Kitabı oku: «Новое поколение», sayfa 3

Я поморщилась.

– Не смеши мои подковы. Он маменькин сынок!

– Ты слишком жестко судишь людей, Катарина. Вот узнаем его поближе, может, он раскроется в нашем коллективе. Но согласись же, он симпатичный?

– Признайся, что ты в него втюрилась.

Марго лишь хитро улыбнулась и перевела тему. Я не стала ей ничего говорить, мой дорогой дневник, но интересно, интересно… Посмотрим потом, что представляет собой этот Диди!

12 октября, понедельник, 19:21

Дорогой дневник!

Я уже почти неделю не писала о Диди, не стала тратить чернила, а просто за ним наблюдала, теперь хочу кое-какие выводы сделать. Может, они покажутся тебе поспешными, однако прошло уже достаточно времени.

Чаще всего интуиция меня не подводит. Действительно, Диди так и не примкнул к нашему коллективу и стал, как бы это грубо ни звучало, отшельником. Вроде бы он учится хорошо, активно отвечает на уроках, но замкнутый до такой степени, что я его не понимаю. Он почти не здоровается, ничего не говорит и всегда от нас куда-то уходит. Потом я его случайно встретила на перемене возле матери-завуча, она повела сынка в кабинет. Спустя минут пятнадцать он вышел оттуда, и я увидела контейнеры на столе. У дверей уже толпились дети, и только после ухода сына завуч, которая на тот момент стояла на замене у пятого класса, впустила их. На следующий день такая же история произошла с нами, когда завуч вела у нас литературу, но не впускала, пока этот Диди не поест.

Причем самое смешное, что Марго его еще и защищает!

Я, например, сказала:

– Ну, это кошмар какой-то, он самый настоящий эгоист! Не впускать класс только потому, что он, видите ли, есть хочет? Ему что, сложно кушать при всех? Чего он стесняется?

– Ну, он просто голодный…

Рядом с нами стояла Сабина, дочь учителя английского. Она вмешалась в наш разговор со словами:

– Знаете, это все равно что я сейчас пойду обедать и закрою перед носом дверь. Некрасиво получается.

– Он боится, что мы испортим ему аппетит своими рожами! – заржал Джо, присоединяясь к разговору.

Нас впустили с задержкой на пять минут. Диди сидел уже на своем месте, завуч убирала контейнеры и даже с его парты грязную влажную салфетку (то есть он даже не может убрать за собой!). Никто ничего не сказал, но по-любому мало кто в восторге от такой ситуации. Подобное повторялось еще раза два, а уже многих раздражал Диди, только открыто никто не говорил. Почему? Вот Аиза высказала общую мысль:

– Потому что его мать нас завалит во всех смыслах. Он же постоянно трется вокруг нее!

Даже Маслов его не трогал… до этого дня.

Короче, это произошло, когда у нас было «окно». Училка по физре заболела, у нас заменяла фрау Либерт. Там мы свободно, громко общались, пока я не заметила Маслова, он подошел к Марго со словами:

– Че так ярко накрасилась?

Она нахмурилась.

– Тебе чего?

Но у того на жирной роже расплылась улыбка.

– Что-то я заметил, что ты эту неделю прям как жар-птица: прихорашиваешься вся, расхорашиваешься… Че, новенький приглянулся?

– Слушай, заткнись и иди по своим делам, понял?

Я даже не ожидала, что Маслов пожмет плечами и отойдет. Но он встал возле Диди и наклонился к нему. Мы с Марго отчетливо слышали его слова:

– Ну че, Диди, как делишки?

Тот втянул голову в плечи, хотя в два раза больше него, и заулыбался.

– Все хорошо… в общем-то…

– Как у нас в классе?

– О, у вас замечательный класс… угу.

– С кем-нибудь сдружился?

Диди улыбнулся.

– А зачем тебе?..

Маслов тоже улыбнулся.

– Ну, просто интересно знать, ведь я как староста класса…

– А-а… Да так, не особо общаюсь…

– Слышь, а тебе нравится эта вот, Маргарезэ?

Диди опустил голову и ничего не ответил, а я тем временем наблюдала за Марго: лицо ее побагровело. Она вскочила и громко, на весь класс сказала:

– Оставь ты его, Маслов. Не твоего ума дело. Иди лучше к своим… подружкам, – последнее слово она произнесла с таким презрением, что эти его подружки активно зашептались между собой.

Маслов усмехнулся и как заорал:

– Тили-тили тесто, жених и невеста! Диди и Марго – любят они долго, любят они страстно, любят они нежно!

Раздался взрыв хохота, да такой, что фрау Либерт молчала, словно осознавала свою беспомощность. Марго не подходила к Диди, а тот даже не посмотрел на нее. Всю перемену, до урока у завуча, подруга сидела вся красная, как рак. Я ее утешала, пока она не попросила оставить ее в покое. Затем Марго заговорила:

– Тоже мне, царь и бог! Стыдно должно быть: второгодник, хулиган, стоит на учете… Да я на его месте вместо того, чтобы лезть куда не надо, лучше бы за книжки взялась! Русская свинья!

– Успокойся, – сказала я, искренне понимая ее чувства. – Не стоит портить из-за говна себе нервы.

– Я искренне надеюсь, что Господь его накажет!

Что ж, дорогой дневник, скажу заранее: Господь наказал Маслова даже быстрее, чем Марго думала.

Короче, со звонком мы вошли в кабинет. Завуч, обычно вся такая приветливая, улыбающаяся, сегодня стояла над нами как туча над полем, даже не поздоровалась. Диди как ни в чем не бывало сидел за своей партой. Мы все расселись, и в наступившей тишине завуч заговорила:

– Вот я одного не пойму: у вас что, совести нет?

– А что случилось? – наивно спросил Джо, который не принимал участия в конфликте, но смеялся вместе со всеми.

– Вы что, совсем уже ошалели?! Да как вам не стыдно, как вам не стыдно так издеваться над новенькими? Диди вам ничего не сделал, абсолютно ничего – и нет! У вас хватает еще наглости спрашивать: «Что случилось?» Ну, знаете, это ни в какие ворота… Я на вас всех докладную напишу! – В качестве доказательства она показала нам лист с аккуратным почерком.

Более того, она почти всем, кроме меня и Марго, поставила плохие отметки! Никто не спорил, все молчали.

Честно скажу, не знаю, как будет завтра, но сегодня больше никто не обмолвился с Диди ни единым словом.