Kitabı oku: «Ранчо одиноких сердец», sayfa 3

Девочка безумно любила свою тетю и без умолку болтала о ней, даже если Эмми здесь не было. В обычных обстоятельствах я дождался бы окончания урока и, лишь когда расседланные пони уже стояли бы в стойлах, позволил маленькой проказнице пообщаться с тетей.

К сожалению, я питал сильную слабость к Райли, поэтому не смог отказать малышке в просьбе. И, честно говоря, сцена их встречи меня потрясла. Глядя, как широко улыбается Эмми, сжимая в объятиях племянницу, я испытал какое-то необъяснимое чувство.

Наверное, во всем виновато похмелье.

Я вновь посмотрел на Эмми. И понял, что со вчерашнего вечера ничего не изменилось.

Я по-прежнему считал ее красивой. И гадал, как бы она выглядела в моей постели. Я все еще злился, что она ушла с Уайаттом; лучше бы осталась со мной.

Хотелось верить, что Эмми не сможет прочитать эти мысли на моем лице.

Черт, я ступал на опасную территорию.

Эмми Райдер крепко меня зацепила. И как теперь, черт возьми, мне себя вести?

6

Люк

После окончания занятий я зашагал в Большой дом. Сегодня выдался хороший летний день. Дул легкий ветерок.

Ранчо «Ребел блю» – лучшее место на Земле, и мне всегда нравилось ходить по тропинке, ведущей вдоль ручья, через рощицу осин. Большой дом стоял на небольшой возвышенности и словно бы присматривал за всем вокруг, прямо как Амос Райдер.

Обычно прогулки от пикапа к загону и обратно были для меня лучшими моментами дня. Но сегодня… сегодня я увидел нечто прекрасное, единственное, что, на мой взгляд, превосходило красотой «Ребел блю», – Эмми.

Да что со мной, черт возьми?

Эмми всегда была хорошенькой, но я воспринимал ее лишь как младшую сестру лучшего друга. Однако женщина, которая прошлым вечером вошла в мой бар, держалась как богиня. Эмми никогда так себя не вела, особенно с парнями. И пусть меня взбесило, что ее вниманием завладел Уайатт, мне все же понравилось подобное преображение.

Амос говорил, что Эмми слишком не уверена в себе; теперь, по-моему, она полностью избавилась от этого недостатка. Словно в Мидоуларке ей было немного тесно, а уехав, Эмми смогла как следует расправить крылья.

Так какого черта она вернулась? Этот вопрос не давал мне покоя.

Тропа, сделав поворот, вывела меня к маленькой хижине, перед которой стоял пикап Эмми – нежно-голубой «джи-эм-си циклон» 1991 года выпуска. До сих пор помню, как она его купила. Густу и Уэсту первые в их жизни машины подарил отец. Да кто в здравом уме отказался бы от бесплатной машины? Только Эмми не хотела такого подарка. Она работала на ранчо и обслуживала столики в закусочной на Мэйн-стрит, чтобы самой накопить денег на покупку. В этот уродливый пикап она влюбилась с первого взгляда. Здорово, что Эмми ездила на нем до сих пор. Хотя, признаться, меня удивляло, как эта машина еще не развалилась на части.

Из открытой двери хижины доносилась песня группы Cheap Trick. Когда я приблизился, на улицу вышла Эмми, успевшая сменить джинсы на облегающие черные спортивные шорты. Черт возьми, ее загорелые ноги, похоже, росли от самых ушей! Она подошла к пикапу и стала доставать из кузова какой-то ящик, довольно тяжелый на вид. Густ убил бы меня, узнай он, что я пялился на его сестру. Впрочем, если бы я не предложил ей помощь – тоже. Как ни крути, а мне не жить. Терять нечего.

– Давай помогу, – проговорил я, подбегая к пикапу.

– Чтобы отнести коробку, мне не нужна помощь большого и сильного мужчины, – заявила она, даже не глядя на меня. И, шумно выдохнув, смахнула прядь волос, упавшую ей на лицо.

– По-твоему, я большой и сильный?

– Отвали, Брукс.

Надо же. Теперь, подойдя ближе, я заметил, что пикап битком набит вещами. Вряд ли она привезла бы все это с собой, если бы приехала на пару недель.

– Ты… – начал я, не зная, как лучше сформулировать вопрос, – возвращаешься домой?

