Kitabı oku: «За гранью грехов», sayfa 3
– Узнаю, все тот же фирменный властный тон Кингов. Меня от него тошнит. Ты совсем не изменился. Уверена, как и твой отец. Когда вы уже поймете, что земля не вертится вокруг вас двоих, – опускаясь на стул, воинственно скрещиваю руки на груди. Бесцеремонно закидываю ноги на стол, любуясь тем, насколько омерзительно выглядят тяжелые «Гриндерсы» на фоне белоснежной скатерти.
Достаю сигарету, не глядя на Кинга. Не интересуясь, можно ли здесь курить. Мне плевать. Хочу обратно, в свой иллюзорный бронированный танк и безопасность. Дым от сигарет создаст кокон, в котором я спрячусь, и этот ублюдок ни за что до меня не дотронется.
В тот момент, когда мои губы едва касаются фильтра, Дэниел резко выхватывает сигарету из моих пальцев. Опешив от такой наглости, поднимаю на него возмущенный взгляд и тут же внутренне уменьшаюсь в размерах. Становлюсь пылинкой под его осуждающим взором. Не разрывая зрительного контакта, Дэниел тушит сигарету о пепельницу, и я, наконец, замечаю, что его руки облачены в кожаные перчатки.
Ах да. У него тот еще «пунктик» на чистоте. Нужно срочно подарить ему годовой набор санитайзеров.
– А ты очень изменилась, – знаю, он старается не смотреть на мои ключицы, что пугающе болезненно выпирают под выемкой горла. – Об этом и будет наш разговор, Эра.
– Эра? С каких мор мы стали так близки? Дай подумать. С тех пор, когда я умоляла тебя о помощи, но ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне? – мы в общественном месте, а значит хамить ему я намерена до тех пор, пока не отвалит.
– А был обязан? Ты попала в необходимое место в нужное время, Эрида. Все всегда случается так, как должно быть, – его вкрадчивый голос заставляет сердце упасть до пят и подскочить до горла.
Необходимое место, это лечебница. Очень необходимое, мать его.
Поразительные знания в области философии, мистер Кинг.
Взглядом посылаю его на хер, но вслух два заветных слова произнести не решусь.
– Нет. Не всегда. Мы оба это знаем, – парирую я. – Когда маленькую девочку впутывают в игры двух психов, это не значит, что произошло то, что должно было быть. Это называется, роковая случайность. Долбанный пи*дец. Подсудное дело. Но всем срать, когда эта девочка – никто, против королей Нью-Йорка, – вырисовываю две кавычки в воздухе на последних словах.
– Случайности не случайны, – спокойно отрезает Кинг, всем своим видом олицетворяя каменную статую, способную сдержать за стеной тысячи эмоций. – Звучит тривиально, но скоро ты найдёшь этим истинам подтверждения в своей жизни, – Дэниел кивает, заставляя меня приступить к ужину, когда мне приносят восхитительно-пахнущий стейк из лосося с пикантным соусом и зеленью.
Несмотря на дикий соблазн впиться в изысканный ужин, куда больше, чем жрать, я хочу немедленно уйти отсюда.
Но, как и всегда: стоит члену этой семейки появится на горизонте моей жизни, как приходится чем-то давиться. То членом, то стейком.
Привет, любимые грабли.
– Итак, выпей, Эра, – поди влиянием взора Дэниела, официант наполняет мой бокал отборным вином, и я стремительно осушаю его до дна. Нервы сдают, напряжение нарастает и с ним даже элитный алкоголь не справится. – И поговорим, о твоих кардинальных изменениях, – медленно склоняя голову на бок, мужчина загоняет меня в тупик.
– Или о твоих? Хотя, их особо и нет, – откровенно лгу я. – Ты все такой же… как и он. Оставь меня в покое, Дэниел, – равнодушно бросаю, устало зевая. – Это все чего я хочу. Скорее уйти отсюда, – а вот это уже неприкрытая правда.
Отпусти меня. Не затягивай снова в свое болото, оставь там место для своих крокодилов.
