Kitabı oku: «Дракон выбирает невесту»
Глава 1
– Бредовая затея, конечно. Не уверен, что окупится.
Эдвард Финниган презрительно вскинул голову и посмотрел на младшего брата так, как смотрел всегда: как на несмышленыша, который не понимает ни высшего света, ни того, как в свете делаются дела. Я сидела в привычном кресле, бездумно заштриховывала клетки в блокноте и пока не отсвечивала. Сейчас моей главной задачей было молчать и слушать.
В «Финниган Тауэр» меня пригласили в качестве специалиста по деликатным вопросам. В определенных кругах меня по-простому называют профессиональным решалой, но я никогда не думала, что мне надо будет разбираться с драконьими свадьбами.
Официальный костюм, который я надела по этому поводу, уже начинал раздражать. Не люблю белые рубашки, пиджаки и зауженные брючки, еще больше не люблю пышные женские галстуки, которые ввела в моду жена премьер-министра, но приходится быть одетой именно так, чтобы тебя хотя бы начали принимать всерьез.
И, конечно, купить все это в хорошем магазине, а не просто заказать в очередном сетевом магазинчике. Все эти вещи создают определенный уровень, который очень хорошо чуют драконы.
– Ты говоришь так, словно что-то в этом понимаешь, – усмехнулся Эдвард, не отводя взгляда от Макса. В его словах было столько неприкрытого яда, что Макс невольно опустил глаза, и я увидела, что над его головой крутятся алые искры.
Как всегда. Если дракон испытывает сильные эмоции, то рядом с ним становится жарко.
Братья Финниганы были настолько непохожи друг на друга, что я иногда сомневалась, братья ли они на самом деле. Макс был высок, темноволос и кудряв – это единственное, что было у братьев общим – а еще посвящал свободное время книгам и работе в колледже. Мне он нравился. Не как мужчина, как человек, с которым можно общаться, не отвлекаясь на неровно стучащее сердце. Потому что оно всегда принималось стучать с перебоями, когда на меня смотрел Эдвард Финниган. Ухоженный, стильный, всегда одетый с иголочки – в каждой черточке его тела было ощущение завораживающей силы.
Он из таких мужчин, на которых нельзя смотреть просто так. Невольно начинаешь представлять, как хорошо бы с ним было остаться наедине. Хотя бы на пару часов.
А еще я видела, как он обращается в дракона. Огромный золотистый ящер сорвался с последнего этажа «Финниган Тауэр», и мое сердце сорвалось за ним следом. Это было невероятно, непостижимо прекрасно. Могучее создание, которое станет управлять этой частью страны после того, как старый Финниган отойдет от дел, не могло не быть прекрасным.
Но мне следовало оставаться серьезной и спокойной. Как и полагается специалисту по сложным вопросам.
Воротник белоснежной рубашки Эдварда был расстегнут, и я увидела, как по смуглой шее стекает капля пота. Эдварду все это ужасно не нравилось. Он предпочел бы отправиться в клуб и провести время с очередной красоткой из числа тех, которые стоят в очереди, ожидая благосклонного взгляда. Даже одна ночь с наследником владыческой династии драконов может вознести на вершину мира…
Но Эдвард был вынужден мерить шагами просторный кабинет, обставленный в стиле прежней династии, с антикварной мебелью и морскими пейзажами на стенах, и понимать, что неприятное решение необходимо принять именно сегодня. Пока старый Финниган не разозлился и не сжег эту башню вместе со всеми, кто в ней находится.
Старик терпеть не мог, когда ему перечат. Даже если это его сын. И иногда принимает очень импульсивные решения.
– Господин Макс прав, – сказала я. Пауза затянулась. – Но его план мы немного скорректируем. Кто основной инвестор в «Финниган проджект»?
Эдвард впервые за все время, что я провела в этом кабинете, посмотрел мне в лицо. Я замерла, понимая: он только что оценил меня – и оценил по достоинству. Как профессионала.
– Дварк Дварксон, – проговорил он и уточнил: – Человек.