Эмми перестала мучить ящик, который я предложил ей донести, и опустила его на сиденье пикапа. Мой вопрос явно что-то в ней всколыхнул. Вздохнув, Эмми посмотрела на небо, потом сомкнула веки.

– Да, – подтвердила она, не открывая глаз. – Так и есть.

– А скачки? – спросил я с любопытством, но в то же время уже начав беспокоиться.

Эмми явно напряглась. Я почти чувствовал ее желание от меня отгородиться.

– А что скачки? – вызывающе поинтересовалась она.

– Ты завязала с ними?

Только так я мог объяснить ее приезд. Ведь не могла же она участвовать в соревнованиях по верховой езде, которым посвятила последние десять лет, из Мидоуларка.

Эмми снова вздохнула. Так, словно на нее давила какая-то тяжесть, причем настолько сильно, что удержаться от вздоха было невозможно.

Знакомо.

– Возможно. – Она буквально застыла, запрокинув голову к небу и по-прежнему не открывая глаз.

– Ладно… – кивнул я. Слова не шли на ум.

«Тебя это не касается, Люк».

На миг повисла тишина, потом я предложил:

– Давай помогу тебе с вещами. Раз нас двое, разделим работу пополам.

Я старался говорить по-деловому, чтобы Эмми не решила, будто мне просто хочется провести с ней больше времени и все такое. Она взглянула на меня и через пару мгновений кивнула.

– Начну с этого ящика, – произнес я и подхватил тот, что Эмми оставила на сиденье.

Он и вправду оказался чертовски тяжелым. Неужели Эмми в Денвере сама упаковывала вещи? Может, ей кто-то помогал? Парень, к примеру?..

Хотя я знал Эмми много лет, я понятия не имел, как она жила.

Захотелось выяснить.

Эмми взяла коробку поменьше и направилась к хижине. С тех пор, как я был здесь в последний раз, внутри ничего не изменилось. Раньше мы с Густом и Уэстом часто тут зависали: пили пиво, курили травку. Поскольку хижина стояла довольно далеко от Большого дома, Амос не мог нас застукать. С другой стороны, она располагалась достаточно близко, и нам не приходилось шнырять по территории ранчо.

Я почти не сомневался, что именно в этой хижине Густ потерял девственность. Впрочем, эти мысли стоит держать при себе.

Эмми наклонилась и поставила коробку на пол возле кровати. Не удержавшись, я окинул взглядом ее задницу в форме сердечка, обтянутую крошечными шортиками.

Мне прямая дорога в ад.

– Поставь где-нибудь, – проговорила Эмми, даже не подозревая, что всего полсекунды назад я таращился на ее задницу.

– Что в нем, черт возьми? – поинтересовался я, опуская ящик на пол возле двери. – Камни?

Эмми чуть заметно улыбнулась, и я вдруг ощутил такую радость, будто только что выиграл в лотерею.

«Какого хрена со мной творится?»

– Почти, – сообщила она. – Книги. Ты когда-нибудь читал хоть одну?

– Очень смешно.

– Извини, я знаю, что тебе трудно обсуждать свою неграмотность. – Ее улыбка стала шире. Что ж, если насмешки надо мной доставляют ей такую радость, я готов терпеть их в любое время.

– Система государственных школ Вайоминга меня подвела, как и бесчисленное множество прочих людей, – ответил я.

– Зачем винить школу, если ты туда даже не ходил?

– Я ходил в школу, – запротестовал я, хотя вообще-то Эмми была права.

– Игра в футбол и выпивка на школьной парковке не в счет.

Господи, что за улыбка.

«Утрись, Кенни, – подумал я, вспомнив, как Эмми улыбалась ему прошлым вечером. – Посмотри, придурок, кому она улыбается сейчас».

– Черт, ты меня раскусила, – признал я. Да, Эмми не ошиблась. И все же школу я закончил.

– Кстати, спасибо, что сдал меня Густу, – заметила она. Вполне беззаботно.

Похоже, Эмми не слишком на меня злилась, нет, я сам досадовал на себя за свой длинный язык. Нет, в гневе младшая Райдер выглядела совсем иначе. Сейчас же она излучала спокойствие и казалась расслабленной. Здорово, что рядом со мной Эмми не чувствует никакого напряжения.

