Kitabı oku: «Безрассудные. Книга 2», sayfa 7

Джозеф присвистнул и опустил руки на бедра, самодовольная ухмылка скривила уголки его губ.

– Ты превзошла саму себя в производстве ерунды. Ты только и делаешь, что капаешь ему на мозги и внушаешь деструктивные мысли! Но хотелось бы мне ясно понимать, с какой целью. Разве тебе недостаточно, что ты уже присвоила права на его музыку, которую, как ты решила, он не хочет продавать? – Джозеф смерил Марину надменным взглядом и покачал головой. – Нет, недостаточно. Теперь ты отчаянно борешься за то, чтобы заполучить его целиком лишь для себя?

От этих слов Марина вздрогнула всем телом, внутри нее все похолодело при мысли о том, что Джозеф, возможно, прав. Что, если она любила Эдди так сильно, что перестала воспринимать реальность? А реальностью было то, что она слишком стара, чтобы эти отношения длились долго. Сам факт того, что Эдди позволил себе заняться случайным сексом, красноречиво говорил сам за себя. Сердце Марины замерло, она глубоко вздохнула, и этот вздох был больше похож на удушье. Джозеф скользнул по ней взглядом и довольно усмехнулся. Марина выглядела уязвимой и все, чего ему хотелось, это обратить на нее, наконец, всю свою ярость. Просто произнести очередные оскорбления и прикончить на месте. Время пришло. Сейчас или никогда, – принял решение Джозеф, понимая, что Марина достаточна слаба, чтобы оказать достойное сопротивление, и это его реальный шанс навсегда отделаться от нее. Аристов бросил пронзительный взгляд на Эдди, который стоял в нерешительности, сделал глубокий вздох и разразился тирадой.

– Неужели ты правда думаешь, что Эдди сможет жить без музыки и сцены? Без своих фанатов, гастролей, живых выступлений и всего того внимания и обожания, которых он достоин? Он нуждается в постоянном внимании, Бэл! Его эго слишком велико, а имя слишком знаменито, чтобы принадлежать одному или парочке жалких индивидуумов. Это все, что он умеет делать. Быть знаменитым! Это его жизнь! Ты хочешь отобрать у него все это, предложив взамен жалкую интрижку со стареющей бабенкой на запасном поле? Как много времени, по твоему мнению, у него займет, чтобы понять, что одной тебя недостаточно, чтобы сделать его счастливым? Старая подержанная женщина – это не то, чего заслуживает Эдди, и ты знаешь это лучше меня, Бэл. Просто прими правду и найди силы освободить его от себя.

Осознание правоты этих слов больно ударило по Марине. Реальная картина не могла быть более полной и сбалансированной, чем ее только что обрисовал Джозеф. Без слов, она развернулась и оказалась лицом к лицу с Эдди. Он был чернее тучи, глаза превратились в две мерцающие холодным светом свечи. Он смотрел на нее беспомощно и виновато, и Марина огорченно выдохнула. Она колебалась лишь мгновение, прежде чем начать свой путь по направлению к выходу.

– Куда ты идешь? – царившее молчание было добито дрожащим голосом Эдди. – Марина, пожалуйста, останься.

Она остановилась и бросила на него беспомощный взгляд через плечо, лихорадочно соображая, что сказать, и было ли это столь необходимо в данной ситуации.

– Пришло время ей уходить, Эдди. Неужели ты не видишь, что она устала от тебя и не готова принять твой образ жизни? Ты взрослый мужик и не нуждаешься в мамочке. Не будь ребенком и позволь женщине жить своей жизнью. С нормальным, гетеросексуальным мужчиной ее возраста, который будет исправно присовывать ей раз в неделю по субботам, смотреть с ней сериалы и спать в промежутках между этими увлекательными занятиями.

Джозеф криво усмехнулся, втайне надеясь, что его слова дойдут до мозга приятеля. Неожиданно, Эдди ахнул и сжал кулаки.

– Заткнись! Ты говоришь о женщине, которой мы обязаны моей свободой!

Джозеф одарил его дьявольской улыбкой и рассмеялся.

