Kitabı oku: «Фиалки для ведьмы», sayfa 2
Глава 3
Нурия совсем не изменилась. Аня сразу узнала ее в толпе встречающих, и подруги бросились обниматься и целоваться.
– Господи, совсем как дома, – вздохнула Нурия.
– В каком смысле? – улыбнулась Аня.
– Ну как же, обнимаемся, целуемся…
– Не поняла.
– Здесь так не принято. Максимум, что позволительно, – это клюнуть друг друга в щечку при встрече. Больше – ни-ни! Мороженые они какие-то, прямо как ихние окорочка. Снаружи нарядные и улыбающиеся, а внутри – лед один. Ладно, сама увидишь. Не представляешь, как я рада вас видеть! Привет, Ники, – ласково обратилась Нурия к малышу. – Давай знакомиться. Меня зовут Нурия. Как долетел? Устал, наверное?
– Спасибо, я в порядке, – немного скованно ответил мальчик.
Он выглядел напряженным и по-прежнему не выпускал из рук сумку. Когда Нурия предложила забрать ее у него, чтобы помочь, он замотал головой и еще крепче вцепился в матерчатые ручки:
– Я сам.
– Ну, как знаешь, – удивилась Нурия, но настаивать не стала. Они с Анной ухватили вдвоем большую сумку и пошли к выходу из аэропорта.
На стоянке Нурия подвела их к машине, чем немало удивила Анну.
– Ты что, водишь машину?! – не удержалась она, разглядывая старенький «Фордик» светло-зеленого цвета.
– А куда деваться? – усмехнулась Нурия. – Тут без машины никак. Пришлось на старости лет осваивать. И, знаешь, мне понравилось. Не понимаю, как я раньше не научилась, ведь у нас с мужем была машина.
– Да, кстати, – спохватилась Аня, – твой благоверный прислал огромное письмо и кучу инструкций в устной форме. Мне сейчас доложить или потерпеть до дома?
– Инструкции подождут. Загружайтесь. Поедем осматривать мои хоромы, – скомандовала Нурия, уселась на водительское место, с грохотом захлопнула слегка перекошенную дверцу, завела мотор и довольно лихо вырулила со стоянки.
Перехватив задорный взгляд посмелевшей и помолодевшей подруги, Аня от души расхохоталась. Да, такая Нурия будет большим сюрпризом для своего муженька, привыкшего к тихой и уступчивой жене. Вообще-то подруга со своим мужем жили неплохо, но Аня считала, что во многом это заслуга Нурии, которая, как никто другой, умела сглаживать любые острые углы в совместной жизни. Частенько такие маневры требовали от нее огромной выдержки, но Нурия привыкла к компромиссам и не жаловалась, когда ради спокойствия в семье приходилось наступать на свое самолюбие кирзовыми сапогами. Ох, много чего пришлось ей вытерпеть за долгие годы «семейного счастья»!..
Нурия, как многие восточные женщины, с рождения привыкла считать себя существом второго сорта. Мужчина – царь и бог, а она – так, бесплатное приложение. На самом деле она была удивительно тонким, умным, интеллигентным человеком и просто красивой женщиной. Правда, когда Анна пыталась напоминать ей об этом, Нурия только нетерпеливо отмахивалась и презрительно фыркала. Однажды Анна увидела школьный снимок подруги и не поверила своим глазам: со снимка на нее смотрела самая настоящая персидская княжна: темно-карие миндалевидные глаза под красиво изогнутыми бровями, прямой носик, сочные, немного капризные губы и вьющиеся волосы цвета драгоценного красного дерева, небрежно сколотые на затылке. Тогда, глядя на эту фотографию юной выпускницы школы, Анна впервые поняла, в чем заключается непередаваемая прелесть восточных женщин. Сейчас подруга стала старше, давно махнула на себя рукой, но даже наплевательское отношение к собственной внешности не смогло уничтожить ее природной красоты и обаяния.
