Kitabı oku: «Община Северного леса»
Глава 1
Северные волки не были легендой, хотя для большинства из нас, жителей Южного города, носили образ неизвестной, далекой опасности. Настолько далекой, что и не опасности вовсе. Меня зовут Виктория Райсс, и для меня волки настолько реальны и совершенны, что не могу дождаться увидеть хотя бы одного из них в живую. Как в тринадцать лет заболела ими, увидев старый документальный фильм, так и решила связать с ними свою жизнь. Родители были уверены, что перерасту это увлечение: мы живем на Юге, у нас пляж и океан, а волки – далеко на Севере, но последние шестнадцать лет были посвящены их изучению. Сначала прочитала все, что есть в свободном доступе в библиотеке – дождаться не могла совершеннолетия, чтобы пустили в секцию для взрослых, где была представлена более серьезная и полная информация о военных испытаниях, из-за которых, как считается, и мутировали обыкновенные волки в огромных и злобных чудовищ. Потом я поступила на биологический факультет Главного Университет Южного города, магистратура – специализация в этологии. И курс ветеринарного дела – для души и спокойствия родителей.
Три года назад я вошла в экспертную группу Ассоциации молодых ученых, которые не хотели останавливаться на теории, а стремились применять знания на практике и расширять их благодаря настоящей встрече с животными. Этими великими животными – Северными волками.
Пятнадцать лет назад экспедиция в Северные земли провалилась, обернулась трагедией – из двадцати человек из леса в Северный город дошли только двое, а домой, в Южный город, не вернулся никто. Чтобы получить разрешение на "поход" нам потребовалось два с половиной года постоянных собраний, тонны предоставленных бумаг и доказательств. Пусть официально программу и заморозили – фанаты своего дела остались, и основная подготовка началась сразу после катастрофы.
От нас требовались не только знания в биологии и этологии, но и прекрасная физическая подготовка – после прохождения Первого поселения, нас ждал только мороз, снег, непроходимый лес. И Северные волки.
– Эй… Вик… почему не спишь? – из мыслей о завтрашнем дне меня вырывает тихий, слегка хриплый ото сна голос Алекса.
Так погрузилась в себя, что взгляд перестал фокусироваться на записях в конспекте, несколько раз моргаю и поворачиваюсь к парню. Ложились мы, конечно, вместе, только я так и не смогла уснуть – вернулась за стол и стала вновь пролистывать книги под светом лампы.
– Прости, свет мешает?.. Не могу уснуть, решила почитать еще… – улыбаюсь, глядя на него – чуть помятого, лохматого, зеленоглазого… Вот бы и я была такой же спокойной, как он.
На первом собрании Ассоциации я познакомилась Александром Митчеллом, который, хотя и был младше на три года, вошел в экспертную группу раньше меня. Очень талантливый этолог, на мой взгляд – гениальный. Тогда я ничего о нем не знала – он был парнем, который просто уступил мне место на первом ряду, поняв по горящим глазам, что мне необходимо именно оно, а потом просто подставил стул рядом для себя. С тех пор на всех собраниях мы сидели вместе. А вскоре и просто стали – вместе.
– Не знаю никого, кто бы знал о Северных волках больше тебя. Хватит читать, иди сюда, – он откидывает край одеяла, приглашая меня вернуться в кровать. Выключаю свет и охотно ложусь рядом. Парень тут же обнимает меня, и мгновенно чувствую спокойствие, хотя по-прежнему взбудоражена завтрашним днем. На самом деле, если кто и знает больше меня о Северных волках, так это Алекс. Какое счастье, что он будет рядом в этой экспедиции.
– Отдохни сейчас… эта порода – совсем не то, что мы видели раньше. И то, что мы о них знаем, может сильно отличаться от действительности. Точнее, я уверен, что отличается.
Казалось бы, он говорит о довольно страшных вещах. Но в нем столько уверенности, что меня они не пугают.
– Думаешь, они продолжили мутировать? – мое сердце бьется быстро, но не от страха, а от предвкушения открытия. Они стали еще больше? Интересно, доходят до двух метров в холке? Еще умнее? И еще злее?
– Скорее всего. Я думаю, все что мы о них знаем – это результат изменений после военных испытаний. И неизвестно, остановился ли процесс в той точке или продолжился, или, может, в силу мутаций у них стало рождаться стерильное потомство, и они вымерли…
Знаю, что такое тоже возможно, Северные волки, как Йети, просто миф, первая экспедиция могла погибнуть из-за тысячи разных причин в снежном лесу.