– Не будь дураком, Эд! Это я, кому вы оба на самом деле обязаны, и я тут подумал, что, возможно, мне не следовало быть столь великодушным по отношению к ней. Мне слегка поднадоела вся эта драма, которую она нарочно раздувает. Она должна уйти.

Джозеф воинственно сложил руки на груди и метнул на Эдди взгляд, полный непоколебимой решимости. Эдди раздраженно выпустил воздух через ноздри.

– Может быть, ты заткнешься и дашь мне и моей женщине возможность решать как жить, без твоих мудрых советов?! Какого черта ты вообще здесь делаешь? Кто дал тебе право контролировать мою личную жизнь?

Джозеф вскинул брови и хохотнул.

– Кто дал мне право? – Он подскочил к Эдди, заглянул ему прямо в глаза с заносчивой ухмылкой на лице и больно ткнул указательным пальцем в грудь. – Ты дал мне это право, Эдди! Ты дал мне это право, когда подписал контракт! И я не допущу, чтобы ты разрушил свою блестящую карьеру и жизнь из-за самонадеянной суки, которая очевидно преследует собственные цели, пытаясь сделать из нас врагов. Приди в чувство, дружок, она не та женщина, которая тебе нужна.

– Мой контракт затрагивает мою профессиональную жизнь, а не личную. Ты слишком далеко зашел, Джоз! Не твое дело, какая женщина мне нужна! Будь так добр, оставь право решать это мне, – Эдди смерил Джозефа гневным взглядом, изо всех сил стараясь сдерживать нарастающую ярость.

– Никто не собирается отнимать у тебя это право. Просто я подумал, что ты сам принял это решение некоторое время назад. Ты хочешь быть свободным от всякого рода обязательств, – разве не это ты мне сказал, приятель? Разве не такое решение ты принял задолго до того, как трахнул Тесс минувшей ночью?

Эдди нахмурился и залился густой краской, когда Джозеф одарил его удовлетворенной улыбкой. Спиной молодой человек почувствовал на себе пристальный взгляд Марины, но у него не хватило смелости повернуться к ней лицом и посмотреть в глаза. Он совершил ошибку. Он бездумно изменил женщине, которая была для него всем миром, и ему нет оправданий. Однако он все еще лелеял надежду, что она сможет простить его. Если бы они смогли поговорить об этом с глазу на глаз. Но Эдди опоздал. Он улизнул из дома в трусливой попытке оттянуть сложный разговор, и Джозеф воспользовался случаем и разрушил все до основания. Словно прочитав его мысли, Аристов, не давая Эдди ни единой возможности оправдаться, решил забить последний гвоздь в гроб бьющихся в предсмертной агонии отношений своего друга и женщины, от которой он, Джозеф, чертовски устал.

– Я бы сказал, ты принял такое решение задолго до прошлой ночи. В Лос-Анджелесе, когда мы устроили оргию в Западном Голливуде. Скольких ты тогда оттрахал? Четырех? Пятерых шлюх? – Джозеф покосился на Марину, которая начала слегка задыхаться, затем перевел взгляд на мертвенно-бледное лицо Эдди. – Подожди… Так ты не рассказал ей? Мне казалось ты поклялся, что расскажешь, и она тебя простит. Так что? Ты струсил и предпочел утаить правду? – Джозеф безошибочно определил нарастающее напряжение и пустился во все тяжкие. – Какой же ты бесхребетный мудак, Эд. Ты бессовестно обманывал свою даму, в то время как она искренне верила в то, что я есть корень всего зла. Хотя правда заключается в том, что ты просто не можешь удержать свой член в штанах. А она продолжала обвинять меня в подначивании и сутенерстве. Несправедливо!

– Заткнись! – Эдди больше не мог выносить все это. Ему было стыдно и больно… Он был виноват.

– Не смей орать на меня! Не моя вина в том, что здесь только я один и могу говорить неудобную правду!

– Иди к черту, Джозеф! Держись подальше от моих отношений. Ты только и занимаешься тем, что пытаешься разрушить все, что делает меня счастливым. Но предупреждаю тебя, держись подальше от женщины, которую я люблю!