– Впрочем, ты мог бы не упоминать о Кенни, – продолжила она. – Моего неожиданного приезда и так хватило, чтобы у Густа на лбу вздулась пресловутая вена.

«Гребаный Кенни».

– Ты… – начал я, вновь осторожно подбирая слова. Рядом с Эмми приходилось следить за тем, что я говорю. – Хорошо провела время после того, как вечером ушла из бара?

«Вполне ровный вопрос».

Эмми рассмеялась.

– Надо же, Густ послал тебя ко мне с расспросами! – фыркнула она. «Да-да, именно Густ хотел об этом знать». – Кенни подвез нас до дома Тедди. Ты, наверное, заметил, что мы с ней вчера выпили.

Подвез к Тедди? Эмми не поехала к нему домой? Между ними ничего не было?

Меня охватило облегчение. Конечно, просто потому, что я не хотел вновь видеть страдания младшей сестры лучшего друга. Здесь я не кривил душой. Просто недоговаривал.

– Ты так громко и страстно исполняла Islands in the Stream, что трудно было не заметить, – пожал плечами я.

И тут же перед мысленным взором промелькнула картина, как Тедди отпихнула в сторону солиста группы и вытащила подругу на сцену.

– О боже. – Эмми провела рукой по лицу. – А я и забыла…

– Честно говоря, у тебя отлично получилось. Если возьмешь пару уроков пения, я дам вам с Тедди возможность выступать, – пошутил я.

Эмми вновь направилась к пикапу за вещами, и я пошел следом.

– Значит, это правда? – бросила она через плечо.

– Ты о чем? – поинтересовался я.

– Что ты владеешь «Сапогом дьявола».

– Да.

– И как так вышло?

Историю о том, как бар попал в мои руки, невозможно было рассказать, не упомянув при этом Джимми. Я немного помолчал, внутренне готовясь к знакомой боли, которая поселялась у меня в груди всякий раз, когда речь заходила о нем.

– Ты помнишь пьяницу Джимми?

– Твоего отца? Да, помню. – Эмми, похоже, смутилась. Вполне понятная реакция.

– Оказалось, все это время «Сапог дьявола» принадлежал ему. А после смерти он оставил бар мне.

По правде говоря, мне не нравилось говорить о Джимми. Не потому, что я считал его плохим человеком. Просто отец из него не вышел. И хотя боль немного притупилась, она по-прежнему саднила где-то внутри.

Сколько бы лет ни прошло, я никогда не смогу полностью смириться с тем, что не нужен был отцу. Мы жили с ним в одном городе, и я видел его, может, раз в год, а когда достаточно подрос и обзавелся поддельным удостоверением личности, чтобы пустили в «Сапог дьявола», частенько находил его на обычном месте в баре. Иногда отец разговаривал со мной, иногда нет. Понятия не имею, почему он оставил мне этот бар и все, что с ним связано.

– Признаться, я вообще не думала, что у «Сапога дьявола» был владелец, – сказала Эмми и повернулась, чтобы взять другую коробку. – Ну понятно, что в какой-то момент этот бар был чьей-то собственностью, но он уже так давно существует, что превратился в некое подобие общественного достояния.

– Честно говоря, судя по учетным книгам, у бара до меня будто вовсе не было владельца. Записи велись кошмарно.

Джимми угробил бар. Стыдно признавать, но когда я понял, какой ущерб понес из-за него бизнес за все эти годы, то отчасти даже обрадовался, что отец плевать хотел не только на меня одного. Впрочем, о баре он все-таки заботился больше, чем о родном сыне.

Мы с Эмми отнесли еще по коробке в хижину, которая постепенно заполнялась ее вещами.

– Вряд ли я говорила тебе… – начала Эмми. – Мне жаль, что твой отец умер. Тяжело скорбеть о том, кого ты никогда по-настоящему не знал. Это сбивает с толку.

У меня в груди вновь возникло странное чувство. Мама Эмми умерла, когда малышке не исполнилось и года. Несчастный случай во время верховой езды.

– Спасибо, я ценю твои слова, – кивнул я. – Джимми оставил мне то единственное, что для него хоть что-то значило.

Никогда прежде я не отзывался так об отце, с чего вдруг сейчас разоткровенничался… Наверное, хотел, чтобы Эмми узнала меня получше. И сам я тоже стремился ее узнать.

