Kitabı oku: «Нерадивая дочь», sayfa 2
Она быстро спустилась вниз, где ее уже поджидала Лика. Та прижала руки к груди и восторженно произнесла:
– Боже праведный, красавица, каких свет не видел. Чувствуешь уже крылья за спиной или ликерчику налить? Амаретто любишь?
Татьяна улыбнулась, подошла к Лике, обняла ее и сказала:
– Спасибо тебе за все, девочка. Я приду в себя, я обещаю.
Затем они сели за накрытый Ликой стол, на котором красовались нарезки всех мастей, включая семгу, стояли тоненькие тарелочки с золотым ободком и маленькие хрустальные рюмочки размером чуть больше наперстка.
– Ну давай, за тебя, за твою новую жизнь. Ты пей сколько хочешь, а я всего одну. Мне за Эдиком ехать часа через полтора.
После перекуса Лика отправилась к себе в спальню, чтобы отдохнуть, а Татьяна вышла во двор. Дом окружал небольшой сад, кругом росли цветы, было видно, что за садом кто-то ухаживает. Ни сорняков, ни пожухлой травы. Все в полном порядке. И даже прудик имелся, совсем крохотный, в нем плавала одна единственная лилия, но все же удалось разглядеть, что она искусственная. Но хороша, сразу и не поймешь.
«До чего же здесь здорово», – вновь подумала Татьяна и неспешной походкой по узкой тропинке направилась обратно к дому.
Брат, вернувшись с работы, сразу же набросился на преобразившуюся сестру с комплиментами, хотя выражался не очень высокопарно. Сказал, что выглядит она теперь совсем как раньше, что его, мол, порадовало, но нисколько не удивило.
К его возвращению Татьяне все же пришлось приготовить ужин, пожарить картошку с грибами и запечь курицу в духовке. Получилось так себе, суховато и не очень вкусно. Но с салатом из свежих овощей прошло на ура. Эдик был очень голоден, с утра ничего не ел, на обед времени не хватило. Лика тоже проголодалась, так что съели и похвалили, а может быть лишний раз расстраивать не хотели.
После ужина, за чашечкой кофе с ликером, Эдик позвал «милых дам» в гостиную и торжественно вручил сестре подарок, мобильный телефон, который он только что приобрел.
– Вот, это от меня. Он тебе необходим, как воздух. И с нами будешь на связи, и новым работодателям твой номер телефона будет нужен. Уже определилась, куда обращаться будешь?
– Спасибо, Эдик. Вы оба очень добры ко мне, конечно. Но я чувствую себя теперь обязанной и не знаю, когда и как расплачусь за вашу доброту.
– Ладно, расплатишься. Не переживай об этом. Итак, какие мысли насчет работы?
– Никаких. Куда мне идти с моим послужным списком? Последнее место работы – обанкротившийся, мягко говоря, банк, обокравший своих клиентов. Я являюсь главным участником всех этих событий, о чем другим банкам доподлинно известно. Значит, во все финансовые структуры мне дорога закрыта.
– Понятно. А как насчет бухгалтерии какой-нибудь? У нас в соседнем магазине требуется бухгалтер. Хочешь, я поговорю?
– А что за магазин? Меня туда разве возьмут после заключения?
– Обычный хозяйственный магазин, частная лавочка. Хозяина я знаю, поговорю с ним, объясню, что к чему. Хочешь?
Татьяна долго не раздумывала, надо же с чего-то начинать. Только вот бухгалтерия за эти годы претерпела изменения, надо бы подучиться.
– Ничего, курсы пройдешь онлайн. Это плевое дело для экономиста с высшим образованием.
– Ну не скажи, – парировала Татьяна. – Надо подучиться основательно.
– Ну вот и давай, без отрыва от производства, так сказать. Днем работать, вечером учиться. Компьютерную обучающую программу я тебе куплю и курсы оплачу. Ну что, согласна? Тогда я завтра же с ним поговорю. Нечего тянуть.