Слова слетели с языка Эдди так непринужденно, что все трое замерли в изумлении. Джозеф, только потому, что это было признание, которого он боялся больше всего на свете. Эдди потому, что наконец-то смог сформулировать в слова свои чувства, томившиеся в его груди, в столь неподходящее время. Он медленно развернулся к Марине и его сердце рухнуло в область желудка. Она выглядела потрясенной. Шокированной. Ее глаза были большими и черными, как у пришельцев на картинках. Эдди не мог смотреть на то, как жизнь буквально покидает ее тело.

На ватных ногах он подошел к ней и прошептал, вглядываясь ей в лицо:

– Я люблю тебя. Пожалуйста, останься.

Марине казалось будто небеса обрушились прямо ей на голову. Тяжесть искреннего признания Эдди, этого падшего ангела, невыносимой ношей легла на ее плечи. Если бы только она могла изменить время и место, чтобы услышать от него эти слова! Но было уже слишком поздно. Вместе с этими словами, слетевшими с его губ в присутствии Джозефа Аристова, он словно тряпкой стер все ее отчаянные попытки сберечь то, что между ними было. Они оба знали это. Эдди измученно закрыл глаза, пытаясь успокоиться и сдержать приближающуюся паническую атаку, и именно в этот момент, Марина резко развернулась и выбежала из квартиры.

Прошло какое-то время прежде, чем Эдди удалось успокоиться и следом за этим он осознал, что Марины больше нет в комнате. Он открыл глаза и в отчаянии огляделся вокруг, но наткнулся лишь на холодный взгляд Аристова.

– Любовь, говоришь? – Джозеф иронично закатил глаза. – Что за идиот, честное слово. Зачем ей твоя любовь, если она заполучила эксклюзивные права на твои песни и может позволить себе с десяток Эдди, с менее использованными членами, нежели твой? – оскалился Аристов, бросил на Эдди взгляд, полный искреннего сострадания, и вышел из комнаты.

Она ушла, в чем была, – одетая в тренировочные брюки, его белую футболку и сандалии на босу ногу. Холодный мартовский ветер пронизывал ее до костей. Она вся тряслась от холода, а возможно ее била нервная дрожь. Пути назад не было, Марина прекрасно это понимала, поэтому набрала единственный номер, владельцу которого могла доверять.

Когда Брайан обнаружил ее на углу одной из улиц, она продрогла насквозь. Весна в этом году запоздала, казалось, она вообще никогда не наступит. Хрупкие плечи Марины были накрыты чьим-то пиджаком, ее колотило, лицо ничего не выражало. Брайан был поражен до глубины души, и не мог взять в толк, что же на самом деле произошло. Марина не могла пошевелить замерзшими губами, и мужчина просто подхватил ее на руки и отнес в машину. Брайан не был уверен до конца, но догадывался, что это связано с событиями прошлой ночи, и сделал то, что считал единственно правильным, – отвез Марину к себе домой.

Когда она отогрелась и к ней вернулись способность говорить и трезво мыслить, Марина услышала звонки их телефонов, рвущий тревожную тишину комнаты. Она встретилась с озадаченным взглядом Брайана.

– Чего бы это ни стоило, он не должен узнать, где я, – сказала Марина. – Мне нужно некоторое время подумать. Когда я решу, что делать, я попрошу тебя устроить нам встречу. Последнюю встречу.

Брайану было тяжело слышать эти слова и трудно в них поверить, но он никак не мог повлиять на ситуацию. Он был всего лишь сторонним наблюдателем этой столь же красивой, сколь и странной истории любви, его сердце раскалывалась надвое, но он был бессилен. Это был ее выбор.

Боль от утраты любимого человека оказалась еще страшнее, чем Эдди помнил. Потеря была его самым большим страхом и именно это вновь произошло с ним. Он провел день, слоняясь по опустевшим апартаментам в абсолютной прострации, в надежде, что Марина вернется. Затем очередная адреналиновая волна страха, что с ней могло случиться что-то плохое, накрыла и практически парализовала Эдди.

