Kitabı oku: «Под Лавандовой Луной», sayfa 3
Глава 4
Мы сидели за накрытым столом – последний обед, который мне суждено съесть в этом доме. Я чувствовала сильный запах специй – Ниа поставила в центр стола ароматические свечки. Даже через сорок лет заточения во дворце Цедер я бы ни за что не забыла этот запах.
Я уже рассказала Реллу и Ние обо всем случившемся и что мадам скоро придет за мной. Мы сидели молча, уставившись в тарелки. Релл тыкал палочками в еду.
– Я не могла допустить, чтобы тетушка Ан умерла, – сказала я. – Я бы никогда себя не простила.
– Нет, ты поступила правильно.
Короткие взъерошенные волосы Релла торчали вверх, точно черные иголки. На голове у него сейчас был такой же хаос, как и в тарелке.
– Я виню себя за то, что раньше не рассказал тебе историю мамы. Ты вела бы себя осторожнее, и этого бы не случилось.
Мне жгло глаза, так как я изо всех сил пыталась сдержать слезы. Но все-таки я старалась найти в этой истории что-то хорошее.
– По крайней мере, у тетушки Ан теперь будет новая жизнь, – сказала я. – Семьи у нее нет, ничто ее здесь не держит, и она сможет уехать и посмотреть мир.
Она могла бы тайно пересечь границу, попасть в королевство Эмбервуд; говорят, что там женщины одеваются как мужчины, что по достижении шестнадцатилетнего возраста им по-прежнему разрешено ходить в школу и даже учиться на врача. А еще тетушка Ан могла найти себе приют среди людей искусства в королевстве Фогемия, стать художницей или музыкантшей: там законы этого не запрещают.
– Может быть, она даже рискнет снова влюбиться, – добавила я.
Теперь перед ней открылось столько возможностей. Как же я ей завидовала. Поселиться в Эмбервуде или Фогемии – самая настоящая мечта. Там можно вздохнуть свободно.
– Да, ты подарила ей новую жизнь, заплатив своей собственной, – отозвался Релл. – Но я не позволю тебя забрать. Сначала им придется меня убить.
При этих словах Ниа широко раскрыла глаза и прерывисто вдохнула.
– Не пугай свою жену, – сказала я.
Ниа моргнула и утерла слезы со щек.
– Это я виновата. Я не должна была выпускать тебя из дому до начала состязаний.
– Пожалуйста, прекратите себя винить, оба, – сказала я. – Когда разведчицы придут за мной, я пойду с ними. Я не позволю вам жертвовать собственной жизнью из-за меня.
– Нет, – сказал Релл, – ты…
– Мне шестнадцать, а не шесть. Я приняла решение.
Я отодвинула тарелку с едой. Острый вкус карри, который обычно мне так нравился, сейчас неприятно осел на языке. Содержимое желудка просилось наружу. В животе недовольно урчало.
Релл вдруг перевел взгляд за окно. Я посмотрела туда же. В наши ворота входил отряд дворцовой стражи и с ними несколько разведчиц. Впереди шла та мадам с пляжа. Она словно плыла по двору, как по воде. Меня пробрал холод, и руки задрожали.
Релл сделал знак Ние.
– Иди на кухню.
– Но…
– Релл прав, – сказала я. – Ты беременна, а они опасны.
Слеза скатилась по щеке Нии, но она все-таки неохотно поднялась со стула и вышла из комнаты.
Грозный стук ознаменовал прибытие нежеланных гостей. Я встала. С дребезжащим скрипом дверь отъехала в сторону. Страх давил мне на плечи. Я подняла взгляд на тех, кто стоял передо мной.
Женщина с пляжа успела принарядиться. Ее волосы были заплетены в восемь кос, они лежали у нее на плечах и чем-то напоминали щупальца. Она потянулась, и волосы неестественно изогнулись от этого движения. Женщина не стала полностью обращаться в восьминогого сиджи, но это не мешало ей подражать его повадкам. Видимо, она лишь частично использовала свой тин-чай для пущей убедительности. Если она сумела обратиться в ядовитого голдфанга, ничто не помешает ей воспроизвести смертоносные яды сиджи. Так она хотела нам сказать: в случае неподчинения я могу убить вас всех.