Мы постепенно перетаскивали ящики и коробки с вещами Эмми из пикапа в хижину, и вскоре композиции Cheap Trick сменились треками Брюса Спрингстина. Мы работали в уютном молчании, лишь Эмми порой указывала мне, куда поставить тот или иной ящик.

– Похоже, все, – выдохнула она, когда я внес в хижину последнюю коробку. Вероятно, заполненную книгами, учитывая ее тяжесть. Интересно, что читает эта женщина? – Спасибо за помощь.

– Обращайся в любое время, – произнес я, опуская коробку рядом с остальными. Я вовсе не шутил. Начиная со вчерашнего дня для Эмми Райдер я готов был сделать что угодно, где угодно и когда угодно. – Тебе еще что-нибудь нужно?

Господи, с таким же успехом я мог бы рухнуть на колени и выпрашивать позволения хоть ненадолго задержаться рядом с ней. Да что со мной такое?

Пытаясь выбраться из-за груды коробок, Эмми зацепилась ногой за угол одной из них и полетела на пол. Я инстинктивно бросился к ней, но поздно.

– Эмми! – Опустившись на корточки, я заметил кровь у нее на руке. Вот дерьмо. – С тобой все хорошо? – взволнованно спросил я, сам не ожидая от себя подобной реакции.

– Конечно. Я вытянула руку, чтобы остановить падение, и она провалилась в коробку. Все в порядке.

– Дай мне взглянуть, пожалуйста.

– Все хорошо, – проворчала Эмми.

Вот же упертая женщина! Она всегда была упрямее осла.

– Ты испачкала в крови всю обувную коробку, – заметил я.

Эмми опустила взгляд на свою руку, похоже, только сейчас осознав, что поранилась до крови.

– Зараза, – потрясенно выдохнула она.

– Пойдем. – Я положил ладонь на талию Эмми и подхватил ее под локоть здоровой руки, чтобы помочь встать. – Под раковиной есть аптечка первой помощи. Мы с Густом обновили ее всего несколько месяцев назад.

– Боже, ненавижу кровь…

– Тогда не смотри на нее, Клементина.

– Ух ты. Спасибо за дельный совет, Люк. Тебе бы следовало стать врачом.

Люк. Она назвала меня Люком. Несмотря на то, что Эмми у меня на глазах истекала кровью и говорила сейчас с нескрываемым сарказмом, мне понравилось, как прозвучало в ее устах мое имя.

– Я серьезно. Просто не смотри.

Возле окна в задней части хижины стоял небольшой кухонный стол с двумя стульями. Я подвел Эмми ближе, помог сесть и, сбегав за аптечкой, опустился перед ней на колени.

– Терпеть не могу кровь, Брукс. Я не шучу, – произнесла Эмми. Теперь ее голос звучал глухо, и я окинул младшую Райдер более внимательным взглядом.

Она побледнела, но, не отрываясь, смотрела на кровь, текущую у нее из руки.

– Эй, – мягко позвал я. – Эмми, взгляни на меня.

Она не сводила глаз с пореза, на лице никаких эмоций; казалось, вот-вот упадет в обморок. Неужели она и раньше испытывала такое отвращение при виде крови?

Раны и порезы на ранчо обычное дело. К примеру, я не раз появлялся в доме Райдеров после драки в таком виде, что краше в гроб кладут. Если бы в детстве Эмми столь же отчаянно сторонилась крови, я бы запомнил.

Я обхватил ладонями ее лицо и немного приподнял.

– Посмотри на меня! – велел я и, когда Эмми все же отвела взгляд от руки, заглянул в ее зеленые глаза. Знать бы еще, слышала ли она меня. – Гляди прямо на меня, ладно? Об остальном я позабочусь.

Она не ответила, но чуть заметно кивнула. Я без всякой необходимости все еще держал ладони на ее щеках, упиваясь возможностью находиться с ней рядом.

«Господи боже. Как ты жалок, – мысленно укорил я себя. – Ведь она в буквальном смысле истекает кровью».

Отпустив Эмми, я принялся обрабатывать рану. Пришлось положить ее руку мне на бицепс, иначе я не видел, что делаю. К счастью, рана оказалась совсем не глубокой. Просто один из тех «правильных» порезов, которые обычно чертовски кровоточат, пока не уделишь им внимание.

Я достал из аптечки медицинский спирт.

