Kitabı oku: «Его отражение», sayfa 3
Громкий сигнал машины вывел из ступора, и Ева перебежала дорогу. Разум все ещё отказывался верить: вот же она пропажа! Не галлюцинация, а реальный, прохладный на ощупь металл. Испуганная и потрясенная, присела на ближайшую лавочку у торгового центра. Радость от обретения таяла под суровым взглядом логики. Украшение просто не могло оказаться в кармане куртки. Во-первых, он был проверен тысячу раз, во-вторых, крестик оставался в ванной, на тумбочке. Она не могла представить, каким образом амулет переместился в карман, который ещё с утра мог похвастаться только небольшой горстью монет и старой подушечкой жвачки. Под ложечкой свернулся ледяной узелок.
Замочек цепочки долго не поддавался похолодевшим пальцам, но потом послушно застегнулся на шее. Ценная вещица спряталась за ворот кофты. Ева с силой провела руками по лицу, потёрла глаза. До сегодняшнего дня, сомневаться в собственной адекватности не приходилось. Но так как телепортацию и происки домовых исключила сразу, стало действительно страшно думать о ситуации. Настолько глубоко погрузилась в себя, что снова не заметила присутствие другого человека:
− Я удивлена, Ева. Как ты смогла меня обмануть?
Правду говорят – если день не задался с самого утра, то жди других неприятностей. Прямо перед ней, закрывая спиной скупое солнце, стояла Алессандра Покровская собственной стервозной персоной.
Как всегда, женщина выглядела безупречно. Светлое пальто, белоснежная блуза, черные брюки палаццо и лодочки – образ продуман до мельчайших деталей. Укладка и макияж дополнены нитью жемчуга на шее. А небольшая сумочка громко кричит о баснословной стоимости. Но вишенкой на торте стало безупречное презрение ко всему живому в глазах. Никто и никогда не подумал бы, что Алессандре исполнилось семьдесят шесть лет. На вид ей не больше сорока. Орехового цвета волосы – длинное каре, ни намёка на седину, минимум морщин. Она привычно высокомерна и неуловимо опасна. Хотя в облике никогда не было и намёка на агрессию. Более того, Покровская занималась благотворительностью и обладала прекрасными манерами.
Ева запомнила её как холодную и расчётливую хищницу, которая горло перегрызёт за малейшее подозрение в порче репутации семьи. Учитывая, что ни одного громкого скандала с Покровскими не связывали, можно сделать выводы. В своё время Алессандра чётко дала понять, что Ева категорически не подходит её внуку. Особенно акцентировала, что рассчитывать на нечто большее, чем место временной любовницы, не стоит.
Смотреть на Покровскую снизу вверх и против солнца Ева не стала. Поднялась с лавочки и ровно поприветствовала:
− Доброго дня, Алессандра. Рада видеть вас в добром здравии.
− Здравствуй, − намёк на улыбку, но холодные прозрачно-голубые глаза буквально пригвоздили девушку к месту, − не могу сказать, что рада встрече.
− Как всегда, − не удержалась Ева от шпильки, − чем обязана?
Последнее дело – робеть перед этой женщиной. Не унижалась раньше, не стоит и начинать. Но копчиком Ева чуяла – неспроста эта встреча! Можно даже догадаться о причине.
− Не ёрничай, − холодный приказ и еле сдерживаемая злость захрустела в голосе женщины. Золотова приподняла бровь и изобразила ожидание. Тянуть с претензиями Алессандра не собиралась:
− Верни крест моего внука, который украла с его тела!
– Крест? – удивлённо хмыкнула в ответ Ева и сложила руки на груди, в защитном жесте. Отдавать украшение не хотела, – Он же практически ничего не стоит! Неужели Покровские настолько обнищали, что собирают разную мелочь? Так давайте я вам ещё и серёжки свои отдам, помогу финансово, так сказать! Да и с чего вы взяли, что вещица у меня. Однажды мы это обсудили.
– Мы обе знаем, где украшение! – прошипела Покровская и неожиданно у самого лица Евы быстро проговорила: – уж не знаю как ты, мелкая дрянь, смогла меня обмануть. Но ты его украла! И я намерена вернуть, даже если придётся оторвать твои ручонки!