– Ты пришла, чтобы поскорее уйти? Железная логика. Не перестаешь удивлять.
– Я пришла не к тебе, – резко напоминаю я.
– Ты пришла, чтобы вновь ощутить вкус жизни, – его взгляд простреливает моросью до самых костей. Окутывает ледяным ветром, принесенным волнами океана.
Дэниел смотрит на меня так, словно книга открытая я, давно прочитанная им, выученная наизусть.
Это невыносимо.
Ощущать себя обнаженной, находясь перед ним в толпе незнакомых людей. Но Дэниел Кинг с любого снимает кожу с той же легкостью, что и его любимые змеи, сбрасывающие ее сами.
– Эти слова звучат довольно жестоко из твоих уст, учитывая, что именно ты у меня его отнял. Вся ваша семейка, если быть точнее, – бросаюсь обвинением я, бесцеремонно закидываясь вторым бокалом терпкого винишка.
– Я хочу тебе помочь, – звучит прекрасно, Кинг, если бы я не догадывалась какого рода эта самая «помощь».
– Мне не нужна твоя помощь, – порываясь встать и уйти, дерзко отбрасываю предложение Дэниела.
– Ты не поняла, Эрида. Ты не имеешь права отказаться, – и еще одна фраза, простая до ужаса, бросает меня в ледяной пот.
Сукин сын все нутро мне выворачивает наизнанку, и даже бровью не ведет.
– Да что ты?
– Ты слышала. Ты будешь работать на меня, – ровным, почти дружелюбным тоном отзывается Дэниел. Не сомневаюсь, у него есть четкий план. Шахматная доска, где меня он видит стратегическим «конем».
– Ты думаешь, я буду работать на того, кто причастен к моей зависимости, к проблемам со здоровьем? К тому, что родители меня ненавидят и знать не хотят? Ты действительно так думаешь? И кстати, трейдер из меня никакой. Или как там называют себя твои пешки?
Дэниел встает со своего места, возвышаясь надо мной, как неизбежная волна.
Он – мощь и цунами, а я – раздробленная ракушка на берегу.
Чувствую себя закопанной в песок на безлюдном пляже и обреченной на удушье в бушующих океанских водах.
За ту секунду, что он преодолевает расстояние между нами и приближается вплотную ко мне, я понимаю: его игра началась.
И он намерен вести ее до тех пор, пока не вытряхнет из подопытной куклы остатки жизни.
А самое страшное – я соглашусь на эту игру, подпишу договор с долбанной «Джумаджи», из которой нельзя будет просто взять и выйти.
Потому что у него есть то, что мне нужно.
А я хорошо помню, что из «Джумаджи» есть лишь два выхода. Дойти до конца?
Или умереть.
Глава 2
Дэниел
Она все еще там. Заперта внутри опустевшей куклы.
Совершенно дикая женщина, способная взбудоражить мою кровь одним лишь взглядом.
Едва ли она когда-либо узнает об этом.
Но ощущать ее запредельную близость, как и в последний раз – сродни боли и мучительному предвкушению.
Все равно, что заглянуть в зеркало и увидеть, наконец, не стальные латы, давно сковавшие мое тело и черты лица, а истинного себя.
Это, то, что профессионально делает Эрида. На неуловимом уровне, сама не осознавая всей своей силы.
Стоит лишь кому-либо попасть в ее поле или колдовское влияние – грациозно щелкая пальчиками с жутким маникюром, она берет и просто вскрывает вены.
Красота – далеко не главное оружие женщины.
Самое смертельное, опасное, разрушительное и в то же время невероятно сильное, мощное, способное вернуть даже самого амебного ленивца и прожигателя к жизни – энергия женщины.
И то, что транслирует Эрида на совершенно тонком, неосязаемом плане, не так сильно изменилось, с нашей последней встречи, когда я отмывал кровь отца, пострадавшего от укуса моей змеи, с ее обнаженного тела.
Несмотря на то, что ее убогий внешний вид оставляет желать лучшего.