– Возможно, будет жечь, – предупредил я, прикладывая пропитанный им ватный диск к ее предплечью.

Эмми резко втянула воздух и с силой стиснула руку, лежащую на моем бицепсе.

– Черт, в самом деле больно.

– Почти готово, – сообщил я, насухо протер кожу марлевой салфеткой и заклеил порез огромным куском пластыря. – Ну вот и все.

Вопреки здравому смыслу, я положил руки на сиденье стула, по обе стороны от ее ног, и поднял взгляд на Эмми. Она явно больше не собиралась падать в обморок. Худшее осталось позади.

Эмми, не отрываясь, смотрела на меня, и я инстинктивно сдвинул руки и коснулся ее обнаженных бедер, как раз там, где заканчивались обтягивающие шорты. Она непроизвольно сглотнула, и, глядя, как дернулось ее горло, мне захотелось сжать его ладонью и впиться губами ей в губы.

Я уже и не помнил, когда в последний раз испытывал к кому-либо столь сильное влечение. Возможно, что никогда.

– Спасибо, – поблагодарила Эмми.

У нее перехватило дыхание? Или мне только показалось?

Я провел руками вверх по ее коже, потом вновь вниз, потирая ноги Эмми по бокам. Конечно же, просто для того, чтобы успокоить ее после пореза. Она почти перестала дышать, однако не остановила меня.

Эмми бросила взгляд на мои губы, затем подняла глаза.

Боже, как мне хотелось ее поцеловать.

И судя по тому, как она смотрела на меня, ее желания совпадали с моими. Уж в этом-то я разбирался. Однако сейчас передо мной сидела не просто женщина. А Эмми.

Никто из нас не проронил ни слова. Мы застыли, глядя друг на друга.

Чем может навредить один поцелуй? Мы оба взрослые люди.

Да, я все же рискну. И поцелую младшую сестру моего лучшего дру…

– Эмми! Я принес постельное белье, – раздался голос Уэста, и мы очнулись от транса.

Я быстро вскочил на ноги. Когда в дверь вошел Уэст, Эмми уже стояла у меня за плечом.

– Привет, Брукс, – поздоровался он. – А я-то гадал, почему твой пикап еще стоит возле Большого дома.

– Привет, дружище, – ровным тоном отозвался я, стараясь ничем не выдать, что всего минуту назад был готов наброситься на его младшую сестру.

– Он помогал мне с коробками, – поспешно пояснила Эмми – словно ребенок, которого застукали на краже печенья.

Уэст, подняв бровь, взглянул на нее, потом на меня.

– Очень мило с его стороны, – наконец проговорил он.

Странная ситуация.

Мы с Эмми явно вели себя не совсем обычно. Нужно взять себя в руки. Ведь ничего не произошло.

Хотя могло бы.

– Да, – подтвердил я. – Возвращаясь из конюшни, я увидел ее пикап и предложил помочь.

Уэст пару мгновений пристально смотрел на меня, затем повернулся к Эмми.

– Ужин будет готов через полчаса, – сообщил он. – Райли попросила цыпленка на гриле. Брукс, ты останешься ночевать?

– Спасибо, но мне нужно в бар. Меня, наверное, уже потеряли.

В самом деле, солнце клонилось к закату, так что в ближайшее время зал «Сапога дьявола» начнет заполняться людьми. Ничего, Джо меня прикроет.

– Тебе в самом деле пора? – поинтересовалась Эмми.

Неужели хотела, чтобы я остался на ужин? Наверное, все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Да, – кивнул я. – Добро пожаловать домой, Эмми. Уэст, я вернусь завтра на игру.

По воскресеньям я всегда играл в футбол у Райдеров.

Огибая коробки, я направился к двери. Райдеры помахали мне на прощание. Я махнул в ответ, надеясь, что на лице у меня не написано чувство вины. И практически бегом бросился к своему пикапу. Подумать только, я чуть ее не поцеловал. Если бы не Уэст, я бы не сдержался.

Повезло, что он еще с улицы известил меня и Эмми о своем приходе, иначе вполне мог застать нас целующимися. И тогда я был бы уже мертв.

Я опустил голову на руль. Это не должно повториться.