Релл совершенно не выказал страха. Смерив ее с ног до головы, он встал в дверях, преграждая женщине вход. Однако она как будто и не спешила заходить внутрь.
– Мисс Рилла Марсиас. – Женщина уставилась на меня выпуклыми янтарными глазами. – Что ж, рыбка моя, теперь, когда дождь не застилает мне глаза, я с радостью могу заключить, что ты красива. Меня зовут Ясмина Флопси. Я смотрительница во дворце, а это мои подчиненные разведчицы.
Она указала рукой на двух женщин, которых я видела вчера.
– Они разыскивали в этой деревне талантливых девушек вроде тебя и предоставили мне целый список кандидаток. Именно я выбираю трех девушек, которые поедут со мной во дворец и которых я выставлю на состязания.
Лучезарно улыбаясь, женщина вскинула голову вверх. Было очевидно, что она очень гордится своим постом при дворе.
– Хоть мои подчиненные проделали великолепную работу, пытаясь убедить меня взять их кандидаток, но я утверждаю, что все они меркнут в сравнении с тобой. Когда я впервые услышала твое пение, то сразу поняла, что тебя нужно привезти во дворец. Я пришла, чтобы огласить императорское приглашение. Именем Его Величества, Достопочтенного императора Тиррена, ты призываешься на ежегодное Состязание Файл. Это приглашение нельзя отклонить. Если ты попытаешься сбежать с состязания или откажешься от участия, то будешь казнена.
Мне стало не по себе от такой прямолинейности.
Мадам Ясмина плавно вскинула руки и провела ладонями по волосам. Косы размякли и прижались к ее шее. Она оглянулась на конвой и разведчиц, замерших позади нее.
– Если позволите, мне нужно сказать несколько слов Рилле и ее родственникам, наедине.
Свита поклонилась и отошла к главным воротам.
Мадам плечом оттерла Релла и вошла в дом. Ее взгляд сразу же упал на камин и портрет императора на стене, и лицо приняло довольное выражение. Не дожидаясь приглашения, она села на деревянный стул у обеденного стола. Мне было невыносимо смотреть, как она сидит на том месте, где только что сидела я. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле.
Релл и я остались стоять.
Мадам Ясмина вновь перевела взгляд на меня.
– Я никогда не видела, чтобы у кого-то был тин-чай, подобный твоему, моя дорогая, и я готова простить тебе попытку скрыть его от меня. Я уверена, под моим руководством ты затмишь не только тех, кто будет состязаться с тобой в этом году, но и всех файл во дворце. Если ты станешь элитной файлой, меня щедро наградят, а твоя родня ни в чем не будет нуждаться до конца своих дней. Сотрудничество выгодно нам обеим. Пока что я не говорила своим подчиненным о твоем целительном тин-чай. Я расспросила других кандидаток и выяснила, что ты хранила свой тин-чай в секрете даже от них. В этом твое преимущество. Я считаю, нам следует делать вид, что ты конг, вплоть до финального этапа состязаний.
– Почему вы так решили? – спросил Релл. – Я ни на секунду не хотел, чтобы мою сестру забрали во дворец, но теперь, когда вы нашли ее, нет никакого смысла и дальше скрывать от всех ее дар.
Мадам ощетинилась от такой наглости, но Релл без тени страха продолжил:
– Другие девушки всегда хвалились своим тин-чай и унижали мою сестру, потому что считали себя лучше ее. Я не хочу, чтобы во дворце они продолжили издеваться над Риллой.
– Расслабьтесь, доктор, – сказала мадам. – Я прослежу за тем, чтобы другие девушки не трогали вашу сестру. Если они прознают о ее магии, она окажется в еще большей опасности. Другие девушки будут завидовать и попытаются навредить ей. Пусть все думают, что она конг, так безопаснее всего. А когда наша темная лошадка дойдет до финала, она разыграет свой тайный козырь. Судьи, конечно же, выберут ее в числе пяти новых файл, и я знаю, что император повысит ее до элитной файлы.
Элитная файла – это высший ранг в императорском гареме. Подобные девушки безмерно богаты, а их семьям ежегодно выплачивается миллион серанов – с такими деньгами можно жить не хуже дворцовой аристократии.
