Kitabı oku: «Танец королей и воров», sayfa 5
Глава 8. Воровка памяти
От убранства академии дух захватывало. Стены увешаны тонкими гобеленами, а также уставлены шкафами с книгами и пергаментами. В коридорах висели картины, изображающие самые прекрасные места в четырех регионах. Благовония, пахнущие гвоздикой и шалфеем, наполняли коридоры землистым ароматом специй, перекрывающим вонь внутренностей и желчи с улицы.
Для тех из нас, кто никогда здесь не бывал, Бард и Лука провели экскурсию по разным комнатам.
Учеников быстро отделили от скидгардов и альверов. Их возьмут в плен и отвезут обратно, в Гнездо Фалькинов. Я не сомневалась, что они будут рыдать, и стенать, и думать, что их бесценные благородные жизни окончены, но они не умрут с голода вместе с теми скидгардами, что остаются здесь.
Хоб и Инге смеялись, вытаскивая позолоченные пояса и элегантные меха из общежитий аристократов. Раум, Линкс и Това собирали кошельки и бумажные пенге, добавляя их к казне гильдий.
Я шла за Гуннаром, Эрикой и Кейзом через кухни, собирая травы и припасы, которые нам пригодятся в Гнезде Фалькинов. Но когда Гуннар открыл большую дверь кладовой, то отскочил, выкрикнув предупреждение. Двое мужчин метнулись из угла в отчаянной попытке сбежать.
– За загривок! – закричала Эрика. Странно слышать в ее голосе силу. – За загривок!
Гуннар тут же начал действовать и дернул за капюшон широкого мужчины с толстой шеей. Тот потерял опору и повалился на спину.
Кейз встал перед вторым мужчиной, улыбаясь, когда хнычущий дурак поднял лицо.
– А, лорд Патрик. А мы все думали, куда вы подевались?
– Кейз. – Голос Гуннара дрожал.
Я взглянула на племянника. Он прижал сапогом горло мужчины, которого уложил, но тело Гуннара тряслось.
– В чем дело? – спросил Кейз.
– Стор Магнус. – Гуннар не смотрел на нас. Он повернулся к Эрике. – Приведи моих отца и мать, пожалуйста. Скажи им, что наш пленитель пойман.
Я сухо сглотнула, горло саднило. За час до рассвета Хаген, Херья и Гуннар стояли в центре двора, где Стор Магнус был привязан к деревянному столбу.
Этот человек, этот треклятый мужчина, был причиной их несчастий. С тех пор, как Гуннар выволок его из кухонь, мне успели пересказать эту историю.
Дом Магнусов на Севере веками владел про́клятой принцессой. Этот мерзкий дом передавал ее из поколения в поколение, словно она была лишь вещью. Они мучили Херью, не подпускали ее к детям, используя их как рычаг, чтобы она хорошо себя вела.
Он был причиной того, что моего брата посадили в тюрьму.
Может, судьба нас все-таки немного любила. Это был треклятый дар, чтобы их расколотая семья наконец-то могла оставить все позади.
Хаген пнул Стора по ребрам. Тот застонал и сложился пополам.
– Лорд Патрик тебе родич? Я знал, что у вас есть какие-то связи с Востоком. Иначе как бы еще мой daj узнал о вашей маленькой игре?
– Здесь не было ничего… личного, – выдавил Стор.
– Ничего? – Хаген в полную силу впечатал свой кулак в челюсть Стора. – Ты не пускал меня к моим детям. Здесь только личное и было, ублюдок.
Херья шагнула к Хагену, злобно глядя на Стора.
– Ты трус. Сражался на Севере лишь для того, чтобы сбежать на Восток, как бесхребетная псина. – Она опустилась перед ним на корточки, склоняя голову набок. – Ты вообще думал о том, что случилось с твоим жалким сынком?
Челюсть Стора дернулась.
Херья усмехнулась:
– А я тебе расскажу. Мой брат, истинный король Этты, расколол его череп надвое, безо всякой жалости. Он умер без чести.
– Хватит болтовни. Давай уже, мсти, Валькирия. – Стор мрачно уставился на Херью. – Боги, как же было хорошо, когда ты молчала.