– О, переговоры даже не начались, а мы переходим к оскорблениям и угрозам? – чуть улыбнулась. Она прилагала массу усилий, чтобы не отшатнуться от разгневанной дамы.
Покровская секунду сверлила Еву взглядом, а потом взяла себя в руки, отошла на шаг и уже с деловым видом продолжила беседу, если так её можно назвать:
– Давай начнём сначала и пройдёмся по фактам. Мы обе знаем, что эта вещь – моего внука. Эрик придавал большое значение кресту, более того – это фамильное украшение. Наша семья хотела бы получить его обратно. Потому в твоих интересах пойти навстречу и решить вопрос мирным путём. Верни крест, Ева!
− Он принадлежит мне, – с полной уверенностью ответила девушка. В глубине души не дрогнула ни единая струна, – думаю, Эрик был бы не против.
Лицо Алессандры перекосило в гримасе отвращения. Женщина почему-то раз за разом теряла контроль, хотя ранее с ней такого не случалось. Чем так важен этот обыкновенный предмет? Пусть и отлитый из платины. Денежная ценность для этой семьи просто пыль, а уж фамильному значению Ева не поверила, чуя подвох. Разговор в подобном тоне вовсе отбивал охоту сотрудничать. И хоть была неправа в моральном плане – забрала самовольно украшение, врала на сей счёт – чувства сожаления не испытывала.
− Я заплачу. Сколько ты хочешь? – никакие деньги не превысили количество презрения во взгляде старейшины семьи
– Это бесценный подарок, Алессандра. От вашего внука, как символ наших чувств, – едкий ответ, – я не верну его.
Конечно, суть несколько приукрашена, но смотря как трактовать. Ведь крестик Ева взяла как напоминание, если не о любви, так о смерти. А то, что Эрик не мог изъявить свою волю вслух – дело десятое.
− Ты не была даже на похоронах. О чем вообще говоришь, какие чувства!
− А вы бы позволили приблизиться хоть на десяток метров? Ваша охрана и оцепление спокойно бы смотрели, как пришла какая-то нищая выскочка? – замечание женщины больно прошлось по незажившей ещё душевной ране, потому Ева тоже не смогла сдержать рвущееся обвинение. К её неудовольствию, наружу прорвались настоящие чувства. − Я любила Эрика. Вы знаете это, потому не отдам то, что нас связывает.
Правая рука нырнула за пазуху, и нагретый от тела металл выскользнул на свет. Крупный кельтский крест блеснул на солнце. Ева безмолвно наблюдала за сменой эмоций на лице оппонентки. Покровская застыла на миг, глаза потемнели, будто набежала тень, и воздух между ними пахнул морозом. Уши заложило, а потом появился тонкий писк, Ева тряхнула головой – ощущение такое, будто резко скакануло давление. Даже замутило слегка. Но проанализировать не получилось – Покровская вдруг молниеносно схватила цепочку в кулак, подтащила девушку к себе и едва ли не обнюхала крестик.
Звенья металла врезалась в шею, Ева попыталась оторвать от себя цепкие руки, но обнаружила, что Покровская гораздо сильнее. Невольно подалась вперёд, следуя захвату – Алессандре глубоко плевать на чьё-то удобство, она внимательно изучала подвеску.
− Пусти меня, ненормальная! – ещё одна попытка оторвать от себя пиявку ни к чему не привела, Покровская даже не пошатнулась.
− Не дёргайся, − холодный приказ, пальцами правой руки женщина почти коснулась крестика, и на лице мелькнула досада. Она тихо выругалась на немецком. Точнее это Ева решила, что женщина выругалась, ведь не поняла ни слова на этом грубоватом языке.
Будто в замедленном режиме, Ева наблюдала непонятные изменения мимики Покровской, миг растянулся, а звуки отдалились. Напряжённая челюсть и поджатые губы сказали о раздражении, а вот расширенные зрачки намекнули о ярости. Вот женщина фокусирует взгляд. Теперь видны колебания: придушить жертву сейчас, или пусть сначала страдает? По телу Золотовой пробежала дрожь, а в солнечном сплетении вспыхнуло горячим, тут же время вернуло свой бег. Шум с дороги и музыка у торгового центра ворвались в мозг, одновременно натяжение цепочки ослабло, и Ева смогла отшатнуться.
