Kitabı oku: «И тысячу лет спустя. Ладога», sayfa 7

Ему понадобилось около пятнадцати минут, чтобы отыскать документ.

– Вот, – редактор протянул ручку и клочок бумаги. – Напишите мне свой адрес, и я вам отправлю.

Марк быстро черкнул несколько латинских букв и кругами заходил по кабинету.

– Когда она прислала вам этот документ?

– Мы рассматриваем заявки от шести месяцев, бывает… так что…

– Просто посмотрите дату в письме! – нервно заметил Марк и вздохнул.

– Так, – редактор застыл, разглядывая синий экран. – Это было еще в августе того года… да, точно. Все, я отправил вам письмо.

– Спасибо и до свидания… Надеюсь, не скорого… И да, если будут какие-то новости, сообщите мне, – Марк быстрым шагом вышел из кабинета, уже набирая на ходу следующий номер на телефоне.

– Постойте, – редактор вдруг поднялся и пошел за следователем в коридор. – Если это поможет, по ее книге мне постоянно звонила некая Анна…

– Анна?.. – Марк развернулся на пятках и замер.

– Да. Она представилась ее подругой, названивала часто и настаивала на том, чтобы я встретился с автором. То есть с вашей пропавшей. Она даже угрожала мне!

– Чем?

– Могу ли я… не раскрывать таких подробностей… – замешкался редактор и поморщился. – Это слишком личное.

– Окей. Пока вы не в участке, можете и не раскрывать. Остался ее номер?

Редактор вдруг почесал затылок и отрицательно помотал головой. Он тут же представил, что будет с его жизнью и карьерой, как только подробности его личной жизни засветятся в деле, и почувствовал, как под штанами все сжалось. Уж лучше бы молчал!

– Не думаю. Извините. Это было очень давно, а у меня новый телефон… и симка…

– Понял. В любом случае спасибо. Это уже хоть какая-то зацепка.

– А что… это правда… что эта писательница – жена Новикова? Того бизнесмена? Сочувствую ему.

Аристов только поджал губу и причмокнул языком. И даже когда человек умирает, людей больше волнует не сам умерший, а овдовевший, поскольку у второго больше денег и громче имя. Редактор проводил следователя до двери и вернулся в кабинет. Он крутился в кресле, о чем-то раздумывал и вдруг с громким стоном не то восхищения, не то удивления вскочил на ноги.

– Если эта женщина пропала или, возможно, даже умерла… – он прикусил ноготь на большом пальце, – люди будут толпиться в магазинах, чтобы купить ее книгу… чтобы стать частью этой катастрофы… Все, что им нужно… это хлеба и зрелищ!

Он начал ходить по кабинету кругами, как несколько минут назад это же самое делал Марк. Его лицо покраснело от перевозбуждения и трепета. Возможно, он был в шаге от самой выгодной сделки в своей жизни. Но сделки с кем?

Редактор плюхнулся обратно в кресло и принялся читать работу Мирославы, решив дать ей второй шанс. К его удивлению, в этот раз текст читался легче и плавнее, он увлекал своей динамикой и сюжетом. Быть может, прежде редактор был слишком предвзят?

Он порылся в черном списке, нашел номер Анны, докучавшей ему угрозами последние месяцы, и разблокировал его.

– Здравствуйте, не верю, что я делаю это, после всего, что было, но… я звоню вам по поводу Мирославы Новиковой… Да, я знаю, что она пропала, но… мы бы хотели издать ее книгу. Знаете ли вы кого-нибудь, кто может иметь права на ее рукопись? Вы не знаете? Как? Мы же говорили с вами…

– Вероятно, вы говорили с Анной… не со мной, – прошептал женский голос. – Она умерла больше месяца назад. Извините, ничем не помогу помочь.

Послышались гудки, и редактор не знал, был он счастлив или грустен. С одной стороны, его самый страшный секрет был теперь в могиле. С другой – он упустил прибыльную сделку, какая бывает только раз в десятилетия! Или еще не упустил?

– Александр Новиков… – прошептал редактор, усевшись в кресло перед монитором. – Александр Новиков, – прошептал он, набирая свой запрос в поисковике.