Нурия вела машину довольно уверенно, да и дорога была не чета нашим, российским, – ровная, как стекло, но Анна решила не отвлекать ее понапрасну: все-таки стаж вождения у подруги пока небольшой. Ане очень хотелось спросить, удалось ли Нурие разузнать что-нибудь о миссис Клэрксон, но она справилась с любопытством, облокотилась на спинку сиденья и уставилась в окно. Ники, притихший на заднем сиденье в обнимку со своей сумкой, тоже глазел по сторонам с изрядной долей любопытства.
Они давно выехали за пределы Бостона, миновали заросшее сорняками поле, на краю которого притулились два заброшенных сарая. В открытое окно тянуло теплом и коровами, как в настоящей деревне. Анна знала, что Дэнверс расположен на берегу океана, но вокруг пока не наблюдалось ничего похожего. Только густые, мрачноватые леса, с обеих сторон обступившие дорогу. Наконец лес немного отступил, стал пореже и посветлее. Темно-зеленая хвоя щедро разбавилась молодыми беззащитно-изумрудными листочками орешника.
Затем вдоль дороги потянулись аккуратные домики за невысокими заборчиками, такие чистенькие и ухоженные, как будто нарисованные. Перед каждым крыльцом – непременные цветники и клумбы, похожие друг на друга, словно размноженные под копирку. Идиллическую картинку портили только маячившие впереди горы, поросшие густым темным лесом. Ане на минуту показалось, что в них таится угроза этому уютному маленькому мирку, похожему на рекламную открытку для туристов, но она побыстрее отогнала от себя эту мысль. Не время сейчас хандрить, ей понадобится много сил, чтобы осуществить задуманное, а значит, прочь все эти предчувствия и прочую ерунду. В ближайшее время она не намерена даже вспоминать о тех силах, что порою владеют ее душой. Ни-ка-кой чер-тов-щи-ны! Она сознательно взяла на себя обязанности матери и отныне станет матерью – и никем больше. Когда она думала так, то искренне верила, что для этого одного ее желания достаточно. Но надо ли говорить, что человеческие желания по сравнению с Судьбой – пыль, сдуваемая ветром? Хотя Анне-то положено было знать такие вещи…
– Главная улица Дэнверса, – комментировала тем временем Нурия окрестное благолепие.
– Красиво, – кивнула Аня.
– Этот городок – великая американская помойка, – неожиданно усмехнулась подруга, ранее не склонная к таким резким суждениям. – Здесь наблюдается больше прилюдной стирки грязного белья на квадратный метр, чем в нашей родной политике. Как там она, кстати, поживает?
– Ты что, соскучилась по нашей политике? – подняла брови Анна. – Мне казалось, это находится вне сферы твоих интересов.
– Отсюда все, что связано с домом, становится интересным. Веришь, даже по нашей грязи и вечно пьяненьким согражданам скучаю. Никогда не думала, что я на такое способна! – Нурия покачала головой, притормаживая на красный свет и бросая виноватый взгляд на Анну.
– Ностальгия, значит… – хмыкнула та. – А мне со стороны кажется, что Дэнверс – очень приятное и милое место.
– Приятное? Не смеши меня! – заявила Нурия без тени улыбки. – Он кишит гадами и полон всякой мерзости. Сама увидишь. А что не увидишь – я расскажу. Только попозже.
Анна кивнула, не переставая удивляться произошедшим в подруге переменам. Конечно, в чужой стране, при минимуме средств жизнь далеко не сахар, но Анна знала подругу много лет, и за все эти годы ей ни разу не изменила выдержка, что бы ни случилось. Ладно, с этим она обязательно разберется. Если, конечно, Нурия захочет, чтобы она разобралась…
Словно в подтверждение слов Нурии, мимо окон автомобиля проплыло довольно мрачное старинное здание, полускрытое за высоким чугунным забором.
– Местная достопримечательность, – пояснила Нурия, успев заметить заинтересованный взгляд, брошенный Анной в окно.
– Что это?
– Это? Салемский музей ведьм!
– Что-о-о?
– Музей, говорю. Салемских ведьм. Ты что, не знаешь, куда приехала? – искренне удивилась Нурия.
– В Дэнверс, куда же еще?
– Эх ты, горе луковое. Дэнверс-то раньше, знаешь, как назывался? Салем! Слышала о нем? Это вроде по твоей части.
