Kitabı oku: «Измена. Больше чем любовь», sayfa 2

Пятая глава

Я пересмотрела собранные Анютины вещи.

Перетрясла свой чемоданчик.

Походила из угла в угол.

Переставила с места на место чайник.

Купила билеты на самолёт.

Легко сказать – не думай. Выключи эмоции. Но попробуй это осуществить и выйдет, как с той белой обезьяной.

Что бы я не начинала делать, я всё время скатывалась к вчерашней картине около кафе.

Настолько разнился тот образ с обычным и привычным мне видом мужа, что это вводило в ступор. Зачем обеспеченный, серьёзный человек, отец семейства и владелец вполне успешного дела будет так себя вести? Что, чёрт возьми, происходит? Розыгрыш?

На краю сознания билась трусливая мысль. Хотелось не трогать это всё. Это был другой мужчина. Забудь!

Но раз я уже сомневаюсь, практически была уверена в его измене, то дальше станет только хуже.

Я изведу себя так. Это как головоломка, которую не понимаешь, как решить. Только от результата слишком многое зависит.

Анастасия Петровна привезла Анечку, и я вызвала такси через полтора часа до аэропорта.

Возможно моё поведение похоже на бегство, но я не могла оставаться с Дмитрием в одном доме. Это закончилось бы безобразным и необоснованным скандалом. Без фактов. На одних эмоциях.

Поэтому я решила уехать на два дня раньше. И этим очень удивила и маму, и Аню.

Ольга ещё вчера скинула мне номер какого-то своего племянника или племянника подруги. Это неважно. Главное, что хорошего юриста, и я решилась позвонить ему.

– Добрый день! Меня зовут Марина Анатольевна, и вас должны были предупредить о моём звонке.

– Добрый. Меня зовут Алексей Валерьевич. Я ждал вашего звонка. Мне Ольга Васильевна вкратце обрисовала ситуацию. Скажите, куда я могу подъехать для разговора? – резво начал молодой и бодрый голос.

– Я через три часа должна быть в Домодедово. Даже не знаю, что вам предложить? – начала я неуверенно.

– Я подъеду в аэропорт. Не проблема. Скиньте локацию и встретимся там. До встречи!

Ничего себе, какой резвый юрист. Хотя, может быть, это я стала медлительной клушей, закопалась в доме, быте и детях и слишком долго принимаю решения?

В Домодедово опять что перестраивали. Я скинула юристу метку первого попавшегося кафе, и мы с дочкой прошли регистрацию на рейс.

У нас с Аней из вещей всего-то её рюкзак и один маленький чемодан, можно назвать его и сумкой. Чтобы не морочится с багажом и можно было взять вещи как ручную кладь с собой.

Ждать пришлось совсем недолго. Анечка не успела заскучать.

Минут через пятнадцать после моего сообщения рядом со мной остановился высокий и приятный моложавый блондин. Просил называть его Алексеем для простоты общения. Он так внимательно смотрел на меня, что мне захотелось плакать. Что, неужели всем заметно, что я брошенная женщина и на мне теперь видны рога?

Стоп. Это эмоции. Не злись.

Я уговаривала себя и одновременно разглядывала этого Алексея.

Довольно высокий, поджарый, с нервным и подвижным лицом, и с шелковистыми на вид, светлыми волосами, длинноногий. Он весь чем-то напоминал русскую борзую.

– Сколько вам лет? – не удержалась я от вопроса.

– Тридцать пять, – ответил он без промедления. – Разрешите присесть?

– Да, да, конечно. Простите мне мою бестактность. Я волнуюсь и мне неловко, – сказала я.

Анечка понятливо перешла за соседний столик и, отгородившись от нас наушниками, уткнулась в телефон.

Я достала из сумки злополучные бумаги, что принёс мне муж на подпись, и положила их на стол.