Марк вышел на улицу.

– Марина. Теперь еще и Анна, – простонал опер, натягивая шапку на уши. – А это дело становится все интереснее и закрученнее…

Для начала апреля в Петербурге было удивительно тепло и сухо, однако ветер не изменял своей привычке быть по-питерски мерзким и надоедливым. Прохожие и туристы неторопливо бродили по Невскому, попивали кофе, глазели по сторонам и останавливались посреди дороги, чтобы сделать фотографии. Марка это всегда выводило из себя. Он не был человеком, который умел остановиться, успокоиться, поймать момент. Он постоянно куда-то бежал, но не понимал, что бежит от себя, и потому этот забег был бесконечным.

– Андрей, привет, – Марк говорил по телефону с программистом, что когда-то был его близким другом. – Есть одна хорошая подработка. Поможешь?

Следователь в двух словах объяснил суть дела и рассказал о пропаже девушки, а также о ее ноутбуке и документах в нем, к которым у кого-то есть доступ. Возможно, у нее самой с другого девайса, так как телефон до сих пор не был найден. Возможно, у некой неизвестной Анны. А, может, и Марины. А, может, и Мирославы. А может, это все и вовсе один человек, который водит всех за нос.

– Это сложно, – вздохнул парень, тем не менее голос его звучал обнадеживающе. – Еще раз… Я правильно понял, что в истории посещений и изменений ничего не отображается, но с документом определенно кто-то работал?

– Верно. Я своими глазами видел, как кто-то редактировал текст. Я не особо шарю во всем этом, но даже я знаю, как устроены Moogle Документы. Других пользователей, кроме меня, там тогда не было.

– Быть может, кто-то это просто почистил? Еще проблема в том, что если заходили без аккаунта…

– Но ведь там должно отображаться что-то типа «Непостоянный воробей» или «Ленивый опоссум»! – продолжал настаивать Марк. – Но ничего такого не было!

– Ладно, не буду тебя грузить. Привези мне ноутбук, и я сделаю все, что смогу. Цену назову позже. Быть может, если совсем будет туго, свяжусь с тем, кто работает… Ну ты сам знаешь…

– Осторожнее. Я сейчас занимаюсь этим в нерабочее время, – ответил следователь после долгого молчания.

– А чего так?

– Ты будто только что родился, Андрей. Если я ничего не буду делать, то этого мужика либо посадят, либо дело так и не закроют. Хотя пока тела нет, это мое дело. Забавно звучит, да? Мое тело – мое дело, ха-ха. А тут все наоборот. Короче, я как его увидел в допросной, сразу понял, что он ни при чем, хотя еще тот ублюдок. У меня же чуйка на людей, сам знаешь. Иногда аж бесит.

– Что говорят в отделе?

– Что муж ее кокнул. Увез в деревню и того… У них явно не все гладко было накануне. Но трупа нет… так что… Да куда ты прешь! – выругался Марк на таксиста, когда переходил дорогу.

– Думаешь, труп все-таки будет? – с сочувствием поинтересовался Андрей.

– Надеюсь, что нет. Сейчас этот документ – единственная зацепка. Быть может, он приведет нас к самой пропавшей… или хотя бы к ее подруге, некой Анне. Марине! Черт возьми! – Марк выдохнул и потер переносицу. – А если нет… Я не знаю пока, что делать дальше… Ладно, на связи. Хочу еще кое-что проверить. Как минимум ту самую свою чуйку.

В трубке послышался хруст.

– Ты что, опять жрешь на работе начос? – посмеялся Марк. – Я закину тебе ноутбук завтра утром. В офис. Сегодня никак не успею.

– А домой завезти? Не хочется с ним тащиться в метро потом.

– Я не хочу участвовать в неловких разговорах и переглядываниях, ты должен это понимать. Она же дома?

– Я понял. На связи, – в телефоне послышались гудки.

Марк взглянул на часы, которые носил на правой руке: он был левшой, что его тоже выводило из себя. Каждый раз, когда кто-то замечал это, Марк слышал один и тот же вопрос: «О, ты, наверное, очень творческий человек?» Марк не был творческим человеком, и он не любил этот вопрос. Впрочем, он не любил и людей.

