«Чуров и Чурбанов» kitabının incelemeleri

Вроде и написано хорошо, метафорично, образно, но по прочтению недоумение возникает для чего это и о чем. Читатель, которому по душе головоломки, может и оценит, но мне хотелось бы большей конкретики от автора в финале.

Прочитала книгу залпом. Почему нет почти никакого проблеска радости жизни? Сплошное выживание. А зачем? Ради памяти матери? Только там, в воспоминаниях есть какой – то свет, живые слова, другая жизнь. Почему жертвы такие безисходные? Почему все герои обречены?

Наверное я чего – не поняла? Настроение… .

это роман поколения, книга о тех, кто родился в Союзе, на лекциях в вузах сидел в пальто и шапках в голодную перестройку, о тех, кто уходил в бизнес, рискуя поймать пулю в подъезде, или по-тихому продолжал жить с мамой в коммуналке…

При этом Ксения Букша не рассусоливает, не отягощает текст длинными описаниями о том, как парни росли, взрослели, становились… Она всего лишь показывает пару сцен, и через диалоги, через поступки главных героев, мы ясно и четко видим их характеры – это отличное умение автора. Прекрасный язык, не вычурно изысканный, а натуральный, живой, родной и красивый. И правильный! Каждое слово там, где надо, и нет ничего лишнего. Кому-то может даже показаться, что изъясняются персонажи рваными фразами, но ведь и в реальности мы говорим абсолютно также.

жизни их так похожи на историю моего поколения, и вместе с тем такие особенные. Один спасает людей и детей по работе, будучи детским кардиологом, другой – тоже спасает, но как бы случайно, походя, всего лишь заглянул к старушке-блокаднице проверить, что там капает с потолка. И все ближе они к тому ключевому моменту, где их единый на двоих сердечный ритм спасет множество жизней.

Но… финал, что называется, открытый. Уж слишком фантастичная идея, чтобы приземлять ее на реалистичную почву, и пусть читатели додумывают историю таких земных ангелов самостоятельно.

Чуров лечит детишек и подбирает бывших изнасилованных девушек. Чурбанов лепит бизнес и любит движуху. Маленькие сценки, мини-смыслы, короткие эмоции Букша довела до совершенства. Буквы скачут бодро, слова топорщатся.

Этого автора для себя открыла впервые! Очень интересно написано! Самый конец романа прочитала два раза, правильно ли я всё поняла!

Чуров-очень хороший парень! Мы за ним наблюдаем с 9 класса! Стал детским кардиологом! Спасает детские сердца!Даже Синицына говорит своему Чурбанову про математику и сердце....

Но вот зачем он «меняется» сменой, когда в больнице умирает девочка ( так как её недолечили врачи из других мед. Учереждений),а он в это время принял роды у своей жены дома????

Судьбы героев переплетаются....

И все эти типажи людей они очень живые-настоящие! Баба Валя, бывший полковник, Корзинкина, Байа....

Чуров и Чурбанов- два сердца, которые бьются в один такт!

Спасибо!

Достаточно унылое произведение. Стиль изложения автора оставляет желать лучшего. Надуманные ирония и сарказм, вымученные метафоры, скучный сюжет, всё это вызывает зевоту в процессе прочтения.

Хорошая книга. В общем и целом даже трудно её отнести к какому-то конкретному жанру и в этом её прелесть. Текс очень «ритмичный» и сразу довольно сильно затягивает как ходом, так и манерой повествования.

Прочитала свою рецензию на книгу Ксении Букши "Открывается внутрь" и мне немножко стыдно, потому что рецензия получилось какой-то токсичной и злой. Мне не очень понятна причина этого, возможно в тот момент я была очень расстроена. Мне кажется, если сейчас я перечитаю сборник у меня будут совсем другие ощущения, возможно я набрала какого-то опыта, как жизненного так и читательского, чтобы смотреть на литературу шире, видеть и чувствовать её, ощущать вложенные труды, осознавать её (литературы) возможности.

Чуров и Чурбанов - это достаточно интересная книга, несмотря на то что я не люблю мистику и смазанные жанры, эта книга всё равно смогла меня в чём-то покорить. Её нельзя назвать чисто фантастикой или нельзя назвать реализмом, нельзя назвать мистикой, это нельзя назвать детективом, это просто современная русская проза которая обитает в каком-то своём ещё заклейменным ярлыком жанре, поэтому она считает себя в праве пользоваться всеми средствами, которыми только располагает.

Чуров и Чурбанов являются противовесом друг для друга, несмотря на схожий старт в медицинском учреждении их жизни расходятся и складывается совершенно по-разному, в то время как их сердца продолжают биться в унисон. Мне понравилось идея, вот именно та фантастическая часть, которая заложена в книгу, выглядит очень реалистично, настоящей. Ты умом понимаешь, что в реальности такого нет, но чувствами тебе кажется, что в принципе это возможно, благодаря чему книга выглядит все таки реализмом (для меня это почему-то важно, поэтому я там много вокруг этого топчусь). Поднимается достаточно сложная тема (и в книге всё благополучно складывается, но в жизни как правило все происходит совсем не так) - оба героя пришли к некому финалу, когда жить ещё можно очень долго, но сил и возможностей для этого уже нет никаких, и предоставляется возможность уйти из жизни, но при этом заодно подарить жизнь огромному количеству других людей, вылечив их заболевания раз и навсегда без побочных последствий, если таким последствием не считать жизни главных героев.