– Потенциальные файлы зовутся жемчужинками, и ты будешь одной из тех тридцати, кто выйдет на соревнования в этом году, – сказала мадам Ясмина, не сообщив ничего нового. – Испытания делятся на три этапа.
А вот этого я не знала.
– В первом туре жемчужинки проводят чайную церемонию.
Чайная церемония – древний ритуал и традиция шьян, впервые его начали практиковать в монастырях орденов Лотоса и Крокуса. Это духовный опыт, с помощью которого можно достичь внутреннего мира и просветления, и все девушки, прежде чем выйти замуж, должны научиться проводить церемонию.
Мадам продолжала:
– После того как судьи оценят выступления участниц, начнется второй тур под названием жемчужничество, в нем каждая жемчужинка будет приставлена к одной из файл. На протяжении шести недель она будет повсюду следовать за своей файлой, чтобы научиться искусству ублажения императора. Если жемчужинка не выиграет состязание, она навсегда останется в услужении у файлы, к которой была приставлена.
– По какому принципу судьи выбирают, к какой файле приставить жемчужинку? – спросила я.
Ведь это ужасно, если тебя приставят к жестокой файле. Особенно если жемчужинка проиграет состязание и навсегда останется при файле в статусе песчинки.
– По прибытии во дворец ты предоставишь нам список из трех файл, к которым хотела бы пойти в обучение, – ответила мадам. – Чем лучше ты покажешь себя в первом туре, тем выше вероятность, что тебя приставят к кому-то из твоего списка. Но если выступишь плохо, судьи решат за тебя. – Тут мадам Ясмина скорчила гримасу. – Этого ты точно не захочешь. Если судьи будут уверены, что у тебя нет шансов на победу, тебя приставят к какой-нибудь забытой файле низшего ранга.
Я закусила нижнюю губу.
– Что будет в конце?
– По окончании испытания каждая файла ставит своей жемчужинке оценку, и судьи учитывают эти баллы во время финального этапа.
– А что будет в финале?
– Каждая жемчужинка готовит выступление для императора. Именно в этом испытании она для пущего эффекта демонстрирует императору свой тин-чай, если таковой у нее имеется. Судьи выбирают пятерых победительниц, каждая получает титул файлы, но лишь одну из них император назначает своей любимицей, и она становится элитной файлой.
Мадам расплылась в широкой улыбке.
– Я уверена, твой тин-чай очарует Его Величество. Еще вопросы?
Не успела я ответить, как Релл уже озвучил то, что было у меня на уме.
– Если Риллу не выберут в качестве файлы, сможет ли она вернуться домой, а не навсегда остаться песчинкой во дворце?
– Девушкам ни при каких обстоятельствах не разрешается покидать дворец. Таков закон…
– Я хочу, чтобы моя сестра вернулась домой. Если вы не позволите ей вернуться, я отвечу отказом на ваше приглашение.
Что Релл делает? Сначала все эти разговоры насчет проиграть битву ради того, чтобы выиграть войну, а теперь вот он, во всей красе, да еще и так опасно дерзит.
Мадам Ясмина прищурилась, и ее лицо налилось таким темным багрянцем, что стало почти черным.
– Неужели? На этот счет мы позаботимся, доктор Марсиас.
Она подошла к двери и крикнула во двор.
– Охрана, сюда!
Послышались шаги. Две разведчицы повели за собой отряд дворцовых стражников. Они заполонили весь наш двор.
– Эти люди отказываются от приглашения на состязание, – сказала Ясмина. – Они заслуживают кары за свою непочтительность. Вы знаете, что делать.
Светловолосая разведчица махнула рукой.
– Уничтожьте здесь все.
Стражники ворвались в боковые части дома. Осколки стекла и фарфора полетели во все стороны, когда они принялись громить комнаты.
Из моей спальни вышла рыжеволосая разведчица. В руках она держала цитру и лютню моей мамы. Вскрикнув, я потянулась к ним, но никак не могла остановить ее. Стражник вскинул меч и прямо в воздухе перерубил оба инструмента.
Куски дерева и порванные струны рухнули на пол. Раздался треск, похожий на тот, когда кости вылетают из суставов.