Хаген наступил на колено Стора. Тот заревел от боли так громко, что несколько пленных учеников на другом конце двора начали рыдать.
Я ухватила Кейза за руку. Он поднес мою ладонь к своим губам и поцеловал ее, не отводя глаз от представления во дворе.
– Любовь моя. – Хаген взглянул на Херью. – Никто не страдал сильнее, чем ты. Делай с ним, что пожелаешь.
Херья улыбнулась. В выражении ее лица не было ничего доброго, ничего мягкого.
– Я отдам его нашему сыну. Гуннар, ты его нашел. Ты заслужил этот миг мести за нашу семью.
Грудь Гуннара слегка раздулась, когда он встал перед мужчиной, лишившим его детства.
Стор фыркнул:
– Да что может этот щенок?
Усмехнувшись, Гуннар схватил Стора за волосы.
– О, увидишь. Никлас. – Гуннар поискал в толпе главу Фалькинов. – У тебя есть с собой призрачная лоза?
Какой-то дурманящий огонек зажегся в глазах Никласа.
– Еще как есть, мой жестокий юный друг.
Никлас вручил Гуннару маленький мешочек, который достал из одного из более крупных кошелей, закрепленных на поясе. Вечно увешанный эликсирами, едва ли Никлас когда-либо испытает нехватку нужного ему ингредиента.
Гуннар перебросил мешочек с ладони на ладонь, глядя на Стора:
– А ты знаешь, что призрачная лоза вызывает паралич перед смертью?
Он не стал дожидаться ответа, заставив Стора раскрыть рот и высыпав кучку зеленой пыли тому на язык. Пудра воняла гнилью и плесенью, и Стор ей подавился, когда Гуннар силой закрыл ему рот.
– Очень мило со стороны мамы позволить мне разобраться с тобой, но я думаю, что мои родители заслуживают сделать с тобой, что пожелают. Теперь они это могут. – Гуннар погладил Стора по щеке. – Все, что пожелают, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ты все будешь чувствовать и никак не сможешь это остановить. Ты даже не сможешь кричать.
Лицо Стора болезненно посинело. Его тело одеревенело, неподвижное, но глаза бешено вращались.
Хаген и Херья обменялись заговорщическим взглядом, затем, держась за руки, подошли к Стору.
Он не кричал, но в течение многих часов его слезы, стоны и вопли жили в его бегающих глазах, пока мой брат и его возлюбленная уничтожали последнее лицо из своих кошмаров.
Тела Патрика и Стора повесили на передних воротах. Предупреждение для Черного Дворца. Кусочки пальцев Стора и его язык разбросали среди плененных скидгардов. Халвар и Тор велели им наслаждаться последней трапезой.
Может, мы и вели себя озлобленно, даже жестоко, но я не была уверена, что для меня это теперь имело значение. Если Кейз дышал, если наши гильдии жили, если Север покинет эти земли еще с одной победой, то я буду жестокой и кровожадной, пока не падет последний скидгард.
Утром мы вернемся в гнездо. Несколько воинов и Фалькинов останутся охранять академию, дабы убедиться, что скидгарды, все Южные фейри и люди Патрика останутся в плену, пока не придет их смерть или не окончится война. Ученики академии вернутся с нами в Скиткаст.
Мы не собирались убивать невинных молодых людей просто для того, чтобы шокировать Черный Дворец. Но если они станут сопротивляться или попытаются сбежать, то их участь будет страшной.
Я прикрыла зевок тыльной стороной ладони и поднялась по лестнице к той комнате, в которой мы с Кейзом будем спать. Мерцающий огонек свечи привлек мое внимание к одному из кабинетов поменьше на том же этаже. Никлас навис над столом, листая толстую книгу в кожаном переплете. На небольшой кушетке спала Джуни, ее рука свисала так, будто она держалась за мужа, пока силы окончательно ее не оставили.
– Впихиваешь годы учебы в одну ночь? – Я оперлась плечом о косяк.
Никлас поднял голову и широко улыбнулся, показав свои белоснежные зубы. Его волосы были взъерошены, как будто он все время расчесывал их пятерней.
– Малин. Подойди. Кажется, я нашел что-то о кольце королевы. Это проклятое место – настоящая сокровищница. Надеюсь, они понимают, что все эти книги теперь мои.