– Подожди, а как же помощь Лике по дому? Сам же сказал…
– Да ладно, это я для мамы аргумент выдвинул. Чтобы ей было спокойнее родную дочь из дома выпроводить, а то бы совесть ее мучила.
– Понятно. Ладно, поговори со своим знакомым. Если не побоится меня взять, то я согласна.
– А я за тебя поручаюсь. Сестра все-таки, а не какая-то там подружка.
3. Судьбоносная встреча
Хозяин магазина, полный и неприветливый на вид мужчина по имени Анатолий Иванович, принял Татьяну в своем, так называемом, кабинете, а точнее, в захламленной комнате, забитой всякими ящиками, картонными коробками и какой-то непонятной утварью. Сам магазин располагался в цокольном помещении жилой пятиэтажки и выглядел совсем непрезентабельно. Вывеска на стене дома у зашарпанной лестницы, ведущей вниз, к дверям магазина, гласила: «Хозтовары. Все для дома, дачи и пр.»
Что может означать «пр», Таня не совсем поняла, но спросить не решилась. Скорее всего, это означало «прочее», но что именно прочее, это оставалось загадкой.
Пахло в магазине тоже не очень приятно, чистящими и моющими средствами, промасленной бумагой, ацетоном и краской. Такой коктейль запахов шибал в нос, и от него першило в горле и пощипывало глаза. После того, как Таня пару раз чихнула, Анатолий Иванович спросил с подозрением:
– Ты не аллергик? Тут у нас с этим не очень. И недели не выдержишь.
– Нет, все нормально. Просто с непривычки, – ответила Татьяна и поинтересовалась, есть ли у нее свое рабочее место.
– Ну вот еще, – ответил хозяин. – Рабочее место у нас с тобой одно на двоих. Вот стол, вот сейф, а вот шкаф с папками и документами. В них черт ногу сломит. Последний мой бухгалтер пил до зеленых чертей, а пьяный много не наработает, сама понимаешь. Хотел нанять просто приходящего, чтоб только отчеты составлял, да с налоговой разбирался, но тот столько запросил за услуги, что я чуть с дуба не рухнул. Две моих месячных зарплаты.
– А сколько вы мне платить собираетесь? – без обиняков спросила Татьяна.
– Не знаю, – тоже без затей ответил наниматель. – Давай так, ты начни пока, поразбирайся с документами, сведи концы с концами. Если что не понятно, спрашивай. Отчет за месяц сделаешь, я тебе заплачу, а если еще и квартальный сведешь, тогда премия будет. После этого обговорим твою зарплату.
Татьяна пожала плечами. Расклад не очень хороший, но другого все равно не светит, выбора нет. Трудовая подпорчена последней записью с вынужденной 33 статьей, вынесенной по решению суда. Прописки нет, она аннулирована после конфискации имущества. Все это в совокупности делает ее элементарно не пригодной для трудовой деятельности. А в этом хозяйственном магазине должность бухгалтера все же какое-то начало. Трудовую книжку Анатолий Иванович пока не затребовал, и слава Богу.
– Когда мне начинать? – спросила Татьяна.
– Завтра. Но только вот что. Для начала ты выйдешь в торговый зал. Светлана, моя продавщица, идет на аборт в понедельник, ты ее подменишь на два-три дня. Поэтому до понедельника, поработаешь с ней на пару. Она тебе все покажет, сложного тут ничего нет. На кассе работать поучишься. А между делом и документы поразберешь. Все понятно?
– Ну да, в общих чертах. Во сколько приходить завтра?
– К девяти, а лучше пораньше, пол подметешь, пыль с прилавка вытрешь. Светку тошнит все время, из нее работник сейчас никудышный. Но девка она хорошая, сметливая. Вот, возьми халат для работы домой. Постираешь, погладишь. Жду тебя к половине девятого.
Утром следующего дня Татьяна, как и обещала, пришла в магазин пораньше и встретилась с продавщицей Светланой. Та уже принялась за уборку и, быстро познакомившись, попросила свою новую напарницу протереть прилавки и вытереть пыль с полок, заставленных всякой хозяйственной всячиной.