Отсутствие постоянного допинга в виде «SINS-20» не лишило ее жизни. Лишь привело ее падшую душу, не смыслящую жизни без адреналина и мелких шалостей, в полный анабиоз.
Я считываю это с ее движений, анализируя язык тела.
В том, как она, будучи никем, пытается спорить и противостоять мне.
В том, с какой смелостью и бесцеремонностью бросает мне вызов. В омерзительно грязных ботинках, что она закинула на дорогущий стол фешенебельного ресторана в сердце Манхэттена.
В том, как горделиво вздергивает подбородок, нарываясь на крупные неприятности.
Весь мой офис ходит по струнке.
Наемные работники дышать забывают, когда пересекают порог моего кабинета.
Все члены компании давно вышколены и настроены служить мне, словно верные псы. Конечно, до тех пор, пока я плачу им огромные бабки.
А эта потрепанная жизнью сука смеет совать мне свои разбитые и пыльные ботинки едва ли не в нос. Если бы я не был так сильно брезглив, ее тощей заднице пришлось бы сейчас очень несладко. Мое наказание было бы долгим и мучительным… и навсегда приучило бы ее к чистоте и опрятности.
Но должен признать, Ри неподражаема в своих защитных реакциях. Она выпускает шипы, притворяясь диким, колючим и непривлекательным дикобразом. Все внутри нее отчаянно пытается больше никогда не повторить ошибок прошлого – она потеряла свою привлекательность не только из-за тестируемого на ней препарата, но и потому что все ее нутро жаждет быть не аппетитной, невкусной, омерзительной и неинтересной мужчинам. Едва ли она хочет притянуть к себе второго мучителя и тирана в лице Роберта Кинга или ему подобного.
Но я знаю, какая она на самом деле.
Хитрая, как лиса, способная обдурить стаю волков. Опасная, словно дикая кошка. При этом она бывает чертовски милой, нежной, ласковой, доброй, веселой, легкой, чертовски разной. Невероятной и живой, эмоциональной.
Я всегда читал ее, видел насквозь с первого взгляда.
Почувствовал, что мы сотканы из одного теста, как только мой больной отец с замашками педофила познакомил меня с совсем юной Эридой.
Это было мощно. Мгновенное узнавание. Потрясающе искристая химия.
И бесконечное личное «табу», отожествленное в ее красивых чертах лица. Принадлежащее моему отцу.
Меньше всего в этой жизни я хотел бы заглядываться на его «объедки». Но не все всегда случается так, как мы планируем. Даже мои финансовые прогнозы иногда терпят крах, а в них я профессионал. Иначе бы никогда не построил компанию, разрывающую финансовый рынок.
Анализируя, вспоминая, возвращаясь назад, позволяю себе на мгновение раствориться в глубоких синих глазах девушки.
Она помнит? Как я трахал ее. Брал, не отдавая отчет своим действиям.
Полное погружение в грязь, похоть, знакомство с каждым из своих и ее демонов… сладковато-соленый вкус на языке, полнота ее губ, мой член в ее влажных и горячих тисках.
Это было наваждением, греховным ядом. Я хотел пригубить его, но в итоге едва не убился им.
Трахнуть Эриду – было все равно, что искупаться в грязи. И окунуться в прозрение. Это как достичь дна и познать всех чудовищ, что там обитают. И у меня, блядь, стоит прямо сейчас, стоит лишь вспомнить какой чувственной, принимающей и отдающей, может быть эта женщина. Живой, яркой, плавной, сладкой, мягкой, тесной, колючей… разной. И она все еще там, внутри этой потерянной бунтарки, что еще не знает, что ее ждет.
Мне бы хотелось разбудить ее, встряхнуть, вернуть к жизни.
И мне бы хотелось ее уничтожить.
Игра на повышение будет интересной, но в конечном итоге я делаю ставку на второй исход.
Уничтожить. Не моргнув глазом. Без всяких сомнений.
– Я никогда не сомневаюсь в том, что уже произнес или сделал. Сомнения – неуместны, когда осознаешь, что жизнь – всего лишь игра. И в ней нужна интуиция, чуйка, умение видеть дальше своего носа, – вкрадчиво произношу я, мягко обхватив девушку за подбородок.