– Я бы хотела, чтобы вы изучили эти документы и пояснили мне, чем конкретно мне грозит их подписание, и зачем мой муж это затеял. Желательно сделать экспертное письменное заключение. Это раз, – я глубоко вздохнула и продолжила. – Ещё я хочу вас попросить найти и нанять для меня детектива, или как называются эти услуги, я не сталкивалась никогда раньше и не знаю. В общем, мне нужно проследить за моим мужем и выяснить, чем он занимается. Не только в личном, но и в профессиональном смысле.

Вздохнула и продолжила, сцепив пальцы рук на столе.

– Я бы хотела, – голос мой всё-таки дрогнул, но я собралась и продолжила. – Я хочу иметь точные доказательства на руках, а не свои домыслы.

Я судорожно вздохнула и закрыла на минуту глаза. Сколько можно!

Передо мной появился стакан воды. Холодная. Алексей тактично молчал.

– Я улетаю на неделю. Сможете за это время всё организовать? – спросила я, сделав глоток.

– Документы я изучу. Заключение сделаю и завтра–послезавтра вышлю вам копии и сканы. Со слежкой сложнее. Во-первых, скажете, вам нужны фотографии? И насколько они должны быть подробны? Или достаточно подтвердить факт измены? И как часто нужны отчёты о слежке? Ежедневно, еженедельно? Или по факту? Это второе. И по поводу его профессиональной деятельности. Что вы хотите узнать и насколько плотно?

– Фотографии нужны. Подробные, – зашипела я, сама не ожидая от себя. Отчёт по факту.

Я сделала ещё глоток холодной воды. Надо держать себя в руках. Нельзя распускаться. Пострадать я могу потом.

– По поводу его работы, по поводу нашего предприятия я хочу знать: не вредит ли он мне.

– Аудит? Проверка? – предложил он.

– Проверка, – согласилась я.

Если у него на работе всё в порядке, то проверка не повредит, а лишняя нагрузка отвлечёт его от любовницы, если она есть.

Мы распрощались с юристом, договорившись, что он вышлет мне договор на оказание услуг, а я оплачу ему аванс. И аванс на работу сыщика.

До чего я докатилась? Ведь своими подозрениями я уже разрушила доверие.

А если это не он? Как мне жить дальше?

При ожидании в аэропорту я удобно устроилась в уголке и не стала никуда ходить. Подарки маме и её мужу покупать не было настроения. Я везла им кое-какие мелочи, а выбирать что-либо ещё не было сил.

Анечка не отрывалась от телефона.

Недалеко от меня расположилось многочисленное, по всей видимости, турецкое семейство. Мужчина, пожилая женщина, вероятно, мать мужчины и две женщины разного возраста. Одна совсем молоденькая – лет восемнадцать, а другая примерно ровесница мужчины, где-то моего возраста. Вокруг них бегали трое мальчишек. Молоденькая была заметно беременна. Все женщины были в мусульманских одеждах. Интересно, кто они друг другу? Мужчина с заметным интересом смотрел на молодую женщину. А если эта молодая его вторая жена?

Я с интересом посмотрела на свою ровесницу. Она устало следила за детьми и что-то им выговаривала. Интересно, она тоже ревнует? Как я? Как это ощущается, когда у твоего мужа вторая жена?

Я бы не смогла! Нет! Я собственница. Мне или эксклюзивные отношения, или никакие! Жить с мужчиной, зная, что он только что спал с дугой?

Меня замутило. Я быстрым шагом почти бегом ворвалась в туалет, утащив Аню с собой прицепом. Умывшись и прополоскав рот, я решила – всё! Никаких метаний и мыслей, пока не увижу реальные доказательства!

Хватит мучить себя. В конце концов, я взрослый и ответственный человек, а не истеричка!

Шестая глава

Нужно не думать о Дмитрии и причинах его поступков. У меня будет время для этого. Чуть позднее. Нужно немного потерпеть.

Мы вылетели уже вечером.

Я сидела у окошка самолёта и смотрела с высоты десять тысяч метров на закатное небо. Словно фантастический фильм.

Вначале, когда солнце только подбиралось к горизонту, всё небо стало нежного, чуть лилового оттенка, розовея на лежащих ниже пуховых облаках.