Выбор очевиден и, возможно, поэтому мне понравилась книга. Потому что, как правило, авторы всегда оставляют вопрос открытым, они просто описывают боль, но не дают никакого оценочного суждения, никакого выхода из этой боли, а у Букши всё достаточно благополучно складывается (хотя смотря с какой стороны для кого это благополучно) и вот этой легкости в купе с поэтичностью языка, которая формировала этот фантастический натуралистический сюжет меня очень приятно обволокло и порадовало.

– А если я умру? Кому-нибудь будет меня жалко? – Мне будет, – сказал Чуров. – Но вообще-то ты не умрёшь. Мы, врачи, такого не допустим.

Ксения Букша еще очень молода для русского писателя, которого по толстоевской традиции представляем не иначе, как с окладистой бородой. А начинала вовсе девочкой. Однако уже и тогда была, а теперь остается серьезным автором, чей голос звучит от лица малых мира сего которые за себя говорить не могут. Не упиваясь живописанием маргинального быта, не давя на жалость, спокойно, но настойчиво, хотя в современной клипово-мозаичной стилистике и собственной повествовательной манере. Продолжает традиции великой русской литературы.

В новом, предельно реалистичном, романе лишь одно фантастическое допущение, а именно: на свете существуют первичные синхронные пары, – это люди, у которых сердце бьётся в едином ритме, синхронно. И человек с сердечно-сосудистым заболеванием любой степени тяжести, проведя трое суток возле пары синхронов, совершенно излечивается. С одним «но», когда умирает один из пары, все, вылеченные таким способом, погибают одновременно с ним. Это общеизвестно, способ лечения, казавшийся таким обнадеживающим, признан бесперспективным. Пока не выясняется кое-что дополнительное…

Они разные, одноклассники Чуров и Чурбанов. Как масло и вода, которые не смешиваются Незаметный спокойный надежный Ваня Чуров живет с мамой и лежачей бабкой в питерской коммуналке. Денег постоянно не хватает, о приличных вещах и мечтать не приходится. Бабку жаль, но маму, которая ломается на двух работах, жальче. И после школы он сам моет обгаженные старческие ягодицы, меняет собственноручно сконструированный и сшитый непромокаемый подгузник. О памперсах для взрослых тогда слыхом не слыхивали, да и дорого такое.

Пофигист, приколист, эгоист Чурбанов перевелся из другой школы, сразу всех очаровав. Он из тех, людей вокруг который все кипит, солнце светит ярче, трава зеленее Человек-праздник, живой фейерверк. Иметь такого в друзьях безумно интересно, но и утомительно. И девочки, на которых Чуров лишь издали смотрит, Чурбанову как спелые груши, сами в руки падают. Только долго рядом с ним не держатся, Чрезвычайно плотный каузальный план труден в непосредственной близости (кто понимает).

Но вот как-то так случилось, что именно эти двое составляют синхронную пару. Они узнают об этом случайно, во время выезда на пикник студентами меда - а кому, вы думали, пришло бы в голову сопоставлять частоту пульса у отдельных членов компании, не будущим же геологам, архитекторам или финансовым аналитикам. Закончив ВУЗ Чуров ожидаемо станет хорошим врачом, детским кардиологом. А Чурбанов не закончит, бросит. В микробизнесе покрутится, кучу мелких, но действенных стартапов замутит. Разбогатеть с этого не разбогатеешь, но на интересную яркую жизнь будет хватать.

Они разные, но оба настоящие. И финал, такой неожиданный, горький и прекрасный - закономерен.

Чуров и Чурбанов. Заучка, которого обожают учителя, и чувак, бросивший институт. Хороший доктор – и скачущий по бесконечным “проектам” матерщинник. Оба немного завидуют друг другу, но никогда в этом не признаются. Что связывает этих двоих, кроме того, что они бывшие одноклассники? А вот – синхронизация сердечного ритма.

"Мерили они три минуты. В конце первой Миша и Карина хором, но тихо сказали “пятьдесят семь”, в конце второй неожиданно и вразнобой, но вышло у обоих “семьдесят один”, а в конце третьей минуты они ничего не сказали, но переглянулись, и потом Карина спросила: — Шестьдесят пять?"

И тут автор подкидывает теорию, что, мол, есть такое – если к двум синхронным людям подключить третьего, с сердечным заболеванием, то он вмиг излечится. Но стоит кому-то из синхронов умереть – то умрёт и этот излеченный.

Мысль эта всё время мелькает на задворках сознания героев, которые встречаются за всё время действия от силы пару раз. А почему бы… Но что-то удерживает их (моральный долг? неверие? боязнь?)

Чуров и Чурбанов идут по жизни параллельно, но в какой-то миг прямые их жизней начнут сходиться. Они на свой лад помогают людям (синхронные и тут!), которые вереницей проходят сквозь роман: сирые, убогие, всех жалко. Чернуха? Вовсе нет. Это быт маленьких людей. Выживание, если хотите. Это такой нерв, который, если его слегка задеть, звенит, звенит, надрывно, нудно. Но пока звенит – ты жив.

Кому читать: строго поклонникам автора (как я), любителям “всё плохо – это прям моё” (как я). Любите намёки и полунамёки, жирные и тонкие мазки, намётки, работу воображения – читайте.