– У Дварксона, насколько мне известно, есть дочь, – продолжала я. Эдвард хотел было меня перебить, но я не позволила. – Конечно, человеческим девушкам нельзя принимать участие в отборе. Но я уверена, ваш отец не будет возражать, если она все-таки придет. И победит.
Все проблемы Эдварда сейчас упирались в древнюю драконью традицию. Наследник рода должен выбрать себе невесту из самых достойных девушек страны – разумеется, драконьего происхождения. Отец Эдварда и Макса в свое время оказался бунтарем – женился без отбора на демонице. Это от нее у братьев черные кудри…
Так вот, отбор невест. Эдвард не хотел жениться. Вообще. Ни на драконихе, ни на человеческой девушке. Его вполне устраивала та жизнь, в которой днем он успешно вел дела в «Финниган Тауэр», умножая капиталы семейства, а по ночам клал в свою постель очередную счастливицу, ни разу не повторяясь.
– Вы ведь понимаете, что так не может продолжаться вечно, – чуть ли не с сочувствием сказала я. – Отец может лишить вас наследства, и тогда все, чего вы добились таким неимоверным трудом, просто уйдет у вас из рук. Совершенно законным образом, и вы ничего не сможете с этим поделать.
Эдвард скривился. Всеми деньгами семьи занимается глава семьи: сколько бы ни заработал Эдвард, это не были его личные средства. И со старого Финнигана сталось бы действительно лишить строптивца наследства.
– Вашему отцу нравится Дварксон, – сказала я. – Он не будет против, если юная Эмилия примет участие в отборе. Она вам понравится, Эдвард. Милая девушка, немного неуклюжая, но трогательная. Этот брак решит многие проблемы. Например, недавние колебания биржи. И, конечно, те мелкие трудности на ваших предприятиях по золотодобыче. Не мне вам рассказывать, куда именно тянутся ниточки тех забастовок. Профсоюзами в нашей стране крутит Дварксон. Но я уверена, что он примет меры, если Эмилия пройдет отбор.
Называя Милли Дварксон неуклюжей, я несколько погрешила против истины. Если какую-то вещь в принципе можно разбить или сломать, то Милли непременно это сделает. И упадет на ровном месте заодно.
– Мне она не нравится, – устало признался Эдвард. – Видел ее на каком-то приеме… я не трахаю телок, фрин Инга, даже если они племенные. И к дьяволу все профсоюзы, я найду способ их обуздать. Вместе с папашей Дварксоном.
– Вас никто не заставляет ее трахать, – дьявол побери, мне стоило значительных усилий сохранять спокойствие. Не из-за драконьего упрямства, которое может соперничать только с ослиным – из-за того, что я не могла не представлять, как аккуратные руки Эдварда, сильные, с тонкими музыкальными пальцами, снимут с меня белую рубашку, уже начинающую промокать от пота, и мягкими осторожными движениями пройдутся по коже.
Прикосновение дракона наверняка обжигает… Но я согласна потерпеть.
– Ладно, пусть, – Эдвард провел ладонями по лицу, и Макс, кажется, вздохнул с облегчением. Впрочем, на добродушном бледнокожем лице младшего ничего нельзя было прочитать: свои эмоции он скрывал очень тщательно. – Но превращать отбор в посмешище? В шоу для этого быдла внизу?
Я не подала виду, что его слова меня задели. Для тех, кто живет в роскошных апартаментах на вершинах небоскребов, ест с золотых тарелок и пользует женщин на веницейском шелке простыней все мы – просто быдло внизу. В том числе и я. С этим не следует спорить, это просто принимается как факт.
– Это быдло внизу принесет вам миллиарды, если вы согласитесь на проект вашего брата, – сказала я. – Производители затопчут друг друга, когда побегут давать рекламу во время шоу, поверьте специалисту. И акции неминуемо вырастут. И ваши, и вашего будущего тестя. Пусть он человек, а не дракон – деньги этого не различают.
По холеному лицу Эдварда скользнула тень. Хорошо, что он никогда не узнает, сколько мне заплатил папаша Дварксон за то, чтоб я протащила на отбор его любимую дочку.