Но чем ниже опускалось солнце, тем интенсивнее окрашивалось небо в синий и фиолетовый, а облака – в алый и ярко-розовый, выявляя различие и индивидуальность ранее казавшихся однородными облаков. Всё полыхало буйством красок буквально несколько минут.

Столько страсти.

Солнце ушло ещё ниже, под облака, унеся за собой и фейерверк иллюминации, а на поверхности вновь всё стало нежным и мягким. Голубели снова похожие друг на друга мягкие облака под стремительно синеющим небом.

И только в просветах иногда можно было увидеть алую малиновую полоску заката под облаками над землёй.

Всё зависит от угла зрения, вздохнула я.

В Москве мы почти не видим неба. Его заслоняют дома. И линза тёплого воздуха, что постоянно висит над огромным городом, искажает и цвет, и свет.

Может быть, ещё и поэтому любила наш дом. Там можно увидеть звёзды.

Хотя я помню, как в юности мечтала жить у тёплого моря. Чтобы можно было вечерами ходить и слушать его шум, и встречать или провожать солнце за горизонт.

Потом эта мечта забылась. Я поступила в институт, встретила там мужа. Вышла замуж.

Мы женаты уже девятнадцать лет. Познакомились студентами. Он учился на последнем курсе аспирантуры, а я только поступила в университет.

Конечно, он сразу мне понравился. Обходительный, внимательный, всегда опрятно одет. Взрослый. Серьёзный. Почти год он ухаживал за мной. Дарил милые подарки. Познакомился с моими родителями и помогал бабушке на даче.

Он приехал из сибирского городка учиться в Москву и очень скучал по дому. Поэтому с удовольствием возился с нехитрым бабулиным хозяйством. А какой он был красивый! Высокий, кудрявый, с тёмными бровями и голубыми яркими глазами. В нем была примесь армянской крови. Ничего удивительного, что влюбилась в него без памяти.

Мы сыграли свадьбу в мае, когда распустились цветы и деревья покрылись лёгкой зеленоватой дымкой. Наша первая брачная ночь была прекрасной. Я очень боялась – ведь у меня никогда никого не было до мужа. Я даже и не целовалась по-настоящему ни с кем. Нельзя же считать настоящими мои детские поцелуи в щёчку в девятом классе с одноклассником.

Когда Дима узнал, что я девственница, он засиял от счастья и долго шептал мне на ухо, что я для него, только его единственная. Он всегда говорил мне – ты только моя! Моя Мари.

Самолёт пошёл на посадку, и я вытерла мокрое лицо. Оглянулась на Анечку, проверяя, не напугала ли я её своими слезами. Она спала, повернув голову набок.

Приземлились уже в темноте. Земля была мокрая от дождя, и огни аэропорта разбегались от нас красивыми и яркими полосами.

Запах. Запах моря – это первое, что встретило нас на земле. И сразу стало немножечко легче в груди.

Всё пройдёт!

Нас встречали. Похорошевшая с прошлого года мама и её муж. Он стал совсем седым. Но по-прежнему высок, крепок и статен. На загорелом лице ясные молодые глаза, утопающие в мелких смешливых морщинках.

Мама с тревогой вглядывалась в моё лицо, но я покачала головой, чтобы не было расспросов. Не время и не место. Не сейчас.

Анечке очень нравился муж моей мамы. Как ни странно, но между ними была настоящая дружба. Они понимали друг друга и скучали, когда долго не виделись. Анечка часто звонила деду Игорю. Докладывала о своих успехах. Она ему первому сообщила об окончании музыкалки. Она старомодно писала ему письма с шахматными ходами. Это они так в старинном стиле в бумажных письмах играли долгие партии.

И он отвечал ей взаимностью. Пожалуй, для Анечки дед Игорь был бóльшим авторитетом и примером мужчины, чем её отец.

С Дмитрием она виделась редко. Только в выходные, если не считать утренние пересечения на кухне.

А главное, Анечку не тянуло рассказывать Дмитрию свои секреты и делиться своими планами.

Зато мой старший ребёнок – папин сынок. Между ними очень много общего, и они дружны. Я так думаю.