До встречи с Мариной оставалось еще около трех часов.

– Как раз успею в университет, – пробормотал он себе под нос. – Но тогда не успею заскочить в душ…

Он остановился на первом варианте и вызвал такси. В институте истории его встретила низкая полная женщина лет шестидесяти. Она сидела за столом у турникета и оттого казалась еще меньше, но круглее. Первую половину ее лица занимали огромные очки с толстыми линзами в коричневой оправе. Остальная часть лица была вторым подбородком. Ее нарисованные красные губы недовольно скривились, когда она увидела Марка, который с ней поздоровался.

– Вам чего? Пропуск прикладывайте вот сюда, – она указала толстым пальцем на турникет. – Или все еще не сделали чип? Сколько раз повторять? Не пущу.

– А вам очень нравится чувствовать власть, да? – Марк наклонился к ней ближе и говорил тихо и медленно, будто флиртуя с ней.

– Чего?

– Синдром вахтера. Не слышали?

Женщина продолжала хлопать глазами. Ее система вышла из строя.

– Это когда маленький человечек, как вы, желает продемонстрировать власть. Чем ниже социальный статус, тем выше уровень агрессии, – Марк улыбался, его голос звучал низко и бархатно. Он будто заигрывал.

Вахтерша не нашла слов, чтобы ответить, отвернулась и принялась копаться в бумажках на столе, будто была занята важным делом.

– Я очень рад, что в тридцать пять выгляжу как студент, – спокойно продолжил Марк и достал корочку из внутреннего кармана своей куртки.

Следователь назвал полное имя, должность и место работы. Вахтерша изменилась в лице, выпрямила спину и заулыбалась. Ее тучное тело даже будто схуднуло и вытянулось. В системе был устранен сбой. Ее маршрут перестроился.

– Ой, что же вы, милочек, сразу не сказали? Неужели что случилось? А то ходят эти дармоеды без пропусков! Вы же не хотите, чтобы теракт какой случился? Я вот свою работу хорошо выполняю, видите? А что случилось все-таки? – она вылезла из-за стола, случайно подняв его животом, и побежала к турникету. – Пойдемте, я провожу вас в деканат.

– Пойдемте, – улыбнулся Марк.

В деканате появлению следователя не удивились. Все знали, что их аспирантка пропала, однако Марк пришел вовсе не по ее душу.

– Я ищу одну студентку, которая может быть связана с этим делом. Все, что я о ней знаю: волосы рыжего цвета, есть внешние сходства с пропавшей, зовут Марина. А, может быть, даже Анна.

– Так Анна или Марина? Это будет немного сложно, – вздохнула молодая девушка, которая пряталась за старым пыльным монитором. – Может, хотя бы назовете фамилию? Факультет? Кафедру?

– Ну раз я сюда пришел, – развел руками Марк, – и раз это связано с вашей пропавшей коллегой, подумайте, могу ли я вам дать эту информацию?

– Хорошо, сейчас, – испуганно прошептала работница деканата.

– Вообще, – в разговор встрял молодой парень, сидевший за другим столом, – я знаю только одну рыжеволосую девушку, которая учится здесь, но ее зовут не Марина и не Анна.

– Фотография есть? – Марк разволновался.

Что, если Марина не говорит правду и представляется ложным именем? Что, если это зацепка? Его чуйка снова его не подвела? Что, если Марина – это человек Мирославы, который помогает ей? Что, если Марина меняет документ? Что, если Марина следит за ходом дела, потому названивает Марку, а затем докладывает пропавшей? Нет. Невозможно. Марк встретил Марину за три недели до. Она не может быть ясновидящей и знать, кого именно назначат на расследование, которому только суждено было случиться.

– Так, у них сейчас пары… – протянул парень, разглядывая какие-то таблицы на стене. – Я могу позвонить и вызвать девушку сюда.

Марк одобрительно и нетерпеливо кивнул.

– Надеюсь, вы не собираетесь тут всех рыжих девушек осматривать и допрашивать? – посмеялась низким прокуренным голосом женщина, последняя из работниц деканата, видимо, старшая. – Не надо нам тут Сейлем устраивать.