Светлана была полноватой, но весьма проворной женщиной неопределенного возраста, где-то от тридцати до сорока пяти. Жидкие волосы иссиня-черного цвета были завязаны в кургузый хвостик, перетянутый аптечной резинкой. Но зато на руках маникюр, синие ногти в белую крапинку очень подходили к ее синему халату с белым отложным воротничком, не очень чистым, поэтому заправленным внутрь.
Татьяна в своем отглаженном халате выглядела намного опрятнее и цивильнее, она принялась за дело, не выразив ни малейшего неудовольствия. Через полчаса торговый зал был готов к приему посетителей, и женщины зашли за прилавок. Особых хитростей в продаже хозяйственных товаров и в обслуживании посетителей действительно не было, Анатолий Иванович оказался прав. Да и самих посетителей было раз, два, да обчелся. В основном старушки, то за мылом, то за дешевым стиральным порошком зайдут. Мужчины же покупали лампочки, электротовары да всякие хозяйственные инструменты, в которых Татьяна не очень разбиралась.
Вопрос одного из покупателей «гаечный на пятьдесят миллиметров есть у вас?» поставил ее в тупик, а Светланы рядом не было, тошнота ее замучила. Ну ничего, справилась, отвела мужчину в отдел с домашними инструментами, он сам нашел то, что ему нужно. Работа нехитрая, чуть-чуть поднатореть нужно конечно, а так ничего, сойдет для начала.
И потянулись ее трудовые будни в этом маленьком затхлом магазинчике, где Татьяна пыталась навести порядок, но надолго его не хватало. Судя по всему, Анатолий Иванович предпочитал порядку полный бардак, и его так называемый кабинет был идеальным в этом смысле. Татьяна устала бороться. Она отвела две полки в шкафу и одну в громоздком старомодном сейфе только для бухгалтерских документов и через два месяца – о Боже! – запросила компьютер.
– Анатолий Иванович, миленький, поймите, никто вручную сейчас бухгалтерией не занимается, есть специальные программы, туда только цифры ввести, а компьютер сам все сосчитает, и баланс сведет, и ошибки выявит, – увещевала начальника Татьяна.
Он слушал внимательно, но при словах «ошибки выявит» глянул на своего бухгалтера зло и недоверчиво.
– Еще чего! Какие такие ошибки он выявит? Не надо нам этого. Ошибки хороший бухгалтер должен так замаскировать, чтобы комар носа не подточил.
– Комар – это в вашем понимании налоговый инспектор или ревизор? Я что-то не пойму, вам бухгалтер нужен или мухлевщик? Я не собираюсь так работать! Может у вас еще и черная касса…
Татьяна не договорила, резкий окрик Анатолия Ивановича прервал ее на полуслове:
– Ну-ну! Потише тут, какая еще касса черная? Думай, что говоришь.
Затем он вытер несвежим носовым платком свой вспотевший затылок и проговорил почти шепотом:
– Да, есть! Представь себе! Я из чего вам премию должен выплачивать, из собственного кармана? И еще уборщица в штате имеется, а убирает Светка. Зарплата уборщицы тоже между нами делится. Все так делают, очнись. Иначе в нашем бизнесе нельзя.
– Ну знаете! – возмутилась Татьяна. – Вы толкаете меня на должностное преступление. Значит я должна подписывать липовые расчетные ведомости, закрывать глаза на левые доходы и черную кассу. Понятно, почему ваш прежний бухгалтер спился. Нет уж. Так не пойдет. Если хотите, я все тут у вас налажу без подлогов. И зарплаты будут, и премии. Чистая бухгалтерия – чистая совесть. Но мне нужен компьютер! Если нет, я ухожу от вас.
Весь этот разговор состоялся уже после того, как Татьяна закончила и вовремя сдала свой первый квартальный отчет и отчиталась перед налоговой без проволочек, просрочек и задержек. Анатолию Ивановичу даже позвонили и сказали:
– Ну вот, можете, когда с умом подходите к делу. Хорошего бухгалтера нашли. Поздравляем.