Все стало еще хуже, когда приехал Брайан, и сказал, что получил сообщение от Марины и с ней все в порядке, но где она находится – неизвестно. Она написала его телохранителю, а не ему, – сама мысль убивала Эдди. Она ушла, не взяв с собой ничего, и Эдди взмывал ввысь и падал и разбивался на миллиард осколков, рисуя самые ужасные сценарии в затуманенной голове.

Он поверить не мог, что Марина ушла и даже не потрудилась выслушать его. А ведь всегда говорила, что в любой ситуации, прежде, чем осудить кого-то, нужно попытаться конструктивно поговорить. Однако когда сама оказалась перед лицом такой ситуации, то просто хлопнула дверью. И оставила Эдди наедине с его виной и неразрешенными проблемами. Он задыхался от беспомощности и беспокойства, вливая в себя алкоголь, чтобы хоть как-то приглушить невыносимую боль от осознания собственной никчемности. Когда он достиг предела прочности, на смену боли и страху пришла неукротимая ярость. Примитивный гнев на женщину, которая повернулась к нему спиной сразу после того, как он признался ей в своих чувствах. А ведь ему было так непросто сделать это.

Ядовитые слова Джозефа, которые тот бросил в лицо Эдди перед уходом, и с того самого ужасного утра не давал о себе знать, сыграли злую шутку с артистом. Скорее всего, Джозеф был совершенно прав. Марина использовала Эдди, манипулировала им и получила то, что ей было нужно, а когда речь зашла о чувствах, просто хлопнула перед его носом дверью. Праведный гнев Эдди нашел выход через пьяный дебош и погром в апартаментах, которые молодой человек считал своим единственным домом последние несколько месяцев. Со звериным криком, он сорвал хранящие запах Марины простыни, которые бережно хранил все это время, и вышвырнул их вместе с остальными вещами женщины через окно на улицу. Эдди закончил свою пьяную вечеринку для одного в полицейском участке. Но ему было насрать. Ему вообще было на все наплевать.

Он лежал на жесткой скамье персональной камеры, уставившись в серый потолок, когда на пороге возник Брайан. Здоровяк окинул своего подопечного суровым взглядом и расстроенно вздохнул, – парень был полностью опустошен и несмотря на то, что Брайан пришел с хорошими новостями, стало понятно, что они слишком запоздали.

В полном молчании они проделали путь в неизвестном для Эдди направлении, и когда Брайан открыл дверь черного Рендж Ровера, приглашая парня выйти, тот замер, удивленно озираясь вокруг.

– Куда ты меня притащил?

На лице Эдди было написано искреннее недоумение, он поежился от вида мрачных серых высоток с черными окнами-глазницами, – он никогда не бывал в подобных районах города.

– Я здесь живу.

Брайан закрыл дверь автомобиля и направился к одному из зданий, в то время как взгляд Эдди упал на чемодан в руках телохранителя.

– Что в чемодане? – он поспешно засеменил за Брайаном, который преодолел расстояние до дверей здания за несколько огромных шагов, и замер от лаконичного ответа здоровяка.

– Ее вещи, которые ты вышвырнул в окно, дурачок.

Окончательный смысл этих слов никак не доходил до молодого человека. Эдди нахмурился и встал как вкопанный.

– Хочешь сказать, что она сейчас находится здесь, в твоей квартире?

Брайан промолчал, придерживая входную дверь и жестом приглашая Эдди войти. Но тот внезапно понял, что не в силах пошевелиться, словно был приклеен к своему месту. Эдди посмотрел на Брайана со смесью страха и нерешительности в глазах, и буквально выжал из себя слова.

– Хочешь сказать, что приволок меня сюда, чтобы встретиться с ней, прямо из полицейского участка, когда я выгляжу как кусок дерьма и воняю как грязный бродяга?

– Это не моя проблема, Эдди, – раздраженно бросил в ответ Брайан, и тем самым вывел парня из себя.

– Да ты серьезно? Решил таким способом окончательно добить меня?