Впрочем, теперь я и в этом сомневаюсь. Зря я всё-таки не съездила к Егору на квартиру и не убедилась, что у него всё хорошо.

Вот за это я и не люблю сорванные планы. Когда работа отлажена, и всё идёт в запланированном режиме, то не приходится потом совершать подвигов для восстановления.

Сославшись на усталость, мы рано легли спать.

Как не вспоминать запечатлённую, словно амальгамой на древнем дагерротипе, , как на заре фотографии, запомнившуюся в мельчайших деталях сцену у кафе.

Ночь была тревожной, и ранним утром я тихонечко, стараясь никого не потревожить, собралась и пошла к морю.

У меня было любимое место. Чуть отгороженное скалами от основных туристических маршрутов. Немного в отдалении.

Там хорошо думалось. И там можно выплакать морю и ветру свои сомнения и боль. Морю достаточно соли, чтобы растворить в себе и мои слёзы тоже. А ветер конца октября может выдуть любую боль.

Я немного оступилась, когда спускалась. Взмахнула руками, и, поймав равновесие, протиснулась в нужном месте между камнями.

Вот и море. Здравствуй.

Я сняла кроссовки и, поддёрнув штанины, наступила босыми ступнями в воду. Перехватило дыхание и обожгла, лизнув холодом, волна. Постояла минуту, привыкая, зачерпнула немного воды в руки и, брызнув ею по ветру, вернулась на знакомый и удобный камень.

Я не успела ещё обуться, как услышала сопение и тихую ругань за спиной.

Кто-то протискивался, пыхтя, между камнями. Похоже, впервые, явно не зная, куда удобнее ставить ноги.

Седьмая глава

– Девушка! Вы живы? С вами всё в порядке? Нога? Не волнуйтесь! Сейчас мы всё исправим, я вам помогу! Не двигайтесь! – затараторил хорошо поставленным баритоном крупный лысый мужик, протискиваясь последние сантиметры между камнями.

В неверном свете раннего утра, в наползающем с моря тумане появление чужого мужчины смотрелось угрожающе.

Он резво подошёл ко мне широкими шагами и упав на колени перед моими босыми ногами, аккуратно взял ледяные после морской воды ступни в свои обжигающе горячие ладони.

– Где болит? – спросил, поднимая на меня взгляд глубоко посаженных, чёрных как переспелая черешня глаз.

– Нигде. Простите, – пробормотала я, ошарашенная его появлением, и его напором, прижимая кроссовок к груди.

– Не чувствуете ног вообще? Сейчас достану фонарь, – нахмурился мужик.

– Со мной всё хорошо. У меня ничего не болит. Просто не успела обуться. Вот – я продемонстрировала ему обувь.

– Я своими глазами видел, как вы споткнулись и упали сюда между камнями! – сердито пророкотал мужчина.

– Спасибо вам большое за заботу, но всё обошлось удачно. Не волнуйтесь! – сказала я, пытаясь освободить ногу из могучей хватки.

Мужик так просто сдаваться не собирался и потянул мою ногу ближе к себе. Потом опустил взгляд на свои руки, удивлённо поднял брови и, хмыкнув, отпустил мою ногу.

Стало сразу как-то неловко. И я улыбнулась этому незнакомому мужчине.

– Вы меня извините, я только ночью прилетела и хотела посидеть утром у моря. Вот и пошла знакомой тропинкой. У меня здесь мама рядом живёт – зачем-то начала оправдываться я.

– Это вы меня извините. Я пробегал мимо, смотрю, девушка оступилась и упала. Хотел помочь, а здесь камни. Решил, что вы разбились. Тоже недавно прилетел. – улыбаясь ответил незнакомец.

От улыбки его сурово вылепленное лицо преобразилось, лучики морщинок разбежались от глаз, и будто стало теплее вокруг.

– Меня зовут Иван Сергеевич, – давайте я провожу вас до дома.

– Не стоит, меня зовут Марина Анатольевна. Я сама доберусь, не беспокойтесь. – ответила я.

