Kitabı oku: «Беременность в подарок», sayfa 7

Адка сжимает губы и кивает.

– Да, это так. Ни к чему хорошему это не приводит.

Глава 18

– Привет, Захар, – спустя три дня, когда уже слез не осталось оплакивать то, что не сложилось, я звоню ему.

– Привет, Красная Шапочка, – голос, как обычно, обволакивает.

Но я стараюсь сильно не расплываться. Помню, зачем именно я ему звоню.

– Ты сильно занят?

– Для тебя свободен, считай.

Смотрю на свое отражение в стекле. За окном уже поздний вечер. И мне потребовался весь день, чтобы я решилась на звонок. Чтобы взвесила все и окончательно приняла для себя решение.

– Можешь подъехать? Или давай я куда-нибудь подъеду, поговорим по поводу нашей последней встречи.

– М-м-м-м-м, давай подскачу, минут через тридцать. Успеешь собраться?

Да я уже собрана на самом деле. Только пуховик надеть и обувь.

– Да, успею.

– Отлично. Жди.

Отключается. Отвожу телефон, зажатый в руке, и замечаю, как сильно мобильный трясется.

– Так, Юля, все правильно. Ты все делаешь правильно. Так нужно, – в стекле отражается блеск моих глаз.

Мысленно заклинаю себя не расклеиваться и не реветь. Это сразу станет видно.

Захар сразу поймет, что я плакала из-за него.

Выхожу на улицу. На свежем воздухе легче. Натягиваю шарф повыше, поправляю шапку и смотрю в небо, с которого снова сыплет снег.

Слышу звук мотора и отвлекаюсь от рассматривания снежинок на варежках.

Хлопает дверь. Поднимаю глаза и напарываюсь на пронзительный взгляд серых глаз. Сверлит меня. Изучает, как добычу.

Его черные волосы моментально покрываются снежинками, а мне хочется подойти и стряхнуть их.

Сжимаю руку в кулак в варежке. Привожу мысли в порядок. Изображаю улыбку.

– Привет. Отличная погода.

Он улыбается.

– Ты сегодня прям такая домашняя. И без макияжа.

Хмыкаю.

Ну да. Сегодня передо мной не стоит задача покорять его и нравиться. Пожимаю плечами.

– Не вижу смысла наводить красоту, сидя дома.

Захар шагает ко мне и берет выбившуюся прядь волос. Стряхивает с нее снег.

– Красивая. Как Снегурка.

Боже. Не нужно! Ну для чего эти слова? Для чего изображать что-то большее, чем есть на самом деле?

– Спасибо.

Все же три дня не прошли даром, и я настроила себя по максимуму. Теперь только озвучить.

– Куда-нибудь поедем?

Мотаю головой.

– К тебе? – серые глаза загораются алчностью.

– Я не задержу тебя сильно.

– Вот как? – брови Захара сходятся на переносице.

Облизываю обветренные губы. Долбаная привычка довела мои губы до плачевного состояния. Но когда я сильно нервничаю, то не могу остановиться, пока не прокушу губу до крови.

– Да. Я все эти дни думала, как ты и посоветовал.

– И что придумала? – Захар прячет руки в карманы.

Косится на проходящую бабульку с сумками. И снова впивается в мое лицо.

Откашливаюсь.

– Я решила, что такие отношения не для меня.

Ну вот, сказала!

– Почему?

Напрягается. Весь подбирается и становится похож на ледяную статую.

– Потому что мне нужны нормальные отношения. С продолжением. Со свадьбой и неслучайной беременностью.

Захар как-то зло усмехается.

– Вы, бабы, никак не можете, чтобы не усложнять, да? – его голос становится каким-то резким, слух режет.

– Захар, – я спокойна, я долго тренировала себя, – ты предложил мне. Я в своем праве отказать.

–Я тебя понял, Юль. Все?

И это «Все?» добивает. Сердце проваливается. Но я через силу киваю.

– Что ж. Удачи тебе в поисках.

Он больше ничего не говорит. Разворачивается, садится в машину и срывается с места. Оставляя меня наедине со своей болью.

С болью о том, что могло бы быть, но никогда не будет.

– Так будет лучше, – повторяю, как заклинание, – лучше.

Глава 19

Прошло три месяца

– Сегодня, сегодня, – пританцовывая, проплывает мимо меня Адка и потирает ладошки.

Смеюсь и глажу живот. Он растет и уже заметен, если я надеваю что-то в обтяжку.

– Что сегодня?

– Мы узнаем кто в теремочке сидит, – широкая улыбка на лице подруги поднимает и мое настроение.

– Узнаем, узнаем.

Адка облокачивается на стол и строит глазки, как кот из знаменитого мультика.

– Ты же меня возьмешь?

– Не-а.

Тут же надувает губы и швыряет в меня лист бумаги.

– Ну и ладно, – складывает руки на груди и с грохотом падает в кресло напротив, – ну и не надо.

– Да куда я от тебя денусь, Ада? – Поднимаюсь и с трудом распрямляю спину: – Ох, спина моя, спина. Иногда мне кажется, что это неподъемная для меня ноша. Двойня.