− Вы сумасшедшая?!
− Ты права, − отрывисто сообщила Алессандра, голос звучал громче обычного, дыхание быстрее, жесты нервные, − крестик принадлежит тебе! Черти бы тебя побрали, Ева!
− Что… Да в чем дело? – видеть Покровскую в таком состоянии не приходилось.
Ева вовсе считала, что это не живая женщина, а кусок льда, по ошибке имеющий семью и возможность свободно передвигаться. Потому странное и нелогичное поведение сбивало с толку. Даже нападение больше вписывалось в привычную картину, чем неожиданное признание правоты ненавистной Евы Золотовой.
− Как ты сумела обмануть меня? Почему я поверила тогда в больнице? – тем временем вслух рассуждала Алессандра и сделала шаг вперёд.
Невольная собеседница инстинктивно отступила, справедливо подозревая, что бабушка сошла с ума. Далее поведение стало ещё более странным – замысловатый жест пальцами и пристальный взгляд в лицо Евы, нездоровое внимание, расширенные зрачки. И что удивительно – люди вокруг не обращали ровным счётом никакого внимания на это. Ева огляделась – так и есть! Прохожие идут в нескольких метрах и даже не смотрят в сторону странной парочки. Тем временем Алессандра сделала какие-то выводы и воскликнула:
− Не действует! Теперь мне все ясно!
Несмотря на потрясение, Ева подумывала о том, чтобы вызвать скорую или попросту сбежать. Опыта общения с душевно больными за плечами не имелось, а уж если те агрессивно настроены – тем более. Медленно отступила, держа наготове руки – вдруг Покровская снова бросится. Видимо смерть внука пошатнула психику бабушки. Но неожиданно объект переживаний успокоился и элегантно поправил волосы, будто снова переключилась на иной образ. Женщина выдохнула и уже спокойно взглянула на Еву:
− Оставь крестик себе, дорогая. Он тебе ещё пригодится, поверь, − быстрым шагом Покровская направилась к чёрной машине. Водитель припарковался чуть поодаль и спокойно курил рядом.
Какой-то молодой человек выскочил из машины и поспешил открыть дверь перед хозяйкой. Охранник такой мелкий что ли? Ева проводила взглядом чёрный Rolls-Royce и облегчённо выдохнула. Ну и денёк! А ещё встреча с психотерапевтом впереди. Ева коснулась крестика и ироничный голос в голове хохотнул:
«Странно это все, а если вспомнить сериал «Сверхъестественное», то и жутко. Запасайся солью и дробовиком».
Тогда
– Ева
Красавчик выпускал дым колечками, растянувшись во весь рост на пледе. Кажется, клетчатую подстилку они умыкнули из кафешки. Так странно, в его компании, Ева редко задумывалась о том, что делает: просто жила, дышала полной грудью и с восторгом наблюдала, как живёт он. Вырваться из скучных границ, почувствовать пьянящую свободу с Эриком оказалось проще, чем наедине с собой. Нет, раньше тоже не была ханжой, не боялась крутых поворотов и имела кучу друзей – жизнь била ключом, но чего-то не хватало. Может – его? Улыбнулась, ощущая пресловутую лёгкость где-то возле пупка.
− О чем так загадочно улыбаешься?
− Думаю о мерзких бабочках в животе, − честно призналась Ева и цинично добавила: − всегда ненавидела это выражение. Ну, какие, к черту, бабочки? Печень почки и десяток метров кишок!
− О, да ты романтик, каких поискать, − хрипло рассмеялся Эрик, а у неё внутри с новой силой порхали они – бабочки.
− Вот! Опять! – шутливо возмутилась и ткнула пальцем в сторону веселящегося парня. Эрик поймал обвинительный перст и потянул на себя. Ева не удержалась и рухнула сверху, её длинные волосы рассыпались вокруг, скрывая парочку от всего мира.