– Ладно, – устало кивнул он и вынул из портсигара длинную сигарету. На кончике его указательного пальца вспыхнул огонек, и вскоре по кабинету поплыл ароматный вишневый дым. – Как именно это будет выглядеть?
На какой-то миг я ощутила острое торжество, которое затем сменилось усталым глухим равнодушием, чуть ли не раздражением. Так всегда бывает, когда побеждаешь. А Эдвард уже дожат. Он смирится с необходимостью жениться и не будет бунтовать. Пусть в нем течет кровь дракона и демоницы – Эдвард любит деньги и власть гораздо больше своей свободы.
– Это будет лучшее шоу в истории, – улыбнулся Макс. – Самое лучшее. Не сомневайся.
И снова открыл свою папку с бумагами.
***
Макс хотел назвать шоу попроще, например, «Завидный жених», и, с учетом того, что будет всего один сезон, развернуться по полной. К просмотру допускались только совершеннолетние, но для подростков запустят тайный флешмоб в сети, который позволит получить им желанные ключи к просмотру – конечно, реклама во время флешмоба пройдет по тройным расценкам.
По традиции к отбору допускались только девушки из драконьих или чистокровных магических семей, и обязательно девственницы – Макс предлагал идти в ногу со временем и, помимо Милли, взять на шоу еще нескольких человеческих девушек.
– Их проще пустить в расход, – сказал он, и над его головой снова замелькали искры, а я подумала, что совершила ошибку, посчитав младшего тюфяком. Да, отбор невест для дракона смертельно опасное дело – и, представив, какая толпа соберется на кастинг, я почувствовала, как по спине мазнуло холодком.
– Да, пожалуй, ты прав, – Эдвард теперь говорил спокойно, даже лениво. Ну и правильно, плетью обуха не перешибешь, особенно если обух – старый дракон, который ни с кем церемониться не будет.
И как папаше Финнигану хватило сил пойти против всех… Перед тем, как отправиться в «Финниган Тауэр», я три часа провела в сети, изучая историю драконьего семейства, и старый Финниган невольно начинал вызывать уважение. Выбрал свою женщину сам, без всяких традиционных отборов, поставил семью перед фактом женитьбы, а когда ему предсказуемо пригрозили лишением наследства, только махнул рукой. Следующие пять лет он с женой прожил внизу, вполне обеспеченно по меркам человеческих соседей, но для драконов это было равносильно тому, чтоб побираться на паперти.
В итоге его мать и отец не выдержали. Эдвард и Макс родились уже после возвращения своих родителей под семейный кров.
– Уверены, что трупы необходимы? – поинтересовалась я, прекрасно понимая, каким будет ответ. Драконы и дельцы одинаково жестоки, а уж если дракон одновременно и делец… В прошлом им приносили человеческие жертвы, и предки Эдварда и Макса рвали острыми белыми зубами плоть невинных дев. Это считалось нормальным и правильным. Зато в стране царил мир и порядок. И соседние страны сидели и не задумывались о войнах.
Эдвард посмотрел на меня, как на дурочку. Макс мягко ответил:
– Смерть во время телешоу повышает рейтинги, фрин Инга. Раз уж мы говорим о рейтингах и делах, то должны подумать и об этом. Разумеется, родственники несчастных получат страховку…
Он говорил что-то еще, а Эдвард пристально смотрел на меня, словно пытался прочесть мои мысли.
– Вы меня проверяете, фрин Инга? – наконец, спросил он подчеркнуто вежливо. – Вам любопытно, какими могут быть драконы, когда их доводят до точки кипения?
Право же, мне меньше всего хотелось об этом узнать. Я не имею привычки злить тех, кто способен меня испепелить.
– Ни в коем случае, господин Эдвард, – проронила я. – Мне нужно, чтоб дело было сделано, и мои деньги появились у меня на счету.
Разумеется, такой ответ Эдварда не удовлетворил. Я чувствовала, что не нравлюсь ему – хотя бы по той причине, что заставила его принять неприятное решение. А еще потому, что до конца отбора так или иначе буду отсвечивать рядом. Кто-то ведь должен проследить за тем, чтоб все прошло нормально.
