Kitabı oku: «Седьмая ведьма», sayfa 4
Когда мы подошли к школе, я вспомнила про Марата, но подругам пока рассказывать о нем не стала. Незачем пугать раньше времени? Сначала надо разобраться самой.
Первый урок я откровенно проспала, и когда прозвенел звонок, долго не могла понять, где нахожусь.
– Ну ты даешь, – прошипела моя соседка.
– Я что… храпела?
– Нет, разговаривала. Я несколько раз пыталась тебя разбудить. Нам сделали три замечания.
– А-а… – безразлично протянула я.
– Что ты ночью делала?
– То же, что на уроке.
В то время как соседка не моргая уставилась на меня, я поднялась и вышла из-за парты.
Подруги хихикали надо мной, пока мы шли по коридору.
– Эрик… Мне страшно… Сама справлюсь… – подражая моему голосу, говорила Роза.
– Весь класс слышал, да? – покраснев до самой макушки, спросила я.
– Да тебя, наверное, даже в коридоре слышно было!
– Не слушай ее. – Катя обняла меня за талию. – Ты очень тихо говорила, если б мы не знали, что ты спишь, не поняли бы.
– Он выглядит как зомби, – вдруг сказала Роза.
– Кто? – Мы с Катей обернулись одновременно и у меня непроизвольно сжались кулаки. По коридору шла четверка хоккеистов.
Марат чиркнул по мне жестким взглядом, но даже не зацепился. Его друг оттолкнул плечом Катю, чтобы поспеть за своим лидером. Они о чем-то говорили, но тихо-хоть и порыкивали друг на друга. Я прислушалась.
– Какого черта ты моцик взял? Дядька теперь мне весь мозг выклюет!
– Отстань. Говорю же, понятия не имею. Я вообще ничего не помню. Очнулся где-то в лесу, даже не сразу сообразил, как выбраться.
– А шлем…
– Да не знаю я! – рявкнул Марат.
– Не знает он… – пробормотал мрачный друг.
Марат действительно выглядел странно. Весь взъерошенный, темные круги под глазами, острые, серые скулы, на виске расплылся синяк. Меня он даже не узнал! Хотя вчера стояли с ним нос к носу. Может, ударила сильно, вот память и отшибло?
– Во что он превратился? – прошептала Катя, придвинувшись ко мне.
– Наркотики еще никого до добра не довели, – словно прокурор, вынесла вердикт наша подруга.
А я промолчала, потому как где-то внутри сознания, глубоко, глубоко, шевельнулось предчувствие, что наркотики и, тем более, мой удар тут ни при чем.
После школы, вместо того, чтобы заниматься учебой, я завалилась спать, поэтому на работу пришла в довольно сносном состоянии, и все же по залу ходила, словно зомби. Очнуться меня заставил лежащий на стуле мотоциклетный шлем. Едва заметив его, я резко вскинула голову и посмотрела на Эрика. Он заулыбался.
– Я уж думал, снова не заметишь.
– Давно здесь сидишь? – Я тоже улыбнулась, усаживаясь к нему за столик.
– Нет, только пришел. – Он наклонился ко мне, и я впервые нормально посмотрела ему в глаза.
Почему раньше не замечала, какие они у него красивые? Черные, почти непроницаемые, да еще с шикарными пушистыми ресницами.
– Ты хотел поужинать?
– Я заказал кофе. Сегодня только кофе и спасает.
– Да уж.
К нам подошла моя мама. Многозначительно посмотрев на меня, поставила кофе на столик.
– Мам, познакомься, это Эрик. – Я поднялась.
Решила: лучше представить его сразу, чтобы потом не пришлось краснеть перед обоими. Он тоже встал, протянул руку.
– Здравствуйте.
– Понятно, – сухо произнесла мама, едва взглянув на него, потом бросила на меня строгий взгляд, развернулась и ушла к стойке.
– Не обращай на нее внимания, – виновато сказала я, когда он снова сел.
– Да ладно. – Эрик хотел казаться веселым, но было видно, как погрустнели его глаза.
– Извини. Я пойду работать, а то… сам понимаешь.
– Конечно. – Он кивнул. – Буду ждать тебя, как обычно.
Мне было жутко неудобно перед ним за свою маму. Он добрый, отзывчивый парень, а она повела себя так, будто настоящего хулигана увидела.