− То есть я – источник твоих крылаток? – в глазах Покровского мелькнули искорки. Ева знала, что они значат, предвкушение вспыхнуло и потекло по венам. Этот циничный тип теперь не упустит момента, чтобы не подколоть.
− Вовсе нет…
− Врёшь, − поцелуй, жадные руки под летним сарафаном и мгновенно возникшее желание.
− Вообще-то мы в парке, и мимо нас ходят люди, − сообщила Ева и выпрямилась, сидя на нем верхом.
− На хрен их, − отмахнулся, но руки убрал и закинул за голову. Выглядел при этом невероятно довольно, − а как же бабочки?
− Иди ты… − фыркнула и достала сигарету из его портсигара.
Эрик носил стильные аксессуары. Внутри плоской серебристой коробочки были собственноручно свёрнутые сигареты. В этот раз табак пахнет ванилью – самый любимый из ароматов. Он чиркнул красивой зажигалкой и протянул огонёк Еве, сигарета у губ едва слышно затрещала. Рубиновый огонёк сверкнул и обнажил сероватый пепел, дым скользнул тонкой струйкой вверх. Раньше Ева только иногда баловалась курением, особенно не увлекалась. Но с Эриком сигареты стали чем-то невыразимо сексуальным, будто это особый ритуал, который нравился обоим. После секса, или утром, в чем мать родила на балконе с чашкой кофе, или в машине под музыку. Эрик любое обычное занятие превращал в нечто особенное. Ева не покупала сигарет. Всегда брала к него, подкуривала его многочисленными зажигалками. Выдыхала дым и ловила себя на мысли, что только в таком контексте курение кажется притягательным.
А ещё точно знала, что Эрику все это нравится. А прямо сейчас – чувствует симпатию попой, сидя на его бёдрах. Поёрзала провокационно, получила лёгкий шлепок и рассмеялась. Парень лениво наблюдал за ней из-под полуприкрытых ресниц. Наверное, они очень похожи на тех влюблённых идиотов, которые раздражают нормальных людей. Ну, те, парочки в первые месяцы отношений. Ева не стала озвучивать эту мысль – ещё один повод для стёба. Вместо этого скатилась с удобного насеста и полезла в сумку за блокнотом.
− Смотри, − раскрыла на середине, показывая карандашный набросок – Эрик, с обнажённым торсом, покрытым татуировками на фоне своего окна в комнате. За спиной виднеются тёмные крылья, губы сжимают сигарету. Его взгляд направлен на руки, которые держат что-то вроде светоча или клубка огня, − давно хотела примерить на тебя такой образ. Буквально с первой встречи.
Он взял блокнот, поднял над лицом и его губы дрогнули в улыбке. А потом присмотрелся, чуть удивился и даже принял вертикальное положение, рассматривая детали.
− Таким меня видишь? Занятно, − серьёзно взглянул художнице в глаза, − если бы сказал, что это близко к истине и потому удивительно, что бы ты подумала?
− Что Эрик Покровский невероятно самоуверенный засранец, − шепнула Ева ему в ухо и проказливо подула, − но я и так знаю что права.
Тихий смех в ответ, блокнот отброшен в сторону, и Эрик валит девушку на спину, нависает сверху, но взгляд по-прежнему серьёзный. Будто ищет что-то в ней, но находит только лукавую улыбку. Она коснулась рукой густых волос, черных с едва уловимой нотой теплоты, игриво дёрнула. Эрик чуть прикрыл глаза, а потом лёг рядом:
− Серьёзно. В моем роду были ведьмы.
− Правда? – Ева чуть приподняла брови, − твоя бабуля настоящая ведьма, без обид. Так что охотно верю.
− Какие тут обиды, − хмыкнул, переплёл их пальцы, − Алессандра всем своим видом демонстрирует истинную суть. Не злись, она всегда такая. Сколько её помню, буквально единицы удостаивались тёплого взгляда и похвалы. Единственная девушка рядом со мной, которая бабуле может понравиться – выбранная лично Алессандрой. Так уж сложилось, что наш род всегда продолжал династию независимо от пола наследника. Фамилия передаётся, и девочки из семьи никогда не отпускаются, их мужья принимаются в род. Именно потому и женили наследников с точки зрения выгоды. Каждый избранник или избранница должны быть одобрены старшими рода.