Я коротко ему улыбнулась, затем уселась:
– Что ты нашел?
Никлас подтолкнул ко мне по столу одну из тяжелых книг:
– Неудивительно, что благородные семьи этого королевства реагируют на мысль о предначертанной королеве двумя способами: испытывают либо страх и уважение перед истинной наследницей, либо рьяное желание прибрать эту силу себе.
Помеченную страницу покрывали наброски кольца и детальный перечень исторических сносок о тех временах, когда кольцо использовали.
Если это была подлинная история, значит, кольцо находилось в этой стране веками. Но чем больше я читала, тем больше меня пугала сама его сила.
– Никлас, ты правда думаешь, что кольцо на все это способно?
Он вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Не знаю, Мал. Но если да, то неудивительно, что Ивар так не хочет, чтобы оно попало тебе в руки.
– Но я ведь не единственная, кто может черпать из него силу.
– Верно. – Никлас вырвал у меня из рук книгу и развернул ее к себе, изучая строки. – Всякий носитель крови любой из ветвей может использовать некоторую силу кольца, но есть явные последствия. Ты заметила?
Он ткнул пальцем в аккуратно выделенную рамочку в углу страницы, в которой приводился перечень опасностей, возникающих при использовании кольца.
Кольцо могло усиливать месмер, защищать от врагов точно так же, как профетик-провидец мог чувствовать опасность. Кольцо усиливало связи с другими альверами.
Я подумала о Кейзе. Он был самым близким мне альвером, тоже аномальщиком. Какие изменения могут произойти с его месмером, если я завладею кольцом?
Как и мой нынешний месмер, кольцо использовалось, чтобы вторгаться в воспоминания и растворять мысли о прошлых событиях в разумах других людей. Но оно не оставляло после себя ни проблеска воспоминания. Оно могло выстроить совершенно новую историю жизни, с новыми, глубоко укоренившимися воспоминаниями. Старая память будет предана забвению.
Последствием того, что кольцом пользовались эгоистично или чрезмерно, была медленная смерть.
– Увядание? – Я подняла глаза от страницы.
– Я несколько раз прочитал этот термин и решил, что он означает болезнь. Такую, что медленно убивает тебя изнутри. Похоже, чем больше ты пользуешься даром Норн без их благословения, тем сильнее сужается и сокращается дорожка к смерти.
Мой желудок сжался.
– Что, если… что, если я не та, кому предначертано использовать кольцо, а просто одна из носителей этой крови?
– Узнаем, когда ты его коснешься, Мал. – Никлас перелистнул страницу, указывая на абзац наверху. – Но, прочитав это, я уже не сомневаюсь, что кольцо станет твоим. Ты уже демонстрируешь признаки этих способностей по мере того, как растет твой месмер.
В горле встал ком, когда я перечитала описания месмера, которыми пользовались прежние королевы, особенно хождение по памяти. Я уже прошла с Кейзом через его разум. Способность затенять воспоминания, возвращать разум к его изначальному состоянию после изменений, внесенных другим магическим источником.
Королевы того времени не пользовались костяной пылью или дыханием, чтобы красть воспоминания. Собственно, эти способы считались примитивными и детскими. Королевы же работали с прикосновениями, со связью на крови, как я это проделала с Кейзом.
Вот только последняя королева была связана обетами, и, казалось, ее альверские обеты наделили ее силой попросту вторгаться во многие головы зараз одной лишь силой желания. Она крала воспоминания не прикосновением, а призывая мысли из голов своих врагов.
– Почти то же делала и ты с теми скидами, – тихо проговорил Никлас, глядя, как я вожу пальцем по строчкам. – Тени, почти как те, что использует Кейз, разом вошли во многие головы в Скиткасте. Когда кольцо украсит твой пальчик, то, не сомневаюсь, ты сможешь делать все, что здесь описано.
Но этого-то я и боялась. Если записи были верны, то сила этого кольца повергала в ужас. Я перечитала список даров:
– Сила красть память судьбы?
Никлас пожал плечами:
– Может, это способ менять судьбу. Мы знаем, что такая сила существует. Подумай о Короле Валене. Его судьба изменилась благодаря носителю как раз такой вот магии.