Эрик наблюдал за мной, пока пил кофе, ловил взгляд, улыбался. Видимо, хотел подбодрить. Потом мы попрощались и разошлись каждый в свою сторону.
– Он мотоциклист! – Мама словно ждала меня у двери в подсобку. – Они все самоубийцы.
– Пешеходы тоже часто попадают под колеса. – Я обошла ее и поставила поднос с посудой на стол.
– Не надо ёрничать. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Не хочешь думать о себе, так хоть обо мне подумай! Да я с ума сойду, если буду знать, что ты гоняешь по городу на мотоцикле. А если с тобой что-то случится?
– Мам… – Едва встретив ее непреклонный взгляд, я тут же сдулась. Решимость отстаивать собственное мнение или что-то доказывать, мгновенно испарилась. Она не станет слушать меня, не станет прилагать усилие, чтобы понять. Для нее важно только собственное спокойствие, а на все остальное ей наплевать.
До конца моего рабочего дня она еще несколько раз заводила разговор о том, как опасны мотоциклы, и что мне вообще о парнях думать рано, а все силы надо бросить на учебу. А вот лет через пять, а лучше через десять… Я даже не пыталась хоть как-то реагировать. Зачем? Она уже расписала всю мою жизнь, ее не интересовало, кто он такой, мой новый знакомый, и откуда мы знаем друг друга. Может, если бы задала хоть один из этих вопросов, мы бы и поговорили нормально, а так…
Наслушавшись маминых нотаций до тошноты, я почти сбежала из кафе. Эрик ждал на заднем дворе, как и обещал. Увидев меня, поднялся навстречу, протянул руку, явно намереваясь обнять, но, уловив настроение, остановился.
– Устала?
– И устала тоже, – проворчала я.
– Я совсем не понравился твоей маме?
Конечно, он сразу обо всем догадался. Я покачала головой.
– Это не важно. Не важно!
Он вернулся к мотоциклу, достал шлем из багажника и, не спрашивая, поеду ли, протянул мне. В этот раз я приняла приглашение не задумываясь. Молча надела шлем, села и обхватила гонщика за талию, а когда он повез меня в противоположную от дома сторону, даже не пошевелилась, чтобы остановить.
Скорость, рокот двигателя, необыкновенная уверенность водителя, огни ночного города… Я сама не заметила, как успокоилась и, когда мы остановились у моего подъезда, выпрямилась с некоторым сожалением.
– Ты как? – Эрик обернулся.
– Хорошо, – откликнулась я.
– Ну вот, а не хотела. Я заеду за тобой в воскресенье, рано утром. – Он забрал у меня шлем и, не покидая мотоцикла, пристроил его перед собой. Это выглядело так, словно бы он собирался ехать за кем-то еще.
Я почему-то растерялась от этой мысли.
– Ты позвонишь?
– Конечно, – уверенно ответил гонщик, а после тронул ручку газа.
Эрик умчался не задерживаясь. Наверное, его, действительно, кто-то ждал. Но через час он позвонил, сказал, что уже добрался домой и тоже ложится спать. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, а когда наступила суббота, он первым прислал сообщение: «С добрым утром!» Я ответила ему тем же, спросила про гонки: где это будет? как? во что одеваться? В результате мы перебрасывались сообщениями весь день, и это было так запросто, словно нам проще общаться на расстоянии. Не было того напряжения, которое создавали по очереди, и неловкости, по крайней мере, с моей стороны. Я не могла точно сказать, почему так происходит, но сердцем чувствовала – разгадка уже где-то близко.
***
В воскресенье пришлось подняться очень рано. Соревнования начинались в девять, но гонщикам надо было подготовиться, да и трек находился далеко за городом. Маме я ничего говорить не стала, решила ускользнуть потихоньку. А чтобы она не заметила, еще вечером забрала в комнату куртку и ботинки, вроде бы как, посушить.
Гоночная трасса пролегала в ложбине, между двумя сопками. Весь комплекс состоял из трека, примыкающего к нему двухэтажного здания, трех гаражных боксов и трибуны для зрителей.
Эрик оставил мотоцикл возле крайнего бокса и проводил меня к лавочкам.