Слегка сдавливаю челюсть Ри, замечая, как дрожат ее персикового цвета полные губы. Кожа тонкая, фарфоровая. Если не осознавать, что болезненная, то даже кажется привлекательной.
Кости у Эры настолько маленькие и хрупкие, что кажется, я мог бы сломать ее, сдавив чуть сильнее. Прямо сейчас. Впалая область под нижними веками напоминает лабиринт из голубых вен, по которым блуждает мой личный радар.
Несмотря на все это, меня берет в плен своевольный взор Эриды.
Воинственный, полный силы, взгляд. Одновременно невинный, взволнованный, томный. Она даже не представляет, насколько он сногсшибателен, пока в нем еще теплится та самая жизнь и настоящие эмоции.
– У нас с тобой общий враг, Эри. И его зовут Роберт Кинг, – небрежно напоминаю ей. – Ты хочешь отомстить тому, кто отнял у тебя все? – мой палец, надежно защищенный кожаной черной перчаткой, настойчиво скользит по ее губам.
Я могу представить их мягкость, не вынуждая себя марать о нее руки. Могу представить и вспомнить, как кусал их в беспамятстве. Могу… попробовать, и убедиться, что все давно в прошлом. Она была первой и глупой влюбленностью.
Мне просто понравилась куколка, которую купил для себя мой отец.
– Сейчас же убери от меня свои огромные клешни, – ощетинившись, шипит бестия, оскалив точеные зубки.
– Отвечай на вопрос, – отрезаю тоном, сообщающим упрямой детке о том, что игры, блядь, закончились.
– Больше всего на свете, – неистово сжав кулаки, наконец, признается девушка.
В ее взгляде отражается адское пламя, в котором она с радостью спалила бы тело и душу, принадлежащее моему отцу.
Вот это огонь, девочка. Продолжай, мне нравится. Партия интересна, лишь в том случае, когда все стороны бьются до последней капли крови.
– Ты должна быть в моей команде. Между мной и отцом намечается схватка в несколько таймов. Игра на другой стороне поля, не принесет тебе ничего кроме новых потерь, Ри. Тебе не справиться одной. Ты зависима от меня, признай это, – монотонно внушаю отчаявшейся девушке я, заглядываясь на звезды, сверкающие в глубоких глазах-блюдцах. – Как только срок судебного запрета спадет, Роб не даст тебе покоя. И на этот раз, он будет действовать аккуратно, чтобы не получить новый. Тем хуже для тебя. Не успеешь оглянуться – и ты по горло в его дьявольских силках.
– Нет. Для него я тоже осталась в прошлом… я уверена, – с плохо скрываемым негодованием и с наивной надеждой противоречит мне девушка.
– Не пытайся себя обмануть. Он одержим тобой, – усмехаюсь я, вновь лаская чувственные губы Эриды, ощущая, как болезненно напрягается член в тесных боксерах.
У каждого из нас есть свое личное табу. Так называемое «порочное удовольствие». И если обычно я полностью контролирую свое тело и эмоции, то здесь это не работает. С «порочным удовольствием» никакие правила в принципе не работают. Это могут быть наркотики, сигареты, алкоголь, сахар, извращенный секс… но иногда, «порочное удовольствие» – это чья-то жизнь.
Или лицо.
– Какого черта ты лапаешь меня в этих дурацких перчатках? – перепрыгивает с тему на тему разбесившаяся кобра. – Гребанный чистоплюй! Тебе и сосут через презик? Кайфово тебе так, Дэнни? – с шумом втянув воздух сквозь зубы, хватаю ее за подбородок грубее и рывком поднимаю со стула. Для едва живой дряни у нее весьма острый язычок.
– Такая пошлая девочка, – горловое рычание обжигает горло, когда выдыхаю в ее раскрытые от ужаса губы. Она издает нежно-томное «ах, больно, кретин», от которого кровь начинает адски печь вены.