– И всё-таки, пожалуй, лучше провожу. Посижу здесь с вами немного и пойдём! А то, мало ли что может случиться. – прогудел мой нежданный спаситель.

П-ф. Тоже мне, рыцарь. Притопал и всех моих драконов разогнал. Я здесь оплакивать свою жизнь в одиночестве собиралась, вообще-то.

Пока мы пререкались, солнце поднялось выше, и его лучи отражались в облаках над туманом, что окутал море. Создавая рассеянный нежный отдельный мир в небольшом пространстве между камнями.

Время будто зависло, остановилось. Было страшно пошевелиться, чтобы не спугнуть, не разрушить что-то важное в мире.

Но вдруг плеснула волна, пронзительно закричала чайка, пролетая, и жизнь завертелась, закружилась вокруг водоворотом событий.

Я обулась, встала, отряхнулась и, подняв взгляд, увидела, как Иван Сергеевич смотрит на меня внимательно. Отслеживает мои движения.

Бог мой! Он думал, что я стесняюсь ему сказать, что у меня есть какие-то повреждения!

Оуф....

Мы поднялись наверх, пересекли улицу, дошли до ворот маминого дома. В молчании.

– Иван Сергеевич! Доброе утро! А вот и пропажа наша нашлась! Марин, ты хоть бы телефон включила! – показалась на пороге дома мама, выговаривая мне и здороваясь с моим провожатым.

– Утро! Берегите вашу красавицу! – пророкотал мой провожатый и быстрым шагом пошёл выше по улице.

– Сосед наш,– сказала мама, запуская меня во двор.

В мамином доме одуряюще пахло свежей выпечкой.

Я забыла включить телефон после прилёта! Со мной такого не случалось никогда!

Наверное, мне не хочется возвращаться в реальность.

Было так приятно просто сидеть с родным человеком на кухне и болтать о ерунде. О погоде, о том, что на лоджию их дома стали приходить белки и выпрашивать для себя еду. Что если не оставлять им заранее вечером горсти орешков, то наглые рыжие соседи будут стучать в раму окна, зажав мелкий камешек в крошечных лапках.

А какая прелесть эти мамины творожные кексы!

– Рассказывай, что у вас случилось. Мне Дмитрий звонил раза три, пока ты летела и вечером названивал. И с утра всех переполошил. Волнуется. – сказала мама, присаживаясь за стол.

Волнуется он.

Ох.

– Долгий разговор, мам, после звонка, ладно?

Я дождалась, когда в Москве будет десять часов утра, и включила телефон.

Мне нужно было, чтобы муж был гарантированно на работе, и ему некогда было со мной долго разговаривать.

И позвонила. Вновь нарушая правило не звонить мужу на работу.

Дмитрий взял трубку моментально и с тревогой в голосе стал расспрашивать меня о моём самочувствии, укоряя, что я выключила телефон.

Слёзы хлынули из моих глаз как в детстве. Фонтаном. Горло сдавило. Кое-как просипев, что я только проснулась и всё у нас нормально, я обещала ему перезвонить позднее.

Телефон выскользнул из моих ослабевших рук на сиденье дивана, и я, закрыв лицо ладонями, горько разрыдалась. Мама принесла мне воды, укутала плечи пледом и села рядом. Она гладила меня по голове, утешая, словно я вернулась в детство. При этом мама шептала всякую ерунду, но мне с каждой слезинкой становилось легче. Поддержка родной души – бесценна.

Всё, что я сдерживала в себе последнее время, выплеснулось из меня, словно морская волна.

– Дочь… Успокоилась? Выпей холодной воды и умойся. Нам нужно поговорить, – начала она решительно.

Когда я рассказала все последние события своей жизни, она только покачала головой.

– Зачем ты рвёшь своё сердце? – горько спросила она.

Я опешила от её вопроса

– Как зачем? Разве я вольна выбирать свои эмоции в такой ситуации? Жизнь моя рвётся на клочки. И сердце не выдерживает таких перемен, – я реально не понимала вопроса. – Мама, я ведь люблю его. За что он со мной так? Что мне делать? Как справиться с душевной болью?