Адка цокает и прищуривается.

– Ты уже на середине пути почти. Так что никуда не денешься.

Подруга хлопает в ладоши и довольно улыбается. Но, кажется, в наши планы решили вмешаться. Мне звонят из приемной шефа.

– Юль, привет, – запаханная Оксана, – а Ада не у тебя?

Кошусь на ничего не подозревающую Адку, которая спокойно рассматривает маникюр.

– У меня, а что такое?

– Да капец, я уже все обыскала. Шеф срочно её вызывает, там что-то в документах, только Ада может решить.

– А… ладно, скажу.

Подруга, кажется, наконец соображает, что речь о ней. Поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Тебя шеф, Ад. Что-то там стряслось.

Подруга бледнеет, подскакивает и начинает метаться по кабинету.

– Что стряслось?

Пожимаю плечами, и на меня перекидывается её взбудораженность. Тоже зачем-то подскакиваю с кресла и кусаю палец, следя за метаниями Адки.

– Да успокойся, – не выдерживаю этого кружения по кабинету, – что ты вся всполошилась?

– Блин, блин, блин, я помчалась. По ходу, накосячила в отчетах. Блин, Юль…

Понимаю, что её так тормозит.

– Иди, я одна съезжу. Все хорошо, позвоню и скажу.

Адка куксится, но, опустив голову, выходит из кабинета. Как будто на гильотину позвали.

Время поджимает, и я скидываю вещи в сумку, выхожу. Солнышко тут же ослепляет и ласкает теплом. Прищуриваюсь и подставляю лицо лучам.

– Красная Шапочка, – знакомый до боли голос.

Резко опускаю голову и встречаюсь взглядом с серыми глазами.

Стоит, привалившись к капоту, и сканирует меня взглядом.

Дергаюсь. Хочу прикрыть живот, но вовремя соображаю, что нельзя! Нельзя показывать, что я в положении. Тем более сейчас в плаще живота не видно.

Но и бежать, делая вид, что я его не видела или не узнала, глупо.

– Привет, Захар. Каким ветром?

Хмыкает. Не сводит глаз с моего тела.

– Попутным.

Под его взглядом снова появляется забытая слабость. Держаться! Главное – выдержать эту мимолетную встречу.

– Хорошо выглядишь, – кивает куда-то в район груди.

Приклеиваю на лицо улыбку. А у самой внутри ходуном все ходит. Боже, как сложно изображать спокойствие.

– Спасибо. Стараюсь.

Мы так и стоим, разделенные дорогой. Он не делает и шага ко мне, да и я предпочитаю оставаться на своем месте.

– Нашла того, кто удовлетворяет твои потребности в отношениях?

Кусаю щеку. Боль отрезвляет. Надеюсь, она не даст мне сейчас наговорить чего-то, о чем я буду после сожалеть.

А что говорить?

– Почему вы, мужчины, уверены, что мы постоянно кого-то ищем? Когда надо будет, сам найдется.

– А как же семья? Дети? – скалится, припоминая мне мои же слова. – Желание найти мужика, который встанет на одно колено и окольцует?

Его слова жалят. На больное давят. И хочется крикнуть, что у меня уже есть дети. Его. Но я только прикусываю язык.

Я не допущу такой ошибки.

– Извини, я бы поболтала, но опаздываю, – все же нахожу смелость прервать наш диалог.

– Может, передумаешь?

Мотаю головой.

– Тебе нужна не такая, как я, Захар. Пока.

Ускоряю шаг и бегу к подъезжающему автобусу.

Плевать, куда он едет. Куда угодно, только подальше от Волкова.

Выдыхаю. Кладу руку на живот. Это меня в последнее время успокаивает.

Знак судьбы. Пора воплощать план и убегать. Трусливо? Да. Но сейчас на первом месте мои дети. А кто даст гарантию, что я не пересекусь вот так с Захаром и он не увидит меня с животом?

Нет таких гарантий. У нас город не такой большой, чтобы в нем скрыться.

По пути к больнице звоню крестной.

– Да, Юлечка-дочка, – её обращение возвращает меня в детство.

Когда я летом приезжала к ней и с удовольствием проводила с ней и со своим двоюродным братом все лето.

Золотое время. Она была ближе родной матери. И, пожалуй, единственное, за что я благодарна матери (кроме того, что она подарила мне жизнь), – это за то, что сделала крестной тетю Любу. Свою сестру.

– Привет, ма. Как ты?

Она смеется. И смех этот как глоток живительного нектара. Отогревает после встречи с Захаром.

– Так мы утром разговаривали. Ничего и не поменялось. Ты уже была у врача, дочка?

– Вот как раз иду, – ныряю в прохладное помещение больницы и стягиваю с шеи тоненький шарф.

– О, как там наши крошечки?

Я тете сказала сразу же, когда говорила о переезде.

– Думаю, отлично. По крайней мере растут. Ма, я что звоню? – переступаю с ноги на ногу.

– А?

– Я, наверное, приеду пораньше. Тут немного планы поменялись. Мне уже нашли замену.