Эдди поверить не мог, что оказался в столь ужасной, унизительной ситуации. Предстать перед Мариной в таком позорном виде после нескольких дней душевного расстройства и беспробудного пьянства было слишком несправедливо. Эдди рассеянно провел пятерней по спутанным волосам, и его уставшее лицо с явными признаками тяжелого похмелья исказила мученическая гримаса.

Брайан окинул его расстроенным взглядом, но сказал:

– Не будь ребенком, Эдди. Заходи.

Слова возымели на парня эффект пощечины, Эдди вздрогнул от неожиданности. Брайан бросил на него быстрый взгляд и вошел внутрь здания, отпустив входную дверь. Эдди сорвался с места, подгоняемый естественным страхом, что дверь может захлопнуться перед его носом. Сердце Брайана болезненно сжалось. Возможно, было бы лучше, если бы мальчишка не успел войти.

Эдди вошел в небольшую, аскетично обставленную комнату, – настоящее холостяцкое логово, – озираясь по сторонам и принюхиваясь как профессиональная ищейка. Ему казалось странным, что он знал Брайана почти всю свою сознательную жизнь, но никогда не интересовался тем, как живет человек, которому он обязан своей безопасностью. По сути, Брайан всегда находился рядом. Неприятная мысль о том, насколько он в действительности безразличен к людям, которые посвятили ему свои жизни, заставила его устыдиться самого себя. Высокомерный придурок. Эдди мысленно приклеил бирку себе на лоб и проследовал в комнату, в которой минуту назад исчез Брайан.

Эдди замер на пороге. Стройный силуэт женщины, стоявшей перед большим окном, утопал в лучах солнечного света. Его взгляд скользнул вдоль ее изгибов, и сердце Эдди замерло, прежде чем заколотиться с космической скоростью. Все, что он слышал, был звук его собственного сердца, грохочущий в его голове. Марина почувствовала его присутствие и резко обернулась. Она окинула взглядом его изрядно помятое лицо и спутанные, грязные волосы, ее сердце болезненно сжалось, когда она учуяла запах перегара, которым от него разило, даже на расстоянии.

Он был слишком эмоционально слаб, нестабилен и совсем не умел справляться с самим собой, – мысль болезненным эхом пронеслась в ее голове. Марина тихо вздохнула. Этот едва различимый звук словно пробудил Эдди ото сна, он моргнул и неуверенно переступил с ноги на ногу, ему стало трудно дышать. Неуютная тишина повисла в комнате, пока оба пытались собраться с мыслями, овладеть чувствами и восстановить дыхание. Неожиданно для него, Марина нарушила молчание, и Эдди поморщился от звука ее голоса. Она говорила очень тихо, но в его голове слова прозвучали, как раскаты грома.

– Алкоголь – не лучшее средство для решения проблем, Эдвард. Он разрушает клетки мозга. Посмотри, до чего довело тебя пьянство.

Проповеди читает! Эдди поверить не мог, что она только что с невозмутимым видом произнесла вслух эту несуразицу. После нескольких дней, когда никто не знал, что с ней, после всех тех ужасных вещей, которые с ними произошли, после его позорной измены и признания в любви… Все, что она смогла, это прочитать ему краткую лекцию о вреде алкоголя. Эдди тяжело выдохнул, изо всех сил пытаясь сдерживать нарастающее внутри него раздражение. Но это было трудно сделать, потому что он даже не мог как следует ее рассмотреть, ослепленный ярким солнцем, бьющим ему прямо в глаза. Она специально встала так, чтобы он не мог видеть ее лицо.

– Отойди от окна! – выкрикнул Эдди, и Марина поморщилась от командных ноток в его голосе.

Он сделал несколько больших шагов и остановился на безопасном расстоянии, но по-прежнему не мог хорошо рассмотреть ее.

– Отойди от окна. Я не вижу твоего лица, – недовольно простонал он, закрывая глаза и сжимая кулаки, раздражение и разочарование со свистом вырвались из его груди жалобным стоном. Марина сделала два шага в сторону и прислонилась к стене, спрятав руки за спиной.

– Извини, – сказал она.