Студентка, прячущая лицо за большим старым монитором, хихикнула. Спустя десять минут в кабинет вошла девушка с испуганным лицом. Ее вытащили прямо с пары со словами: «Тебя там следователь спрашивает», и она была бледнее полотна.

– Нет, – тут же покачал головой Марк, едва увидев девушку, которая еще не успела закрыть за собой дверь. – Та девушка очень красивая, хоть и замученная слегка, стройная такая, приятная и…

Марк закрыл рот, как только понял, что говорит. Рыжеволосая девушка, стоявшая в дверях, действительно была не меньше вахтерши, которая сидела у входа, но она и сама знала о своей проблеме. От слов бестактного и грубого следователя ее тело затряслось. По щекам пошли красные пятна. Глаза заблестели. Тем не менее она старалась не подавать вида, что была готова вот-вот заплакать. Марку, даже с присущим ему хладнокровием, хотелось провалиться сквозь землю. В деканате все на секунду застыли с открытыми ртами.

– Испанский стыд, – пробормотал парнишка, который вызвал студентку в кабинет. – Все, спасибо, возвращайтесь, пожалуйста, на пары, – он махнул рукой.

Студентка тонким робким голосом попрощалась и вышла в коридор. Марк хотел было извиниться за то, что обидел девушку сам того не желая, но не смог переступить через себя. Чувство вины за это преследовало его еще целых пару часов – рекордное время для Аристова.

– Может, что-нибудь еще, господин следователь? – недовольно протянула самая старшая женщина, ее голос явно корил его. – Мы не можем тут всех студенток дергать с пар, чтобы вы конкурсы красоты устраивали.

Больше у Марка ничего не было: ни фотографий, ни…

– Да! У меня есть номер телефона! – вдруг радостно заговорил он, а затем, поймав себя на этой эмоции, быстро понизил голос. – Вы же можете пробить по базе?

Воспоминание об утреннем звонке Марины привело его к еще одной зацепке: она сказала, что сегодня у нее день рождения.

– И еще: у этой студентки сегодня должен быть день рождения… поищите, пожалуйста.

Самая младшая работница деканата быстро застучала по клавишам. Все остальные были заняты своими делами и иногда поглядывали на следователя. Марк нервно стоял посреди кабинета, но никуда не решался сесть.

– Есть две студентки, у которых сегодня день рождения, но… обеих зовут не Марина, – через несколько минут выдала девушка. – И… не Анна. По номеру телефона тоже ничего нет.

Женщина в конце кабинета закатила глаза:

– Их тоже вызывать будем?

По взгляду Марка все было понятно. Девушек привели. Ему хватило одной секунды, чтобы понять: Марины среди них не было. Он поздравил их с днем рождения, задал пару вопросов о предмете своих поисков – рыжей загадочной девушке, не получил никаких ответов и вышел из университета еще более задумчивый, чем был прежде. Тем не менее теперь ему хотелось на свидание как никогда. Он на радостях даже решил заскочить в душ, прежде написав СМС с просьбой отложить встречу на час.

У следователя не оставалось сомнений: Марина была связана с Мирославой и ее исчезновением, но как и почему? Если она виновница, то почему не держится от Марка подальше и так легко оставляет следы? Он должен был выяснить это сегодня, и потому, кроме душа, решился даже на подарок по случаю ее дня рождения, пусть даже и выдуманного.

Сначала Марк зашел в цветочную лавку, но это было не в его стиле, и оттуда, перебежав дорогу, заскочил в книжный.

– Это должно быть что-то, что заденет тебя, даст возможность увидеть твою реакцию, – бормотал он, изучая книжные полки вдоль и поперек. – Могу пойти простым путем, затащив тебя в участок, но я не выбираю простых путей. Хочешь поиграть? Хорошо…

Он вытянул одну из книг, довольно улыбнулся, хотя она и обошлась бедному следователю в копеечку, оплатил покупку и вызвал такси.