– Схватить доктора, – приказала Ясмина.
Два стражника двинулись на Релла. Он попытался уклониться, но к нему бросились еще трое. Они схватили его и скрутили ему руки за спиной. Один пнул его в живот. Релл согнулся, дыхание пронзительным хрипом вырвалось у него из горла.
– Нет! – закричала я и попыталась схватить стражника за руки, но он оттолкнул меня.
Стражники по очереди били моего брата, пока кровь не закапала у него изо рта и ноздрей.
Ниа выбежала из кухни, увидела, что происходит, и пронзительно завопила. Один стражник направился к ней, но я бросилась вперед и заслонила собой Нию и ее живот.
– Пожалуйста, не бейте их! Я пойду с вами.
Мадам Ясмина подняла руку, жестом приказывая стражникам остановиться.
– Твой брат обязан извиниться. Мне бы следовало бросить его в тюрьму.
Я опустилась перед ней на колени и склонила голову до земли.
– Мадам, я молю вас. Я… я приношу извинения от имени моего брата. Пожалуйста, не наказывайте мою семью. Я уверена, мой брат не собирался преступать границы дозволенного. Он всегда старался защитить меня от всего вокруг. Принять участие в состязании файл – честь для меня.
Мне было горько во рту от этих слов. Но я готова была на что угодно, лишь бы защитить свою семью, даже если ради них придется всю оставшуюся жизнь провести во дворце.
Мадам Ясмина одернула платье и приняла прежний спокойный вид.
– Поскольку ты выказала смирение, я пощажу твою семью – пока что. Я не отступлюсь от сказанного: ты станешь файлой. Я готова поставить на это свою жизнь, а мадам Ясмина Флопси никогда не проигрывает.
Стражники отпустили Релла и оттолкнули его в сторону. Он захромал к Ние, и она бросилась к нему в объятия. Она дрожала в его руках, а он шептал ей на ухо слова утешения.
И все-таки никто не обещал им безопасность.
– Если позволите, у меня будет одна просьба, мадам. Моя невестка скоро разрешится от бремени. Я хочу, чтобы мою семью оставили в покое, когда я уеду во дворец.
– Если ты будешь хорошей девочкой и станешь делать то, что велят, то не придется беспокоиться о них. Даю тебе десять минут на сборы.
Глава 5
Стоя у порога моей спальни, мадам Ясмина смотрела, как я собираю вещи.
– Много с собой не бери. Во дворце тебе выдадут все необходимое.
Я запихнула в рюкзак три платья. Ниа попыталась помочь мне, но захлебнулась в слезах и рухнула на мою кровать. Брат сидел тут же, молча прижимая платок к окровавленному лицу. Я хватала с полок все самое для меня ценное. Вот стеклянный шар, который папа подарил маме, – внутри маленький кораблик, сложенный из крошечных стеклянных бусин. Я сама вставила шарик в оправу, а теперь повесила его на шею. Застежка была хлипкая и могла расстегнуться, но без любимого кулона я никуда не поеду.
– Идем, – сказала мадам Ясмина.
Я последовала за ней на улицу, за спиной я слышала шаги Нии и Релла. Во дворе больше никого не было.
– Где все? – спросила я.
– Стражники и мои подчиненные уже возвращаются в столицу. Каскасия была последним пунктом на нашем пути в поиске новых талантов. Я буду сопровождать тебя и двух других девочек из твоей деревни до императорского дворца.
Сенлин, столица империи Серацедер. Я никогда там не была, но папа часто ездил туда торговать дарами моря. В детстве я мечтала увидеть Сенлин и другие города и страны, но не так я представляла себе первый отъезд из Каскасии.
Перед домом стоял двухколесный крытый паланкин: спереди у него торчали два длинных бамбуковых шеста, и несли его четверо слуг. Они изменили свои тела и стали наполовину людьми, наполовину лошадьми. Шесты лежали у них на плечах. Их мускулы бугрились, а голые спины поблескивали на солнце. Раньше я никогда не видела подобного тин-чай и при других обстоятельствах восхитилась бы этим зрелищем.