– Вечно ты все переводишь в горизонтальную плоскость, Ри, – надменным тоном вскрываю ее броню я. – Но если тебе интересно, то да – кайфую я только от чистых и невинных ртов, не подпорченных вялыми членами, – без сомнений, пятьдесят – это не возраст, но своего отца я мог бы обозвать словосочетанием похуже, чем «жадный старикашка». Хотя ему никогда не дают свои годы.
– С такими и презерватив не нужен. Но мы здесь не для того, чтобы говорить на такие личные темы. Не так ли? – возвращая хладнокровие и полный контроль над ее дрожащим телом себе, заглядываю в синий омут возмущенных глаз.
– Ты хочешь использовать меня, – выявляет очевидное Эра. – Хочешь, чтобы я была долбанным теннисным мячиком между вами двумя. Я не позволю. Отказываюсь. Ты меня не заставишь, Кинг. Мне нечего терять. Хоть пристрели на месте!
Ах, детка, если бы это было правдой. Мы оба знаем, что тебе есть что терять. Более того, ты хочешь вернуть то, что уже утратила.
– Разве? – выдыхаю, усмехнувшись и выгнув бровь.
– Да. У меня уже давно ничего нет. Ничего не осталось. Не за душой, ни в душе. Разве не заметно? – продолжает буянить сумасшедшая женщина, которая все равно прогнется под мои условия.
Зачем ты тратишь время?
– У тебя есть свобода, – стоит лишь мне косвенно напомнить об одном случае, как взгляд Эриды меняется. В нем отражается такая боль, страх, отчаяние и ужас, которые не каждая сможет вынести.
Разумеется. Тюрьма не место для таких привлекательных, пусть и тощих, девочек. Нет ничего страшнее, чем потерять свободу, для такой, как Эри. Готов поспорить, она выбрала бы смерть, а не оковы.
– Ты не посмеешь манипулировать этим, – осознав, о чем речь, выплевывает девушка. – У вас, Кингов, совсем нет совести. Я ни в чем не виновата. Ваша семейка – корень всего зла, врата ада. А ты смеешь, угрожать мне…
– Чем этим? – тут же делаю вид, что не понимаю, о чем речь, не раскрывая карт прямо.
– Ты… ты… – окончательно запутавшись в том, знаю ли я ее грязную тайну, восклицает Эрида. – Невыносимый ублюдок. Ненавижу тебя! Вас обоих. Оставь меня в покое… – в ее голосе нет мольбы, лишь неимоверная усталость от исполнения главной роли в ее жизни – роли куклы.
– Есть такая фраза: люди всегда говорят другим то, что испытывают по отношению к себе сами. Так за что ты себя ненавидишь, Эра? – вновь фокусирую взгляд на ее глазах, заглядывая в лицо каждому ее дьяволу. – Ты сама довела себя до такого состояния. Ты была той, ради которой не грех себе шею свернуть. А стала… – брезгливо морщусь, вспоминая образы того, как похабно ее лопали в баре. – Я видел записи с твоей работы, Ри. Так это предел твоих мечтаний? Подставлять задницу пьяницам и пустоголовым отщепенцам? Ты способна на большее, и мы оба это знаем.
– Не притворяйся, что твоим щедрым предложением хочешь помочь мне.
– Я и не притворяюсь, – раскрываю ладони, выставляя их вперед. – Я никогда и никому не помогаю, когда нет личных выгод. Ты меня тоже немного знаешь. От отца я унаследовал расчет во всем – пожалуй, за это стоит быть благодарным старому ублюдку. Но мои методы в игре на большом поле совершенно иные.
Скрестив руки на груди, Эрида взмахивает волной из пышных волос, пока не убитых отсутствием «SINS-20». Особенность его воздействия и прекращения поступления его в кровь состоит в том, что он разрушает очень медленно, растягивая пытку и период истления организма на долгие годы.
– Откуда в тебе это Дэниел? Желание со всеми играть? Измываться над людьми, словно психопат из «Пилы»? Открой мне страшную тайну. Покажи мне свое слабое место, – в следующее мгновение, в груди все леденеет от ее действий.