− А ты, неблагодарный внук, смеешь игнорировать рекомендации, − хихикнула. Несмотря на иронию, очень внимательно слушала Эрика.
− А я, как и мой отец, живу в двадцать первом веке и не следую глупым традициям. Особенно если они мне не нравятся, – ответил Покровский, но между бровей появилась едва заметная складка, – Несмотря на древние правила, у отца другие представления о том, как должно быть. Даже развестись умудрился. Хотя это первый случай вообще.
− И что же? Ты свою маму не видел?
− Я не помню ее, есть только фото. После развода они с отцом вообще не общаются. Соответственно понятия не имею как она и где.
− Так странно…
− Что именно?
− Ты рассказываешь мне о семье, хотя раньше уклонялся от этой темы, злился на мой интерес. Что изменилось? Неужели рисунок повлиял?
− Почти, − Эрик улыбнулся одним уголком губ.
Он действительно избегал подобных разговоров и довольно грубо обрывал любые вопросы. Сначала Ева обижалась, но потом привыкла и лишь изредка пыталась аккуратно выведать хоть что-то. Но Эрик верен себе, сохраняя молчание. Интуиция работает хорошо, потому Ева умудрялась задевать какие-то струны в его душе и делать правильные выводы на ровном месте, без точных данных. Эту удивительную способность Эрик имеет в виду, на всякий случай.
И вот опять – рисунок… Ева снова зацепила что-то, будто выуживая информацию из инфополя вокруг, из эфира. Потрясающая девушка. Настолько, что Покровский решил для себя – никто больше не будет ею владеть, ни на кого больше не посмотрит таким влюблённым взглядом. С первого же мгновения, Ева принадлежит ему, теперь главное донести эту мысль до красивой белокурой головки. Но аккуратно. А бабушка? Ей тоже придётся смириться.
− Так что там про ведьм? – вырвала его из круговорота мыслей.
− Веришь в мистику? – задал неожиданный вопрос Эрик, заглянув в голубые глаза.
− Это в полтергейстов, экзорцистов и йети? – рассмеялась, − Нет. Люди, которые утверждают, будто встречали данных персонажей, нуждаются в профессиональной помощи психиатров. А те, кто верит экстрасенсам… − Ева вздохнула тяжело и утрированно, мол, с ними все тоже ясно. И объяснила: − Ну, Эрик, согласись – ребята просто умеют хорошо зарабатывать деньги. Просто взгляни на шоу, странные статьи и якобы реальные видео на YouTube. Зарегистрировали они НЛО, ага. А какая-то бабка порчу навела и корова издохла, а вон та ведьма в телеке не таблом торгует, а силы имеет. Три ха-ха! Её физиономия как раз на плакатах рекламных, видел? Брюнетка с сиськами пятого размера.
− Видел, − покладисто согласился, сдерживая смех, − действительно неплохо зарабатывают, научившись создавать шоу.
Покровский слушал рассуждения и загадочно улыбался. Речь становилась все более саркастичной. Неужели действительно злится на этот маскарад? Видимо, да. Ева непосредственна и честна в своих реакциях, насколько это возможно. С близкими людьми не притворяется, и мысли не расходятся с действиями. Опять же – насколько это возможно, в современном мире.
Однажды Эрик был потрясён до глубины души – эта невозможная девушка купила пакет еды и отдала бомжу у своего дома. Её не смутил ни запах, ни социальное дно мужчины. Оказалось что, они здороваются при встрече и обсуждают последние новости, будто старые друзья. Честная симпатия к бомжу – это вообще возможно? А вот изобразить хотя бы частично похожие чувства к Анжелике – подруге Эрика – это выше сил, ага. Аргументирует антипатией с первого взгляда. А раз так, то изображать счастье от знакомства не имеет смысла. Достаточно обычной вежливости. Саркастичной. Кто ж знал, что Ева может быть такой стервой?! Не то чтобы настаивал, но из интереса спросил, откуда такой холод между двумя красивыми девушками одного возраста? Получил категоричный ответ, что у них все хорошо, и он себе все придумал. При этом, регулярно имел удовольствие наблюдать ехидные пикировки при их встречах.