Девушка уже ждала его за столиком в углу. Он не сразу нашел Марину глазами, и она помахала ему рукой. Марку казалось, что он пришел на свидание с совершенно иной девушкой, не Мариной. Три недели тому назад она была юной студенткой, что носила нелепую вытянутую одежду, и на ее щеках даже были следы от прыщей, что бывают у подростков или девушек во время месячных. Теперь же, подойдя к столику, он видел зрелую девушку, молодую женщину. Марина будто повзрослела. Или принарядилась намеренно, чтобы поиграть? Она казалась чуть выше: видимо, надела каблуки и держала спину прямо. Ее взгляд был немного уставшим, но пронизывающим и глубоким. Прежде непослушные рыжие волосы, торчащие в разные стороны, сейчас были аккуратно уложены, выпрямлены волосок к волоску и едва касались лопаток. Она подстриглась. Что-то еще изменилось…

– Ты больше не носишь пирсинг? – обратился он к ней еще издалека, когда только подходил к столику.

Увидев Марка ближе, она скованно улыбнулась. Ее губы были обведены карандашом винного цвета. Чтобы поздороваться, девушка протянула следователю утонченную и женственную руку. Марк не заметил, как, вместо того чтобы пожать ее, поцеловал длинные теплые пальцы. Она сидела в таком же винного цвета, как карандаш на ее губах, платье, которое обнажало плечи. Они ничуть не изменились: все та же белая кожа, покрытая крупными бледными веснушками.

– Сколько тебе сегодня? – поздоровавшись, задал Марк второй вопрос.

Он сгорал от нетерпения. Три недели тому назад он был на свидании с двадцатилетней на вид студенткой. Теперь напротив него сидела дама. Неужели это все сила макияжа и правильно подобранного платья? Что случилось с ней за эти три недели?

«Она меня заводит, – подумал про себя Марк. – Вот это да! Как я не разглядел ее прежде?»

Но затем его мысли прервались воспоминанием о недавней поездке в университет, и Марк тут же вошел обратно в роль холодного и беспристрастного следователя.

– Сколько мне лет? – тихим томным голосом повторила Марина его вопрос и откинулась на спинку дивана. – «Уже можно» лет, – она сдержанно улыбнулась и пригубила вино, которое заказала еще до прихода Марка.

Он смог рассмотреть ее бюст и стройную точеную талию. Марина кокетливо поправила волосы, убрав прядь за ухо, и кивнула подбородком на упакованный подарок, который Марк держал в руке.

– Это мне? Полагаю, книга, – она медленно протянула руку.

Следователь передал ей подарок и, пока она справлялась с упаковкой, заказал еще бутылку вина. Он явно нервничал, но не понимал от чего больше: от ее красоты или невозмутимого спокойствия? Она была для него загадкой. Точнее сказать, вдруг неожиданно стала загадкой, а загадки были его самой большой слабостью. Он не мог позволить ей стать его слабостью.

Марина открыла упаковку. Ее взгляд на несколько секунд задержался на обложке. Марк внимательно смотрел на ее лицо, где играли тени от танцующих свеч, и никак не мог понять ее реакцию.

– Рюрик, – она вслух прочла название и провела пальцами по золотым буквам. – Это очень хорошая книга, – затем она грустно улыбнулась и взглянула на Марка. – Как жаль, что она у меня уже есть. Но мне очень приятно, что ты запомнил, чем я занимаюсь.

Что это? Хорошо скрытое удивление? Разочарование? Страх? Марк был потерян. Он не мог прочесть Марину с той легкостью, с которой обычно читал людей. Когда она была настоящей? Три недели назад или сейчас? Или никогда?

– Да-да, – нервно подметил Марк. – Ты ведь студентка на историческом, верно?

– Верно, – тихо ответила Марина, улыбнувшись одной стороной рта, что говорило о неискренности. Марк это заметил и обрадовался своей маленькой победе.

– Почему ты не празднуешь день рождения с друзьями или в кругу семьи? – Марк решил взять ее напором.

– Что ж… – она улыбнулась и помолчала несколько секунд, пытаясь найти слова, чтобы ответить. – Моя мама умерла, а папа без вести пропал, когда она была беременна мной.

