Kitabı oku: «Вопреки запретам»

Глава 1

Вопреки всем запретам, любой ребенок будет делать то, что он жаждет больше всего. Так и произошло в моей жизни. Я тот ребенок, которому запрещали в год пихать пальчики в розетки, потому что ударит током. В пять запрещали бегать по лужам, потому что я испачкаю одежду, промокну и заболею. В десять – убегать за пределы двора – это не безопасно. А мама, конечно же, всегда должна меня видеть. В пятнадцать запрещали приходить позже десяти вечера, потому что с этого всё и начинается. Я стану распутной, и соседи будут называть меня проституткой. В восемнадцать – ехать учиться вместе с парнем в другой город, даже если это мне по силам и престижно. Хотя мама об этом не знает и не предполагает даже. И парня моего не видела ни разу. Мы дети своих родителей и должны им соответствовать, слушать и любить. – Пока я тебя кормлю, ты будешь делать то, что тебе велят! – так всегда говорит мама.

Но запреты на то и существуют, чтобы их нарушать. Поэтому сейчас я собираю свою дорожную сумку. Время десять вечера, а в шесть утра у меня билет на электричку до областного центра. Там меня встретит Виталик – мой парень. Мы договорились жить вместе. Он уехал еще месяц назад. Родители сняли ему квартиру в хорошем спальном районе на окраине. А в университет, куда мы поступили, нужно добираться до центра. Точнее, поступил он, а я за ним следом подала документы. Мама не знает о таком событии, иначе я была бы уже лишена всех средств связи и заперта до первого сентября в собственной комнате. А может и до конца жизни. После развода она осатанела. Стала озлобленной и вечно всем недовольной. А страдаю от этого я. Вряд ли бы её обрадовало даже то, что поступила я на бюджетной основе. Сиротину Нину Викторовну мало что может обрадовать. Пусть это будет более перспективный город, престижный вуз, после которого тебя возьмут с руками и ногами любая компания. Но мама упорно не хотела видеть очевидных вещей. Для нее главное, чтобы все было как удобно ей. И то, что я встречалась с Виталиком за её спиной, не прибавляло мне плюсов. Хотя я очень послушная девочка. Но сейчас стоял вопрос о моём будущем и совместной жизни с человеком, в которого по уши влюблена. От предвкушения щекотало в груди. А ожидание стало невыносимым.

Всего пару месяцев назад, после выпускного, у нас произошла близость. Я стала женщиной, а Виталик моим первым мужчиной. Всё было, конечно, не так, как я себе представляла. Но во второй раз мне больше понравилось. Звезд я, собственно, не видела и на атомы не распадалась, но больно, по крайней мере, не было. Даже приятно. Ощущения непривычные для меня, но что-то подсказывало – так и должно быть. Да и Виталик был в восторге. Долго признавался в самых искренних чувствах. В тот вечер он и предложил мне поехать с ним. А я согласилась. Глупая, наивная девочка, мечтающая о вечной любви.

Буквально на цыпочках покинула квартиру. С тоской взглянула на родные окна, стоя возле подъезда во дворе. А с приездом такси решила оставить все невзгоды позади. «Всё у меня получится» – так учил настраивать себя папа. Он вообще и дал мне немного денег на первое время, чтобы я смогла обустроиться на новом месте. Сказал, что поддерживает и будет помогать финансово. Но чтобы на многое не рассчитывала. Он у меня хороший. И не знаю, что маму не устраивало в нем. Добрый и отзывчивый. Очень любил её и меня. Без вредных привычек, что в наше время сейчас очень ценится. У половины моих одноклассниц отцы пьяницы. А мой не такой. И деньги всегда в дом. А теперь живет один в квартире, доставшейся ему от моей бабушки. То есть его мамы.

Электричка с утра уже набита людьми. Все, кому не лень вставать, решили составить мне компанию. Едут кто на дачу, кто на работу. А я еду к своему любимому парню, который должен встретить меня на станции. Воткнув в уши наушники, пытаюсь расслабиться. Но сердце отстукивает так, что чувство тревоги посещает меня. Страшно покидать привычный для себя мир. Я не рассчитываю на благосклонность Вселенной. Но надеюсь, что не будет очень тяжело. Я всё же самостоятельная и ответственная. Не пропаду. У меня есть мой Виталик.

Четыре часа за раздумьями пролетели, словно миг. Уснуть не вышло. Придумать, что скажу маме – тоже. Но по ходу пьесы разберемся.

Была объявлена моя станция, и я с рюкзаком через плечо и дорожной сумкой поплелась на выход, подхватив ритм своего стучащего в предвкушении встречи сердца.

Выйдя из вагона, отошла немного в сторону, чтобы не мешать людям. И тут же заметила стремительно приближавшуюся и рыскающую меж людей взглядом фигуру Стрельцова Виталика. Смотрю на него с улыбкой и не могу налюбоваться. Светло-русые волосы стали еще светлее, как будто он целыми днями торчал на пляже. Виталик тот, про кого можно сказать, что он красивый. Несмотря на худощавое телосложение, на лицо он красив. Высокие скулы, прямой нос, прямые губы и зеленые глаза. Все девчонки в классе завидовали, когда он предложил мне встречаться. А я и не пыталась ему понравится, хоть он и считался первым красавчиком школы. А теперь вон как вышло.

Наши взгляды встречаются, а на лицах расцветает счастливая улыбка. Он быстрым шагом сокращает расстояние в десять метров и, настигнув меня, стискивает в крепкие объятия.