Анна поморщилась при упоминании о своих способностях, но спорить сейчас ей не хотелось. Она переваривала информацию и, разумеется, слышала о салемских ведьмах. Да и кто же о них не слышал? Кажется, это было в тысяча шестьсот каком-то году. Знаменитая «охота на ведьм»! Неужели перед ней тот самый городок? Невероятно! И почему она постоянно попадает в такие сомнительные места? Хотя сюда первой попала подружка, но ведь Аня могла так никогда и не собраться навестить ее, если бы не обнаружилось, что именно здесь живет единственная оставшаяся в живых родственница Ники. Совпадение? Будем надеяться, что так. Будем очень надеяться.
* * *
Дом, который вот уже месяц снимали Нурия и Лелька, располагался на самой окраине городка. Он оказался гораздо больше, чем представляла себе Анна. Впрочем, она была наслышана, что в Америке вообще все большое – машины, дома, бытовая техника. Ей довелось однажды наблюдать, как ее внезапно разбогатевшие друзья решили шикануть и приобрели американский холодильник. Наблюдать, как они пытаются втиснуть это чудовище в не маленькую, но все же нашу, отечественную квартиру, было сущей трагикомедией. Единственным местом, где поместился американский монстр, оказалась гостиная, да и там он мог расположиться только лежа – потолки-то у нас стандартные – два метра с кепкой. Чем там все закончилось, Аня так и не узнала, только заметила, что у счастливой обладательницы чуда техники при упоминании об Америке вообще и об американской технике в частности неумолимо кривится ухоженное лицо и портится настроение.
Так что внушительные габариты Нуриюшкиного жилища Анну не удивили. Тем более что при ближайшем рассмотрении оказалось, что дом находится в весьма запущенном состоянии. Ведущая в переулок калитка перекосилась, и пройти в нее теперь можно было только боком. Подруга, видимо, даже не пыталась усмирить буйство высоких, по пояс, трав и крапивы. Толстый ползучий куст неизвестной породы, весь в крохотных белых брызгах цветов, навалившись на стену кривыми колючими ветвями, полностью заслонял от света окна на первом этаже. Вообще-то, сооружение было двухэтажным, на высоком фундаменте из замшелых камней, насколько позволяли разглядеть буйные заросли. Доски, которыми оно было обшито снаружи, выглядели так, словно все последние сто лет их непрерывно грызли древоеды. Кроме того, все это время их, то есть доски, похоже, ни разу не красили. Зато окна второго этажа были застеклены цветными витражами, хотя размеры их показались Ане слишком маленькими для такого огромного фасада. Что поделаешь, чужая архитектура. В целом же дом Анне даже нравился, он выглядел удивительно романтично. Ники, так тот и вовсе пришел от него в восторг, его быстрые ножки уже топотали по широким ступеням деревянного крыльца. Мальчишке не терпелось изучить причудливое строение изнутри. Когда Аня и Нурия дотащили сумку до дома, Ники уже нетерпеливо переминался перед высокой, наполовину стеклянной входной дверью. Сумка, с которой он не расставался всю дорогу, стояла у его ног.
Левой рукой Нурия продолжала держать ручку дорожного баула, а правой попыталась выудить ключи из маленькой сумочки, болтавшейся у нее на правом плече. Наконец это удалось, и они ввалились в дом. После уличной жары воздух тут показался Анне прохладным, но каким-то несвежим, будто с запахом гнили. Из коридора вели три двери. Нурия быстро объяснила, что к чему.
– Значит, так. Вот эта дверь, напротив входа, ведет в подвал. Я держу ее запертой. Там ничего интересного, пришлось свалить туда старый хлам, оставшийся от прежних жильцов.
Анна успела заметить, как в глазах Ники зажглись искорки любопытства – верный признак, что малыш постарается проскользнуть на запретную территорию при первой возможности. Ничего, она тоже будет начеку.
– За этой дверью – лестница на второй этаж, – продолжала ознакомительную экскурсию подруга. – Туда мы потом отнесем ваши вещи. Я приготовила для тебя и Ники вторую спальню. Ну а сейчас добро пожаловать на кухню. – Она плюхнула баул на пол, и они все втроем вошли в правую дверь.