– Я бы взял тебя в гараж, но наши все суеверные, чужих не пускают. – Он подал руку, помогая переступить через лежащую перед трибуной балку. Я благополучно преодолела препятствие, но мои пальцы так и остались зажатыми в горячей ладони. Мы поднялись на несколько рядов вверх. – Мне надо идти, готовиться. – Эрик улыбнулся и его глаза как-то странно заблестели. Наверное, азарт предстоящих гонок!
– Конечно. Иди. Удачи! – поспешила сказать я.
Но Эрик не ушел, а неожиданно подался ко мне. Его лицо оказалось слишком близко, и я невольно сдвинулась назад. Не знаю, по какой причине. То ли испугалась, то ли, действительно, не ожидала. Он усмехнулся, задорно подмигнул мне и побежал вниз по ступенькам.
Почему не позволила случиться поцелую? У меня не было ответа на этот вопрос. За последние дни мое мнение об Эрике сильно изменилось. Он действительно начал нравиться мне. Но внутренний зверек так и не позволял расслабиться до конца, продолжал грызть и думать о всякой ерунде, вроде легкодоступности.
Пока я размышляла, гонщик добежал до конца трибуны и обернулся. На его губах продолжала блуждать улыбка, а взгляд настойчиво требовал отклика. Я вскинула руку и кивнула, показывая, что у меня все в порядке. Только после этого Эрик скрылся из вида.
Я осталась одна и, чтобы не скучать, включила игру на телефоне. А тем временем гоночный комплекс начал оживать. Сначала появились еще мотоциклисты, потом вереницей потянулись машины. На треке загудели двигатели. Один за другим мотоциклисты гарцевали, прогревая своих коней. Трибуны постепенно заполнились зрителями. В основном это были молодые парни и девушки. Радостно приветствуя друг друга, они собирались кучками, разговаривали, смеялись. Но вскоре появились и солидные мужчины. Они мало с кем общались и рассаживались только в первом ряду, словно специально предоставленном для них. Желающих посмотреть мотогонки становилось все больше, и к моменту старта свободных мест не осталось совсем. Остальные зрители выстроились вдоль огораживающей трек сетки.
Время старта! Двадцать мотоциклистов заняли свои позиции. Я замерла. Кто из них Эрик? Почему он не сказал свой номер?! Красно-черная экипировка… Полоски на его шлеме! Да, это он. Четырнадцатый номер вдруг повернул голову в мою сторону и вскинул руку. Зрители на трибуне оживленно зашевелились, закричали. Я тоже помахала рукой и мысленно пожелала удачи.
Красный глаз светофора переключился на зеленый. Все двадцать мотоциклистов сорвались с места одновременно. Трек накрыло сизым дымом.
Мое сердце перестало биться с первой секунды. Мотоциклы летали по треку со скоростью пули. На одном, самом крутом повороте кто-то обязательно выбивался из общего потока или даже падал. А на седьмом круге там вообще образовалась настоящая бойня. Эрик каким-то чудом успел проскочить. Прошел буквально по бровке. Но скорость, конечно, потерял. После этой катавасии на треке остались всего десять мотоциклистов. Вперед вырвались трое. Четырнадцатый номер остался позади. Однако к финишу довольно уверенно нагнал лидеров и закончил гонку четвертым.
Только когда двигатели затихли, я смогла вдохнуть полной грудью. До этого вообще забыла о воздухе и не заметила, как до боли сильно впилась ногтями в ладони. Теперь я понимала, почему Эрик решил, что потребую бросить гонки. Сейчас я так и готова была поступить! Еще раз смотреть на это – было бы выше моих сил.
Четвертое место – хорошо это или нет? Эрик не рассказывал о своих достижениях. Однако, судя по тому, что увидела, он вообще мог прийти первым, если бы не массовая авария. Учитывается ли это? Кто их разберет, эти правила.
Болельщики потоком ринулись вниз, поздравлять своих кумиров. Я же предпочла переждать эйфорию, осталась сидеть на месте.
Вслед за особо азартной молодежью, лавочки покинули и все остальные. Я снова осталась сидеть одна. Именно поэтому появившийся на первом ряду мужчина сразу привлек мое внимание. Сначала он присматривался ко мне, периодически оборачиваясь на гаражи, потом подошел к лестнице, еще раз оглянулся и уже уверенно зашагал вверх по ступенькам.