– Но это, – я указала на самую интригующую и пугающую строчку, – что это? Заставить Смерть забыть жизнь? Никлас, если бы кто-то был способен украсть воспоминания у треклятой Смерти, то этот кто-то стал бы практически непобедим.
Власть, пожалуй, была самым страшным. Люди вели войны ради нее, убивали ради нее, пытали во имя ее.
– Непохоже, что это можно делать лично для себя. – Никлас указал на строчку, которую я просмотрела.
И верно. Кольцо не делало носителя бессмертным.
– И все же, если бы ты мог делать это для других, то твои воины могли бы умереть, а ты – вернуть их.
– Интересно, не правда ли? – сказал Никлас. – Но у всякого месмера есть последствия и ограничения. Даже здесь… – Он указал на еще один абзац с изображением кольца и рун на его ободке. – Это намекает, что месмер памяти больше всего похож на месмер судьбы. Рунные письмена покрывают весь ободок, но их размер таков, что места хватает всего на четыре символа.
– И почему это важно?
– Я думаю, – сказал он, вглядываясь в изображение кольца, – что с кольцом ты сможешь черпать месмер из всех четырех предначертанных сил. Смерть. Смотри, вот этот значок внизу – перевернутая руна жизни. Это буквально символ смерти. А потом вот. – Он потер большим пальцем изображение знака на боку кольца. – Но здесь руна урожая, или символ награды за свершенные деяния. Что это символизирует?
Когда я пожала плечами, Никлас закатил глаза:
– Наше прошлое, Малин. Прошлое!
Никлас позаботился о том, чтобы я поверила в его теории насчет двух оставшихся. Руна нынешнего знания, как он уверял, означала связь с судьбой нашей текущей жизни. Ну а последняя руна была символом мудрости и движения вперед.
– Будущее, – сказал Никлас. – Каждая из трех рун означает что-то, связанное с судьбой. В тебе – кусочки Норн.
– Полагаю, это еще нужно проверить, – сказала я. – Если ты окажешься при смерти и я смогу тебя вернуть, то, наверное, у меня все-таки имеется способность выкрасть тебя из памяти Смерти.
Мы с Никласом замолчали. Я не хотела такой ответственности: взять себе силу, способную красть память у Смерти и судьбы. Это казалось опасным, хоть и искушало. Подобный дар жадные и жестокие люди будут вечно пытаться заполучить.
Но, с другой стороны, Ивар убивал, чтобы сберечь кольцо. Наверняка он знал, какие дары получит истинный наследник. Он продолжит пользоваться защитой кольца, пока его линия не останется единственной, претендующей на трон.
Мой страх перед кольцом королевы не имел значения.
Нам нужно было его отыскать. И скоро.
Глава 9. Повелитель теней
В Скиткасте было тихо. Жутко тихо с тех самых пор, как мы вернулись из Фурена с новыми припасами, учениками-аристократами, которых запрут в комнатах гнезда, и новыми смертями на руках.
Затишье на войне не означало ничего хорошего. Это значило, что почти в каждом мгновении нам мерещились интриги, заговоры и опасности. Напряжение пронизывало каждую стену, каждый вдох, каждый взгляд, что воины или воры бросали украдкой, перед тем, как свернуть за угол.
Прошло два долгих дня с нашего возвращения из академии, и мой череп уже был готов расколоться посередине.
Я использовал слишком много месмера, собирая и выискивая информацию о кольце. Пока Никлас читал все, что мог найти о хождении по теням или любом другом перемещающем месмере, я вновь и вновь практиковался, используя тени, чтобы проходить через страх.
– Если это месмер тела, – сказал Никлас после того, как я в мгновение ока перешел по теням с одного края нашей крепости до другого, а затем рухнул истощенной кучкой к его ногам, – то я могу это объяснить лишь тем, что ты теперь способен подключаться к тем кратким всплескам в наших головах.
– Понятия не имею, о чем ты.
– О, все ты понимаешь. – Он захлопнул свою книгу и скрестил ноги, усаживаясь. – Я это уже объяснял. Наш месмер связан с разными путями, ведущими к разным зонам мозга. Страх всегда вызывает какую-то реакцию, так? Адреналин или для кого-то ступор во время шока. Всплеск, искра на том пути, по которому страх активирует инстинкт.