– Надеюсь, это не так… – не могу скрыть расстройство в голосе, которое возникает от одной мысли об этом. Вся жизнь волку под хвост…
– И я! – Алекс целует меня в макушку и прижимает к себе крепче, – девушка любимая сказала, что выйдет за меня, только когда Северного волка увидит. Если они вымерли – у меня серьезная проблема…
Смущенно улыбаюсь, радуясь, что он не видит моего лица. Когда-то давно Северные земли называли "Канада", вид волков, который был там распространен – койоты. Любимый вид Алекса – слушала я о них давно и много и не сразу отследила, что все последние рассказы парня исключительно о том, что они живут в парах и семьями, в отличие от обычных волков, которые предпочитают более многочисленные стаи. К предложению оказалась не совсем готова. Моим главным событием в жизни была экспедиция в Северный лес, я ею грезила с детства. Альбом, в котором другие девочки собирают вырезки из свадебных журналов, у меня был наполнен картинками обычных волков, рисунками Северных волков, подробностями неудавшейся экспедиции.
– Алекс, ну, я же не так сказала… – мы банально можем не вернуться из своего "путешествия"… не знаю, аргумент это "за" или "против". Какая разница под какой фамилией умирать, если мы будем делать это вместе? – я люблю тебя.
– И я тебя очень сильно. А завтра мы начнем вершить историю…
В любом случае, умру ли, выйду ли замуж, но перед этим я увижу Северного волка!
Ровно в шесть утра мы слышим звонок в дверь. С улыбкой бегу открывать, ведь знаю, что это Кэтрин, моя лучшая подруга. Только она в шесть утра приносит горячий кофе: у ее родителей своя кофейня, что дает ей преимущества и возможность получать вкуснейший кофе до открытия.
– Доброе утро моей сладкой парочке волков, – мы обнимаемся, приветствуя друг друга. Кэт единственная в нашей группе, кто преследует не научные цели экспедиции. Ее интерес – журналистский. Попасть к нам ей было сложнее всех, тем более практически в обход Ассоциации, но ее писательская натура, тяга к авантюрам и упрямство не оставили комиссии и шанса. Сначала я думала, розовые очки разобьются на физических тренировках, но Кэт не отступала. Ставила палатку, карабкалась на деревья, разжигала огонь ловко, хотя потом и жаловалась на сломанные ногти.
Эта приверженность идее и нежелание сдаваться ни перед чем помогали нам понимать друг друга с полуслова. Она хотела написать роман про экспедицию и любовь в реалиях походной жизни и была готова терпеть любые суровые условия и опасности. А я хотела встретить величайшее создание природы и узнать его тайны, хотя это создание и могло убить меня за три секунды. Такие мы подружки, которым недостаточно спокойной жизни в городе.
Алекс же был ученым до мозга костей – он хотел поймать и изучить Северного волка ради науки и людей, даже взял курс по генетике. Конечно, объективно говоря, цель благородная и осмысленная, но и самая безумная, по факту. Посмотреть одним глазком, сделать заметки, получить новые данные и оставить животное в своей среде обитания еще куда ни шло, но поймать и довезти до Южного города… И кто из нас больший фантазер? Хорошо, что рядом буду я и еще десяток человек, чтобы помочь.
Так наша сумасшедшая троица и направилась к главному зданию Института, по пути уговаривая Кэт позвать к нам в машину Марка Джонсона четвертым. Марка я называю "специалист по выживанию в экстремальных условиях". Любовь к походам ему привили с детства. Когда мы уходили в наши тренировочные лагеря, к нему всегда можно было обратиться за советом или получить помощь. Кажется, в лесу его ничто не способно удивить. Но несмотря на огромное количество историй, которые он накопил за жизнь, болтать он особо не любил, как не любил быть в центре внимания. Эта скромность, мне кажется, и покорила нашу Кэтрин. А еще каштановые кудри и темно-зеленые глаза.
Перед главной площадью Института уже много людей к этому часу. Официально мы попрощались с родителями вчера за ужином, я говорила им, что приходить сегодня не нужно: слишком рано, но Мэган и Мартина Райсс переубедить было сложно, поэтому вижу их почти в центре площади в первом ряду. Упрямство наша семейная черта, и я рада, что они сейчас здесь. Потому что теперь, помимо восторга от предстоящей поездки, все-таки чувствую страх.
Эта встреча может быть последней, если быть реалистичной.
Успеваю только кратко обнять родителей, прежде чем нас просят выстроиться для групповой фотографии.