Теряясь в догадках – кто это – я напряженно ждала его приближения.
– Здравствуйте, – он протянул руку, – Столяров Евгений Сергеевич, тренер Эрика Адорина.
– Валерия, – чуть растерянно ответила я.
Он примерился взглядом к лавочке, потом сел со мной рядом.
– Как вам соревнования?
Не решаясь озвучить правду, я пожала плечами:
– Нормально.
Тренер выдержал паузу, во время которой облокотился на колени и сцепил пальцы рук.
– Вам не нравятся мотогонки, так ведь?
Ну, раз он сам догадался, зачем тогда юлить?
– Нет.
– А вот Эрик жить не может без мотоцикла, – сказал он, словно не ко мне обращаясь, а рассуждая вслух.
– Я заметила.
– Он, понимаете… как бы это лучше объяснить? Он пропадет без спорта.
– Вы так считаете? – Я недоуменно вскинула брови. Евгений Сергеевич закивал.
– Да. Вы ведь недавно познакомились с ним. Так?
Не представляя, к чему он вообще затеял этот разговор, я молча смотрела на мужчину.
– Понимаете, последнее время он стал рассеянным, дерганым. Даже вот, – тренер кивнул в сторону трека, – пробный заезд… откровенно продул.
– Думаете, это из-за меня? – Кровь жаром бросилась к моим щекам.
– Очевидно, да. С ним и раньше такое случалось. Он срывался, потом жалел об этом. Поймите меня, Валерия, я не хочу, чтобы семь лет его трудов пропали даром. У парня великолепные данные. Его ждет большое будущее, но… если он снова сорвется…
– Понятно. – Я резко поднялась. Тренер дернулся за мной следом, но все же поднялся не сразу.
– Постойте. Нет! – Он с трудом выпрямился, будто ему что-то мешало в колене. Только поэтому я задержалась и не ушла сразу. – Вы не поняли меня. Я только прошу не вмешиваться и не запрещать ему заниматься любимым делом.
И все же, негодование взяло верх надо мной. Кто я такая, чтобы что-то запрещать!
– Да мы… – выдохнула невольно резко, но потом осеклась. Евгений Сергеевич напомнил мне маму. Он уже все решил для себя, а значит, к чему тратить слова зря. – Я ему ничего не запрещаю.
– Разве?! – Тренер продолжал изучать мое лицо, пытаясь распознать ложь.
– Да! Это только его дело. Мне вообще все равно! Разрешите…
Не церемонясь я обошла его. Он шагнул за мной следом.
– Валерия, я не хотел вас обидеть. Просто с Эриком что-то происходит, я беспокоюсь за него.
– Не беспокойтесь, я не претендую на него. К тому же между нами ничего нет и вряд ли будет.
Не желая больше ничего слышать, я побежала вниз.
– Валерия… – донесся до меня его окрик, но нет, меня уже было не остановить.
Сейчас бы сесть в автобус, стучали мысли в висках, уехать и прекратить все мучения разом. Ну почему тренер решил, что именно во мне причина поражения его подопечного?! Разве он не видел ту заварушку, что случилась на треке? То месиво из мотоциклов и парней! Двое из них даже не смогли самостоятельно покинуть этот ад. А если бы и четырнадцатый номер влетел в эту кашу, Евгений Сергеевич тоже посчитал бы меня виноватой? Пришел бы потом и сказал, что Эрик Адорни отвлекся на свою новую подружку, поэтому сломал мотоцикл и разбился? Глупость! Глупость! И я глупая, раз ввязалась в это!
На мое счастье, Эрик не задержался в гараже, а так бы точно ушла пешком в город. Он появился как раз в тот момент, когда спустилась с трибуны. Я быстро подошла к нему и, не скрывая недовольства, спросила:
– Отсюда можно уехать на чем-то другом?
– Нет, – недоуменно ответил он. – А зачем тебе?
– Голова разболелась, – раздраженно бросила я, невольно глянув в сторону лавочек. Там появился Евгений Сергеевич. Эрик тоже посмотрел на него.
– Я буду ехать аккуратно. – Приобняв меня за талию, он еще раз взглянул на тренера и повел к мотоциклу.