Анатолий Иванович скис. Терять хорошего бухгалтера ему конечно не хотелось, но работать он привык по старинке, а Татьяна хочет перевести все на новые рельсы, да еще этот компьютер зачем-то понадобился, ошибки он будет выявлять видите ли! А деньжищи какие за него надо отвалить! Но пришлось смириться. Не прошло и месяца, как в кабинете появился новенький «Делл», приобретенный в рассрочку.
Татьяна ликовала. Дома она неустанно рассказывала брату с невесткой о своей работе, о стычках с начальником, о проворной и смешной Светке, которая в очередной раз засобиралась на аборт, но при всем при том она всю торговлю держит в своих руках, хотя наверное подворовывает, но на этом ее пока никто не поймал. И вот однажды Эдик вдруг неожиданно спросил Татьяну:
– Скажи мне, сестренка, ты счастлива?
– В смысле? – недоуменно спросила Татьяна. – Я имею работу, получаю зарплату, изучила бухгалтерию, спасибо, что программку мне приобрел, классная между прочим.
– Да я не об этом, – поморщился Эдик. – Ну ты ведь привыкла к хорошим условиям, к интеллигентным людям, коллегам, клиентам. И раньше я тебя такой возбужденной никогда не видел. А сейчас ты работаешь в этом подвале с полуграмотным начальником, с вороватой Светкой и аж светишься от счастья. Вот это я пытаюсь понять.
– Эдик! Прекрати, зачем ты Таню смущаешь? Тебе не кажется, что ты опускаешь ее ниже плинтуса, нет? – вступила в разговор Лика.
Эдуард встал с дивана, налили себе виски в бокал с тяжелым дном и вновь высказался:
– Я наоборот хочу, чтобы она шагала дальше. Все, реабилитационный период прошел, надо возрождаться к нормальной человеческой жизни. Сейчас в новом доме на улице Маршала Жукова квартиры сдают внаем. Какие-то продают, а часть идет в аренду. Прекрасное жилье! Квартиры под ключ, с встроенной мебелью и кухней, финской сантехникой. Купить неподъемно, а вот снять – вполне. Но для этого нужен хороший устойчивый заработок и счет в банке.
Татьяну как кипятком ошпарили. Она наконец поняла, куда клонит Эдик. Пора съезжать. Да и действительно, полгода уже она живет у них с Ликой, задаром. Продукты, правда, покупает и иногда оплачивает коммунальные счета. А вот о собственном жилье ни разу не задумалась.
Но Лика после слов Эдуарда сидела молча, вобрав голову в плечи и обхватив ее руками, а Татьяна, подумав, сказала:
– Эдик, а ты ведь прав. Я чего-то совсем расслабилась у вас, прижилась в тепле и комфорте, а пора бы уже о собственном угле подумать. Слушай, а ты не можешь разузнать, сколько стоит аренда хотя бы однокомнатной квартиры, ну или студии. Вот только со счетом в банке у меня проблема.
– Ерунда! Я открою на твое имя счет и положу туда кругленькую сумму. Потом, попозже, все переоформим. Кстати, арендованную квартиру можно выкупить со временем по остаточной стоимости.
– Ну, до этого еще далеко, как и до самой квартиры. Но подумать есть над чем, – подвела итог Татьяна и направилась к себя в спальню. Проходя мимо Лики, она наклонилась к ней и сказала в самое ухо:
– Не бери в голову. Все нормально.
И со словами «спокойной ночи» поднялась наверх.
***
День клонился к вечеру. За огромным окном уличного кафе моросил осенний дождь, а сквозь тяжелые, набухшие тучи проглядывало серое сумрачное небо. На душе было тоже невесело. Сегодня после обеда Татьяна сообщила Анатолию Ивановичу о том, что собирается уходить.