Вот и сейчас Ева совершенно честно и главное – прицельно высмеяла балаган, который происходит вокруг современной мистики. И не поспоришь, черт побери!
− Так ты веришь в это? – недоверчиво уточнила.
− В это не верю, − выделил интонацией слово Эрик и замолчал под ироничным взглядом. Правда думал совсем не о том: как удивительно – Ева совершенно не похожа на классических блондинок и это невероятно привлекает.
− А во что же? – почему-то шёпотом спросила и наклонилась поближе.
− А если скажу, что сам сталкивался с тем, что ты высмеяла? И я не про шоу…
Глава 3
Сейчас
– Ева
Прошло 6 месяцев после аварии
По кухне плыли густые облака дыма, но окно открыть не было сил. Страшно даже сдвинуться с места, включить свет, повернуться спиной ко входу. Хрустальная пепельница полна окурков, один из них исходит тонкой сизой струйкой ядовитого дыма. Рядом на столе – стакан наполненный джином и полупустая бутылка. Девичьи пальцы с коротко обрезанными ногтями сжаты в кулак – только так незаметна дрожь.
Бархатистый вечер опускается на город, с каждой минутой сердце Евы стучит все громче, перебивая даже навязчивый шёпот в ушах. К слуховым галлюцинациям привычная, но подавить страх не удавалось, когда сгущались тени по углам. Ещё немного и они оживут, потянут свои липкие щупальца, чтобы вытянуть все страхи из души. Нежно отряхнуть, приголубить и оживить – тогда Ева потеряет ориентиры и не сможет отличить явь от нави. Девушка достала ещё одну сигарету и закурила, глотнула отвратительно тёплый джин и сардонически усмехнулась, глядя, как розоватый свет заката неотвратимо меркнет.
− Ну, давай, выходи сукин сын. Я жду.
Один длинный глоток из стакана, долила из бутылки и услышала привычный тихий смех. Издевательский и предвкушающий. Всё, Он здесь.
«Вот и настал момент, когда едет крыша. Выпьем же за это! – ехидно прокомментировал голос внутри».
По щеке скатилась слеза, но губы продолжали кривиться в гримасе – саркастичная улыбка и горечь во рту. Липкий ужас сжимает радушные объятия – Ева безоружна перед собственным безумием.
Воздух стал холоднее, тени пришли в движение, девушка затянулась сигаретой и выпустила струйку дыма. Но вместо того, чтобы рассеяться, дым сгустился, собрался в длинную гибкую змею. Она свернулась кольцами и медленно парила под потолком симметричной спиралью. Но стоило Еве несколько попривыкнуть к фантасмагории, как полупрозрачный дым сжался в тёмную кляксу и превратился в многоногого паука. Весьма материального – он звучно шлёпнулся на пол. Блондинка судорожно подобрала под себя ноги, сжалась на диванчике. Всё тело покрылось мурашками, а из горла вырывался тонкий крик на одной ноте. Паук зашипел, захихикал, а со стороны коридора послышались мягкие шаги, паркет скрипнул. Но тьма в дверном проёме была настолько густой, что движение только угадывалось.
Мерзкое насекомое поползло в её сторону, стремительно делясь на сотни таких же уродцев, размером с ладонь. Девушка не выдержала – разрыдалась от страха, предполагая исход. Они со скребущим шорохом расползались по кухне и подбирались ближе, но её взгляд был прикован к дверному проёму – там стоял силуэт. Высокий, угловатый, с непропорционально длинными руками. Старый знакомец. Ему не требуется даже прикасаться, чтобы сжать длинными когтями сердце жертвы. В груди закололо, пульс дёрнулся. Больно, как же больно! Ева снова закричала, выгнулась и упала на пол, пауки отшатнулись единым фронтом. Но широко распахнутые глаза не видели их – монстр приблизился, присел рядом. Когтистая чёрная рука, любовно огладила спину жертвы, замерла, а потом вонзилась в позвоночник. Ева заскребла ногтями пол, а пауки бросились к ней.