Кухня была таких размеров, что вполне сгодилась бы для небольшого футбольного поля, очевидно, совмещая функции кухни и гостиной. Посредине стоял огромный старый стол с растрескавшейся от частого мытья столешницей и три стула. Была еще табуретка – ровесница стола. Анна прикинула, что обоим не меньше полувека. Нурия попыталась придать убогому убранству хоть какое-то изящество – посреди стола стояла ребристая белая кружка с букетиком сирени. Неподвижный воздух пронзали спицы солнечного света, в них кружились мириады пылинок.
Всю правую стену занимал камин, старомодный, железный, словно позаимствованный из сказки про Золушку. Камином активно пользовались – рядом, у стены, лежали аккуратные полешки и горка тонких щепочек. Вместо кресел, как это принято у англичан, у камина стояли два обыкновенных стула. Один – низкий и рассохшийся, должно быть, дедушка стола и табуретки, с подушкой в ситцевом чехле в мелкий голубой цветочек, второй – прямая его противоположность – очень изысканный, с изящной круглой спинкой.
– Знаю, меблировка в этом «дворце» навела тебя на мысль,что я собирала ее на ближайшей помойке, – усмехнулась Нурия, заметив тщательно скрываемое удивление подруги. – Но, хотя это и похоже на правду, притащила эти вещи сюда не я, а бывшие хозяева. У меня, как ты понимаешь, денег не было даже на такое старье.
– Что ты оправдываешься? – упрекнула ее Анна. – Мне здесь даже нравится. Так все необычно. Особенно эти штуки. – Она задрала голову и ткнула пальцем в огромные, почерневшие от времени балки, тянувшиеся под потолком.
Нурия ответила ей благодарным взглядом и сразу же бросилась к плите, приговаривая, что заболталась и совсем забыла про обед.
– Как ты справляешься с таким огромным домом? – спросила Анна. – Тут только на мытье полов, наверное, сутки нужны.
– Ты права, приходится раз в неделю приглашать женщину, иначе или грязью зарастешь, или будешь заниматься уборкой круглосуточно.
– Ого! Приходящая прислуга? – улыбнулась Анна.
Нурия покосилась на нее и вздохнула:
– Это она называет себя приходящей. А я никогда не знаю, придет она в следующий раз или нет.
Они переглянулись и рассмеялись, и не столько над нерадивой помощницей, сколько от радости, что снова вместе, что по-прежнему понимают друг друга с полуслова.
Краем глаза Анна успела заметить, что Ники ведет себя как-то странно. Оседлав высокий табурет, он старательно делал вид, что изучает камин, а сам время от времени легонько пинал свою сумку, которую зачем-то притащил на кухню и запихнул под стол.
– Ники, что это ты дела… – начала было Анна, как вдруг ей показалось, что сумка после очередного пинка пошевелилась сама по себе. Не успела Анна опомниться, как на ее глазах замок на сумке стал открываться, в отверстии показались острые треугольные уши, а за ними – голова с торчащими во все стороны усами. Желтые глаза недовольно щурились на яркий свет.
– Та-ак. И что все это значит? – протянула Анна, уперев руки в бока.
– Ой, какой красивый котик! – всплеснула руками Нурия, разглядывая вывалившегося из сумки взъерошенного перса. – Откуда он взялся?
– Из дома, – буркнул Ник, понурив голову.
– Ты хочешь сказать, что протащил этого зверя через таможню?! – не поверила Нурия, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– А что такого? Каспер умный, сидел тише мыши, когда мы таможню проходили, вот его и не заметили.
– А если бы нас попросили открыть сумку? – ужаснулась Анна, представив возможные последствия. Штраф был бы самым легким наказанием.
– Но ведь не попросили же!
– Логично, – прыснула Нурия. – Анна, у тебя гениальный ребенок.
