Рыцарь уже успел запомнить форму трещины, когда понял, что дело не в страхе. Точнее, не только в нем. Он боялся и до этих трех событий. Было что-то еще. Или, наоборот, чего-то не было.

Контроля.

Во всех трех случаях с Эггерантом происходило то, что находилось вне его контроля. Чья-то воля, случай, что-то неопределенное. Это наслаивалось на страх.

Юноша ощутил в груди приятное покалывание. Знакомое ощущение. Может, то самое? Эггерант сосредоточился на этом состоянии и попытался его вынести за пределы своего тела и направить на камень.

Покалывание усиливалось. Приятно щекотало изнутри.

С глухим хрустом на поверхности мрамора начала образовываться замысловатая паутинка мелких трещинок. Прежде монолитная, глыба сейчас напоминала вареное яйцо, которым кто-то хорошо постучал по тарелке.

Покалывание усиливалось. Эггеранту казалось, что сила течет из него с легкостью и резвостью лесного ручейка и так же неостановимо.

А затем от камня откололся угол. Затем еще кусок, и еще, и еще. Мрамор разрушался с увеличивающейся скоростью.

Эггерант пригляделся: глыба не просто становилась кучкой щебня. Камень будто избавлялся от всего лишнего, обнажая фигуру человека. Поначалу нечеткую, но постепенно в ней проявлялись детали.

Когда покалывание прекратилось, изумленный Эггерант увидел перед собой скульптуру бородатого человека в ниспадающих одеждах с двумя ключами в руке. «Святой Петр, хранитель врат в рай», – догадался рыцарь.

– Ты не разрушитель, мой мальчик, – Эггерант услышал по-отечески добрый голос Доминика. – Ты подчиняешь себе время, заставляешь его идти для отдельных вещей быстрее. Этот мрамор с помощью умелой руки скульптора должен был стать прекрасной статуей. Таково было его будущее, которое ты приблизил.

– Но разве время – не самый главный разрушитель? – возразил Эггерант. – Со временем люди и животные стареют и умирают. Замки рушатся. Мечи ржавеют.

– Но время умеет и созидать. В наших краях много больших дубов. Только время создает из хрупких ростков таких прекрасных исполинов. Ничего более. У тебя удивительный alius, Эггерант. С его помощью ты, следуя данному тобой обету, сможешь совершить много благих дел. Если, конечно, станешь считать его благословением, а не проклятьем.

Эггерант в силу очень многих причин не был мыслителем. Юная горячая кровь рыцаря делала его скорее человеком дела, а не дум. И все же простой кусок камня с уродливой трещиной, ставший прекрасной скульптурой святого Петра, дал понять, что недостаток – это порой возможность, а не приговор. Если из треснувшего камня появилось что-то красивое, величественное, то и у его alius есть шанс стать для Эггеранта чем-то большим, чем неприятный изъян.

– Вы можете написать моему дяде? – спросил Эггерант.

– Могу, – Доминик удивился неожиданной смене темы.

– Тогда попросите его прислать сюда мои доспехи, – Эггерант говорил тоном человека, который принял решение и не готов от него отступать.

– Полагаю, ты решил отправиться в путь? – поинтересовался Доминик.

– Нет лучшего способа для рыцаря исполнять свою клятву и совершенствовать свои навыки, чем странствия. Еще до того, как это все со мной случилось, я собирался отправиться в дорогу, побывать в дальних странах, служить другим лордам, бороться с несправедливостью. Я благодарен вам, брат Доминик, за помощь, которую вы мне оказали. Я тоже хочу быть кому-то полезным. Alius или нет, я прежде всего рыцарь и, как рыцарь, я должен следовать своему долгу. Поэтому я должен отправиться в путь.

Доминик невольно улыбнулся. Он был рад, что Эггерант наконец-то покинул царство грусти. Юный рыцарь возвращается на путь, который изначально был его. Но Доминик был уверен, что благодаря своему alius Эггерант пройдет его совсем по-другому. Действительно, ничто не закаляет alius сильнее, чем настоящие испытания. Уж кого-кого, а рыцаря он точно найдут.

Эггерант покинул монастырь, едва привезли его доспехи.

– Бог в помощь тебе, мальчик мой, – благословил юного рыцаря напоследок Доминик. – И помни, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Ты и любой другой alius с чистыми намерениями. И будь осторожен. Путь рыцаря полон опасностей. Путь alius тоже. А что уж говорить о рыцаре-alius.

– Не переживайте за меня, брат Доминик, – сидящий на коне Эггерант впервые смотрел на монаха сверху вниз. – Я скорее умру, чем выдам тайну alius.

Доминик все равно испытывал волнение, глядя вслед уезжающему Эггеранту. Рыцарь был не первым молодым alius, которому монах помог, однако Доминик чувствовал, что юношу ждет еще немало ситуаций, когда он будет сомневаться в своем alius или не сможет его контролировать. У него болела душа за те терзания, что суждено пережить Эггеранту. И все же Доминик помнил, что правильный путь – не всегда самый легкий. Он не сомневался: Эггерант сможет с достоинством встретить все испытания на своем пути. Это немного успокаивало сердобольного монаха.

Сам Эггерант смотрел в свое будущее с большим воодушевлением. Все несчастья остались позади. Теперь он их воспринимал как что-то далекое, немного уже подзабытое.

Верный Пассе нес его навстречу приключениям. Эггерант ощущал себя чуть ли не легендарным Персивалем. Пусть бессмертие он получил и без Грааля, но повод ли это, чтобы отказаться от славных рыцарских приключений?

Декабрь 2020 – январь 2021