– Вы поищите пока кого-то другого, я подожду, но не позднее нового года. Если до той поры никого не найдете, то мне все равно придется покинуть вас с первого января. Но с годовым отчетом я помогу, если нужно будет. Обещаю.
Анатолий Иванович такому известию рад не был.
– Ну это никуда не годится, Татьяна! Мы с твоим братом договаривались, что ты будешь у меня работать. На такой срок я тебя не брал бы совсем. Я ему по дружбе сделал одолжение, взял тебя со статьей и без прописки, а ты теперь мне кидалово устроила? Думаешь тебя с твоими «регалиями» с руками расхватают?
– Анатолий Иванович, миленький, ну не сердитесь. Я не от вас ухожу. Мне просто деньги нужны, заработок хороший, квартиру надо покупать. Не могу же я у брата всю жизнь жить!
– Я тебе найду дешевое жилье, снимешь комнату на первых порах. А хороший заработок, моя дорогая, тебе вряд ли найти. Ну разве нелегальный, полукриминальный какой. Опять туда захотела? Ты за что сидела-то?
Татьяна опешила. Она надеялась в глубине души, что ее начальник не в курсе ее прошлого, но, как оказалось, она глубоко ошиблась.
– За дело, и свое отработала потом и кровью, – ответила она зло. – А если вас подробности интересуют, то в них я вдаваться не собираюсь.
– Ишь ты, гордая. Ладно, иди проветрись, подумай хорошенько, на что себя толкаешь и на что меня обрекаешь. А твоему брату я все выскажу.
– Да он-то здесь при чем? Ладно, уйду я сегодня пораньше, Светлана там одна справится. А вы все-таки начинайте бухгалтера искать.
И вот теперь она сидит в кафе и обдумывает этот невеселый разговор. На столе нетронутое заварное пирожное на пластмассовой тарелочке, чай, маленький молочник и красивая салфетка с вишнями. В кафе старались обслуживать со вкусом, дешевенько, но чистенько. Но мысли разбегались в разные стороны и в кучу не собирались.
– Танька, ты что ли? Гляньте на нее, люди добрые, красота неземная. Привет, подруга! – услышала она зычный голос и резко обернулась.
Рядом с ее столиком стояла в пух и прах размалеванная девица в мини-юбке, сапогах выше колен и в бежевом клетчатом плаще, который для окружающих должен сходить за крутой от фирмы Барберри. В руках блестящая черная сумка от совсем неизвестного дизайнера.
Татьяна растерялась. В первую минуту она девицу не узнала, но, когда та бесцеремонно уселась за ее столик и закинула ногу на ногу, сверкнув дырой на колготках, она тут же вспомнила ее.
– Женька! Привет, прости, не узнала.
– Ну еще бы! – гордо сказала та. – Я три месяца, как откинулась, а уже и не узнать. Прикинь!
– Женя, потише. Не надо, чтобы о такой красотке думали плохо. Пусть считают, что ты светская дива, – слукавила Таня, но это не возымело большого действия, так как Женька опять возопила:
– Тю, да мне как-то фиолетово, кто и что считает. Главное, чтобы не обсчитывали, – сострила она и зычно захохотала.
Наконец девица успокоилась, притихла и заказала чашку капучино и бокал красного вина.
– Ну рассказывай давай, где, что, с кем? – поинтересовалась она, сделав большой глоток и ополовинив бокал с вином.
Татьяна робко поделилась новостями, рассказала, что живет с братом, работает в магазине бухгалтером.
– Не хило, – заключила Женька. – А я нигде не работаю. Живу пока с родаками. Батя дальнобойщик, маманя пивом торгует, денег у них куры не клюют. Сиди, говорят, Женька, и не высовывайся. А то опять куда-нибудь вляпаешься, – и девица снова загоготала на все кафе. – Я-то первый раз по малолетке попала. Киоск мы грабанули, моя маманя рядом с ним работала, а они ее гнали, а точка клевая была. Ну мы и решили этих жмуриков наказать. Разгромили их, пиво, сигареты позабирали, а их паленую водку всю дочиста переколотили. Но попались. Бывает.