– Ох, мне очень жаль…

Марк не ожидал столь искреннего и личного признания. Такие сведения могли бы быть ему на руку в будущем. Он был изумлен, но подавил в себе это чувство. Очередная ложь? Он разглядывал Марину без всякого стыда и еще больше убеждался в их схожести с пропавшей. Новая стрижка, новый цвет волос и новая привычка носить макияж не могли это скрыть, как бы Марина ни старалась. Следователю теперь было ясно точно: Марина – это не Мирослава, как он предполагал прежде, но есть ли между ними родственная связь? Сестры? Если так, нужно пробить информацию о родителях пропавшей. Он точно помнил, что Мирослава была удочерена. Это могло быть зацепкой.

– Ты так смотришь на меня… слишком… в упор, – кокетливо улыбнулась Марина.

– Прости… я просто… сейчас веду одно дело, и пропавшая… она так на тебя похожа, что мне даже не по себе. Бывает же? – Аристов решил идти напролом.

– О, правда? Что с ней случилось?

– Она… скорее всего утонула. Так что будь осторожнее с крещенскими купаниями и вообще со льдом.

– Я… ненавижу воду, – уголки ее губ дрогнули. – Не подхожу к ней, так что мне бояться нечего. Как минимум, минус один из списка смертей, которые мне грозят.

– Смешно, – Аристов улыбнулся. – И что, у тебя бывали мысли, как ты скорее всего умрешь?

– Да, – Марина ответила, не раздумывая. – Не знаю, как именно, но что-то мне подсказывает, что до старости не я доживу. И хотя смерть моя будет трагичной, никому не будет до этого. Только если моей хозяйке.

– Хозяйке?

– Да, у которого я снимаю жилье.

– Вау, – Марк откинулся на спинку стула. – Твои ответы меня убивают.

– А ты?

– Что я?

– Как умрешь ты?

Марк помычал и почесал подбородок.

– Я всегда хотел умереть достойно, расследуя какое-нибудь дело, но… дела у меня такие себе. То алкашей разнимать, то преследовать иммигрантов. Так что скорее всего я умру от рака легких, и никому не будет до этого дела. Кроме банка, которому я плачу ипотеку. Так значит, ты не плаваешь?

– Нет, я даже не умею. В детстве со мной случился странный случай. Моя мать пыталась научить меня плавать, бросая глубоко в воду. Стало все только хуже.

– Удивительно.

– Что именно?

– В последнее время мне встречается слишком много людей, которые боятся воды. Либо, которые в ней утонули. Кажется, я и сам сейчас стану антиводником.

– Ха-ха! Не такого слова.

– Теперь есть.

– Ты родилась здесь? – Марк продолжил рыть в том направлении, в котором его мысли одна за одной соединялись в цепочку. Но до сих пор Марина держалась безупречно. Даже услышав о ее схожести с пропавшей, он продолжала говорить спокойно и много, будто втиралась в доверие и делала это искусно.

– Что? – Марина сделала последний громкий глоток вина и осушила бокал. – Ты имеешь в виду в Петербурге?

– Да, именно, – Марк наполнил ее бокал. – Так ты местная?

Марина отпила еще вина. «Пытается придумать ответ и не попасться?» – заключил про себя Марк.

– В Новгороде, – быстро ответила Марина. – Но моя семья… мама, имею в виду, переехала сюда, чтобы я поступила в университет…

– То есть она умерла совсем недавно? – продолжал давить Марк, набирая обороты. – О, прости, если мой вопрос слишком бестактен… Я не хотел.

Лицо Марины побледнело, но она держалась как могла.

– В этом году, – последовал спокойный ответ. – Если ты не против, я бы не хотела…

– Прости. Надеюсь, ты в порядке.

Не замечая времени, они проболтали за ужином еще около трех часов. Ресторан закрывался, и им принесли счет. Они говорили обо всем и ни о чем. Марина рассказывала о себе абстрактно, не указывая точных дат и имен, так что Марк никак не мог сложить ее биографию в единую картину. Он пытался ее уловить на лжи, но сам себе признавался, что в первую их встречу даже не особо запоминал то, что она говорила о себе, и не мог сопоставить с тем, что она говорила теперь.

– Позволишь, я все оплачу?