– Я знаю, о чем ты думаешь… – говорит через улыбку Алекс, обнимая меня рукой за плечо и глядя в камеры журналистов. Он, конечно, потрясающе чувствует – меня нервирует количество людей, которое собралось. Достаточно было бы родных и близких, согласна еще на двух фотографов из газет, так здесь же еще зеваки… Странно, мне должно было быть приятно, что общественность волнует наша экспедиция, но мне скорее неловко.
– Первую группу тоже так фотографировали, – старательно улыбаюсь, чтобы выглядеть на фото красиво и естественно, ведь… – и это были их последние фотографии, – как ни крути, каждый волей не волей сравнивал нас с пропавшей экспедицией. На лицах читались вопросы: "Кто из них вернется?" "В каком состоянии они вернутся?" "Сейчас Северные волки, а потом – Йети?"
Кто-то сможет рассказывать истории своим детям, как провожал группу сумасшедших ученых.
– Неправда, они наверняка делали разные фото по пути как все обычные люди, – спокойствие Алекса – его козырь. Точнее, умение держать лицо. Я также его отлично чувствую, он тоже волнуется. Смотрю на него, наплевав на окружающих фотографов, и парень поворачивает свое лицо ко мне, – обязуюсь фотографировать тебя по пути, пока ты спишь и пускаешь слюни на подушку.
– Я не пускаю слюни! Что за клише, – не выдержав, фыркаю и улыбаюсь. Это первые кадры, где моя улыбка искренняя и даже счастливая.
Через 5 минут вокруг нас остаются только семьи – Мэг и Мартин Райсс, родители Алекса – Моника и Джон Митчелл. Мистер Митчелл наказывает сыну заботиться обо мне, и это правда выглядит очень мило. Мой отец говорит парню тоже самое. Матери просто желают нам быстрее вернуться в целости и сохранности. Думаю, они надеются, что экспедиция развернется обратно на половине пути.
В тот момент, когда слышится ворчание на предмет того, что все люди как люди женятся и живут счастливо, а мы мчимся на Север, чтобы нас живьем съели, Кэт зовет меня по имени и машет в сторону профессора Холл. Мысленно благодарю ее.
Время споров прошло давно. У родителей была надежда, что я встречу мужчину, который привяжет меня к Южному городу, мне станут не нужны Северные волки. Но я встретила Александра Митчелла, который поддерживал меня во всем, верил в меня сильнее, чем я сама, и был одержим опасными существами так же, как и я. Наверное, ему в пару аналогично хотели девушку домашнюю и спокойную, которая бы тихо ждала его дома с едой и уютом, а не Викторию Райсс, которая соревновалась с ним кто быстрее и выше заберется на дерево. Мы вместе занимались, тренировали свою ловкость и силу – от этого в будущем зависели наши жизни, которые мы планировали соединить после возвращения из Северных земель. В конце концов обе стороны все осознали, смирились, приняли. Знаю, что мои родители души не чают в Алексе, видя его отношение. Как мне небезосновательно казалось, чета Митчеллов относилась ко мне так же.
Обнимаю родителей крепко, целую в щеки напоследок. Обещаю выйти на связь, когда мы будем в Северном городе. А затем, когда вернемся из лагеря у озера Бивер. У меня нет уверенности, что мы даже доберемся до лагеря, но в глаза матери смотрю спокойно и уверенно.
– Через пять дней мы в Северном городе, два дня на подготовку и выходим в лагерь. Через семь дней обратно – с результатами или без них. Все будет хорошо! Люблю вас!
Мы отходим к нашей группе, однако вижу, что родители не спешат домой. Наверное, будут смотреть до последнего, пока наша небольшая автоколонна не скроется за поворотом.
Переключаю внимание на свою команду – двенадцать специалистов, включая меня. Три машины по четыре человека. От нашей сплоченности, согласованности действий зависит успех всей операции и возвращение домой. Хорошо, что мы давно друг друга знаем, провели много времени вместе, и сюрпризы каждого уже давно не являются таковыми.
Мой взгляд останавливается на Эмилии Холл, невысокой женщине чуть за 50 лет, спортивной брюнетке с голубыми глазами. Волосы у нее красивые и блестящие, можно заметить серебряные пряди, которые ее не старят, а добавляют шарма, на мой взгляд. Профессор Холл биолог и руководитель нашей экспедиции. Она остается спокойной в любых ситуациях, всегда держит себя в руках, строга, но справедлива. Эмилия Холл не присоединилась к первой экспедиции пятнадцать лет назад только лишь потому, что за несколько дней до отправления сломала ногу. Не могу представить, чтобы она когда-либо плакала, однако предположу, что именно в тот день ее было не остановить. Лично я бы с ума сошла, если бы сейчас мне пришлось наблюдать со стороны, как все мои коллеги и друзья садятся по машинам и уезжают… даже с учетом того, как все закончилось тогда, много лет назад…
Беру Алекса за руку, переплетая наши пальцы. Свободной рукой за рукав притягиваю к себе Кэтрин, чтобы встала поближе. Отвергаю мысль и возможность поехать без них, как и жуткий сценарий, что они едут в Северные земли, оставив меня в городе.