– И что теперь собираешься делать? – спросила Татьяна, чтобы сменить тему разговора.
– Замуж иду, – не замедлила с ответом Женька. – Мужик у меня появился. Папашин напарник, но молодой, еще и сорока нет. Вот, шмотки мне привозит, все заграничное, прикинь!
– Да я уж вижу, – сказала Татьяна и, допив свой чай, собралась было уходить. Но Женька остановила ее.
– Слушай, я помню ты в тюряге говорила, что твой брат каким-то старьем торгует. У моей мамаши иконка завалялась, так, дрянь вещица. Но может он взглянет? А вдруг ценное чего. Не подсобишь по старой дружбе?
– Я не знаю, Женя. Я спрошу.
– Ну вот и славненько. На вот мой телефон, позвони, я подгребу.
И Женька написала на салфетке с вишнями номер своего мобильного телефона, предварительно вытащив его из сумки и продемонстрировав Татьяне, как редкую реликвию.
– Мой ссыкун подарил, – прокомментировала она и добавила, – он росточком-то не вышел, но там, где надо, все как надо, сечешь?
Женька вновь заржала, а Татьяна, скомкав салфетку с номером телефона и машинально запихнув ее в карман, поспешила удалиться.
Ей было стыдно. За что, почему, она и сама не могла объяснить. Но вот теперь такие вот женьки могут попадаться ей на каждом шагу и общаться с ней на равных. Подруги по несчастью.
Домой она вернулась поздним вечером и в паршивом настроении. Это не ускользнуло от Эдика с Ликой. Они взирали на сестру с терпеливым молчанием, но в глазах стоял вопрос: что случилось?
Татьяна отмалчивалась, сколько могла, но потом решила рассказать своим близким о нежелательной встрече, которая подпортила ей и без того неважное настроение.
Ее выслушали, не перебивая. Затем Лика попыталась успокоить свою подругу словами, типа «не бери в голову», «не обращай внимания» и тому подобное. Но Эдика вдруг охватил азарт, Таня даже пожалела, что рассказала ему про икону.
– Надо глянуть, – авторитетно заявил он. – Иконы сейчас в цене, и на них спрос. А что, если это действительно раритет, достойный внимания? Лика, ты возьмешься разобраться, если что?
Лика неопределенно пожала плечами и спросила:
– Ты что, действительно собираешься связываться с этой Женей?
– С Женей не собираюсь, а вот с ее иконой очень даже. Вы поймите, девчонки, если это какой-нибудь 16—17 век, то ей цены на рынке нет!
– На черном рынке, это во-первых, а во-вторых, ты что, Феофана Грека рассчитываешь найти у этой Жени? Не смеши меня, – не отступала Лика, но Эдик был уже во власти своей идеи, и не хотел от нее отступать.
– Танюша, ты телефонами обменялась со своей подругой, я надеюсь? – спросил он, не подумав.
Татьяна возмущенно глянула на брата и парировала:
– Я тебе только что полчаса объясняла, как мне тяжело от подобных встреч! Какая она мне, к черту, подруга? Совсем что ли ничего не понял?
– Извини, извини. Ляпнул, не подумавши, – виновато проговорил Эдик. – И все же, телефон ее есть? Я тебя даже вмешивать не буду. Сам с ней разберусь. Нам с Ликой достаточно только мельком взглянуть на этот шедевр, чтобы понять, стоит его оценивать или нет. Но если стоит, и это действительно что-то с чем-то, то ты в шоколаде, понимаешь?
– Не понимаю. Каким образом? Женю надуть собираешься?
– Та-а-ня! Ну не будь ты такой наивной. Твою Женю не надуешь, не волнуйся. Она получит столько, что весь век тебе в ножки кланяться будет, и все равно, это будет лишь сотая, а то и пятисотая часть ее реальной продажной стоимости. Смотря что там, конечно.
– Ладно, успокойся. Нет у меня ее телефона, выбросила я, по-моему.