Марк достал свою карточку и тут же об этом пожалел. Во-первых, ему было страшно, что ее отклонят: числа на его счету редко бывали пятизначными до запятой. Во-вторых, если бы он позволил Марине оплатить, быть может, он бы смог узнать ее данные на карте. Однако он не хотел отпускать ее и снова не понимал почему. Был ли он ею очарован? Волновала ли его больше та сторона Марины, что была связана с его делом? Так или иначе, их вечер закончился у него дома.

Она не была смущена, будто ждала этого или делала это много раз. Оказаться ночью в квартире едва знакомого мужчины, возможно, было не самым приятным подарком на день рождения, но только не для нее. Марк не мог раскусить и прочесть ее. Она не сопротивлялась, но и не была настойчива, какой была утром во время телефонного разговора. Она изучала его квартиру медленно и плавно, почти бесшумно, проходила вдоль книжных стеллажей, шкафов, картин, будто запоминала детали.

– Какая холостяцкая квартира.

– Я не успел прибраться, – Марк тут же выдал отмазку.

– Нет, все иначе. Обычно как раз у семейных людей и бывает бардак. Тут жена собиралась, – Марина указала на столик у зеркала, – тут дети разбросали пазлы, а тут собака пробежала с грязными лапами после прогулки. А у тебя… все такое мертвое.

Марк подошел к ней с двумя бокалами вина. Она тут же взяла свой, не дождавшись предложения, будто действовала по сценарию и знала все ходы наперед. В ее глазах читалось: она пришла сюда за чем-то, и этим чем-то, по видению Марка, был секс… Или все же она здесь по другим причинам? Впрочем, он не возражал и внутри себя понимал, что хотел бы чего-то большего. После развода он не был близок с девушками уже пару лет. Случались интрижки, но они не длились больше одной ночи. То были не свидания, и Марк не помнил имен. Каждый раз, когда он думал, что Марина пьянит его не хуже вина, он тут же останавливал себя мыслями о работе. Однако истинные желания были сильнее.

– Ты такая красивая, – вдруг сказал он, не помня себя от алкоголя, ударившего в голову. – Я такое редко говорю, но… – он был смущен, – ты словно ведьма… околдовала меня. Почему ты не звонила после нашей первой встречи?

Когда он говорил, он постоянно опускал глаза от смущения, а она будто и вовсе не моргала.

– А почему не звонил ты?

Она не улыбнулась в ответ, лишь мягким движением руки забрала бокал вина из его пальцев и поставила вместе со своим на тумбу. Это был призыв к действию, и Марк хорошо понял этот сигнал. Он сделал небольшой шаг вперед, но ему показалось, будто он шагнул в бездну, в глубокий океан, где тут же утонул.

– Могу я тебя поцеловать?

– Если хочешь…

Он подошел к ней так близко, что чувствовал ее дыхание на своих губах. Она же чувствовала, как бьется его сердце. Казалось, воздух в комнате вдруг стал тяжелым, плотным и ощутимым. Марк провел большим пальцем по ее нижней губе, слегка оттягивая ее вниз. Она закрыла глаза. Следователь обнял ее лицо руками и поцеловал. Марина издала тихий стон и задрожала. Она впервые показалась ему слабой за весь вечер. Их поцелуй был сладким. Потому ли, что в голове играло вино? Потому ли, что Марк целовал свою подозреваемую? Потому ли, что он не целовал девушку с таким желанием, с тех пор как развелся?

– Всегда хотел поцеловать девушку с пирсингом, а ты сняла его.

– Он ведь у меня не на языке был! – посмеялась она и посмотрела на Марка таким взглядом, будто он сморозил глупость.

Все происходило медленно. Будто это был вовсе не секс, а занятие любовью. Но воспринимала ли она это точно так же? Никто не срывал одежд, но с уважением и нежностью стягивал их, и они скользили по горячим возбужденным телам. Он целовал ее так жадно, словно пил воду после долгого жаркого дня, но медленно, потому что хотел распробовать эту воду на вкус. Она не кричала, а лишь тихо постанывала и часто смотрела на него, будто изучала. Он смотрел на нее в ответ, и оттого новая волна нежности накрывала Марка с головой.

