Дорогой дневник!
После вчерашней ситуации весь класс объявил Диди игнор. Видно, ему так же неловко, однако, думаю, мало что поменялось в его жизни, ведь он и так почти ни с кем не общался. Что же касается Марго, ее открыто не дразнили, но я прекрасно вижу, как ей неудобно ходить под косыми взглядами. Да и вообще у нее день выдался паршивым. Она давно не экспериментировала с краской для волос, в итоге решилась и пришла в школу под стиль а-ля Мэл из «Наследников». Попросту говоря, она покрасилась в фиолетовый цвет. Конечно же, фрау Беккер, которая до сих пор таила на Марго обиду, высказала мнение по поводу ее внешнего вида. Марго же не стала поднимать директора и мать на уши, однако почти не разговаривала даже со мной. Диди как будто пытался подкатить к ней: то сделает комплимент новому имиджу, то спросит о делах. Впрочем, Марго отвечала ему с большей охотой, чем мне.
Я думала, что это будет день как день – ничего нового… Ни фига!
Короче, так уж получилось, что Марго ушла с последнего урока еще до звонка со справкой от фрау Либерт. Когда уроки закончились, Диди чуть ли не первым выбежал из кабинета, а мы все спокойно направились в раздевалку. Я надела сапоги, куртку и вышла на улицу – сегодня такой солнечный прекрасный день! Я даже не расстроилась из-за того, что мама не сможет меня забрать. Листья шуршали под ногами, морозец щекотал лицо: вот оно, думаю, счастье!
Но оно быстро закончилось, когда до меня донесся какой-то шепот. Поворачиваюсь, а там Марго с Диди… целуются! У меня аж челюсть отвисла, дорогой дневник, просто…
Господи, не нахожу подходящих слов, чтобы описать свой шок! Конечно же, на месте Марго я бы не встречалась с ним… Ай, ладно! Впрочем, мне не хотелось лезть в разборки и тем более им мешать, и как можно быстрее я удалилась, но завтра поговорю с ней.
И что она нашла такого в этом Диди? Не из-за его же тела! А хотя…
Грустно, что мне еще сказать! Но Марго воспримет мои слова как осуждение, а я хотела бы лишь объяснить: из-за Диди она закрепит в глазах его мамочки статус няньки. Будет ходить за ним, мсор подбирать и с ложечки кормить. Насколько я знаю, так и происходит с женами и даже «просто подругами» людей его типа. Это хорошим не закончится.
Но ее дело.
Дорогой дневник!
Сегодня был сумасшедший день, у меня просто нет подходящих слов, чтобы все это описать! Марго рассталась с Диди, ей грозит внутришкольный учет…
Ай, ну на фиг! Короче, все по порядку.
Итак, начнем с того, что мне пришлось сесть с Аизой, та оказалась сегодня на удивление общительной, и мы перемывали одноклассникам косточки, а Марго села рядом с Диди, и начался первый урок. Ничего особенного, он прошел нормально, а потом наступила длинная перемена в двадцать минут. Класс спустился на второй этаж, где по большей части тусуются козявки с пятого по восьмой класс. Марго с Диди ушли, места свободного оказалось немного, но мне посчастливилось сесть напротив кабинета, и я включила наушники. Сразу говорю, сквозь музыку до меня доходили какие-то крики, но я не придавала значения: у этих обезьян ни дня не проходит без крика.
Ну, ладно, не это главное. Короче, я первая прошла в кабинет, толпа присоединилась чуть позже. Тут села Аиза: глаза у нее прям горят! Она мне сказала так:
– Ты видела, что тут вообще было?
Я покачала головой. Она чуть не выпрыгнула из своего хиджаба и быстро заговорила:
– Да тут, прикинь, Марго-то подралась!
– Да ладно?! С кем?
– С какой-то семиклассницей, не знаю, из-за чего все так.