Стоит лишь Ри коснуться пуговицы на моей рубашке, и повести своими грязными пальчиками вниз, по напряженному прессу. То, с какой бесцеремонностью, смелостью и уверенностью она трогает меня – поразительно и омерзительно одновременно. Кровь закипает, когда желудок скручивает от ощущения соприкосновения с оскверненным и падшим ангелом.
– Всегда хотела знать, где же оно, – соблазняющим, магическим тоном продолжает девушка, поменяв направление своей ладони. Смотрит на меня влажным, глубоким взглядом, наделенным силой погружать в забвение. Расправив пальцы, Эра разглаживает мою рубашку, пока не добирается до ее воротника. По ее смелому движению я сразу понимаю, что считанные секунды разделяют Ри от соприкосновения с обнаженным участком моей кожи.
Еще чуть-чуть и ее острые коготки заскользят на выемке под горлом. По чувствительным точкам, не закрытым тканью.
– Нет! – рявкаю я, до боли сжимая ее запястье. Резко встряхиваю, отстраняю от себя, выпотрошив всю смелость из наглой девчонки. – Запрещено.
– Почему это? Я помню день, когда мне все было разрешено, Дэниел. Ты сбросил маску ублюдка, и неплохо так, меня трахнул. Мне понравилось. А теперь… как там? Я слишком грязная, да? – по изнанке груди царапает, легкие сжимаются от ее близости.
Ощущаю, какой каменной становится зона плеч и бицепсов, когда она прижимается ко мне своим хрупким телом, через надежные слои одежды. Словив все мои ощущения, балансирующие на грани похоти и отвращения, Эра аккуратно поднимается на цыпочки и тянется к моему уху:
– Тогда ты прав, Дэниел. Меня трахал Роберт. Каждый гребанный день, он меня трахал, – с огромной ненавистью и обидой в голосе цедит Ри, отчего меня мгновенно бросает в отвергаемый самим собой жар. – Я очень грязная.
Толкаю охреневшую суку обратно на стул. Не сильно. Не с целью причинить боль или физически ранить, а унизить и показать ее место.
– Итак, от слов к делу, – просверлив прицельным взором наглую и лисью мордочку Эры, чеканю я. Бунтарка вновь на автомате тянется за сигаретой, и мне приходится ударить ее по пальцам, вернув в наш разговор. – Я предоставлю тебе выбор.
– Как пафосно звучит, – играя бровями, парирует девушка. – Ладно, продолжай строить из себя Господа Бога. Это забавно.
В следующую секунду я достаю из кармана брюк то, что в корне меняет черты ее лица. Веселое настроение и бодрый запал, желание перечить мне.
Посмотрим, как ты теперь запоешь, девочка.
Выставляя вперед раскрытую ладонь, демонстрирую Эре два продукта, представляющие собой ампулу с «цветком бессмертия» и черную таблетку. Так хорошо знакомую ей таблетку.
– Знаешь, что это?
Ответ читаю в округлившихся глазах Эры. Я буквально в реальном времени, замечаю, как сохнут ее губы, от желания стиснуть зубы и сожрать мою руку – лишь бы не упустить шанс побаловать свои десна препаратом, что ненадолго вернет ее к жизни.
Эрида тут же меняет позу на стуле, что из расслабленно-бунтующей, становится более пресмыкающейся, раболепной. Теперь она готова пойти на компромисс. Жажда маленькой эйфории для мозга затмевает ее желание продемонстрировать мне все оттенки своей гордыни и тщеславия.
А я? Я испытываю огромный кайф, когда понимаю, что в моих руках – вся ее жизнь.
– Не имею понятия, – с одержимым придыханием лепечет девушка, горящими глазами разглядывая заветную кроху на линиях моей ладони.
– Это – «SINS». Так хорошо знакомый тебе препарат, сломавший твою жизнь. Твою карьеру. Из-за него ты потеряла красоту, окружение, статус, ощущение нужности. Смыслы. Все. Впала в зависимость, превратила крошечный предмет в эпицентр твоего существования, – в ответ на мою презентацию, брови Эриды все больше складываются в перевернутый домик.