– Значит, я хожу через страх. Это мы и так знали.
– Ты сказал, что слышишь страхи других, когда появляются стены теней, так?
– Да. Как будто я вхожу в тысячи разных голосов, которые слились в одно облако тьмы.
– Я думаю, да и почти уверен… Я бы сказал, что я очень близок к тому, чтобы узнать это наверняка, но по какой-то причине ты теперь можешь брать эти первичные всплески страха у других. И с какой скоростью эти первичные всплески адреналина возникают в наших телах, с такой теперь можешь перемещаться и ты.
– Значит, я стал их адреналиновым всплеском страха.
– Да! – Никлас громко рассмеялся. – Да. Считай себя нашей личной дозой ужаса. Первой искрой испуга. Был – и пропал в один миг, а мы стоим и думаем, стоит ли бежать или поднять клинки и драться. Это примечательно, и нужно сделать все возможное, чтобы добавить этот твой новый Талант в наши планы.
Никлас произнес это вслух, но он меня знал. В тот самый миг, как я прошел через ту первую тень, это уже стало частью плана.
Позже я восстанавливал силы горячим броаном, молча глядя на стену картин, которые Никлас контрабандой провез откуда-то из Западного королевства. Стена изображений древа богов, трех Норн, даже мифа о гигантской белке, охраняющей древо. Яркие, яростные мазки складывались в сцены, и я вот уже час не мог отвести глаз от трех коварных дамочек Судьбы.
Если Малин – их избранная королева, то как мне достать чертово кольцо, чтобы это доказать?
Проблема с построением плана по поиску хорошо спрятанного кольца была в том, что покидать наше убежище было, черт побери, опасно. После академии низам общества предложили более высокие награды за голову злоносца и пленение воровки памяти.
Раз крови Малин не требовали, то Ивар, верно, планировал оставить ее себе. Использовать ее. Смерть была бы милосерднее такой судьбы.
После многочисленных возражений и споров о том, кто продолжит поиски, Вален послал Фрея и Акселя.
Два брата, отчаянно верные и ловкие, бродили по улицам Скиткаста вместе с Ари, замаскировавшись. Посол должен был скрывать их акцент своими иллюзиями, а они втроем – вести себя как торговцы.
– Боги, дайте мне с кем-нибудь подраться. – Халвар уселся на другом конце комнаты и вздохнул в земляной потолок.
– Скучно?
– Я оставил жену и сына ради битвы, а не чтобы слоняться без дела.
– Пекло, у тебя потомство?
Халвар надул губы и вновь посмотрел в потолок.
– Есть ли у меня потомство? Да, Повелитель теней. Рядом с женой я попросту ненасытен. Собственно, вот еще одна причина, по которой я бы хотел побыстрее покончить с этой войной, – мне бы вернуться до того, как родится наш второй малыш.
– Второй, – фыркнул я. – Мы на Севере были лишь два года назад, а у тебя уже два малыша?
– Как я и сказал, от красоты этой женщины, что дарована мне богами, дух захватывает. – Халвар прикрыл глаза, словно воображая свою жену. – Я постоянно должен ее касаться и планирую породить нашу собственную армию. – Он протяжно вздохнул, и его губы изогнулись в улыбке. – Ах, что же я с ней сделаю, когда вернусь. Конечно, мне придется наврать о своих храбрых деяниях, раз уж на деле я сидел в крепости, ел, пил и толстел.
– Армия твоих малышей будет устрашающей.
– Или блистательной. – Халвар долгое мгновение помолчал. – Помоги мне кое-что понять. Если это кольцо, которое должна носить Малин, такое сильное, то почему ваши враги не забрали его себе?
– Наверняка сказать не могу. Кольцо – это реликвия, которой пользовались две древние ветви. Хаген, Бард, даже Лука – носители крови сгинувших королей. Это значит, что Ниалл и Ивар могли бы убедить народ, что они и есть предсказанные наследники.
– Опять же, не понимаю, почему они этого не сделали?
Резонный вопрос, и ответа на него у нас не было, одни догадки.
– Я все надеюсь, что это потому, что кольцо для них ничего не делает. Малин пробудила месмер внутри кольца, и мне нравится считать, что лишь она одна всегда будет пробуждать эту силу. Она дитя обеих линий крови.