– Вы необычная, фрин Инга, – произнес Эдвард, задумчиво скользя по мне тяжелым взглядом. Когда он так смотрит на своих девиц в клубах, они сами не понимают, что начинают раздеваться. И я сейчас ничем от них не отличалась. Мне хотелось, чтоб молчаливый скромняга Макс куда-нибудь ушел, оставив нас с Эдвардом наедине – обсудить будущее шоу. И мы действительно обсудили бы его – потом, в постели на веницейском шелке. Надо же о чем-то говорить после секса.
– На самом деле все очень просто, – ответила я, усилием воли отгоняя сладкие видения. – У вас есть проблема. У вашего брата есть решение. А я просто слежу за тем, чтоб все катилось не к бесовой матери, а по нужным рельсам.
В темных глазах Эдварда вспыхнули огоньки.
– Великолепно, – произнес он. – Просто великолепно. После того, как отбор закончится, я найму вас на постоянную работу, раз уж вы так хорошо разбираетесь в проблемах.
Я усмехнулась. Наймет он. Надо же. Оказал милость и сделал честь. В глубине души начало подниматься сопротивление, и мне очень захотелось взять и оказаться как можно дальше отсюда. В каком-нибудь кабаке для быдла внизу, где никто не спросит, что у меня на уме.
Пожалуй, мне следует упасть ему в ноги и благодарить. Папаша Дварксон ожидал примерно того же. И очень расстроился, когда я просто ушла.
– Благодарю вас, Эдвард… я ведь могу вас так называть?
Макс, который копался в своих бумагах, испуганно поднял голову и посмотрел сперва на меня, потом на брата. Эдвард сложил руки на груди, разглядывал меня с вызовом, но мне почему-то показалось, что его гложет внутренняя тревога, и он с трудом справляется с ней. «А ведь может и полыхнуть, – вдруг подумала я. – Просто за то, что я вмешалась в дела его семьи. И вынудила согласиться с отцом и братом, да еще и навязала дочку главного партнера – причем легко, изящным пируэтом».
– Конечно, можете, Инга, – Эдвард улыбнулся краем рта, но глаза остались строгими. Я улыбнулась в ответ и сказала:
– Ваше предложение, безусловно, лестное, но работа у меня уже есть. И я ей вполне довольна.
Эдвард пожал плечами. На лице Макса появилось облегчение, будто он тоже ждал, что брат превратит меня в пылающий факел.
– Что ж, тогда вернемся к шоу, – произнес он. – Когда начнем подготовку?
***
В «Финниган Тауэр» мы засиделись допоздна, моя белая рубашка промокла от пота, а искры над головами двух драконов так и грозились что-нибудь подпалить. Я не сомневалась, что все в кабинете пропитано специальным составом, который не позволит всем нам вспыхнуть, но все же предпочла бы, чтоб драконы держались от меня хоть чуточку подальше.
Мы обсудили вопрос моего гонорара за подготовку шоу, и, когда Эдвард назвал сумму, то я поняла, что следующий год могу провести где-нибудь на побережье, в хорошем отеле, где буду есть с золота и спать на веницейском шелке. И ни о чем не думать: ни о драконах, ни о том, что заставляет меня заниматься настолько рискованной работой.
Как и всякий решала, я начала с низов. С улиц. И я выжила и добралась до вершин своей профессии не только потому, что страшно упряма.
Не только.
– Еще пятьсот тысяч, – добавила я, не моргнув глазом. – И тогда я беру на себя все общение с прессой в критических случаях, когда не справится отдел по связям с общественностью.
Все правильно: если что-то требуешь, то надо что-то предлагать. А критические случаи наверняка будут, если уж тюфяк и добряк Макс заговорил о кровопролитии. Кто, кроме меня, сможет представить их в нужном свете?
Я не занимала бы свое место в жизни, если бы не была готова ко всему. И Эдвард Финниган не был бы собой, если б не предполагал подобный поворот беседы. Вынув из внутреннего кармана стильного белого пиджака чековую книжку, он равнодушно вписал сумму в нужную строчку и оторвал листок.