– Вижу, – мрачно откликнулась Анна, взирая на кота, который, как ни в чем не бывало, подошел к ней и потерся спиной о ее ногу, примирительно мурлыча. Девушка легонько оттолкнула его, показывая, что все еще сердита, но на самом деле ее гнев уже прошел. Она даже немного гордилась находчивостью Ники, который ради друга провернул всю эту авантюру.
– Ну что, подруга, примешь на постой безбилетника? – спросила она у Нурии.
– С удовольствием. И даже накормлю обедом вместе со всеми. К тому же в этом доме, в подвале, полно мышей. Может быть, ваш Каспер с ними разберется?
– И не надейся. Этот лентяй видел мышь только по телевизору, – с сомнением покачала головой Анна. Каспер посмотрел на хозяйку и фыркнул, будто не одобрял возводимой на него напраслины.
– Он считает, что ты не права, – хмыкнула Нурия. – Я уверена, он будет хорошо себя вести. Верно, Каспер?
Каспер одобрительно глянул в ее сторону. Жмуря янтарные глаза, кот сидел посреди кухни так, что сразу становилось понятно, какой он культурный и воспитанный. «Я вам еще пригожусь», – говорил весь его вид. И он был совершенно прав.
Глава 4
За ужином, изучив содержимое глиняного горшочка, который торжественно водрузила перед ней Нурия, Анна предположила, что в этом самом «горшочке» содержится как минимум полтеленка и урожай с небольшого огорода. Размах впечатлял! Кроме того, становилось ясно, что голодная смерть подруге не грозит.
Ники и Каспер оценили угощение по достоинству. Оба с аппетитом поглощали его, каждый из своей тарелки. Видно было, что им хочется побыстрее расправиться с трапезой и отправиться на разведку в сад.
Когда подруги остались одни, Анна решилась наконец задать вопрос, который мучил ее с самого приезда.
– Удалось узнать что-нибудь о миссис Клэрксон? – Голос ее, когда она спрашивала, помимо воли дрогнул.
– Не волнуйся. Эта женщина действительно живет здесь, я даже отыскала ее дом. Хотела поговорить с ней сама, но потом решила, что это должна сделать ты. Я правильно поступила?
– Конечно! Только почему ты молчала столько времени? Не могла шепнуть в аэропорту, садистка ты этакая?
– Э, нет, я тебя знаю! – погрозила пальчиком Нурия. – Скажи я тебе там – плакал бы мой ужин. Ты понеслась бы сломя голову к этой тетке, и неизвестно, чем бы все закончилось. Хорошие новости могут и подождать. Пойдешь к ней завтра с утра, на свежую голову. Согласна?
– Куда ж теперь деваться, – развела руками Анна. Мысль, что они приехали в такую даль не зря, внушала ей самые радужные надежды.
– Что-то Лелька задерживается, – пробормотала Нурия, уже в который раз выглядывая в окно, за которым быстро темнело.
– Задерживается? Погоди-ка, разве она не в колледже? Что у нас там сегодня, среда? Или у них каникулы? – забеспокоилась Анна.
– Ох, Анька, ты же ничего не знаешь, – вздохнула подруга. – Лельке тут на днях здорово досталось. Я не успела тебе написать сразу, а потом решила, что все расскажу при встрече. Так даже лучше.
– Эй, слушай, что за дела? – нахмурилась Анна. – Что случилось с девочкой? Почему ты молчала?
– По той же причине, что и о тетке Ника. Не хотела портить встречу. Мы же так давно не виделись. Кроме того, у тебя у самой проблем невпроворот…
– Тьфу на тебя! – беззлобно выругалась Анна. – Вот в этом ты вся. Молчишь, терпишь, пока совсем невмоготу не станет. И не стыдно? А мне поначалу показалось, что Америка тебя изменила.
– Есть немного, но характер-то не изменишь. Не злись. Сейчас все расскажу, только коротко, не хочется повторять это при Лельке. Она собиралась пойти в кино с Керри и очень хотела успеть вернуться к твоему приезду, только задерживается почему-то.
– Ладно, пока светло, можно особо не беспокоиться. Рассказывай, в чем там дело.
– История, надо сказать, просто невероятная, – начала Нурия. – Знаешь, никогда не думала, что такое может произойти со мной, то есть с кем-то из моих близких.