Золоченые стенки паланкина украшали непривычные мне орнаменты, изображающие людей в двусмысленных позах, и лица их искажали гримасы мучительного желания.
Устыдившись, я отвела взгляд.
– Я разрешаю тебе попрощаться, – сказала мадам Ясмина. – Но не задерживайся.
Ниа обняла меня так крепко, как только ей позволял округлый живот.
– Я буду очень скучать по тебе, милая моя девочка. Я… ох! – Она захлебнулась слезами, вновь хлынувшими у нее из глаз.
Мне было еще горше оттого, что меня не будет рядом, когда мой племянник или племянница появится на свет.
Плача, Ниа прошептала мне на ухо:
– Что бы ни случилось, помни, что нельзя терять надежду. Мы тебя любим.
Я повернулась к брату. От слез мне жгло глаза, в горле встал тугой комок, от которого волны боли расходились до самых зубных нервов.
Релл обнял меня. Он крепко сжал мои плечи и заговорил хриплым голосом, явно стараясь, чтобы он не дрожал.
– Мне так жаль. Я поклялся маме и папе, что всегда буду защищать тебя, но не смог сдержать свое обещание. Я… я подвел тебя.
– Нет, – сказала я. – Ты сделал все, что мог. Никогда не сомневайся в этом, Релл. Любая девушка может только мечтать о таком старшем брате, как ты.
Я прикусила щеки изнутри, чтобы физической болью заглушить жжение в сердце. И все-таки я задыхалась, прерывисто дышала и часто моргала, чтобы сдержать слезы. Нельзя, чтобы мадам Ясмина это увидела – она может обвинить меня в неблагодарности и непочтительности.
Я отстранилась от брата и стерла слезы тыльной стороной ладони. Сделала глубокий вдох и повернулась спиной к своей семье. Прерывистые всхлипывания Нии звенели у меня в ушах. В голове вертелась только одна мысль: забыть о приказе, развернуться и бежать обратно в дом, туда, где тепло и безопасно. Но вместо этого я на свинцовых ногах шла к паланкину.
По бокам его висели алые шелковые занавески, скрывавшие от посторонних внутреннее убранство. Забравшись внутрь, я увидела двух других деревенских девушек, которые гладили пушистого зверя с пышным хвостом. Это же шуру! А девушек я знала очень хорошо: Айрика и Галай.
У кого-то мечты сбывались.
Айрика поморщилась.
– И каким образом выбрали тебя? Ты не выступала.
Галай, кажется, тоже была не рада меня видеть.
– Я думала, что ты не хочешь соревноваться.
– Я и не выступала, – ответила я. – Мадам Ясмина поймала меня…
Ясмина пнула меня по ноге.
– Я заприметила эту красотку. Хоть она и конг, но в этой деревне самая хорошенькая.
Мадам бросила на меня предостерегающий взгляд, напоминая, что я по-прежнему должна скрывать от всех свой тин-чай.
– По-моему, это ты сказала ей, что император берет в файлы конгов? – Айрика повернулась к Галай. – Ты надоумила ее! Наверное, после разговора с тобой она и пошла прямо навстречу разведчицам.
Судя по недовольному виду Галай, она не ожидала, что меня в самом деле выберут. Видимо, не стоит рассчитывать на ее дружбу во дворце. Для Айрики и Галай соревнование началось уже сейчас.
– Девочки, хватит. – Ясмина взяла шуру на руки и погладила его по голове. – У нас впереди долгий путь, и у меня нет желания слушать ваши перепалки.
Носильщики застучали копытами, экипаж тронулся с места. Я чуть отодвинула занавеску, чтобы бросить последний взгляд на всех и все, что я любила. Я махала Реллу и Ние до тех пор, пока они не превратились в две размытые точки, а потом они просто пропали, как и мои мечты и надежды стать целительницей.
Я осталась одна. Мне навязали будущее, которого я не хотела.
Наверное, это просто дурной сон. Скоро я проснусь в своей кровати и услышу голос Нии, которая зовет меня к завтраку. Все снова встанет на свои места.
Я щипала себя снова и снова, пока не покраснела кожа. Проснись, проснись. Но тщетно. От этого кошмара мне не проснуться.