Евгений Сергеевич не стал подходить к нам, но проводил взглядом, когда покидали площадку. Его подопечный проехал мимо, даже не притормозив, видимо, не особо рвался на разбор полета.
По дороге до дома мои мысли немного остыли, и слова тренера приобрели другое значение. «Семь лет тренировок… любимое дело… если сорвется снова…» Это было гораздо серьезнее причитаний мамы о «самоубийцах» или моей обиды. Я для Эрика помеха. Познакомившись со мной, он стал дерганым. Ну конечно, мы вечно штормим друг друга. А еще этот Марат… У меня мороз по спине прошелся. А если бы Эрик не послушал меня и отправился «бить ему морду»?
Мы остановились возле подъезда. Прямо перед соседкой по площадке. Та уставилась на меня во все глаза, когда я слезла с мотоцикла и сняла шлем. Точно маме доложит!
– Ты в порядке? – Как и в прошлый раз, Эрик не покинул сидения, но шлем все же убрал.
– Да. Все нормально. Извини, я не поздравила тебя… Не знаю, надо ли…
– Это всего лишь пробный заезд. Места здесь ничего не значат. – Он усмехнулся, но от меня не укрылось недовольство в его голосе.
– Правда? – Я внимательно посмотрела на него.
Он снова усмехнулся и покривил губами:
– Нет. Ты права. Места всегда важны.
– И что теперь будет?
– Ничего. Буду готовиться к следующему сезону. Не бери в голову. Все в порядке.
– Ладно. – Я кивнула. – Пойду. Мне заниматься нужно. Экзамены скоро.
– Конечно.
Он не сказал, что позвонит, а я не спросила, когда увидимся. Мы просто разбежались каждый в свою сторону. Наверное, он пожалел, что взял меня на соревнования. Я так точно пожалела, потому как расстроилась и спать хотела, да и учеба совсем не шла в голову.
Понадобился целый день, чтобы сгладить переживания. Они возникали сами собой, абсолютно не позволяя сосредоточиться на учебе. Приходилась раз по десять перечитывать вопросы и ответы, но смысл все равно ускользал от меня. Лишь к вечеру как-то все улеглось. Но, когда, наконец, формулы и правила стали помещаться в голове, звонок от Эрика вновь всколыхнул мое внутреннее равновесие.
– Я хочу увидеть тебя.
Его тихий голос заставил насторожиться и посмотреть на часы. Без двадцати полночь. Родители скоро закроют кафе.
– Я дома…
– Всего на минуту. – Он словно не слышал меня.
– Сейчас спущусь.
– Хорошо, – все так же тихо выдохнул он в трубку.
Накинув ветровку, я побежала вниз.
Мотоцикл остановился у крыльца в тот момент, когда я открыла подъездную дверь. Двигатель замолчал, но водитель и не подумал покинуть железного коня, только снял шлем и положил его перед собой.
– Что-то случилось? – Я спустилась с крыльца.
Мрачно взглянув на меня, Эрик молча протянул руку. На душе стало как-то неспокойно, я подошла ближе. Он вдруг обхватил меня, с силой притянул к себе и уткнулся головой в плечо. От такого внезапного порыва у меня внутри словно некий барьер рухнул и выпустил на волю чувства до сих пор неведомые. Нечто теплое, щемящее душу. Лишь мгновение я стояла, застыв с поднятыми руками, а потом провела пальцами по короткому ежику волос, приобняла сгорбившегося гонщика и сама прижалась к нему. Похоже, провал в гонках все же не прошел бесследно, но страдать Эрик предпочел молча. Желая поддержать, успокоить, я снова провела рукой по его волосам, а потом скользнула пальцами по щеке. Эрик поднял голову. Проникновенный взгляд карих глаз заставил сердце биться чаще. В тот же миг все вокруг исчезло, провалилось в темноту, остался только он! Я знала его всю жизнь и даже больше, целую вечность… и любила… так сильно…
– Тебе пора, – совершенно неожиданно выдохнул Эрик.
Вздрогнув, я отпрянула от него, но невольно задержала взгляд на губах. Как вообще решилась поцеловать?! Словно затмение какое-то нашло! И мысли… такие странные…
Он не заметил моего замешательства. Выпустив из объятий, надел шлем и умчался, так и не сказав ни слова, а я в полной растерянности поплелась домой.