– Ваш аванс, фрин Инга.
Аванс был ровно на полмиллиона больше, чем я предполагала.
Затем мы распрощались до завтра. Бесшумный лифт с зеркалами и настоящим восточным ковром на полу унес Эдварда в личные апартаменты в одной из башен «Финниган Тауэр», и я невольно вздохнула с облегчением. С милым Максом все было намного проще.
– Я вас провожу, – сказал он с какой-то полувопросительной интонацией, сгребая свои бумаги в папку. На кожаной крышке красовался золотой герб Финниганов – разумеется, дракон, пожиравший собственный хвост. Девиз, написанный на древнеаалийском, я знала наизусть: «Честь и ярость».
– Спасибо, – улыбнулась я. – Достаточно просто посадить меня в такси.
Раньше у меня был собственный автомобиль, причем очень неплохой, но после аварии, когда меня выбросило из салона через ветровое стекло и протащило по шоссе, я поклялась, что никогда больше не сяду за руль. Хватит с меня.
Макс очень выразительно посмотрел мне в лицо. Должно быть, ему не один раз говорили именно это: посади меня в такси и больше не появляйся в моей жизни – конечно, не этими словами, но именно с таким подтекстом. Казалось бы, он тоже дракон и такой же сын старика Финнигана, как и Эдвард, но его никто не воспринимает всерьез. Никому и в голову не придет устраивать для него отбор невест, бегать за ним, облизываться и быть готовой на все, что он пожелает.
А все потому, что младший сын в драконьей семье не имеет никакого веса ни в каких семейных раскладах, пока жив старший брат. Если Эдвард, не дай бог, надорвется на какой-нибудь куртизанке, то тогда Макс возглавит семью после смерти старого Финнигана. Но все прекрасно понимали, что этого не произойдет.
И поэтому Макс спокойно занимал свое место в тени старшего брата и не пытался претендовать на что-то большее. Вел те дела семьи, которые не требовали ни особенных знаний, ни грандиозного статуса, преподавал экономику и раз в пару месяцев посещал Красный квартал, где в заведении мадам Жетты его встречали как лучшего друга.
Он мне нравился, этот Макс. В нем было что-то очень спокойное.
– Уже поздно, – ответил он, и над его головой вспыхнуло несколько искорок – будто бабочки раскрыли крылья. – Нормальное такси не вызвать, так что не отпирайтесь, фрин Инга. А если боитесь, что я узнаю, где вы живете – что ж, я и так знаю.
Разумеется, он был в курсе, что я обитаю в Нижних кварталах. Странно было бы, если б умница Макс не навел обо мне справки.
– Что ж, – сдалась я, – похоже, вы правы. Тогда поедем.
Макс ободряюще улыбнулся. В принципе, неплохой, обаятельный, умный – но сидит в тени и не хочет выбираться. Великая это вещь, человек, знающий свое место.
– Только позвоню отцу, – сказал он и, взяв со стола смартфон с надкусанной грушей на панели, отошел к окну. Я опустила глаза к ковру: конечно, я не подслушиваю. Просто рассматриваю гипнотизирующие прихотливые завитки узоров на ворсе.
– Да, это я. Да, все готово, – Макс покосился в мою сторону и снова улыбнулся. Хороший такой человек, с которым можно прожить спокойную жизнь в любви и верности – ровную жизнь, похожую на болотную гладь. Ни потрясений, ни эмоций. Почти всем нужно только это. О любовных бурях и штормах лучше читать в книгах, в жизни они только раздражают.
Я улыбнулась в ответ. Совершенно искренне.
Искры над головой Макса мелькали маленьким облачком.
– Фрин Инга его убедила, – продолжал Макс, – завтра начнем подбор кандидатур. Он одобрил наш проект с шоу, можем все запускать.
Вот даже как. С другой стороны удивляться нечему. Вряд ли Максу позволили бы придумать это шоу самому. Как там сказал Эдвард – делать семью посмешищем для быдла внизу?
Папаша Финниган понимает больше, чем сыночек. Мир постепенно меняется. Если раньше драконы правили им, то постепенно люди отвоевывают себе все больше и больше. И это следует учитывать, если драконьи семьи не хотят в один прекрасный день лишиться всех своих счетов и башен.