Анна ничего не сказала на это, приготовившись внимательно слушать. Только бы Нурия не передумала рассказывать, а выводы как-нибудь сделаем по ходу дела сами.
– В общем, получилось так, что с последнего триместра Лелька из Бостонского университета перевелась в Дэнверс. По-нашему, это что-то вроде факультета, называется колледж Святой Елены.
– Если я ничего не путаю, ты мне об этом не писала… – удивленно приподняла брови Аня.
– Не писала, – согласно кивнула головой подруга. – Сама не знала, как отнестись к этому переводу, а беспокоить тебя понапрасну не хотела. Вот, думала, разберусь, что к чему, а потом уж и тебе доложу обстановку. Ну и разобралась в результате, – состроила она кислую мину.
– Что-то пошло не так? Почему вообще Леля решила сменить место учебы? Не потянула, что ли?
– Да нет, как раз наоборот. Колледж Святой Елены даже более престижен, чем центральное отделение. У них в списке выпускниц половина американских знаменитостей.
– Выпускниц?
– Ну да. Это женское отделение, изучают общий курс естественных наук – эдакий винегрет из элементарной физики, химии и биологии, сваленных в одну кучу, как бог на душу положит. Короче, на этом отделении естественные науки не в большом почете, основной упор делается на изучение истории искусств, театра, ну и так далее – гуманитарное направление, одним словом.
– И кем же становятся выпускники этого колледжа?
– В том-то и дело, что кем только не становятся – учеными, артистами, режиссерами, даже крупными политиками.
– Женщины – политиками? – не поверила Анна.
– Ага. Я тебе потом одну книжку покажу – упадешь! В разное время в этом колледже учились дочери нескольких американских президентов и государственных деятелей Европы. После его окончания выпускниц автоматически, без экзаменов, зачисляют в самые престижные университеты! В общем, моя дурочка Лелька прыгала от восторга, когда ее в эту «Святую Елену» приняли. Помимо всего прочего, ты же знаешь, как у нее туго с математикой, а они ее там, по-моему, вообще не изучают. Лельке же только того и надо. А самое привлекательное для меня, что стипендия у нее тоже выросла. Кажется, у колледжа есть какой-то специальный фонд, учрежденный чуть ли не триста лет назад. С деньгами у нас было не густо, так что вопрос со стипендией решил все. – Нурия немного помедлила, задумчиво вертя чашку с остывшим кофе. – Ну, так вот. Поначалу все шло прекрасно. Лелька училась, я крутилась по хозяйству, радуясь, что девчонка рядом, в двух шагах от дома. Надо сказать, что у них там, в этом колледже, очень строго с религией. Каждое воскресенье – в церковь, утром и перед едой молитвы читают. Мы-то атеистами росли, ничего в этом понимать не научились, но я не особенно расстраивалась. Пусть лучше верит в бога, чем не верит ни во что. Ты не подумай, они с этим не пережимали, просто здесь это в порядке вещей.
– Пока я не слышу ничего страшного. – Анна постаралась ускорить рассказ подруги. Она чувствовала, что Нурия как бы оттягивает момент, когда придется сказать самое главное, но с минуты на минуту могла вернуться Лелька, и тогда разговор отложится на неопределенное время, а потом Нурия может и вовсе передумать говорить об этом.
– Еще услышишь, – невесело усмехнулась Нурия. – Ты, наверное, думаешь, что я специально тяну резину? Ошибаешься. – Она вздохнула, удрученно качая головой. – На территории колледжа есть старинная часовня. Учениц держат в строгости. Подъем у них в половине седьмого утра. А одна из воспитанниц, дежурная, встает еще раньше. В ее обязанности входит ударять в колокол, у них там какая-то утренняя молитва полагается… Как ее?..
– Заутреня?
– Ага. Она самая. В общем, все, как в каком-нибудь историческом бульварном романе – монастырь, воспитанницы, заутреня…
– Не хватает только таинственного убийства, – мрачно пошутила Анна.
– Будет тебе и убийство, – хмуро пообещала Нурия.