7

Эмми

Прошла почти неделя с тех пор, как я поселилась в маленькой хижине. И хотя я гнала от себя мысли о том вечере с Бруксом, когда он помогал мне носить коробки, всякий раз, стоило немного отвлечься от дел, и я как будто бы вновь ощущала под рукой его твердые мышцы, ладони на своих бедрах, жадный взгляд…

Брукс всегда был бабником. И едва он сосредоточил внимание на мне, хватило и минуты, чтобы понять, как ему удавалось завоевывать женщин.

Он словно одурманивал.

Люк Брукс наверняка переспал с половиной жительниц Мидоуларка примерно своего возраста. Поверить не могу, что я чуть не позволила ему себя поцеловать. Слава богу, пришел Уэст, иначе я, вероятно, не устояла бы.

Какой ужас.

С тех пор я несколько раз видела на ранчо его пикап, но сам Люк не показывался мне на глаза. Бóльшую часть времени я проводила в хижине, постепенно распаковывая коробки с одеждой. Уэст не возражал против моего уединения, довольствуясь тем, что я ужинала вместе с ним в Большом доме. Однако Густа, когда он вернется, такой расклад не устроит.

Стоило бы радоваться, что наши с Бруксом пути не пересекались. Ведь он мне даже не нравился.

Так почему же я испытывала разочарование?

«Хватит, Эмми, – мысленно одернула я себя. – Вспомни, что в прошлые выходные ты порвала со своим парнем, оставив ему лишь записку. Только поцелуев тебе сейчас и не хватало».

Особенно с Люком Бруксом.

Мысли о бывшем парне застали меня врасплох. Со Стоктоном мы были вместе всего несколько месяцев. Жили в одном многоквартирном доме. Сперва он привлек меня тем, что не походил на мужчин, которые обычно обращали на меня внимание. Стоктон родился в большом городе, работал в сфере технологий и не был ковбоем. Даже никогда не садился на лошадь.

Вроде бы милый и обаятельный, в последние полтора месяца он стал вести себя иначе, весьма неприятно. Постоянно проверял меня и бесился всякий раз, когда звонила Тедди, из-за чего я даже не могла поговорить с подругой. А несколько недель назад мы пошли поужинать в ресторан, и Стоктон взялся заказать мне еду. Более того, выбрал стейк. А я вообще не ем красное мясо.

Если бы я сказала ему об этом, то в ответ услышала бы: «Ты просто попробуй». Но зачем мне «пробовать»? Я ведь выросла на ферме, где разводили крупный рогатый скот. К тому же наши отношения еще не достигли той точки, когда я решилась бы рассказать о своих сенсорных проблемах, особенно если в ответ предстояло услышать упрямое «просто попробуй».

Честно говоря, рано или поздно я бы все равно с ним рассталась. Травма и ее последствия лишь ускорили процесс.

В дверь хижины постучали. И прежде чем я успела ответить, внутрь словно торнадо влетела Тедди с пакетами в руках.

– Привет, милая! А я к тебе с подарками!

– Почему? – В моем голосе невольно прозвучали раздраженные нотки.

– Потому что ты не отвечала на мои сообщения. И я решила убедиться, что ты не закрылась здесь в компании со «Стильной штучкой», – пояснила она. Я в ответ закатила глаза. – И на всякий случай захватила подарки. – Она подняла повыше свои пакеты.

Тедди обожала подарки – как покупать, так и получать.

– Я люблю тебя, ты ведь знаешь, – проговорила я.

– Само собой. И я люблю тебя. Поэтому закрою глаза на прием, который ты устроила мне пару мгновений назад.

– Прости, – искренне повинилась я.

– Извинения приняты. Так ты хочешь увидеть свои подарки?

– Ты же знаешь, что да.

Тедди взволнованно взвизгнула и захлопала в ладоши. А после направилась к месту происшествия с Бруксом, более известному как кухонный стол. Я пошла следом за ней.

– Начнем с главного. – Подруга полезла в самый большой пакет. – Новое постельное белье! Вероятно, причина твоего плохого настроения в том, что ты плохо спишь. Наверняка Уэст принес тебе какой-нибудь заурядный местный комплект, – сказала она. И не ошиблась. – Жутко шершавый, а ты терпеть не можешь подобные ощущения.

Тедди презентовала мне очень мягкое постельное белье кремового цвета. Порой я забывала, насколько хорошо она меня знала; вставший в горле ком тут же напомнил об этом.

– Мне нравится, Тед. Спасибо.