Каждый раз кошмар обрастает новыми подробностями. ОН не повторяется, возвёл ужас в ранг искусства. Смакует эмоции, наблюдает за агонией разума, который тщетно борется с иллюзией, пытаясь спасти хозяйку.
На пике, когда сердце почти остановилось, все закончилось – тело расслабилось, пульс выровнялся, а окно на совершенно пустой кухне с грохотом распахнулось. В помещение ринулся свежий воздух, развеивая сигаретный дым.
Ева перевернулась на спину, выравнивая дыхание, холодными руками вытерла слезы. А потом неловко встала, держась за стол, глотнула джина прямо из бутылки и хрипло засмеялась:
− Вот ты и тварь! Отпусти меня.
− Неужели снова надоело играть? – тихий шёпот и силуэт в дверном проёме шевельнулся, подался вперёд. Ева не хотела видеть жуткую морду, где сияет знакомая синева глаз, но не отвернулась. Стоило ему сделать шаг вперёд, как девушка ринулась прочь, инстинкт гнал подальше. Споткнулась и упала под окном.
− Нет! – замотала головой, и вжалась в батарею.
Слышала его шаг, чувствовала, как останавливается рядом, садится и могильное дыхание касается её лица. Ледяная когтистая лапа трогает колено и оттуда волнами растекается боль. Все естество вопило от страха, но девушка не открыла глаз.
− Взгляни на меня, Ева… − шёпот, оглушительный, он подстёгивает сердце, которое стучит в горле.
− Нет… − заскулила, − это все иллюзия, это неправда!
Снова повеяло разложением, казалось, если сейчас она откроет глаза, то это будет конец. Самый настоящий конец рассудку, после этого не будет ничего – ни надежды, ни жизни. Будет бесконечный ад.
***
Чувствительность вернулась не сразу. Наверное, потому не сразу пришло осознание, что кто-то трясёт Еву за плечо и зовёт по имени. А потом этот нехороший человек плеснул холодной водой прямо на голову. Она задохнулась от резкого контраста и очнулась. Не получалось открыть глаза – разум отказывался воспринимать реальность и панически кричал. Нельзя смотреть. Ни в коем случае, нельзя смотреть!
− Ева! – несильная, но отрезвляющая пощёчина и девушка окончательно пришла в себя.
Перед ней на коленях стоял Даниэль, на лице написано нешуточное беспокойство. На кухне горит свет, рядом валяется запасной комплект ключей, который хранился у друга дома. Тут же – пустая чашка, из которой плеснул воду. Смуглый от природы парень, слегка побледнел, длинные дреды в беспорядке, будто он их нервно дёргал – дурная привычка.
Судя по виду спасателя, Еве следует объясниться. Бросила взгляд на стол и поморщилась – рассыпанные окурки из пепельницы, почти пустая бутылка джина. Выпила его не за один раз, но впечатление то ещё.
− Что случилось? – Дан аккуратно помог подняться, но её тело затекло, потому стоять нормально не получилось. Дан отнёс на кровать. Потом ушёл на кухню, шуршал по полкам в поиске чашек и чая.
− Итак, внимательно слушаю, дорогая подруга. Сейчас рассказываешь все с начала, и мы вместе думаем, как с этим дерьмом быть, – заявил её персональный кубинец, когда вернулся с двумя чашками чаю. Тон его был не предполагал никакого сопротивления.
− Меня преследует призрак Эрика, − после паузы сообщила Ева, с некоторым наслаждением наблюдая, как глаза парня приобретают форму идеального круга, а брызги чая разлетаются вокруг. Даниэль откашлялся, она даже постучала друга по спине и добавила: − или у меня поехала крыша.
− И как долго это происходит? – напряжённо уточнил, отставляя чашку. Судя по всему, ожидал иного ответа – алкоголизм, наркотики или прилёт инопланетян, – говорила со своим терапевтом?
− Я перестала ходить месяц назад, – спокойный ответ и уже больше серьёзности в глазах, – Не могу. Недель пять, как не могу. Мои кошмары выбрались в реальность, Даниэль. И я не знаю, что с этим делать.
Друг не смеялся, как подсознательно ожидала. Он сложил руки в замок, с силой сжал пальцы, потом медленно разжал, собираясь с мыслями. Ева молчала, не мешая человеку усвоить бред, который озвучила.