Может быть, экипаж налетит на что-то и перевернется. Может, в этом году состязание отменят или Старый Дедушка Небо поймет, что допустил ошибку, позволив Ясмине увидеть мой тин-чай, и поразит ее молнией.
До Сенлин нам три недели пути, и до тех пор я буду молиться о чуде.
Тоска по дому переросла в раздражение, когда из верхней губы мадам Ясмины вылезли два широких зуба, таких же, как у шуру, с которым она сюсюкалась.
– Чит-ча-чатта-чит-ча.
Зверь, сидевший у нее на голове, точно меховая шапка, наклонился вниз, чтобы его поцеловали. Мадам еще раз громко почирикала и скормила ему желудь. Шуру спрыгнул сначала ей на плечо, потом на колени, а она крепко обняла его и прижала к себе. У меня не было сомнений в том, что компания шуру нравится ей куда больше, чем общество существ одного с ней вида.
Подушки, на которых мы сидели, были из роскошного бархата, однако мне все равно было неуютно. Какое-то время я ерзала, а затем откинулась на мягкий подголовник, стараясь напрягать шею, чтобы не биться о него по мере движения паланкина.
Я твердила про себя слова мамы в надежде, что они усмирят мой нарастающий гнев. Держи рот на замке.
Я не хотела оказаться под стражей за оскорбление мадам еще до того, как мы доедем до дворца, поэтому никак не могла выразить свою злость. Не могла хмуриться. Не могла вздыхать. Не могла закатывать глаза, даже когда Галай спросила, понравилась ли мадам Ясмине деревня Каскасия, а мадам сообщила, что она со своей командой обнаружили у нас несколько распускающихся роз.
– Император любит молоденьких, – сказала она. – В Каскасии мы нашли целое гнездышко таких; в этом году они еще не до конца оформились, но как только они станут постарше и у них пойдет кровь, мы вернемся, чтобы их забрать.
Я подавила рвотный позыв.
Мадам Ясмина продолжала болтать со своим питомцем, однако звереныш хотел спать и злился на свою хозяйку почти так же, как я. Но он, по крайней мере, мог выразить свое неудовольствие и куснуть ее за палец.
Айрика и Галай, пытаясь подлизаться к мадам Ясмине, гладили шуру и попискивали, повторяя за ней.
Может, шуру и их укусит.
Я боялась, что это трехнедельное путешествие покажется длиной в десять лет.
Мы проехали сельскохозяйственные поселения в провинции Пиан, что к северу от провинции Ка, где находится Каскасия. Я была поражена, увидев лишь высохшие бурые поля.
– В газетах писали, что засуха в Пиане миновала, – сказала я. – Но не вижу, чтобы здесь что-нибудь росло. Нам все-таки грозит голод?
– Его Величество заверил, что в еде недостатка не будет, – процедила Ясмина. – Его слово не подлежит сомнению.
По ее мрачному тону я заключила, что больше вопросов задавать не стоит. Но мы проезжали раскинувшиеся во все стороны поля, и где все-таки видны были ростки, все они были чахлые и больные. Если газеты в моей провинции скрыли истинные последствия засухи в Пиане, может, в других провинциях они лгали об уроне, нанесенном порту в Каскасии во время того шторма?
По провинции Пиан мы ехали целую неделю. Мы останавливались в небольших городках, в гостиницах, которыми управляли местные фермеры, радостно приветствовавшие нашу процессию, – наверное, потому, что мадам Ясмина щедро оплачивала гостеприимство.
В начале второй недели мы пересекли границу с провинцией Юпа, и далее наш путь лежал через долину в тени гор. Мы проезжали мимо мануфактур и мастерских, мимо зданий в форме куполов, похожих на гигантские трюфели, торчащие из земли. Здесь в каждом маленьком городке был свой монастырь, чаще всего принадлежащий ордену Крокуса, но когда мы прибыли в деревню Дзейлунг, мадам Ясмина объявила, что мы переночуем в аббатстве сестер ордена Лотоса.
В святилище прихожане жгли благовония и поминали своих предков, и в воздухе распространялся тягучий древесный запах, окутывавший весь каменный купол аббатства Дзейлунг. Очередная группа преданных послушников подносила дары Старому Дедушке Небу в надежде, что он ниспошлет им семью, детей и процветание.