Анна подумала, что она шутит, но подруга и не думала улыбаться. Наоборот, в ее глазах появилось затравленное, тоскливое выражение, и Анна только сейчас поняла, что постройневшая подруга просто высохла от снедающей ее тревоги.
– Дело было в пятницу. Я уже собиралась готовить праздничный ужин к ее возвращению на уик-энд, как вдруг прибегает запыхавшаяся Керри, зеленая, что твоя крапива под забором, глаза – сумасшедшие, и бормочет какую-то ерунду. Я поначалу не сообразила, что к чему, решила, что девчонка умом тронулась. Кстати, это было бы неудивительно, но Керри – это отдельная история, потом объясню. Кое-как удалось разобрать, что с Лелькой что-то случилось. Я, в чем была, помчалась вместе с ней в колледж. А там уже толпа народу, полиция, «Скорая», зевак чертова туча набежала. А в центре всего этого – моя Лелька! В первую секунду я грешным делом подумала, что моя девочка умерла – она лежала на носилках такая бледная! Вокруг нее cуетилось несколько врачей, пристраивали какие-то свои приборы. Я это увидела, опомнилась, сразу сообразила, что трупу капельница без надобности. Бросилась к ним, растолкала – откуда только сил и наглости хватило? – схватила ее за руку, а она, моя девочка, будто только этого и ждала, открыла глаза и улыбнулась мне. У меня от сердца отлегло, но сразу мысли появились: что с Лелькой? Почему она без сознания? Дочка снова отключилась, врачи меня быстренько оттеснили и потащили ее в машину. Меня с ней не пустили, правда, сказали, что я могу поехать в больницу, адрес назвали, а я, дура, с перепугу чуть все слова английские не позабыла. Спасибо, мисс Спарк подоспела, записала мне все на бумажке, отвела в сторонку и объяснила, что произошло. Пока мы искали, где бы присесть, я успела заметить, что мимо пронесли еще одни носилки, только человек, который на них лежал, был в красном пластиковом мешке. Тут мне стало совсем нехорошо, даже передать не могу, какие в голову мысли полезли.
– Представляю, – кивнула Анна.
– Мисс Спарк рассказала, что Леля, придя в часовню, наткнулась на обезглавленный труп какой-то старухи. Девочка принялась бить в колокол, а потом потеряла сознание. Ее нашли в глубоком обмороке, но врачи уверяли, что с ней все в порядке. И они оказались правы. Почти. – Нурия словно запнулась.
Аня ждала, что она объяснит это свое «почти», но подруга этого не сделала. Рассказ будто отнял у нее все силы: она сидела, подперев рукой голову, и смотрела на Анну совершенно несчастными глазами.
– Так я поняла, что Леля просто от страха упала в обморок? – уточнила Аня. – Это не так уж опасно. Ведь она быстро пришла в себя, правильно?
– В общем, да, но… – Нурия снова осеклась, не договорив фразу. Аня понимала, что давить в данную минуту не следует, хотя чувствовала, что ей что-то недоговаривают. Сейчас ее очень интересовал вопрос, откуда взялась в часовне престижного учебного заведения обезглавленная женщина. Нурия ничего о ней не сказала, и Аня решила спросить об этом напрямик.
– А что случилось со старухой? Как она туда попала?
– Не знаю, – пожала плечами подруга. – Все это очень странно. Женщину убили таким страшным способом в таком странном месте, и не нашлось ни единого свидетеля, видевшего хоть что-то подозрительное.
– Действительно, странно, – задумчиво проговорила Аня.
– И, ты знаешь, это не единственная загадка.
– Вот как?
– Да. Во-первых, Лелька сказала мне позже, что когда она пришла в часовню утром, то дверь была заперта.
– То есть обычно она бывает открытой?
– Именно. Лелька удивилась, конечно, но списала все на то, что кто-то решил зло подшутить над ней, сделать так, чтобы она не смогла ударить в колокол вовремя. За это полагается наказание – еще три утра подряд ей пришлось бы звонить в этот колокол вне очереди.
– Интересные шуточки у этих воспитанниц.