Неожиданный визит Эрика не давал мне покоя всю ночь и весь следующий день. Губы долго хранили ощущение поцелуя. До жути хотелось повторить его. В голове плыл бесконечный туман. Несколько раз я порывалась позвонить, но так и не насмелилась. Что теперь говорить, как себя вести? К тому же он молчал! Возможно, для него этот поцелуй и не значил ничего вовсе.
Вечером, закончив работу, я шагала по коридору кафе с нарастающим чувством тревоги. А если открою дверь, а его там нет? А если его не будет и завтра, и послезавтра, и никогда больше? Ладонь замерла на бездушном пластике обшивки.
– Да что это со мной?! – Словно избавляясь от страха, я тряхнула головой и резко толкнула дверь.
Вид знакомой фигуры, сидящей на ограждении, мгновенно разрушил надуманные опасения. Насторожило лишь отсутствие мотоцикла и то, что Эрик поднялся не сразу.
– Привет, – сказала я, подходя к нему.
– Привет, – без особой радости выдохнул он, после чего медленно встал и протянул руку.
Вчерашний вечер повторялся! Однако, несмотря на желание вновь оказаться в объятиях, сегодня я ответила на призыв тем же, и вложила пальцы в крепкую ладонь.
Он вздохнул, сжал мою руку и заговорил совершенно мрачно:
– В эту пятницу мы празднуем открытие сезона на нашей базе. Мне бы хотелось, чтобы ты поехала со мной. – Он окончательно нахмурился и сдвинул брови. – Назло всем: моему тренеру, твоей маме.
Внутри у меня все перевернулось. Как же сразу не поняла этого? Почему не почувствовала? Ему досталось ровно так же, как мне. Повинуясь возникшему желанию успокоить, я подалась вперед, но тут же оказалась в объятьях.
Это был огонь! Настоящий! Обжигающий, испепеляющий, но живой и невыносимо сладкий. Мы целовались так, что губам было больно. Эрик то сжимал меня, то вдруг нежно проводил пальцами по щекам, шее.
– Сейчас бы пригодился твой мотоцикл, – прошептала я, кое-как оторвавшись от него. – Родители скоро пойдут домой.
– Тогда идем. – Он отстранился, но уже в следующее мгновение со стоном обхватил снова. – Безумие.
Мы все же дошли до моего дома и даже поднялись на четвертый этаж, но попрощаться так и не смогли. Это действительно походило на безумие! Казалось, мир рухнет, если мы разомкнем руки.
Наше помешательство затянулось до тех пор, пока не хлопнула подъездная дверь.
– Родители, – выдохнула я, выбираясь из сладкого плена.
Перед тем как зайти в квартиру, я еще раз прижалась к Эрику, после чего он тихонько пошел вверх по лестнице, а я побежала в свою комнату.
Все еще не придя в себя, я наспех переоделась и, схватив первый попавшийся учебник, улеглась на кровать, но даже не успела открыть его, потому как раздался телефонный звонок.
– Так что насчет пятницы? – весело спросил Эрик.
А ведь верно, мы так и не поговорили об этом!
– А учеба? – Я усмехнулась.
– Суббота – первое мая!
– Правда?!
– Кто из нас учится в школе? – окончательно развеселился Эрик.
– Постой, ты говоришь о том, чтобы провести все выходные на базе?
– Да. Мы уедем в пятницу, после обеда, и вернемся в воскресенье, вечером.
Закрыв лицо рукой, я пыталась найти подходящие слова, чтобы объяснить, насколько мне страшно даже думать, как буду отпрашиваться у мамы.
– Лера, если хочешь, можешь взять подруг. Места всем хватит.
Это был выход! Реальный выход!
– А на чем мы поедем? – Мои мысли тут же потекли в другом направлении. – Если нас будет четверо…
В трубке послышался смешок.
– Что?! – возмутилась я.
– Еще позавчера ты слышать ничего не хотела о мотоцикле, а сегодня даже не думаешь, что есть другой вид транспорта.
– Э-э-эрик…
– Не переживай, мы поедем на машине. Я возьму дежурную в гараже.
– Хорошо, – сразу повеселела я. – Значит, беру с собой подруг.
– Отлично!
– Мы увидимся завтра?
– Обязательно.
– Тогда до завтра.