Эдди открыл глаза и взглянул на нее. Марина смотрела прямо перед собой. Она выглядела изможденной, ее лицо приобрело сероватый оттенок и словно стекло вниз, под глазами залегли уродливые темные круги. Но ее слова беспокоили его куда больше, чем внешний вид.

– Извини? – его серьезный голос надломился и буквально скреб ее грудь изнутри. – Ты ушла, болталась черт знает где, и все, что ты можешь сказать, это гребаное «Извини»?!

– Да. Извини, но я бы не сделала ничего по-другому, – ее голос срывался, ей было тяжело говорить.

– Ты не дала мне ни шанса объясниться.

Эдди сделал два шага в ее сторону и встал напротив. Выглядела она ужасно. Марина пригляделась к молодому человеку, и ее глаза подернулись пеленой. Выглядел он из рук вон плохо.

– Мне не нужны твои объяснения, Эдвард. Что случилось, то случилось. Ты просто доказал очевидное и, по всей видимости, именно так это и должно было произойти.

Марина нашла в себе силы, чтобы взглянуть прямо в его, такие красивые, глаза и неожиданная маленькая улыбка появилась на ее бесцветных, потрескавшихся губах. Эдди нахмурился. Его взгляд метался по ее лицу. Он упорно пытался найти спасительный якорь в ее глазах, в выражении ее лица, но не мог понять истинный смысл сказанных ею слов. Или, скорее всего, не хотел понимать.

– Очевидное? – наконец, пробормотал Эдди, и непроизвольно почесал рукой затылок. – Я не…

Губы Марины вытянулись в тонкую линию, ее лицо приобрело непроницаемое выражение.

– Да, Эдвард. Очевидное. Просто прими правду. В последнее время, единственным, что нас хоть как-то связывало, было твое искреннее убеждение, что ты обязан мне после того… – странное выражение промелькнуло на ее лице, прежде, чем она смогла продолжить, – инцидента. Но уже давно было понятно, – по крайней мере мне, – что ты хочешь и можешь двигаться дальше. И как только более или менее подходящая кандидатура появилась на горизонте, ты не смог устоять перед соблазном.

Марина видела, как помрачнело лицо Эдди, как между бровями залегла глубокая складка, как напряглось его тело, и с ясным намерением не дать ему опомниться и проанализировать ее слова, продолжила:

– Дело в том, что я была к этому готова. Это было лишь вопросом времени, и, наконец, произошло. Я не сержусь, Эдвард. И уверяю тебя, – ты ничем мне не обязан. Ты молод и полон энергии, ты должен двигаться вперед и жить так, как тебе того хочется. Достигать новых горизонтов, строить новые отношения…

Эдди нахмурился еще сильнее и больно прикусил нижнюю губу, сверля Марину взглядом. Она судорожно сглотнула.

– Думаю, я тоже должна двигаться дальше. Пришло время, когда нашим путям суждено разойтись.

Эдди смотрел на нее, ожидая, что она продолжит нести всю эту несусветную чушь, но, похоже, она закончила.

– Ты ведь даже не знаешь, действительно ли я сделал что-то недопустимое, – его голос предательски дрогнул.

– Ты и не сделал, – сдавленным голосом проговорила Марина. – Ты не сделал ничего такого. Именно об этом я и говорю.

Эдди уронил лицо в ладони и застонал, затем развернулся и начал мерить комнату шагами. Он хотел было что-то сказать, но закрыл рот, не будучи уверен в своих словах. Марина стояла, молча наблюдая за ним. Ей было странно осознавать, что внутри нее не осталось ничего, кроме пустоты. Ей не было ни больно, ни тревожно, никаких признаков вины или сожаления, – ничего из того, что она ожидала. Марина была ненормально спокойна.

Эдди, в свою очередь, был совершенно сбит с толку, – всей ситуацией, ее холодными словами, ее мертвым лицом, как будто она чужой ему человек. Он чувствовал, что Марина намеренно возвела между ними непреодолимую стену, и понятия не имел, что делать. А еще он был зол на нее за ее поведение и потому, что до него никак не доходил истинный смысл сказанных ею слов. Она говорила очень запутанно. Или, возможно, он просто не хотел принимать такую правду. А правда была кристально ясна. Эдди развернулся, быстро подошел к ней и замер с разочарованным лицом.