– Похоже на Тимор и Этту, две стороны нашей войны.
– В чем-то, но в этом случае нам даже не нужно убивать Ниалла, чтобы победить. Народ здесь суеверный, и, если Малин докажет, что контролирует кольцо, люди Востока сами вышвырнут Гримов из Черного Дворца.
Халвар откинул голову на спинку стула и закрыл глаза.
– Жду не дождусь этого дня. Если мы вообще найдем это проклятое кольцо. Вот только интересно, если ваш народ так ждет наследницу, то что ты думаешь о союзе с Южным королевством?
– Это меня беспокоит, – признался я. – Об этом нам все еще нужно узнать побольше.
Мы так и не получили вестей от принца Южных фейри, и Ари волновался сильнее, чем по нему было видно.
Дикие фейри, такие как народ троллей, лесной народ, водные никсы, способные использовать свои странные чары, чтобы погрузить кого-либо в транс, могли стать проблемой, если предпочтут встать на сторону Черного Дворца.
Эрика была мирной фейри, читающей по звездам, чудаковатой, но я наслушался рассказов Ари о более злобных жителях Южного королевства. Южные фейри жили ради игр и проказ. Если и вправду существовал альянс между Югом и Черным Дворцом, то мы столкнемся с магией, которой у нас не было.
У нас были магия земли и наш месмер, но если нас зачаруют, поработив волю, то никто не знает, что с нами станет. Никлас уже составлял эликсиры для защиты разума под руководством Эрики.
Я снова уставился на картины. Мне было нужно что-то, хоть что-нибудь, чтобы составить хотя бы подобие плана. Я убедил Малин, что это верный шаг – борьба за то, что принадлежит ей по праву рождения. Но вот они мы, запертые в клетке в стужу.
В ту секунду, когда я обдумывал, а не порезать ли мне своим керамбитом картину, откуда-то из Гнезда Фалькинов, эхом отскакивая от стен, разнесся громкий крик:
– Мы его нашли!
Мы с Халваром посмотрели друг на друга, затем одновременно вскочили со стульев и бросились в коридор.
В главной комнате для собраний Малин стояла между Валеном и Элизой, с ними – Фрей, Аксель и Ари. Братья были взмокшими и стаскивали с себя туники и фуражки. Ари сделал большой глоток броана прямо из высокого кувшина.
Малин схватила меня за руку и прошептала:
– Они говорят, что нашли кольцо.
– Что? – Моя голова тут же вновь повернулась к мужчинам. – То самое кольцо?
Фрей кивнул и протянул кожаный кошель.
– Его продавал треклятый торговец в верхней части города. В точности соответствовало описаниям, что вы нам дали. Мой Король… – Он обратился к Валену, – вам следует знать: мы немало денег потратили, чтобы его заполучить.
Вален просто отмахнулся и проследил глазами за кошелем, который перешел от Фрея ко мне.
Дыхание замерло у меня в груди, когда я открыл маленький кожаный мешочек на веревочке. Бесило то, как дрожали мои пальцы. Биение пульса громко взревело у меня в голове, когда в центре моей ладони замерцало гладкое стеклянное кольцо, покрытое черными рунами.
Кольцо. Это… это и впрямь было кольцо королевы.
– Почему оно не светится? – Голос Малин вырвал меня из ступора.
Руны были мертвы. Она говорила, что кольцо на маскараде запылало золотым огнем, когда она оказалась лишь в нескольких шагах от него. Теперь же она погладила пальцем его край, а руны остались безжизненными и блеклыми.
– Попробуй надеть. – Я отдал кольцо ей и задержал дыхание, когда она надела его на палец.
Малин покачала головой:
– Ничего. Я ничего не чувствую.
Никлас раздраженно застонал и подбежал к нам.
– Покажи-ка. – Мгновение он изучал кольцо, а затем сомкнул вокруг него кулак. – Дайте минутку. У меня есть эликсиры, которые проявляют месмер на предметах.
Больше он ничего не сказал, просто убежал в сторону своих комнат с эликсирами.
– Он считает, это копия? – Элиза озвучила тот вопрос, о котором все мы думали.