– Спокойной ночи.
Обхватив подушку руками, я зарылась в нее лицом. Как же все изменилось. Эрик теперь стал для меня самым желанным человеком в мире. От его голоса до сих пор ощущался трепет во всем теле, а припухшие губы хранили сладость поцелуя. Быстрее бы наступил завтрашний день!
В школе я была сама не своя. Подруги получили очередной повод для шуток, а я витала в облаках и все время думала о своем гонщике. В голову лезли какие-то глупые мечты, желания. Я представляла поездку: романтику прогулок, танцы, объятия, поцелуи…
Новость о возможности провести выходные на базе гонщиков буквально ошеломила моих девчонок. Тут же забыв обо всем остальном, Роза начала закидывать меня вопросами, ответы на которые я и сама хотела бы знать. Она злилась, не в силах добиться от меня ничего вразумительного, а я улыбалась. Забавно было смотреть, как подруга выходит из себя по таким пустякам, вроде одежды, питания и проживания. Для меня все это не имело значения, главное – рядом будет Эрик!
В кафе я умудрилась разбить несколько чашек, потому как дожидалась окончания рабочего дня с переходящим в тревожность нетерпением. Мне все время казалось, будто нахожусь на какой-то тонкой шаткой грани, которая в любое мгновение может исчезнуть и лишить меня того счастья, которое только что обрела. Если честно, я очень боялась «проснуться» или «очнуться»! Поэтому вечером с нетерпением пробежала по коридору и толкнула железную дверь.
Он сидел там, где обычно! У меня словно крылья выросли.
– Думал, не дождусь вечера, – выдохнул Эрик, подхватывая меня и крепко прижимая к себе.
– А я весь день как во сне проходила. А сейчас боялась… не увидеть тебя.
– Почему? – Он чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо.
– Не знаю, – честно ответила я, потому как действительно не понимала своего страха.
Эрик кивнул и нежно прошелся губами по щеке.
– Это из-за того, что в прошлый раз уехал. Нет, Лера, больше я никогда так не поступлю. Можешь не сомневаться.
Его губы снова отметились на моей щеке, а после подарили сладкий поцелуй.
В отличие от вчерашнего вечера, сегодня мы не стали задерживать возле кафе. Всю дорогу до дома Эрик держал меня за руку, наглаживал пальцы, а я млела и плотнее прижималась к нему.
– Ты поговорила с родителями? – спросил он, когда мы остановились возле моего подъезда.
– Нет. Решила отсрочить момент самоубийства. Но девчонкам сказала. Они в восторге.
– А если родители будут против?
– Сбегу из дома! – усмехнулась я. – Ты ведь пустишь к себе жить?
– С радостью, – выдохнул он, вновь притягивая меня к себе.
– Да? А где ты живешь? – с любопытством глядя на него, спросила я.
Он пожал плечами, криво улыбнулся, словно только что сам задумался над этим вопросом.
– Когда где. Летом на базе, зимой снимаю комнату в общежитии.
– А сейчас?
– Сейчас у друга, он живет недалеко отсюда.
– Понятно. Бежать мне некуда, – констатировала я и, нарочито печально вздохнув, попыталась отстраниться, но Эрик уверенно удержал.
– Лера, если встанет вопрос о жилье, ты даже не сомневайся, я все сделаю как надо.
– Успокойся. – Усмехнувшись, я похлопала его по плечам. – Это так, в качестве бреда.
– А я серьезно! – снова притягивая к себе, горячо произнес он.
Конечно, его рвение подкупало, но не настолько, чтобы окончательно потерять голову.
– Но ты ведь совсем не знаешь меня.
– Согласен. – Он вдруг улыбнулся, словно бы сказала что-то забавное. – Тогда вернемся к этому разговору чуть позже.
Интересно, насколько позже? Лет на пять! Или десять? Именно такой срок определила для меня мама! От картинки, что мы с Эриком так и будем встречаться украдкой возле подъезда, мне стало не по себе. Нет, определенно пора выбираться из-под ее ига!
Наверное, именно эти мысли придали мне решимости. Забежав домой, как и вчера, за минуту до прихода родителей, я быстро переоделась в домашнее, дождалась, когда папа уйдет в душ, мне не хотелось привлекать его в качестве щита, и отправилась в зал.