– Мы только начали, – заявила она. – Я также принесла мини-кофейник, твой классический кофе «Фолгер», кучу картофельных чипсов с укропом и новые легинсы, в которые ты сразу влюбишься. В них в буквальном смысле чувствуешь себя так, будто ходишь голышом.

Со времен колледжа мы с Тедди жили вдали друг от друга. И пусть я прекрасно помнила, как она относилась к тем, кого любила, но, кажется, уже забыла, что значило находиться с ней рядом.

– Тебе не стоило утруждаться…

– Бла-бла-бла. – Тедди, мастер раздавать похвалы и комплименты, совсем не умела их принимать. – Я рада, что ты приехала, пусть даже и не отвечаешь на мои сообщения. Просто знай, что можешь на меня положиться, Эм. Во всем, что понадобится.

Тедди была моей лучшей подругой. Ей я могла рассказать что угодно. В этом-то и состоял смысл дружбы. К тому же мне требовалось с кем-то поделиться, иначе я могла просто взорваться.

– Я хотела поцеловать Люка Брукса, – выпалила я.

Тедди буквально остолбенела. Понятия не имела, что такое возможно.

– Люка?! – У подруги чуть глаза из орбит не вылезли. – Сию же секунду выкладывай.

«Черт».

– Это трудно объяснить. Я поранилась, всплеск адреналина… У него такие бицепсы… ну и на лицо он не урод и…

– Где это произошло? – перебила подруга.

– Там, где ты сидишь.

– Господи боже. – Тедди откинулась на спинку стула и впилась в меня взглядом. – Значит, ты хотела, – она чуть помолчала, – поцеловать его?

– Ну на миг… вроде того, – сглотнула я.

– А сейчас? Когда тот миг прошел?

– Конечно нет, – солгала я. Маленькая лгунья.

– Что ж, ладно. – Тедди недоверчиво покачала головой. Кажется, впервые в жизни подруга не нашлась, что сказать. – Ну я тебя не виню, – наконец выдала она. – Он просто воплощает в себе образ ковбоя с замашками плохого парня, а ты только что рассталась со своим бывшим, так что не лишено смысла…

– Правда?

– Нет, но давай притворимся. Тебе станет легче.

Бр-р. Я закрыла лицо руками.

– Так он тебе нравится? – поинтересовалась Тедди.

– Ни капли! – выпалила я. Чересчур поспешно.

Судя по взгляду подруги, она мне не поверила.

Чего уж там, я и сама-то себе не верила.

В дверь хижины снова постучали – точнее, в дверной косяк, поскольку дверь Тедди не закрыла.

– Эмми, сколько раз я говорил тебе не оставлять дверь нараспашку? – проворчал вошедший в хижину Густ.

Внутри для троих явно было маловато места, особенно когда в одном помещении сталкивались Тедди Андерсен и Август Райдер.

– Прости, Густи, – отозвалась Тедди. – Это я ее не закрыла.

Густ тут же застыл на месте и впился взглядом в Тедди.

Будь он на несколько лет моложе – и чаще улыбайся, – мы могли бы сойти за близнецов. Однако я не умела пронзать кого-то взглядом, словно кинжалом.

За то время, что мы не виделись, Густ отрастил бородку, делающую его похожим на отца в молодости, за которой явно тщательно следил.

– Теодора, я ведь запретил тебе появляться в «Ребел блю», – раздраженно бросил он.

– А я предупреждала, что, если назовешь меня так, запихну тебе в глотку столб для забора, – приторно-сладким голоском проговорила Тедди. – А тебе это вовсе не нужно. Ты и так в последнее время неважно выглядишь, – снисходительно заметила она и для пущей убедительности захлопала ресницами.

– Заткнись или я надену на тебя уздечку, – огрызнулся Густ.

– Уздечку? О-о-о, Августу Райдеру не чужды извращения, – усмехнулась Тедди.

– Ну все, – перебила я. – Хватит собачиться, даже десяти утра нет.

Тедди и Густ дружно посмотрели на меня, будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. Если им позволить, эти двое могли бы препираться целый день.

– Да, не стоит выставлять Густа неудачником с утра пораньше, – согласилась Тедди и перекинула медного цвета волосы через плечо. – Я просто заехала проведать Маверика. – Раньше этот конь принадлежал ее отцу, но, поскольку он больше не мог ездить верхом, о животном заботилась Тедди. – Я позвоню тебе позже, Эмми.