Вру, конечно. Никто не искал мне замену, но Адка согласилась на себя взять часть моих обязанностей. А флористы, кроме меня, у Сергея Витальевича есть.

– Когда, дочка?

– Думаю, дня через три. Заявления все напишу и рвану к тебе. Можно?

Крестная возмущенно вскрикивает:

– Нет, ты посмотри, она ещё спрашивает! Нужно! Жду тебя уже. Весь поселок ждет, чтобы в порядок привела нашу оранжерею.

Смеюсь сквозь слезы и прощаюсь, пока не зарыдала в голос.

Почему вот так? Родная мать отказалась, а тетя Люба заменила маму?

– Юлия, – врач выглядывает и кивает, – проходите.

Справляюсь с набежавшими слезами и шагаю внутрь.

– Я правильно помню, вы собирались переезжать? – водит датчиком по животу, снимает все показатели.

Угукаю, сама не могу взгляд отвести от экрана, на котором плавают мои крошечки. Бусинки мои.

– Обязательно зайдите к своему врачу и заберите все необходимые документы. И там встаньте на учет.

– Конечно, там есть хорошая больница.

Кивает.

– Пол смотрим?

Сердце ускоряется.

– А уже можно? В тот раз было ещё рано.

Она смеется.

– Ну так сколько уже прошло. Можно.

– Тогда смотрим, – уверенно киваю.

Ещё какое-то время по коже путешествует датчик.

– О, у вас мальчик и девочка.

– Серьезно? – распахиваю глаза.

Если честно, я не ожидала, что они будут разного пола.

– А вы не рады?

– Рада. Главное, что с ними все в порядке, а пол не так важен.

Заканчиваю осмотр и выхожу в кабинет.

– Ну вот. Вы больше не бусинки, – стучу пальцем по животу, – бусинка только одна. Второй – бусёнок.

Смеюсь. И ловлю на себе умилительный взгляд медсестры. Улыбаюсь в ответ.

Заезжаю на работу и пишу два заявления: на увольнение и на отпуск без содержания.

Больше нет смысла оттягивать переезд. Сама судьба подгоняет…

Эпилог

– Хватит реветь, Ада, – сама с трудом сдерживаюсь, чтобы не завыть от тоски.

– Ну как я тут без тебя? – утирает слезы подруга и стискивает меня в объятиях.

– Ну не могу я больше тут. Я же говорила, что встретила Захара. А если ещё раз встречу через пару месяцев, когда уже живот нельзя будет скрыть?

Адка грустно кивает, держит меня за руку.

Стоим возле поезда и не можем никак отлепиться друг от друга.

– Ты давай. Звони, пиши. Береги бусинку и бусёнка, – кивает на живот.

Хмыкаю.

– Ну а как же? Доставлю в наш мир в лучшем виде.

Смеемся, но этот смех звучит слишком горько. Не похож на наши обычные хохотунчики.

Момент не тот. Мне самой больно отрываться и срываться из родного города.

Я тут все свои годы провела, и сейчас словно перечеркиваю все прошлое. Но ради детей нужно переступить через свой комфорт и шагнуть в новую жизнь.

Ради малышей я готова и на этот шаг.

Чтобы им было хорошо. Чтобы они жили хорошо.

– Ты все взяла? Документы? Деньги? Вещи? – суетится подруга, нарезая круги вокруг меня и моего чемодана.

– Все, все, – хватаю её за руку и заставляю остановиться.

– Я приеду на роды! – твердо говорит и для убедительности кивает.

– Буду ждать. Хотя не уверена, что мой поселок тебя впечатлит. Слишком мелкий, – пожимаю плечами.

Подруга закатывает глаза.

– Не думала, что я отношусь к тем снобам, которым важен размер населенного пункта.

– Нет, конечно. Но я считаю своим долгом тебя предупредить, чтобы ты потом на меня не бухтела.

Адка выгибает бровь и надувается.

– Все, – прижимаю её ещё раз к себе, – мне пора, а то без меня уедут.

– Я тебе помогу занести чемодан, – Адка отталкивает мою руку от ручки.

Ей преграждает дорогу проводник. Адка поднимает на него испепеляющий взгляд.

– Разрешите пройти.

– Кто пассажир?

Выглядываю из-за злой Адки и улыбаюсь парню.

– Я.

– Проходят только пассажиры, остальные провожающие уже не успеют пройти.

– Слушайте, у меня подруга в положении, – показывает на мой живот, – хотите, чтобы она поднимала тяжести? И родила прям тут?

Молодой паренек опускает глаза на мой слегка выпирающий живот и краснеет.

– Извините, я не заметил.

– Все нормально, – пытаюсь сгладить момент.

– Я помогу, – протягивает руку, и Адка удовлетворенно кивает.

Передает ему чемодан, отступает.

Занимаю свое место и чуть ли носом не прилипаю к окну.

Адка стоит на перроне, и я вижу, как на солнце блестят её слезы. У самой горло перехватывает от накативших эмоций.

Она машет мне рукой. И поезд трогается, унося меня в новую, другую жизнь.