Внутри нее Марку было тесно. Порой она морщилась, словно от боли, и это настораживало Марка: как давно Марина была с мужчиной и была ли вообще? Что, если он вовсе ей неприятен, и она лишь пользуется им? Однако задать эти вопросы он не решался, чтобы не портить момент. Быть может, позже. Но только не сейчас. Только не сейчас, пока он внутри нее, пока ему так хорошо и уютно.

Она села на него сверху и положила ладонь на его липкую от пота щетинистую щеку.

– Ты мне и правда нравишься, – грустно прошептала Марина.

Марк не понял ее слов. Однако это был удачный момент, чтобы заговорить и узнать больше.

– Да, я знаю, – он покачал головой, нахмурился и перестал двигаться. – Почему ты это говоришь? Ведь ты сама настояла на этом свидании.

Она посмотрела на него уставшим взглядом. Она не хотела, чтобы он говорил. Марина медленно приблизилась своим лицом к его лицу, чтобы поцеловать. Марк отстранился.

– Тебе хорошо со мной? Как давно ты была с мужчиной?

Марина облизнула губы, помедлив с ответом, и отвела взгляд на стену.

– Я действительно этого хочу.

– Ты ответила только на один вопрос.

– Очень давно, – Марина снова посмотрела на него. – Так давно, что теперь, здесь, с тобой, кажется, что никогда прежде не была.

Он снова не понял ее слов, но не решился продолжать этот опасный диалог. Он сел на кровать, пододвинул ее к себе резким движением, раздвинул бедра девушки и уверенно вошел в нее. Она застонала, и это был ее первый громкий и чувственный стон. Когда они закончили, Марк еще долго не мог уснуть, а Марина, повернувшись на бок, притворилась спящей. Каждый думал о своем.

Он думал, что делать дальше и как узнать о ней правду. Ему было грустно осознавать, что в таком случае их свидание больше не повторится. Только если это будет уже свидание в участке. Марк надеялся, что Марина вдруг окажется обычной девушкой, которая вела себя подозрительно только потому, что он понравился ей. Все остальное лишь случайности. А потом он думал, что не хотел бы этого. Ведь тогда Марина снова станет ему скучна и не нужна.

Марина же думала о том, как ей залезть в ноутбук, который был в сумке в кабинете следователя. Марк никак не мог уснуть, и ее это очень тревожило. Пришлось ждать до самого утра. Накинув на себя платье (Марина не носила бюстгальтера), она на носочках пробралась в кабинет Марка, что был, к ее счастью, не заперт. На ноутбуке оказался пароль, который она не знала, но с легкостью смогла угадать: так хорошо она знала Мирославу и даты, важные для нее.

– Год рождения Райана? Серьезно? Ты такая предсказуемая… – прошептала она и улыбнулась. Впервые искренне улыбнулась. – Ноль… восемь… четыре… ноль.

По ее щеке скатилась слеза, и она мысленно наругала себя за это. Марина скопировала ссылку на документ, разрешив доступ к чтению, и отправила себе через почту Мирославы.

– Так, главное, все теперь удалить… готово.

Она осторожно закрыла ноутбук и вернула его в сумку. Уходя, она в последний раз взглянула на спящего любовника. Ей было жаль, что этой ночи не суждено повториться. Марк был ее первым мужчиной, и ей также было жаль, что это произошло не по большой любви, о которой ей так часто рассказывала мать.

Когда Марк проснулся, в его квартире не было ни намека на присутствие Марины. Он долго над этим смеялся. Ему было обидно. Он хотел использовать ее, но использовали его. Говорило ли в нем эго? Он взял телефон, покрутил его в руке, но так и не решился позвонить. Никто не уходит вот так, проведя с тобой ночь, если хочет продолжения. Но Марина ушла. Почему? Она определенно была здесь по другим причинам. Марк, словно в приступе, соскочил с кровати, бросился в кабинет, подбежал к сумке и открыл ее. Ноутбук был на месте. Он провел рукой по холодному металлу, решая, что делать дальше. Следователь сделал глубокий вдох и быстро набрал ее номер, боясь передумать. На другом конце трубки слышались предательские гудки.