Мама полулежала на диване, вытянув ноги и закрыв глаза. Ее бледное лицо выглядело строгим, но спокойным. Она вынула шпильки из волос, и теперь они струились по плечам мягкими темными волнами. Иногда я завидовала ей, потому как мне достались отцовские жиденькие три волосинки. Русые, непослушные…
– Мам, нас с девочками позвали отдыхать на спортивную базу в эти выходные.
– Ты хочешь поехать с этим мотоциклистом? – Ее ресницы дрогнули, приоткрывая два острых серых буравчика.
– Его зовут Эрик. С ним и девочками.
– Нет. – Она снова закрыла глаза.
– Почему?! – возмущенно выдохнула я, чувствуя, как негодование перевешивают чашу страха.
– Потому что на отдыхе такого рода вечно что-то происходит. Люди напиваются, тонут, дерутся. Девушек насилуют.
И тут меня словно прорвало:
– Мама, ты сама-то слышишь, что говоришь? – закричала я. – По-твоему выходит, мои друзья – сплошь алкоголики, хулиганы и насильники?
– Нет. Я не говорила… – пошла она на попятную.
– Но подумала! Мама, сколько можно? Мне уже шестнадцать, а я нигде не была, и все из-за твоих предрассудков. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь дома просидела?
– Я переживаю за тебя! – Ее голос снова окреп. – Вот когда у тебя будут свои дети, ты поймешь меня.
– Это невыносимо! Как у меня появятся дети, если ты даже дружить мне не даешь?
– Тебе еще рано думать об этом.
– Рано?! А ты сама-то во сколько замуж вышла?
– Валерия! – Она все же повысила голос. – Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки!
У меня даже воздух застрял в горле от ее слов:
– Это я твоя ошибка, да?
– Я не это хотела сказать.
Она замолчала. Я продолжала смотреть на нее с твердым намерением стоять до конца:
– Клянусь! Если ты не изменишь своего отношения ко мне, я уйду из дома!
– И куда ты пойдешь? – В ее голосе послышались снисходительные нотки. Мол, можешь куражиться сколько угодно, но это всего лишь слова.
– На вокзал! – выпалила я. – Буду спать на полу и торговать своим телом. И буду делать все, что ты мне запрещала!
– Это шантаж? – Мама внимательно посмотрела на меня. Она уже поняла, куда могу сбежать. Я не отвела взгляда. Наоборот, придала ему твердости.
– Называй как хочешь, но я требую свободы!
– Ладно, повеселились, и будет. – Она поднялась с дивана и направилась к двери.
– Так я поеду?
– Посмотрим, – бросила она не останавливаясь.
– Нет, скажи сейчас! – потребовала я.
– Давай сначала доживем до пятницы.
– Мама!
Она замерла, снова посмотрела на меня, только в этот раз словно бы устало, и вдруг сказала:
– Хорошо. Поезжай. Видимо, и правда, пора отпустить тебя.
Неужели удалось?! Даже не верится!
В комнату я буквально на крыльях влетела и сразу схватилась за телефон. Меня распирало поделиться радостью с Эриком. Три дня вместе! Почти целая вечность!
Короткие гудки поубавили мой пыл, но эйфорию сбили не сразу. Понадобились еще две неудачные попытки, чтобы окончательно успокоиться. Меня словно специально учили сдерживать свои эмоции. Именно с такой мыслью я и легла спать, хотя рука так и чесалась, вновь набрать номер заветного абонента.
Долгожданный звонок раздался утром, когда шла в школу. Эрик точно рассчитал время: позвонил не раньше, ни позже, а в самый раз!
– Доброе утро. Ты звонила вчера. Я не стал перезванивать, уже было поздно.
– Привет, – выдохнула в трубку, сбавляя шаг, чтоб немного отстать от девчонок. – Да, звонила. Хотела сказать, что поговорила с мамой насчет поездки.
– И что? – насторожился Эрик.
– Думаю, теперь смогу не только эти выходные провести с тобой.
– Она поняла тебя?
Его вопрос буквально сразил меня! Сразу подумалось, как хорошо, что не дозвонилась вчера вся такая эйфорийная. Его заботит, чтобы у нас с мамой возникло понимание, а я вчера кричала на нее, да еще радовалась победе.