Снова потянул руку к длинным дредам – его любимая причёска последние годы. Надо признать, что они к экзотической кубинской внешности очень шли. Темные жгуты украшают металлические вставки, длина ниже лопаток позволяет собирать разные причёски. И в целом образ получался яркий, пиратский даже. А если добавить ко всему испанский типаж – брюнет, чёткие скулы, пухлые губы, красивая челюсть и щетина… Девушки буквально преследовали темноглазого красавца. А любвеобильная натура не позволяет обидеть ни одну, потому он улыбается, говорит комплименты и очаровывает всех дам в округе. Пока конечно не придёт Кира и не пригрозит оторвать ему все, что ниже пояса.
Но сейчас Даниэль не улыбается, он предельно серьёзен. Никакого легкомыслия, которое может сбить с толку, если плохо знать парня. Густые брови сошлись на переносице, барабанит пальцами по коленке, старательно укладывая в голове факты.
Сложно его не понять – полгода назад она первая сдала бы себя психиатру. Потому что сверхъестественного не существует! Если человек видит призрака, он нуждается в медицинской помощи. Так Ева думала. А сейчас сложно сказать. Это коснулось её лично. Если считать себя здоровой, а раньше на психику не жаловалась, то вокруг происходят паранормальные явления. А если же такого быть не может, то выход один. И он категорически не нравился.
Даниэль поставил свою чашку на тумбу и наткнулся взглядом на соль. Да, это наивно, но Ева оставила рядом с кроватью соль. Ведь есть миф, будто минерал защищает от злых духов. Или это про ведьм? Впрочем, какое имеет значение, если все равно не помогает! Друг видимо сделал для себя какие-то выводы, придвинулся ближе и ободряюще сжал ладонь.
Он подмечал некоторые мелочи, которые сильно взволновали – у Евы дрожали губы, в глазах таился ужас, даже волосы будто потускнели, осунулась, синяки под глазами. Сейчас напоминала человека на грани морального истощения, за гранью.
− Что именно ты видишь?
− Он везде. В зеркалах, во тьме, во снах, у меня за спиной. Дан, я перестаю отличать явь ото сна. Не всегда понимаю, сплю или нет, − тихий ответ, голос чуть хриплый, полный боли, − знаю, что звучит дико, но он пришёл за мной.
− Продолжить то, что делал при жизни?
− Отомстить за свою смерть, Даниэль.
− Ты не виновата.
− Нет, виновата! – твёрдо перебила, взглянула в его глаза, − ты не знаешь, что там было. Но это я не спасла Эрика. Не помогла.
− Ты не Господь Бог, дорогая, − друг наотрез отказывался верить в то, что она могла навредить человеку, − ты не в ответе за идиота, который презирал ремни безопасности!
− Тем не менее, он здесь.
− Поэтому начала пить?
− Алкоголь притупляет восприятие, так легче, − нахмурилась, снова сжалось горло и накатили слезы. Во что она превратилась? Что вообще несёт?
− Почему опять молчала? – мягко укорил друг, − неужели я и Кира не откликнулись и не пришли на помощь? Ты не должна оставаться один на один с собственным ужасом.
− Ты мне веришь? – детская надежда в глазах.
− Верю, Ева, верю, − Даниэль крепко обнял и она разрыдалась горько, от облегчения и отпускающего страха, − поплачь. Помни, ты не одна, стоит только позвать. Не нужно бояться, что мы отвернёмся. Пожалуйста, Евушка, поверь – мы рядом.
В эту ночь Даниэль остался с ней, заказал еду, убрался на кухне, отчитался по телефону перед Кирой, что все хорошо. Подруга гостила у родителей за тысячу километров и не могла приехать, но очень переживала и порывалась прилететь первым же рейсом. Вместе убедили, что такой необходимости нет, пускай проведёт отпуск в родном городе. Даниэль не выключал свет и лёг спать рядом с Евой. Она не могла разжать руки, отпустить его, боясь утратить свою реальность.
Друг убедил снять крестик Эрика и вынести в другую комнату:
− Мне кажется в этом дело. Давай оставим его хотя бы за стеной.