– Послушайте, – профессор Холл берет слово, прежде чем мы отправимся, – пятнадцать лет назад на этом же месте стояли молодые ученые, исследователи. Они так же, как и вы, были уверены в своих силах и знаниях и хотели сделать множество открытий. Все мы помним, чем закончился их поход. Вы подготовлены лучше, но не думайте, что превосходите их. На Северной земле нас ждет неизвестность. Будьте спокойны, уверены и серьезны. Оберегайте друг друга. Мы безумно ждали этого дня, заслуга каждого из вас, что экспедиция состоится и начнется через считанные секунды. Но отныне я хочу, чтобы у вас было только одно безумное желание – вернуться домой в том же составе, – она обводит взглядом каждого из нас. В момент, когда смотрю несколько секунд в ее голубые глаза, чувствую уверенность, азарт, энергию и единство с лучшими людьми этого города, – По машинам.
Мы все улыбаемся, киваем друг другу. Последние объятия с родными, взмахи руками, воздушные поцелуи. Теперь готовы оставить Южный город, хотим этого горячо, сильно.
В первую машину садится профессор Холл, Джеймс Навелс, Линда Паркер и Майкл Рейнс. Джеймс и Линда уже были в Ассоциации, когда к ним присоединилась я. Можно сказать, что они с Эмилией Холл стояли у истоков нашей группы. Пятнадцать лет назад Джеймс и Линда были слишком молоды, чтобы присоединиться к походу, но все эти годы работали, чтобы сегодняшний день стал возможным. Если, условно, Эмилию можно назвать главой нашей группы, то Линда строгая мать, а Джеймс веселый папа. Он держит на контроле все организационные моменты, но умудряется не быть занудным, хотя дотошность, любовь к мелочам его базовые характеристики.
Майкл Рейнс – сын Эмилии – никогда не афишировал свои связи, возможно именно поэтому и носит другую фамилию, обладает аналитическим умом, сильным научным чутьем. Смело строит гипотезы и не менее смело их проверяет. Мне очень нравилось, что профессор Холл не выделяла его среди нас, относилась как к коллеге и часто прислушивалась к мнению, доверяя не только разуму, но и интуиции сына. На самом деле у него есть младшая сестра Клара, которая, конечно, хотела отправиться с нами, но ей всего четырнадцать лет. Когда осознали, что про отца Клары тоже ничего неизвестно, мы с Кэт переглянулись, отмечая, что профессор Холл полна сюрпризов, но никогда не обсуждали это вслух.
Вторую машину заняли близнецы Смит – Томас и Анна. Мы с ними учились на одном факультете, но в разных группах. Признаться, не общалась с ними, пока не встретила на отборочных в Ассоциацию. Тогда стало понятно, у нас есть общие не только интересы, но и цель. Томас – тихий и наблюдательный, Анна – более деятельная. Они всегда заботились друг о друге, и никогда не расставались – немного нездорово, возможно, но положиться на них можно было на все сто процентов. По началу их манера продолжать друг за друга фразы раздражала – будто двое взрослых объясняют тебе одну мысль, до которой ты не можешь додуматься сам. Но спустя время, когда начинаешь понимать, что близнецы Смит – это один гениальный человек, мозг которого Боженька разделил на двоих людей, все становится спокойно и ясно. Серьезно, если бы один человек обладал таким умом, как Томас и Анна на двоих, у человечества были бы проблемы не только с Северными волками. Обычно в фильмах так появляется крутой антагонист у супергероя, который хочет поработить планету.
К Смитам присоединилась Ханна Мур – яркая и энергичная, она биолог, обожает изучать поведение животных. Ханна легко находит общий язык с командой и всегда поднимает нам настроение. Наверное, тихим близнецам с ней будет не просто, но зато точно не скучно. Мы не называли ее Солнышком, только Солнечным зайчиком. Должна признаться, ее глубокий медный оттенок волос вызывал легкое чувство зависти и заставлял подумывать об окрашивании.