– Да, разумеется, – Макс вновь посмотрел на меня, на этот раз без улыбки. – Конечно.
И, мазнув кончиком пальца по экрану, убрал смартфон в карман. Разговор завершился. Интересно, что сказал сыну папаша Финниган? Велел меня сбросить с башни или испепелить?
– Вы странно на меня смотрите, фрин Инга, – в голосе и взгляде Макса было прежнее тихое добродушие. Впрочем, я бы вряд ли до сих пор была жива, если бы имела такую опасную привычку считать окружающих дурачками.
– Да вот, гадаю, сможете ли вы что-то поджечь этими искрами, – очаровательно улыбнулась я. Макс провел рукой над головой, и огненное облако рассеялось.
– А что, хотите взглянуть? – поинтересовался он.
Я хотела. Очень хотела.
***
Макс потянул за ручку, скрытую тяжелыми складками кроваво-красных штор, и панорамное стекло бесшумно скользнуло в сторону. В кабинет скользнул свежий воздух, вымывая табачный запах. Город еще не спал. Он шумел колесами мобилей и шелестом рекламных щитов, бурлил человеческими голосами, криками и слезами счастья и горя, и отсюда, сверху, его голос из тысяч голосов и звуков был песней.
Я ощутила прохладное прикосновение страха. Легкое, почти незаметное. В конце концов, я была далеко от окна, и моя боязнь высоты пока только просыпалась, еще не мучая и не вызывая тошноту. Макс подошел ко мне и протянул руку все с той же добродушной улыбкой.
–Не стоит так дрожать, – сказал он. – Я вас ничем не обижу.
– Я и не дрожу, – предсказуемо ответила я. А ведь он был прав: по спине бегал знакомый холодок, и пол медленно-медленно начал уходить из-под ног. Дракон не был бы драконом, если бы не умел влиять на людей.
Рука Макса оказалась теплой и неожиданно сильной. Никакого намека на ожидаемое вялое рукопожатие, каким обычно оделяют похожие на него люди. Движение, которым он прижал меня к себе, было молниеносным и настолько сильным, что сопротивляться бесполезно, все равно не вырвешься.
Жаль, что это не Эдвард. Не мужчина в белой рубашке, ткань которой настолько соблазнительно очерчивает его сильное гибкое тело.
– Не бойтесь, – ободряюще повторил Макс. – Я вас не уроню.
Не уронит? Что он собирается делать, дьявол его побери?
Облачко искр над головой Макса дрогнуло, увеличиваясь в размерах, медленно-медленно окутало нас обоих почти непроницаемой искрящейся завесой. Но пламя не обжигало – я чувствовала только приятную прохладу, когда очередная искра прикасалась к обнаженной коже.
– Инга? – окликнул Макс, и в его голосе звучали лукавые нотки, словно он приготовил сюрприз и очень хотел узнать, понравится ли мне неожиданный подарок.
–Что? – спросила я и не расслышала своего голоса. Огненное облако становилось все плотнее, и в его туманном мареве проступили очертания громадных перепончатых крыльев. Крылья дрогнули, обретая плоть, разворачиваясь, словно лепестки весеннего цветка. Чужие руки, обнимавшие меня, наполнялись тяжелой силой.
– Вам понравится, – прозвучал голос Макса уже в моей голове.
В следующий миг мы оба рухнули куда-то вниз.
Огромный ящер – золотистый с красноватыми искрами на сверкающих пластинах чешуи – вылетел в окно «Финниган Тауэр», и на мгновение я перестала дышать, превратившись в зрение и крик. Нужно было делать хоть что-то, и я орала от ужаса так, что сорвала голос. Город ударил меня в лицо россыпью огней и игрушечными очертаниями зданий и вдруг наклонился и ушел куда-то в сторону и вниз. Небоскреб, из окна которого мы вылетели, превратился в крошечную башенку с огоньком на крыше.