– Определись, что тебя так сильно задело. Что ты увидела его с другой? Или что он хочет лишить тебя акций? Да и выводы ты, дочь, делаешь преждевременно. Дождись результатов расследования, если ты это затеяла, а потом уже анализируй, – говорила она, поглаживая меня по руке.

– Как, мама? Я же чувствую себя выброшенной за борт его жизни, – тихо спросила, всхлипнув в ладони.

– А ты управляй своей жизнью сама, и не будешь выброшена другими. Ты всё делаешь верно. Может быть, только немного запоздало.

Восьмая глава

Она помолчала, задумчиво глядя вдаль.

– Я не знаю, изменял ли твой отец, – продолжила моя мама.

– Мама! Как ты такое о папе? – я не могла поверить тому, что слышу.

– Подожди возмущаться, послушай меня. Твой отец работал в женском коллективе. И он всегда умел нравиться. Он был обаятельным и остроумным. Харизматичным, как теперь говорят. Высокий кудрявый голубоглазый блондин, да ещё и при должности. Возможно, что у него были интрижки на стороне. Чувствовала иногда. Несерьёзно, похоже. Я не отслеживала каждый его шаг. Старалась делать так, что ему со мной было интересней и лучше, – тихим ровным голосом говорила мама.

– Как мама, разве ты не ревновала? – вскрикнула я, поднимаясь с дивана и нервно меряя шагами пространство.

– Конечно, ревновала. Но я всегда думала о тебе. Разве он был плохим отцом? Разве он не занимался тобой? Разве тебе лучше было, если бы я из-за своих эмоций лишила тебя отца? – ответила она.

– Отец был идеальным, мама! – воскликнула я.

– Да, он был идеальным отцом. Скажи, твой муж занимается своими детьми? Он читает с ними книги или решает какие-то их вопросы? Твои дети идут к своему папе с вопросами? – проговорила она, поворачивая ко мне своё спокойное и задумчивое лицо.

– Нет, мама. Дмитрий много работает, и я обеспечила ему дома покой, – начала с горячностью объяснять элементарное и, как мнилось, правильное.

– Разве твой отец мало работал? Ты окружила своего мужа собой со всех сторон, сделала беспомощным в быту и лишила его детей. Подумай об этом, – жёстко сказала мама.

– Что ты такое говоришь? Да на моей ли ты стороне? – вскрикнула я, взмахнув руками.

Как она может сравнивать? Обида хлестнула меня крапивой по сердцу. Горячо и жгуче.

– Я на стороне своего ребёнка. А ты, как мать, должна быть на стороне своих детей. А не пестовать свою ревность и свою обиду. Но если он собрался ущемить права твоих детей, кто, кроме тебя, защитит их интересы? – спросила моя мамочка.

– Мама! Невозможно сравнивать папу и Дмитрия! Они разные! – возмутилась я, падая на диван рядом с мамой.

– Раздели для себя ваши личные проблемы и вопросы акций. Как повлияет на благополучие детей его желание подгрести всё под себя?

Мама поцеловала меня в висок и поднялась с дивана.

– Давай, дорогая, приводи себя в порядок и пойдём за продуктами. Игорь взялся вновь работать. Считает, что должен передавать свой опыт. Или ему не хватает ощущения нужности. Он работает по утрам в первой половине дня и вернётся к двум. А у нас нет горячего обеда. Разве это порядок? Давай, милая, соберись!

– Мам, я правда совершенно разбита. Можно мне поваляться дома? – канючила я.

Мне так не хотелось вылезать из безопасного и тёплого маминого дома в реальный мир.

– Ни в коем случае! Ничего хорошего от этого не будет! Ты только продолжишь себя жалеть и опять станешь рыдать. Посмотри, на кого ты стала похожа? – если моя мама решила кого-нибудь спасать, то уже не увернуться.

Я встала и побрела в ванную. Придётся собираться.

– Одевайся в удобное! Мы на обратном пути пойдём пешком через парк! – крикнула она мне вслед.

