, – его тон стал сочувствующим, даже участливым, – я понимаю и во многом разделяю ваши чувства. Но вы должны осознать серьезность ситуации. Торговля “Огненной пылью” приравнена его демоническим величеством к числу особо опасных преступлений, наравне с массовыми убийствами, терроризмом и предательством империи. Мягкого приговора по подобным делам не выносится, можете ознакомиться с протоколами за последние десять лет. Суд не делает скидки на юный возраст или пол виновного. Смертная казнь или пожизненная каторга – вот ваше будущее, если вы не прислушаетесь ко мне.
– И что вы предлагаете? – устало спросила девушка.
Она ощущала себя вымотанной и грязной. Мысли путались от еле сдерживаемой паники. У Дженни никогда в жизни не было проблем с копами. У отца случались приводы – драки по пьяни, дебоши, но Дженни ни разу не приходилось иметь дело с законом. Даже если и происходили какие-то мелкие проступки с ее стороны, все всегда решалось внутри клана. Маккензи не любили впутывать чужаков…
Маккензи. Если бы не ее отказ Чарли, сейчас можно было бы воззвать к клану. Семья наняла бы лучшего адвоката, не этого бесплатного сморчка, положенного ей по закону, а нормального профессионала. Волки поручились бы за нее, встали горой, как всегда вставали за своих.
Как же глупо, как неправильно это все. Еще и адвокат с офицером наседают с двух сторон. И это пугающее чувство, что Дженни упускает что-то жизненно важное…
– Чистосердечное признание облегчает наказание. Особенно если обвиняемый согласен сотрудничать со следствием и назвать своих поставщиков, – коп сделал выразительный знак бровями.
– Но я никого не знаю… мне подкинули… – начала было Дженни. И задохнулась от возмущения, когда до нее дошло, на что намекал этот ублюдок. – Что?! Вы хотите, чтобы я кого-то оговорила?! Вы в своем уме?! – она вскочила, вперила руки в бока и с яростью уставилась на джинна.
– Сядьте, – смуглое лицо скривилось в жесткой усмешке. – Или мне придется приковать вас наручниками к стулу.
– Никто не требует, чтобы вы оговаривали невиновных, Дженнифер, – зажурчал успокаивающий и доброжелательный голос сильфа. – У офицера Такшери и полиции к вам предложение.
– Я слушаю, – выдавила Дженни, снова опустившись на стул.
Происходящее все больше казалось затянувшимся кошмарным сном, до ужаса реальным и подробным. И проснуться никак не получалось.
– Есть оптовые поставщики “пыли”. Их вина несомненна, но доказать ее в суде почти невозможно. Косвенных улик недостаточно, чтобы убедить присяжных.
– Подумайте, – подхватил речь адвокат. – Ваше свидетельство поможет осудить негодяев и спасти множество жизней. Кроме того, мы оформим это как сделку с полицией, что послужит смягчающим обстоятельством.
– Откуда я могу знать, что они действительно виновны?
Пол зашатался под ногами. Она не ослышалась?! Полицейский и адвокат только что хором предложили ей не просто признать вину, которой не было, но и лжесвидетельствовать в суде?!
– Вы не доверяете полиции, Рейд? – оскорбился коп.
– Дженнифер, не забывайте, что на кону ваша жизнь, – жестокость своих слов сильф постарался скрасить успокаивающей улыбкой. – Я могу гарантировать, что, заключив сделку, вы получите в худшем случае условный срок. К готовым сотрудничать преступникам суд гораздо мягче. Кроме того, если устраивать громкое слушанье, ваше имя прополощут во всех газетах. Вы этого хотите? Очень трудно найти работу, если тебя судили за продажу наркотиков, уж вы-то должны понимать, что подобного сотрудника никогда не возьмут в приличную организацию. Да и на мечтах о стипендии можно сразу ставить крест…
– Но… – взгляд заметался по комнате, перепрыгивая с лица бледного остроносого личика на обшарпанные деревянные панели, тяжелую дверь с решеткой и снова на лицо. Суровое смуглое с чуть торчащими из-под черных губ клыками. Мысли путались в панике, и никак не получалось понять, что же такое важное Дженни упускает…
– Мне надо подумать.
– Нет времени на раздумья, Рейд, – жестко сказал полицейский. – Сегодня я подписываю бумаги для окружного прокурора. Нам надо знать, как оформлять вас.
– Дженнифер, как ваш адвокат я настоятельно рекомендую воспользоваться щедрым предложением полиции. Другой подобной возможности просто не представится.
– Тогда нет!
Дженни помотала головой, словно стряхивая липкую паутину из угроз и обещаний.
Вот оно! То, что она чуть было не упустила!
Добрый и злой коп, которые поют хором, как по нотам. Угроза жизни, свободе и репутации. Легкий выход, когда достаточно подставить вместо себя другого. И еще необходимость решать прямо сейчас, немедленно. Чтобы не осталось ни единой возможности задуматься, все взвесить и трезво оценить. Все это слишком напоминало ловушку.
А даже если и нет, она не будет участвовать в оговоре.
– Нет?! – нахмурился офицер.
– Тише, тише, – замахал руками адвокат. – Я уверен, девушка просто не так выразилась. Дженнифер, вы не понимаете…
– Я так выразилась, – голос дрожал от ярости, не от страха. – Я не буду лжесвидетельствовать. А если вы попробуете на меня давить, расскажу о нашем разговоре в суде присяжным.
– И кто тебе поверит? – насмешливо хмыкнул коп.
– Тогда газетчикам! – неожиданно осенило ее. – Им это понравится.
По тому, как помрачнело лицо офицера Дженни поняла, что попала в цель.
– И я требую другого адвоката.
– У вас нет права на смену защитника.
– Значит обойдусь без него, – она встала, с трудом удерживаясь, чтобы не плюнуть в крысиное личико. – Вы, как вас там? Голдмен, да? Вы уволены.
Мужчины переглянулись.
– Ладно, Джон, – лениво протянул офицер. – Пойду закрою ее в карцере. Пусть подумает над своим поведением. Готов спорить, через пару дней она станет хорошей девочкой.