– Другая ампула – то, что исцелит тебя от этой зависимости и довольно быстро. И это не шутка, Эра. Это уникальная разработка, исцеляющая любые болезни, в том числе связанные с биохимией мозга. Ты как никто знаешь, что то, что доступно мне и пяти семьям, никогда не будет доступно простым смертным. Мне стоило огромных усилий раздобыть для тебя этот подарок. Так что ты выберешь, если я предложу тебе один из них прямо сейчас? – наслаждаясь ответом, который уже читается в ее взгляде и несет мне ее покорность и готовность на все, задаю роковой вопрос я.
– Притворяешься Морфиусом? – озлобленно фыркает Ри. – Ты на него не похож, даже не пытайся, – уловив мою параллель с «Матрицей», бросает девушка.
– По-твоему я шучу? Играю?
– Да.
На долгие мгновение между нами замирает зыбкая, неуловимая, но при этом чертовски плотная тишина, наполненная шаровыми молниями напряжения, что искрят и пылают, между нами, взрываясь, словно микро-вселенные.
– Примешь синюю таблетку – и сказке конец. Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон. Примешь красную таблетку – войдешь в страну чудес. Я покажу тебе, глубока ли кроличья нора, – немного растягивая слова, дословно повторяю цитату из любимого фильма.
– Да ты просто издеваешься! – вспыхивает Ри, залпом опустошая бокал с красным вином, оставляющий на ее пересушенных губах алые следы. – Поверь мне, я уже давно пробила дно этой норы, – горько усмехается, глядя только на крошечную дозу счастья, призывно перекатывающуюся в моей ладони.
– Я могу прекратить, – глухо рассмеявшись, сжимаю препараты в твердый кулак. – И аннулировать предложение.
– Нет, Кинг! Так не пойдет, – Эрида хватает меня за запястье и накрывает напряженные мышцы своими тонкими пальцами. – Пожалуйста… Я хочу… Боже, ты же знаешь. Ты все знаешь… ты сводишь меня с ума, – нечленораздельно умоляет она, отчаянно сжимая в своих руках мой кулак.
Такая зависимая.
В глазах – киловатты искрящейся боли, способные осветить сияющей тьмой целый город. Мурашки, украшающие ее бледные плечи, буквально кричат о том, что прямо сейчас, девушка ведет одну из самых кровавых и жестоких битв со своим внутренним «я».
И это еще раз доказывает тот факт, что учитель приходит, когда ученик готов.
А исцеление настигает лишь того, кто готов быть здоровым.
– На что ты готова пойти, чтобы получить это, Ри? На все? – подтруниваю над застрявшей в капкане девчонкой, я. Ядовито ухмыляюсь, замечая, как она еще сильнее жмется ко мне, на глазах превращаясь в ласковую и послушную кошку. Снова провожу пальцем по губам девушки, взяв в плен впалые скулы.
– Нет, не на все, Кинг, – еще пытается сохранить самообладание Эра. – Но очень на многое, – сдавшись, цедит она, содрогаясь всем телом. Можно подумать, ее сводит предоргазменной судорогой, но на самом деле все ее конвульсии связаны с предвкушением сладостной дозы.
Мы снова молчим, бесконечно долго разглядывая отражения друг друга в потемневших и полных демонов, радужках.
– Оближи мой палец, – внезапно прошу я, решив проверить ее границы.
– Отсоси, Кинг, – не сдает позиций Эрида, смея, даже в таком безвыходном положении, проявлять свой дрянной и своевольный характер.
Что ж, у меня всегда были огромные вопросы к ее воспитанию.
Прищурив веки, прицельно разглядываю черты ее лица, транслируя определенные мысли и вибрации, заставляющие ее хныкать и сдаваться моей воле.
Она медленно раскрывает губы. Когда ее внутренние демоны пускаются в пляс, она слегка закидывает голову и очень плавно проводит кончиком языка вверх по большому пальцу, по-прежнему защищенного перчаткой. Еще секунда – и он полностью скрывается в ее рту.