– Ага, прямо дедовщина, как в армии. Лелька решила не сдаваться, обошла здание и влезла через незапертое окно в ризнице. И все.
– В каком смысле – все?
– В прямом, в каком же еще? Больше Лелька ничего не помнит. Ни как увидела тело, ни как звонила в колокол. Полный провал памяти, или как там это по-научному называется?
– Амнезия, – машинально подсказала Анна. – Это, в общем-то, вполне нормальная реакция.
– Знаю, – грустно кивнула Нурия. – Мне все популярно объяснили. Вот только…
– Тетя Аня! – Раздался от порога радостный возглас. Анна обернулась и увидела улыбающуюся Лельку, неслышно вошедшую в комнату.
Леля всегда напоминала Анне портрет работы прерафаэлитов. Та же гордая головка на неправдоподобно высокой шее, прямой носик и изогнутая короткая верхняя губа, огромные печальные глаза, прозрачные, словно речная заводь, но главное сходство в волосах, переливающихся всеми оттенками золота, густыми волнистыми прядями спадающих на худенькую спину наподобие средневекового плаща. Пару раз девчонка, устав возиться с непокорной гривой, грозилась остричь их к чертовой матери, и тогда Нурия, исчерпав все аргументы против, звонила Анне, зная, что та приложит все силы, чтобы сохранить эту красоту в неприкосновенности. В детстве Лелька напоминала ангела. Теперь у этой девушки было такое лицо… Оторваться невозможно, забыть – тоже не получится. Из другого мира, из другой эпохи, когда движения у женщин были плавными, а глаза – безмятежными.
С приходом Лели разговор о недавних событиях пришлось прервать. Тем не менее Анна весь вечер исподтишка присматривалась к девочке, пытаясь определить, действительно ли пережитый шок в часовне прошел для нее без последствий. Пришло время ложиться спать, но Анна так и не смогла прийти к какому-то определенному выводу.
Ночью Аню разбудил странный звук. Она открыла глаза и прислушалась. Какое-то время было тихо. Она даже решила было, что ей показалось, – в старом доме, естественно, все время что-то поскрипывало и постукивало. Девушка перевернулась на другой бок, собираясь спать дальше. Ники, уткнувшись носом в подушку, тихонько сопел рядом. Каспера в комнате не было. Должно быть, бродит где-нибудь по дому в поисках обещанных мышей. Анна закрыла глаза.
И тут звук повторился. Он шел откуда-то из-за стены. Сначала стон, затем невнятное бормотание. Она не сразу сообразила, что этот звук доносится из спальни Лели, расположенной как раз слева от комнаты, выделенной хозяйкой для гостей.
Анна приподнялась на локте и снова прислушалась, попутно решая, стоит ли выбираться из теплой постели и тащиться по холодному коридору в комнату девочки, чтобы проверить, все ли в порядке. Если бы ей не удалось ничего больше услышать, она с удовольствием осталась бы на своем месте, но крик повторился вновь. Теперь он звучал гораздо отчетливее, и Аня узнала голос Лели. В этом голосе сквозил страх. Именно этот страх заставил Анну без дальнейших раздумий выскочить из кровати и отправиться в соседнюю спальню.
Леля была в своей постели. Анна осторожно подошла к ее кровати и взглянула на лицо девочки. Глаза той были закрыты, точнее, крепко зажмурены. Даже во сне она старалась поплотнее закрыть глаза, чтобы не видеть чего-то страшного. Несколько секунд Леля лежала тихо, потом голова ее несколько раз дернулась из стороны в сторону, она тяжело задышала, как будто задыхаясь от быстрого бега, потом вскрикнула:
– Нет! Не хочу!.. Не делайте этого, пожалуйста! – хныкала она жалобно, как маленький испуганный ребенок.
Анна поняла, что надо немедленно разбудить девочку, чтобы оборвать преследующий ее кошмар, и стала гладить ее по плечу, приговаривая:
– Лелечка, детка, проснись! Проснись, солнышко!
– Это не поможет, – раздалось у нее за спиной. Анна обернулась и увидела Нурию в длинной ночной рубашке, босиком. Видимо, она услышала стоны девочки даже на первом этаже.