– Но… Я сказал, что люблю тебя.

Он посмотрел на Марину, словно не понимая, как простой смысл его слов не может дойти до нее.

– Это неправильно, Эдвард.

Ее слова ударили больнее, чем, если бы она влепила ему пощечину.

– Я люблю тебя… Что здесь неправильного? – пробормотал Эдди, отказываясь понимать ее нежелание принимать его признание, его чувства, его самого.

– Ты должен любить кого-то своего возраста. Это закон природы. То, что ты чувствуешь, это не любовь. Мы привязались друг к другу, и не более того.

Кровь медленно начала закипать в его венах. Она действительно специализировалась на том, чтобы злить его. Эдди раздраженно выдохнул.

– Я сказал, что люблю тебя. Ты можешь оставить мои слова как они есть и не анализировать их происхождение?

Он схватил ее за хрупкие плечи и сильно встряхнул. Марина жестом скинула его руки.

– Даже если ты уверен в происхождении своих слов, твои действия говорят о другом. Поэтому, если ты дашь себе шанс оглядеться вокруг и найти кого-то, кто идеально впишется в твой мир и твое понимание любви, это будет лучшее, что ты сможешь сделать для самого себя, Эдвард. Я не подхожу тебе.

Кровь отхлынула от его и без того бледного лица, и Эдди горестно застонал. Он впился глазами в вытянутое лицо Марины, пытаясь отыскать на нем признаки того, что она шутит или испытывает его на прочность. К несчастью, он не увидел на нем ничего.

– Марина, я люблю тебя. Что я должен сделать, чтобы доказать свои чувства?

Слова вырвались из его уст и Эдди зажмурился. Он поверить не мог, что стоял перед ней и вроде как… умолял принять его любовь. Но все, что он получил в ответ, это убийственное молчание.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – пробормотал Эдди, на его глаза навернулись слезы.

– Я сказала достаточно, чтобы быть услышанной, – ответила она безразличным тоном, и Эдди вздрогнул всем телом, как будто она ударила его кулаком в лицо. Он ошеломленно со свистом выдохнул.

– Тебе, похоже, нравится унижать меня подобным образом, не так ли? Я оступился и ты не перестанешь мучить меня до тех пор, пока не почувствуешь абсолютное удовлетворение. Ты такая жестокая. Бессердечная сука. – Эдди провел пятерней по спутанным волосам, горькая гримаса исказила его лицо. – Знаешь что… Мне это не нужно… Твое прощение, если у него такая цена. Мне это не нужно. И… я ненавижу тебя.

С горькой усмешкой, Марина медленно кивнула.

– Ты твердишь о любви, но твои поступки говорят об обратном. Ты спал с другой женщиной или, наверное я должна сказать, другими женщинами. Ты вышвырнул мои вещи на улицу и теперь, глядя мне в глаза, говоришь, что ненавидишь меня. Это не любовь, Эдвард. Это мальчишеское увлечение, и если бы ты дал себе немного времени подумать, то уже давно понял бы это.

Эдди помертвел. Ее слова холодным ушатом вылились ему на голову. Этого было достаточно.

– Да пошла ты, – выплюнул он в сердцах и вылетел из комнаты, сердито хлопнув дверью.

Брайан тут же появился на пороге и замер в нерешительности.

– Иди и позаботься о нем, Брайан. Не дай ему навредить себе. Обещай мне.

Мужчина неуверенно посмотрел на нее и бросился следом за своим подопечным. Марина тяжело вздохнула. Боль, томящаяся в ее груди, стала почти невыносимой. Она стояла на пороге новой жизни. Сломанная, с кровоточащими ранами в душе и на сердце. Но она была к этому готова. Однако, прежде, чем начать все с самого начала, ей нужно время и убежище, чтобы зализать раны и набраться сил. Она взяла телефон и закрыла глаза, ожидая ответа.

– Баху⁹… Это я… Что касается нашего последнего разговора… Да, я приеду.