Страх растаял, словно его никогда и не было – настолько удивительной была эта ночь. Крылья дракона хлопали медленно и тяжело, словно он давным-давно не летал и разучился ими пользоваться. Ветер низко гудел в ушах. Город превратился в пригоршню огней, небрежно рассыпанных на темный ночной шелк. Изогнутые желтоватые когти драконьих лап держали меня очень осторожно: я понимала, что если Макс захочет, то ему понадобится всего пара легких движений, чтоб разорвать меня пополам. Но громадный ящер нес меня… я вдруг поняла, что «трепетно» было самым подходящим словом. Он не обманывал – бояться действительно было нечего.
«Ну как? – вновь прозвучал в моей голове голос Макса. – Нравится?»
Я растерянно молчала, понятия не имея, что можно на это ответить. «Нравится» было слишком маленьким, слишком ничтожным словом для описания того восторга, которое сейчас пережимало горло, с трудом позволяя дышать. Ветер хлестал по лицу, высушивая набегающие слезы, стоило им только появиться, и в какое-то мгновение по щекам ударили дождевые капли, остудив пылающую кожу: мы пролетели сквозь облако.
«Как это может не нравиться?» – ответила я вопросом на вопрос, и дракон вскинул голову и с ревом выбросил к Луне струю гудящего огня. У меня хватило сил, чтоб зажмуриться, но пламя было настолько ярким, что ночь превратилась в полдень, и сквозь закрытые веки я увидела, как дракон величаво развернулся и неторопливо двинулся вниз, к городу.
Я не помню, как закончился полет. Вроде бы только что подо мной извивалось черное, тускло блестящее тело реки с золотыми оковами мостов, и город казался игрушечным, застывшим в ожидании маленького хозяина, который куда-то ушел – и вот мы с Максом уже стоим на пустом перекрестке неподалеку от моего дома, светофор меланхолично перебирает красный и зеленый, и в круглосуточной забегаловке гудит кофе-машина, пахнет свежесваренным эспрессо, и из музыкального автомата несется ленивый голос с картавой хрипотцой: «Каждый хоть раз в жизни, но полюбит… каждый хоть раз в жизни, но найдет…»
Я механически вцепилась в руку Макса – ноги снова подкосились. Лицо горело так, словно мне от души надавали пощечин. В ушах до сих пор стоял гул ветра, и я смотрела на знакомую улицу, но видела лишь огненные искры во тьме.
– Все хорошо? – почти испуганно спросил Макс. Надо было брать себя в руки. Младший брат оказался не таким простаком, как можно было подумать. Он с легкостью выбил меня из состояния привычного спокойного равновесия и увидел растерянной и удивленной – той, которой я почти никогда не бываю.
Горло стиснуло невидимой лапой, но я все-таки смогла заговорить, и мой голос не звучал, как ломкий голосочек испуганной институтки:
– И как часто вы так впечатляете девушек, фро Макс? Теперь мне следует пригласить вас к себе и отблагодарить за подаренное чудо?
Лицо Макса дрогнуло, словно я ударила его. Я редко стыжусь чего-либо, но сейчас мне стало по-настоящему стыдно. Он действительно от чистого сердца подарил мне чудо – просто взял и подарил – а я…
– Простите, – тотчас же сказала я. – Мне не следовало говорить с вами так, как с вашим братом. И мне действительно очень понравилось, – я посмотрела Максу в лицо, надеясь, что мой взгляд не покажется ему заискивающим. – Это действительно было чудо. Не могу сказать, насколько я за него благодарна.
Сделав крошечную паузу, я добавила:
– Вы хороший человек, Макс. Я меньше всего хочу вас расстроить.
– Я и не расстроен, – улыбнулся Макс. – То, что вы сказали, было очень предсказуемо, Инга. Но вы правы – не все такие, как мой брат.
Он дотронулся до моего плеча и тотчас же убрал руку. Волна горячего воздуха прокатилась по улице, полыхнуло красным и золотым, и я услышала далекое-далекое:
«Прощайте, фрин Инга».
Хозяин забегаловки выглянул из заведения, вытирая руки серым полотенцем.
– Дракон! – восторженно проговорил он. – Охренеть!