Дома я часто жгла благовония в местном храме и молилась Старому Дедушке Небу, но сегодня я с неожиданным для себя скепсисом наблюдала за прихожанами, совершающими ритуал. Я просила, чтобы мои мечты осуществились, чтобы я смогла стать целительницей и чтобы мне даровали защиту и никто не узнал бы про мой тин-чай, но Старый Дедушка Небо не услышал ни одной моей молитвы.
Однако я мысленно все же помолилась: чтобы Старый Дедушка Небо вмешался и помог мне вернуться домой. Если он не помешает мне приехать в город Сенлин и во дворец Цедер, то я больше никогда не смогу в него верить.
В аббатстве не было святых Лотосов, только несколько учениц.
– Где все? – спросила мадам Ясмина святую сестру, которая показывала нам наши комнаты.
Та склонила голову и ответила:
– Все Лотосы и Крокусы в этой обители удалились от мира, чтобы в уединении медитировать и молиться.
– Вот как? – сказала Ясмина. – И когда же они намерены вернуться в общество?
– Они поклялись соблюдать аскезу до тех пор, пока не прекратятся землетрясения, что терзают наши земли.
Галай ахнула.
– Землетрясения? Они часто происходят?
– В провинции Юпа всегда были подземные толчки, но последнее время землетрясения стали дольше и свирепее, особенно в долине. Многие здания обрушились и погребли под собой жителей.
– А что, если оно начнется, пока мы будем здесь? – спросила Галай. У меня был тот же вопрос.
– Не волнуйся, – сказала ей Айрика. – Если бы здесь и в самом деле было так опасно, Его Величество приказал бы всем жителям эвакуироваться и подождать, пока не построят более крепкие дома.
– Именно так, – сказала Ясмина, и Айрика просияла, словно выиграла приз. – К тому же мы не задержимся в этом нестабильном регионе. Шансы, что землетрясение случится сегодня ночью, ничтожны.
В ту ночь я слышала, как Галай нервно ерзает на своей кушетке. Я не меньше ее боялась, что нас сейчас настигнет землетрясение.
Но на следующее утро, позавтракав рисовой кашей и солеными бобами, мы вновь отправились в путь, не почувствовав ни единого толчка. Хвала Старому Дедушке Небу.
Еще неделю мы ехали через провинцию Юпа, останавливаясь в монастырях и маленьких сельских гостиницах, а затем пересекли границу провинции Сен. До Сенлина оставался всего лишь день пути. И хотя я совсем не радовалась перспективе оказаться во дворце, тем не менее почувствовала некоторое облегчение от того, что наше путешествие подходит к концу.
Деревья плавно скользили ветками по нашему паланкину – так художник оставляет кистью мазки на чистом холсте. Теперь мы были в чаще леса Сенлин. Деревья здесь росли могучие и пышные, землю укрывали цветы, и внутрь паланкина проникал сладковато-пряный запах пурпурных лилий.
Айрика и Галай тихо переговаривались. Всю поездку они делали вид, что меня тут нет, и вряд ли в ближайшем будущем это изменится. А у меня не было никакого желания разговаривать с мадам Ясминой. Чтобы скоротать время, я повторяла про себя стихотворение, которое выучила еще в детстве.
Благороден, как бамбук, что растет прямым и сильным,
Неустанный, как река, что всегда течет вперед,
Стойкий, точно горы, что пронзают небосвод,
Вот таков он, благородный муж, доблестный и честный.
Нежна, точно цветы вишни ветреной порой,
Складна, точно лютня, что настроена нести веселье,
Скромна, точно Белая Луна, чей круг неподвижен в небе,
Такова дева, что скоро станет женой.
Я провела пальцами по цепочке на шее и сжала в ладони стеклянную сферу. Она придавала мне спокойствия и сил, словно я носила при себе частичку мамы и папы. Я радовалась, что взяла ее с собой, а еще больше тому, что удалось спасти ее от пиратов, которые ограбили и убили моих родителей.