Четвертый в этой компании – Питер Грин – этолог с феноменальным чутьем, мне кажется, он понимает вообще любых животных. Ему легче находить общий язык с дикой природой, поэтому в этом противостоянии экстравертов и интровертов, Ханна будет в меньшинстве, но не думаю, что ей это сильно помешает. Питер очень добрый, немного застенчивый. Глядя на него, сразу проникаешься к нему симпатией. Когда он уходит, предпочитая общество лабораторных животных, ты остаешься с легкой грустью, как будто в гостях кот решил лежать не на твоих коленях, а на других.
Марк Джонсон занимает место водителя в машине со мной, Алексом и Кэтрин. Разумеется, наша писательница и не думает занять место сзади. Я совсем не против – смогу поспать на пассажирском сидении на плече моего парня. Сомнений было мало, что план подруги не сработает, но я все равно под впечатлением – с нами действительно едет Марк, не Майкл. Несмотря на замечательные отношения, Рейнсу наверняка хотелось отдохнуть от присутствия матери хотя бы в дороге. Тем более с Алексом они лучшие друзья. Но, видимо, у Кэтрин были свои рычаги воздействия на профессорского сына.
– Мне жаль, что ты поссорилась с Майклом, – произносит Марк, заводя машину. Я машу рукой через окно родителям и не сразу понимаю, что через зеркало заднего вида он смотрит на меня!
– Надеюсь, за время дороги вы помиритесь. Лес – не место для обид…
– А… да… какие обиды? Так, глупости… – Кэт смотрит на меня карими большими глазами и хлопает густыми ресницами, до меня сразу доходит, какие аргументы она использовала, – Спасибо, Кэт. Это все несерьезно, но с Майклом было бы неловко ехать в одной машине столько времени. И тебе Марк! Обещаю, мы будем не худшими попутчиками.
Марк улыбается и кивает – здорово, что на него можно положиться даже в такой выдуманной ситуации. Очень на руку, что он тактичный и не выспрашивает подробности, ведь я не такая отличная фантазерка как Кэт.
– Пустяки! Ты же знаешь, я ради тебя – на всё, – подмигнув мне, подруга поворачивается к водителю и заводит беседу с ним. Какая была бы драма, если влюбленного в нее Майкла Кэтрин просит поменяться местами с Марком…
Алекс едва сдерживает улыбку. Ему-то известно, что у нас прекрасные отношения с Рейнсом и в целом нет причин для ссор. Наверное, и ему хотелось бы ехать с другом, но он никакого недовольства не показывает, просто тихо посмеивается над изобретательностью мой подруги, Кэтрин Торрес, жгучей брюнетки, которая была романтичная, женственная, бывало, витала в облаках, но никогда не путала фантазии с реальностью. Разве что только иногда.
Ради тебя – на всё.
Сокровенная фраза, которая сначала прозвучала между мной и Кэтрин, еще в самом детстве. Она стала символом нашей дружбы и любви. Потом прозвучала от меня для Алекса как признание в любви. Он сразу все понял и сказал то же в ответ.
Когда машина трогается с места, у меня подскакивает сердце. Чувствую волнение, смешанное с радостью и страхом.
Алекс выглядит слегка задумчивым, умиротворенным, только глаза блестят азартно. Думаю, именно этот огонь в глазах и привлек меня. С какой энергией он делился своими целями и планами! И с какой убежденностью говорил, что мы должны быть вместе, а то, что он младше просто ерунда, по сравнению с будущим, которое нас ждет. Устоять было невозможно.
Последний взгляд в окно на родителей, взмах рукой, и мы сворачиваем на другую улицу, следуя за двумя машинами впереди. Раздается сначала шипение рации, а потом мы слышим голос Джеймса. Он напоминает нам план поездки, уделяя большее внимание сегодняшнему дню и распорядку – когда остановка для отдыха, по какому шоссе ехать, что на заправках лучше не есть, какие коды для экстренных ситуаций, что если сбивается навигатор (а он будет работать тем хуже, чем ближе мы к Северным землям), лучше использовать карту и так далее, и так далее.
Слушаю краем уха наставления, глядя в окно на улицы города, такого родного и любимого. Мимо проносились дома, магазины и кафе, я видела улыбающиеся лица горожан, которые не думали ни о каких Северных волках или походных приключениях. Спокойная жизнь, свои радости и цели, теплое солнце, ласковый океан. А мне не терпелось увидеть снег и горы. Город был уютным, безопасным, но меня влекла свобода и неизвестность.
Эта поездка изменит нас, а Южный город останется таким же, как и раньше.
Интересно, какой я вернусь сюда?
Вернусь ли я?