Марго на уроке не появилась, я ее не видела даже на перемене. Я места себе не находила, учителя вообще не слушала. Аиза подробностей не знает, другие тоже не в курсе, а Диди вообще как будто воды в рот набрал! Марго не пришла и на следующий урок, поэтому я спустилась вниз. Кабинет директора был закрыт, из двери раздавались голоса, но слов я не могла разобрать, поэтому села на лавку и стала ждать. Спустя пять минут дверь отворилась, и первой чуть ли не выбежала девочка с зареванным лицом, с ярким макияжем, собранными в хвост волосами и в настолько короткой кожаной юбке, что мне стало как-то неуютно, хотя и все равно, как одеваются другие. В общем, она тут же побежала в раздевалку, а за ней, похрамывая, следовала то ли бабушка, то ли мать, – не поняла я.
Затем в дверях показались Марго с матерью. Они, как будто не замечая меня, встали друг напротив друга с каменными выражениями лиц.
Первой не выдержала мать: по ее щекам побежали слезы. Она замахнулась и дала Марго такую пощечину, что звон разлетелся по всему коридору. Я тихонько ахнула от неожиданности, у Марго ни один мускул на лице не дрогнул. Мать закричала:
– Какая же ты мразь! Я тебя растила в любви, заботе, баловала – и что тебе еще надо было? Захотела приключений? Нате, распишитесь да не подавитесь! Все, милая моя, теперь ты доигралась.
С этими словами она развернулась и ушла. Марго стояла несколько секунд на месте, потирая щеку, а затем зарычала, словно зверь. Я не двигалась с места, не хотела тревожить ее, но она как будто вспомнила обо мне, села и заговорила:
– Катарина, у тебя бывало такое, что ты совершала серьезные ошибки?
Я задумалась.
– Ну… насколько серьезные?
– Тебя когда-нибудь грозили поставить на внутришкольный учет?
– Нет. Так что же все-таки случилось? Что ты прицепилась к этой малолетней шлюшке?
Марго мне рассказала.
С семиклассницей, Элли Голдман, она знакома, но они не общались. Голдман – девочка такая, провокационная. Внешний вид, которым, кажется, она хочет привлечь всю мужскую часть школы, лишь вершина айсберга; Элли участвовала в драках, ее неоднократно заставали в туалетах с сигаретой, она при всех одноклассниках смотрела порно, а также читала соответствующую литературу (я ее однажды видела с «Камасутрой»). В общем, не девочка, а настоящее чудо. Более того, ее не ставили на учет лишь по одной причине: из жалости. А что? Одинокая девочка без родителей, воспитывается бабушкой, она озлоблена, нельзя отвечать злом на зло! Но почему моя подруга подралась с ней, раз уж они никогда не пересекались? Ответ Марго меня просто убил… во всех смыслах.
Дорогой дневник, Голдман подкатывала к Диди.
Господи, я сейчас пишу это, и мне самой смешно!
Короче, Диди и Марго гуляли по коридору, а тут к ним подходит эта козявка, начинает ходить вокруг Диди кругами и расспрашивать его о том, как дела. На вопрос «А что сделал сам Диди?» Марго лишь покачала головой. Я так поняла, он вообще встал столбом и молчал. Вместо него ответила Марго: «Отвали, пошла прочь!» Произошла между ними словесная перепалка, а первой ударила как раз Голдман. Позволять малолеткам бить – значит не уважать себя. Конечно же, Марго дала сдачи, так драка и завязалась. В результате у Голдман синяк на щеке и ссадины на руках. Марго отправили к директору и вызвали мать. Не знаю, преувеличивает моя подруга или нет, но эту Элли снова выставили бедной и несчастной, хотя та не стеснялась в крепких выражениях в присутствии взрослых, а Марго выставили жестокой и бессердечной. В итоге ее угрожают поставить на учет, если подобное повторится.
Марго закончила свой монолог такими вот словами:
– Кети, ты очень мудрая. Ты изначально была права в том, что Диди – маменькин сынок. Боже, и что я в нем нашла?
– Вот это я должна тебя спросить.
– Прошу тебя, не надо…
– Ну ты и дура, конечно. Более того, таких проблем нахваталась из-за него!
– Угу, это точно…