Пираты. От одной мысли о них гнев жег меня изнутри. Я закрыла глаза и стала дышать ровнее, чтобы успокоиться. Но яркие воспоминания о том дне не желали оставлять меня. Я медленно проваливалась в гнетущий сон, где меня преследовали издевательские ухмылки и смех.
Я видела себя семью годами ранее, я наблюдала за волнами со своего любимого места на утесе. Серые облака нависали над бурным морем.
Волны гнали к берегу папин корабль. Я вскочила на ноги, готовая бежать в порт и встречать его, когда он причалят. Но не успела я сдвинуться с места, как почувствовала, что творится что-то неладное. Почему папин корабль направляется к пляжу, а не к порту?
Я прищурилась. По бокам к кораблю прилепились с десяток водянистных существ. Но стоило им выйти на берег, как их тела уплотнились. Все они с ног до головы были одеты в черное.
Пираты.
Я, еще совсем маленькая девочка, со всех ног бросилась к берегу. Корабль несло к пляжу. Мои ноги вязли в мокром песке, и я укрылась за высоким столбом из красного камня. Яростный прилив накинулся на скалу, соленые брызги оросили мое дрожащее тело. Я продолжала стоять неподвижно, страх накрепко приковал меня к гальке, усыпавшей берег.
Пираты швырнули папу на песок. Один из них приставил нож маме к горлу и приказал ей сойти с судна.
Второй пират поставил ногу папе на грудь. Его сверкающий меч рассек папино горло. Другой отвел руку назад и всадил нож маме в живот. Плеснула кровь, и мама упала ничком. Я подавила крик, меня охватил ужас. Я услышала какое-то животное поскуливание и с трудом поняла, что оно сорвалось с моих губ. Слезы смешались с соленой водой. Сердце колотилось так, что сотрясалось все тело.
Убийца моего папы махал в воздухе окровавленным мечом.
– Берите все, что сможете унести. Торопитесь. Нам еще целую деревню грабить.
Пираты поднялись на борт, чтобы забрать все, что папа добыл своими руками. Я подбежала к родителям и рухнула на колени. Мне было страшно, но я не могла бросить их.
Грудь мамы тяжело вздымалась. Она была еще жива. Крохотная искорка надежды зажглась в сердце. Если мама еще жива, может, и папа тоже. Может, я еще смогу их спасти.
Я открыла было рот, но мама схватила меня за руку прежде, чем я успела пропеть первую ноту.
– Держи… рот… на замке…
– Но…
– Нет… пираты… услышат…
– Мне наплевать.
Слезы мешались с соплями, они стекали мне в рот и падали маме на лицо.
– Ну привет. – Я услышала насмешливый голос пирата, и пронзительный вскрик замер у меня в глотке. – И кто же эта прекрасная дева?
Он провел пальцем по моей щеке.
– Не… трожь… ее, – выдохнула мама. Она перекатилась на бок и накрыла меня своим телом. Кровь полилась на песок и на меня.
Пираты заулюлюкали, и один из них оттолкнул ее. Другой схватил меня за руку. Он пнул маму в живот и тем самым добил ее. Мамина голова поникла. Поздно. Теперь даже мой тин-чай ее не спасет. Я завизжала, корчась от всепоглощающей агонии.
Взглянув на капитана пиратов, я выкрикнула:
– Вы чудовища! Вы за это заплатите!
– Да? И как же, по-твоему, я должен заплатить?
Его взгляд скользил по моему телу – мне не нравилось, как он на меня смотрит. Хотелось убежать, но я не могла подняться. Я должна была отомстить за родителей.
– Я предпочитаю девок повзрослее, но не сомневаюсь, что смогу научить тебя расплачиваться так, чтобы всем было приятно.
Новый взрыв смеха.
– Закон вас покарает.
Капитан ухмыльнулся.
– Император Тиррен и есть закон, прелестная дева. Если он хочет, чтобы мы убивали этих гадких оборотниц мийю, он не станет возражать, если мы заберем весь жемчуг и сокровища, что есть у его подданных. Мы приносим ему больше, чем вся ваша деревенька.
Разве может император не покарать их? Я думала, Старый Дедушка Небо требует, чтобы наш правитель уважал и хранил закон.
Но пираты должны поплатиться. Если Тиррен не накажет их, это должен сделать кто-то другой.