Эрида закрывает глаза. Я вижу, как дрожат ее ресницы. Я знаю, о чем она думает. Она знает, что я пытаюсь вспомнить сейчас. Перед внутренним взором мелькает яркая картинка того, как мой кулак собирает ее волосы на затылке, а напряженный член погружается в теплый, чувственный, но чертовски грязный рабочий рот.
На считанные доли секунды меня накрывает, но я блокирую греховно-сладкие и отвратительные воспоминания.
– Хочу тебя кожа к коже, Дэн, – ее томные слова в сочетании с моим пальцем во рту делают меня каменным. Проворные пальчики девушки добираются до манжета рубашки и я вовремя успеваю остановить ее, когда понимаю, что она намеревается немедленно сорвать с меня перчатку.
– Нет. Я не разрешал тебе этого делать, – спокойным тоном пресекаю ее попытку я, надавливая на язык внутри горячей полости ее рта.
– Тогда перестань издеваться и дай мне гребаную таблетку, – шипит она, с характерным для минета шлепком выпуская палец из моего рта.
– Сначала подпиши все бумаги. Ты как никак, принята на работу, – резко отстраняясь от Эры, возвращаюсь на свое место и демонстративно протираю руки антисептическими салфетками, уделяя особое внимание большому пальцу.
Ри выжигает на мне кровавые раны озлобленным взглядом, до нутра пробирая меня энергией своей ненависти.
Если бы она была колдуньей, то уже давно бы испепелила меня своим взором.
Закончив с обработкой рук, я кидаю на ее сторону стола заранее заготовленные бумаги. Не задавая лишних вопросов, Эрида хватается за ручку. Подписывает все страницы, не читая и не разглядывая все нюансы, пока я перечисляю ей достоинства нашего «сотрудничества»: оплата квартиры в центре города, медицинской страховки и прочих «сладостей», которые девушке в костюме официантке давно не снятся. Тактично опускаю факты, что по мере сотрудничества проведу ее через семь кругов ада. Кому это нужно? Не ей явно. Ри всю трясет. Уверен, она меня не слышит, мечтая проглотить крошечную таблетку, которая унесет ее за грань этих миров. В личную «матрицу», где она вновь ощутит яркость всех красок этой жизни.
– Все готово. Что дальше? – швыряет мне бумаги в ответ, окидывая выжидающим и пытливым взором. Не разрывая зрительного контакта, выкладываю перед ней таблетку, которую она тут же закидывает в рот и запивает огромным количеством воды.
Пренебрежительно вскидываю брови, испытав приступ тошноты.
– Ты получишь первое задание по почте. Мой водитель довезет тебя до нового места жительства, – равнодушно бросаю я, вставая из-за стола. Поправляю галстук, оставляю денежные купюры с щедрыми чаевыми. Напоследок, бросаю Эре, уже откинувшейся на спинку своего стула и отлетевшей в нирвану, карту из той самой колоды, которые нарисовала моя мать перед своей смертью.
До тех пор, как вступить в ту дерьмовую секту, она была артхаусной, но популярной художницей. С моим отцом она познакомилась в маленькой выставочной галерее, которую он в дальнейшим выкупил и расширил до нереальных размеров.
«Мы все лишь гости в этом мире, Дэниел. В грязном и хаотичном мире, брошенные и оставленные, потерянные на самом дне сознания Великого Создателя. И есть только один способ очиститься от грязи – познать все ее оттенки, прожить каждой фиброй души. Но это так страшно. Проще умереть, мой мальчик. Проще умереть…» – в глубинах сознания вспыхивают безумные слова мамы.
Я вырос на подобных изречениях, и многочисленная работа с психиатром избавила меня от многих последствий влияния подобного бреда.
Благодаря работе над собой, я знаю каждого своего демона по имени, и держу их под четким контролем.
Бросая последний взгляд на Эру, крепко и любовно обнимающую спинку своего стула, я нахожусь в полной уверенности того, что даже она не способна спровоцировать рецидив.