Недалеко от дома, где жила мама с её мужем, чуть в стороне от продуктового магазина был расположен старинный парк. Широкая аллея с заросшими мхом деревьями-великанами уходила вглубь. Кроны этих деревьев сплелись вверху, а по обочине росли какие-то кусты. Было темно и сыро.

Буквально несколько шагов вглубь, и ты попадал в сказочный и страшный мир братьев Гримм. Опавшие листья под ногами были непривычного красно-бурого цвета. А журчащий неподалёку ручей и вовсе делал картину нереальной. Казалось, нет во вселенной никого, кроме нас и этого зачарованного места.

Мы шли медленно и молча, думая каждая о своём. Я вспоминала отца. Как он водил меня в зоопарк и рассказывал там про уток, или как мы ходили с ним в серпентарий зоопарка, и папа показывал и рассказывал мне о змеях так интересно, что вокруг собралась целая толпа детей. Как я гордилась тогда, что это мой папа!

А зимой именно отец учил меня кататься на коньках. Он и другие взрослые мужчины, заливали каток во дворе и по вечерам на этом катке играли в хоккей. Все желающие. Не только мальчишки, но и взрослые, и девчонки.

Я вспомнила, как рано утром в один из морозных дней папа вышел со мной на каток, а мама позднее вынесла нам прямо на улицу горячее какао. Не было в моей жизни вкуснее того какао.

А ещё я вспомнила, как папа смотрел тогда на маму. С какой любовью.

Именно к отцу я ходила и с негодованием требовала объяснений от него – почему, ну почему так несправедлива была судьба к Белому Биму. А папа ездил со мной в собачий милицейский питомник, и затем почти год я помогала там ухаживать за щенками.

– Мам, а как так получилось, что папа так много времени проводил со мной? Как ты так организовала?

– Я слабая женщина, Марина. Я просто его просила. И я не взваливала на себя всё, что увижу, не жадничала в ответственности. – ответила она.

– Тебе повезло! Отец был образцом порядочности и любящим мужем! И любил меня, – сказала я с горечью.

– Конечно, родная, – с грустной улыбкой тихо проговорила моя умная мама.

– Мама, что мне делать? И как всё исправить? – Я вновь всхлипнула, глотая слёзы.

– Я не знаю, милая. Просто помни, что я всегда на твоей стороне. И ты, если что, можешь приехать в наш дом. Всегда, – Мама легонько похлопала меня по плечу и взяла за руку.

Прогулка пошла мне на пользу. Я перестала плакать и с аппетитом поела. Похоже, впервые нормальную еду за последние дни.

Мамин муж сильно сдал за тот год, пока я его не видела. Был он заметно уставший и сильно поседевший. Думала с ним посоветоваться по поводу акций, но не решилась загружать его своими проблемами.

Собственно, что он может посоветовать? Я и так наняла специалиста.

Зря, конечно, я забросила дела предприятия. Сейчас даже не представляла, чем наше предприятие занимается и на чём мы зарабатываем деньги.

Когда я последний раз присутствовала на собрании? Пять лет назад? Семь?

А когда я последний раз интересовалась у мужа, чем он занимается и отчего устал?

Собственно, возможно, Дмитрий и прав. И ему действительно удобней было руководить без меня.

Сама я все свои интересы задвинула на задворки приоритетов, и потом сама же и обиделась.

Я чувствовала, будто моя жизнь прошла мимо меня. Словно она утекает сквозь пальцы.

Словно всё, чему меня учили в институте, всё, что вкладывал в меня мой отец, пошло прахом. Как неудачливый строитель перед руинами своего замка.

Задумавшись, я сидела, закутавшись в плед, на веранде маминого дома, наблюдая, как солнце прячется за горизонт. Покидает этот город. Слушая перекличку горлиц с их «Пожа-а-а-а-алуйта-а-а, пожалуйся», и вдыхая неповторимую смесь морского воздуха и леса неподалёку.

Удивительное умиротворение заволокло меня в свой кокон.

И в это тягучее мгновение раздался телефонный звонок.