– Пока, Тед. Люблю тебя.

– А я тебя больше, – проговорила Тедди и направилась к выходу, но по пути остановилась перед Густом. – Что это? – она указала на его рубашку.

Брат, заглотив наживку, опустил глаза. И Тедди щелкнула его по носу.

Густ зарычал. В буквальном смысле.

Смех Тедди долетал до нас, пока она не захлопнула за собой дверцу пикапа.

– Терпеть ее не могу! – сообщил мне Густ.

– И она тебя терпеть не может. – Я пристально взглянула на него, а после подбежала и крепко обняла: – Добро пожаловать домой, старший брат.

– Сестренка… – Густ сжал меня в объятиях и одной рукой взъерошил мне волосы.

У Густа был тяжелый характер, однако под суровой внешностью скрывалось отзывчивое сердце, хотя сам он никогда бы в этом не признался. Напротив, если бы я заикнулась об этом, брат начал бы вести себя еще более несносно, просто чтобы доказать, что я неправа.

– Как дела в Айдахо? Я думала, вы вернетесь позже.

Конечно, я радовалась приезду брата, даже очень. Только надеялась, что у меня будет еще немного времени, чтобы морально подготовиться к встрече с ним и с отцом.

– Прилетели пораньше. Папе не терпится тебя увидеть.

А значит, я в скором времени смогу обнять отца. Как раз то, что мне сейчас нужно. Объятия и домашняя еда Амоса Райдера в состоянии исправить все на свете.

– Где он?

– Дома. Готовит для нас лучший в мире поздний завтрак. Послал меня за тобой. Готова?

Я кивнула, и мы направились к Большому дому. Ради спокойствия Густа я демонстративно закрыла дверь и заперла ее на ключ.

По пути брат рассказал мне о конференции, на которую они с отцом ездили в Айдахо. Похоже, Густ подробнее узнал о гостевых ранчо и спасении лошадей. Судя по тону разговора, ему нравились обе эти идеи. И их вполне можно было воплотить в «Ребел блю».

Уэст придет в восторг, когда узнает, что гостевое ранчо, возможно, вскоре станет реальностью.

– Райли здесь? – поинтересовалась я.

– Нет, она у Ками. Я заберу ее завтра.

– В субботу я успела на конец занятия и видела, как она держится в седле. У нее прирожденный талант, – сообщила я, вспомнив, как смело и уверенно девочка каталась на Чирио.

Так же и я чувствовала себя на спине лошади.

При мысли об этом у меня защемило сердце. Я задавалась вопросом, не осталась ли езда верхом для меня навсегда в прошлом. Однако, прежде чем я успела глубже погрузиться в тяжкие раздумья, ответ Густа вернул меня к действительности.

– Да, у нее отлично получается. И Брукс хороший учитель.

Конечно, как же Густ мог не упомянуть Брукса? Раз мы заговорили об уроке верховой езды, тема инструктора всплыла сама собой. Однако мне это не нравилось. Люк Брукс и без того занимал мои мысли.

– До сих пор поверить не могу, что Брукс дает уроки верховой езды. Совсем недавно он, как известно, предпочитал скачки другого рода, – бездумно пробормотала я.

Густ посмотрел так, словно у меня только что выросла еще одна голова. Уже второй человек за сегодня одаривал меня подобным взглядом, и оба раза разговор затрагивал Люка Брукса.

– Какой ужас, Эмми. Не хочу слышать подобных комментариев из уст сестры.

– Отчего же? Не ты ли неделю назад интересовался, в чьей постели я провела ночь? – парировала я.

– Ладно, ты права. – Густ предпочел сменить тему. – Уэст мне рассказал, что ты хандришь, – заметил он. Не спрашивая, а утверждая.

– Почему всегда все думают, что я хандрю?

– Потому что так и есть, Эмми, – невозмутимо заметил он.

– Кто бы говорил, – усмехнулась я.

И все же брат был прав. Я хандрила. Мне легче замкнуться в себе, чем занять ум чем-то другим. Так сказать, пойти по пути наименьшего сопротивления – по крайней мере, на какое-то время.

– Да, я провела много времени в хижине, – согласилась я. – Потихоньку обустраиваюсь. Слишком резкая перемена.

– Так ты решила вновь жить здесь? Не просто взяла перерыв, как сказала по телефону?