Конечно же. Я пнул ножку деревянного стола, стоявшего возле стены, и отвернулся, положив руки на бедра. Имело смысл, что Ивар разбросает по королевству подозрительные кольца, чтобы нас выманить.
– Я должен был это предвидеть, – пробормотал я.
Нежная рука Малин скользнула вокруг моей талии, и вот уже она обняла меня сзади.
– Откуда ты мог знать, что такая вероятность существует?
– Потому что я и сам бы именно это и сделал, чтобы враг попался на удочку. Выставил бы напоказ именно то, что ему нужно.
Малин поцеловала меня между плечами. Я повернулся, чтобы прижать ее к боку, а затем поцеловал ее в лоб. Ее присутствие притупляло отчаяние от моего собственного провала до ноющей боли.
Никлас вернулся секунду спустя. Он посмотрел мне в глаза и покачал головой.
– Всего лишь стекляшка.
Мои глаза затянуло тенями, когда эмоции сплелись в груди тугими узлами.
– Теперь мы знаем, – сказал Вален, поднимая руку. Он явно этим призывал меня сохранять спокойствие. – Есть и фальшивые кольца. Нам все еще нужно отыскать настоящее, но теперь, зная, с чем мы имеем дело, как нам это провернуть?
– Ник, а можем ли мы как-то использовать эти вынюхивающие месмер эликсиры? – спросила Това.
– Я могу приготовить еще, – сказал он, – но они должны вариться не меньше двух недель.
– А тем временем мы придумаем другой способ найти настоящее кольцо. Пожалуйста, боги, что угодно, лишь бы выйти наружу, – сказал Халвар.
Некоторые засмеялись.
– В любом случае Малин – сама эликсир, – сказал Бард Штром. Брат Малин весьма хитро расставил ловушки вокруг Скиткаста. Ямы-западни для скидов или растяжки, запускающие спрятанные стрелы. Когда остальные уставились на него, Бард покраснел и продолжил:
– Я хочу сказать, она же пробуждает кольцо. Если мы найдем кольцо, просто принесем его ей – и узнаем.
– Да, – добавил Линкс, – но их ведь могут быть дюжины. Сотни.
Бард пожал плечами и забросил в рот пригоршню орехов из миски.
Так каков же план? Пытаться выцепить настоящее кольцо в море подделок? Умереть с голоду во время морозов? Как нам сделать следующий шаг и как мне устроить все так, чтобы Малин при этом не погибла?
Если бы Ивар не знал, что Хоб – наш союзник, то я бы снова воспользовался им в качестве ключа к низам. Уж конечно, какой-нибудь жулик или вор в трущобах знает что-то о том, что задумал Ивар. Они могут даже знать, где хранится кольцо.
Преступники бывали весьма полезны, даже скиды иногда использовали мошенников в качестве информаторов, и…
Сердце в моей груди пропустило удар. В голове сложилась идея. Мне становилось все теплее по мере того, как каждый шаг вырисовывался, каждая вероятность прояснялась.
Я старался. Боги, я старался, потому что в комнате была Элиза, но, пока мой разум вертелся, пока кусочки плана вставали на свои места, улыбаться было так же естественно, как дышать.
– Я знаю этот чертов взгляд. – Раум ухватил Линкса за плечо, впившись в меня глазами, и затряс своего товарища-Крива. – Планы. Он строит планы.
Голова Халвара привалилась к стене:
– Наконец-то.
– И какие же мысли ты плетешь, Повелитель теней? – прошептала Малин.
Я поднес костяшки ее пальцев к губам, затем вновь обвел взглядом комнату.
– Нужно многое сделать. Есть кое-кто, кого я давно собирался навестить. Кто-то, кто мог бы знать, что происходит за этими стенами. Этот визит я долго откладывал.
– Кто наша цель? – спросила Това.
То же тугое, почти ошеломляющее давление сжало мою грудь. Ощущение, которое появлялось всякий раз, когда шаги нашего танца начинали складываться воедино. Нам нужно было поговорить с человеком, который знал, как обращаться с обеими сторонами меча. Мужчиной, которого можно было прогнуть, но никак не сломать.
Я не ответил Тове, просто вернулся на свое место рядом с Малин и подбавил в улыбку жестокости.
– Грузите корабли. Возвращаемся в Клокглас.