***
– Я не буду участвовать! Пока хоть одна человеческая курица в списке – не буду!
Фрин Амели Бланк пришла в телестудию «Тренд ТВ» через четверть часа после открытия, оккупировала кабинет, который щедро выделили для руководителей проекта, и емко изложила свою точку зрения на отбор невест для старшего сына Финнигана. Амели была почти двухметровой блондинкой, младшей дочкой драконьей семьи Бланков, и считала, что победа в отборе уже лежит в ее сумочке, которая так сверкала стразами, что резало глаза. Да и вся Амели была такой же, задевающей нервы. В ней все было «слишком». Слишком тяжелый аромат модных восточных духов, слишком длинные ногти на руках – разумеется, их нарастили в лучшем салоне, слишком короткое платье, дающее возможность всем желающим увидеть, что и розовые стринги у Амели тоже брендивые, украшенные мелкими сапфирами. А хуже всего был голос – то, что вылетало из пухлых алых губ девушки, было похоже на мерзкие вопли базарной торговки, которая продает беляши где-нибудь на Нижнем рынке.
По большому счету, она ничем не отличалась от человеческих девушек из обеспеченных семей. Смартфоны с надкусанными грушами, шоппинг за границей, гонки на споркарах по столице – и я знала, что в кармане сумочки лежит пакетик с оранжевой пылью, чтоб сделать скучную дольче вита хоть немного веселее. Амели была предсказуема – как и остальные драконихи, которые обязательно сюда прибегут.
– Бред! – в подтверждение своих слов Амели хлопнула ладонью по столу, за которым теперь работала я. Тонкий ноутбук подпрыгнул, кофе едва не выплеснулся из чашки. – Хотела бы я увидеть того, кто это придумал! Ха!
– Извольте, фрин Амели, – сказала я, с трудом отвлекаясь от мыслей о том, как Амели подтирает себе задницу с такими-то ногтищами. – Драконий отбор с участием человеческих девушек – именно моя идея. И старый Финниган ее одобрил.
Амели посмотрела на меня так, словно заговорила грязь под каблучками ее золотых туфелек. Во взгляде раскосых карих глаз было столько презрения, что впору бы провалиться под землю и никогда оттуда не выбираться.
Человек встал у руля драконьего отбора. Стыд и срам. Как еще можно об этом думать?
– Ну конечно, – процедила она и швырнула мне в лицо приглашение на отбор. – Ничего другого я и не ожидала.
Дизайн этих больших квадратных открыток мне не нравился. Слишком много золота и завитушек, слишком плотная бумага. Но драконам по душе именно такое – отдел рекламы работал всю ночь, чтоб к завтраку главные участницы отбора из драконьих семей уже получили только что отпечатанные приглашения, пахнущие типографской краской и розовым маслом.
Конечно, о том, что к отбору приглашены и человеческие участницы, еще нигде не сообщалось. Кампанию запустят сегодня ровно в полдень. Но слухами земля полнится.
– Вообще-то Финниганы уже выбрали победительницу, – равнодушно сообщила я, с нарочитым безразличием отодвинув приглашение в сторонку. – Отбор станет просто новейшим шоу. Ну хочется иногда чего-то остренького, правда? Рейтинги, слава, деньги, самые модные тренды… Но впрочем, не хотите – как хотите. Позвоню Эдварду и скажу, что он должен выбрать кого-то еще.
Амели едва не вывалилась из кресла. Куда только девалась обида и гонор!
– Нет-нет, ни в коем случае! – воскликнула она, подгребая к себе приглашение. Ногти хищно клацнули по зеркальной полировке столешницы. – То есть, можно уже покупать платье?
– Нет, – сказала я таким тоном, что Амели села и положила руки на колени, как воспитанная девочка, которой никогда не была. – Вы уже победили. Но если об этом узнает хоть кто-то до окончания проекта – ваша мать, отец, кто угодно – то вы вылетаете. Сразу же. Таково распоряжение старого Финнигана.
Конечно, старик ничего подобного не говорил. Но у его сыновей были свои планы. В конце концов, шоу должно быть интересным.