Пару дней спустя, отправившись к маме на обед всем семейством, молодые люди шутили, веселились и решали, что лучше купить к столу, вино или коньяк. Наконец решили и то, и другое, чтобы на любой вкус. Заехали в супермаркет по дороге, и, выйдя из машины, Татьяна сунула руки в карманы в поисках перчаток.
– А это что? – удивленно спросила она и вытащила на свет божий салфетку с номером телефона Жени. Ее одолели сомнения, показывать брату или нет, но симпатичные, сочные вишенки на салфетке тут же привлекли внимание Лики.
– Какая прелесть! Откуда такая красота?
Эдик тоже глянул на предмет обсуждения и все сразу понял.
– Телефончик! А вот и он. Умница, Танюша, давай его сюда. Это ведь Женин, только честно?
– Да Женин, Женин. Бери, если хочешь, но я не буду с этим связываться.
Обед у мамы прошел нудно и совсем невесело, по крайней мере для Тани. Стол был неплохой, мама постаралась, но ее поджатые губы и недобрый взгляд портили все дело. Разговаривали за столом в основном Лика с Эдиком, и все больше о работе. Татьяна отмалчивалась. Ей похвалиться было нечем, а то, что она до сих пор живет у брата с невесткой, маму изрядно раздражало.
Наконец отобедали, попили чаю с пирожными, приобретенными в супермаркете, и засобирались домой.
– А мы Танюше квартиру присматриваем в новом доме! – вдруг весело сообщил Эдик.
– Кто это, мы? Ты и Лика? – спросила Елизавета Тимофеевна, метнув на дочь далеко не материнский взгляд.
– Нет, я и Таня. Она у нас зарабатывает достаточно, чтобы задуматься…
– Эдик, прекрати, – вступила в разговор Татьяна. – Ничего я не зарабатываю, но о жилье задумалась всерьез. Хотя бы о съемном для начала, это правда. Не волнуйся, мама. Мне и самой уже неловко.
– Я думаю. А мне-то как неловко. У матери она не осталась, а у брата с молодой женой жить месяцами – это нормально, да?
– Мама, ну что ты такое говоришь? – заступился за сестру Эдик, а Лика добавила:
– Мамочка, все нормально. Места-то у нас много, а Таня помогает по хозяйству, я в разъездах иногда бываю, хоть Эдика кормит, и я за него спокойна.
– У нее руки не из того места растут, чтобы готовить и по хозяйству помогать. А кормит она его скорее всего полуфабрикатами, разогретыми в микроволновке.
– Ой, ну все! – попытался закончить разговор любящий сын. – Мамуля, ты не права. И расстраиваешься зря. Все у нас отлично.
– Мама, с посудой помочь? – спросила Лика, но та лишь махнула рукой и сказала:
– Сама справлюсь.
Все засобирались домой. У Татьяны в горле стоял тугой болезненный ком, и, чтобы не разрыдаться, она старалась проглотить его, но это удавалось с трудом и вызывало лишь спазмы в горле.
– Ну что она за человек за такой? – спросил Эдик, усевшись в машину. Весь обед испортила своими занудством.
– Э-эдик! – предупредительно проговорила Лика. – Не обсуждают людей за глаза, тем более, родных.
– Да ну ее! Таня, это она не на тебя, а на себя злится, что не смогла пригреть и принять по-человечески свою родную дочь. Гордость ей не позволяет, надо, чтобы ты в ногах у нее валялась и умоляла. Тогда бы она снизошла.
– А давайте не портить наш выходной, – вновь вступила в разговор Лика. – Мама женщина с принципами. Не будем к ней очень строги. Нам разве плохо втроем? Замечательно, по-моему. Ну и все. Будем жить, как жили.
– Да нет, Лика, – наконец заговорила Таня. – Права она. И любой посторонний скажет, что права. Но ситуация у меня пока патовая, и выхода я не вижу, честно говоря, поэтому придется еще немного подождать. И опять же, спасибо вам, ребята. Вы классные, правда.