– Привет, Тин-Тин! – оставляет едва уловимый поцелуй на губах и прижимает к себе плотнее. Я не знаю, на что я рассчитывала, но думала, что встреча будет жарче.

– Привет, – шепчу ему в ответ.

Виталик отстраняется и хватает в одну руку мою сумку, в другую – мое запястье.

– Ну, как доехала? Без приключений?

– Нормально. Приключений не было, но волнение переполняет.

– Понимаю. Теть Нина, наверно, всю округу на уши подымет. Страшно себе представить, – совсем неутешительно, словно в издевку, проговаривает мой парень.

– Я написала записку, да и папа обещал в случае кардинальных мер поговорить с ней.

– Ты извини, конечно. Но твоя мать твердолобая – её не устроят никакие убеждения.

– Тогда зачем нам всё это? – с психу выпаливаю. Я всю ночь не спала. Моё сознание, как и терпение, на исходе.

– Кристин, не психуй. Прорвемся! – более мягко проговорил Виталик. – Не пришлет же она за тобой ОМОН?! – посмеиваясь, дразнит меня вновь. А ведь она может. Только во главе ОМОНа будет сама Сиротина Нина Викторовна.

Покинув станцию, мы пошли вдоль узкой улочки. Я думала, что идем мы на остановку. Но оказалось , что нет. Виталик достает из кармана джинс ключи с брелоком от сигнализации. Жмет и в нескольких метрах поодаль, приветливо помигивая фарами, встречает нас «четырка».

– Это твоя? – с удивлением смотрю на Виталю.

– Моя! – горделиво преподносит парень. – Родичи подогнали к началу учебного года. Сказали, если проезжу год без аварий и закрою летнюю сессию без трояков и задолженностей. Купят мне новенькую «Весту».

– Круто! – с восторгом произнесла. – У тебя клёвые родители.

– Да, брось. Твой батя, по твоим словам, тоже хороший. Маман только у вас выбивается из общей картины.

– Да ладно, она тоже бывает временами доброй.

– Угу, – усмехнулся парень. – Садись давай. Поедем скорее на хату. Я безумно соскучился.

И это его «безумно соскучился», не могло не подстегнуть меня забыть о возможных проблемах с родительницей.

По пути я отправила папе сообщение, что доехала и Виталик меня встретил. Он не ответил, находясь, скорее всего, на работе. Работая в литейном цеху на нашем местном заводе, у него мало бывает свободного времени. Еще и везде камеры видеонаблюдения. Как он говорит: «напрягает, но работать не мешает». Особенно если ты за всю жизнь не украл и грамма металлической крошки.

Город особо от нашего ничем не отличается. Местами те же старинные здания, относящиеся к памятникам культуры и которые никто не собирается реставрировать. Частные дома, больше похожие на избушки. Ближе к окраинам выглядывают верхушки новостроек. А в центре непривычные пробки. Дорога, несмотря на областной центр, также оставляет желать лучшего. Но город больше, соответственно, больше населения и больше вакантных мест работы. Вузы здесь есть, что славятся на всю страну. Но некоторые этого не понимают и не принимают. Такие, как моя мать.

Глава 2

Квартира, в которой мы будем жить теперь вдвоем, находится на окраине города. Шум от проходящей рядом трассы предвещал поздний отход ко сну и раннее пробуждение. Хотя, чего мне жаловаться? Рядом же будет любимый человек. А с любимым, как говорят, и рай в шалаше. Конечно, квартира в новостройке слабо смахивает на шалаш. Длинная прихожая с встроенных шкафом купе, резной кованой обувницей и мягким пуфиком рядом. Справа по коридору шла дверь в гостиную с большими окнами, которые закрывала бежевая занавеска. Угловой диван, обтянутый серого цвета велюром, стоял у стены. Напротив висел большой плазменный телевизор. Под телевизором стояла вытянутая тумба под всякие приставки и прочую ерунду. Рядом с диваном стоял стеклянный журнальный столик, на котором валялись пустые коробки от китайской еды.

Поморщившись, прошла дальше. Пусть мне и восемнадцать, но свинарник я терпеть не могла. Дальше по правую сторону шла кухня. Достаточно просторная, чтобы не теснить друг друга при совместном пребывании на этой территории. Светлая кухня с ярко-оранжевым гарнитуром. Большой двухкамерный холодильник и стиральная машина. На столешнице стоял электрический чайник и микроволновка. В углу расположился круглый стол со стеклянной столешницей и три стула в мягкой обивке того же оранжевого цвета. По всей квартире настелен серого цвета ламинат, что иногда при ходьбе поскрипывал. А вот спальня была шикарной. Здесь расположилась двуспальная кровать, две прикроватные тумбы шкаф-купе и компьютерный стол в углу комнаты. На нем уже были размещены ноутбук, принтер, акустические колонки. Для проживания вполне приемлемо. И даже страшно представить, сколько родители Виталика отваливают денег за это. Даже балкон застекленный есть.

– Ну, как? Готова к совместному проживанию? – улыбаясь, словно «чеширский кот», спрашивает Виталик. Стягивает футболку и откидывает её на пол. За время пребывания здесь он будто стал еще худее. Это отчетливо прослеживается по выпирающим ребрам. Хоть Виталик и не был никогда спортивным, как это сейчас модно, но торчащих костей за ним не замечала.

– Готова! Начну с того, что начну тебя откармливать, – смеясь, уворачиваюсь от жарких объятий парня и поднимаю футболку с пола.

– Иди сюда! – подхватывает меня на руки и скидывает на кровать. – Ужасно соскучился! – говорит с таким нескрываемым желанием. Наваливает на меня сверху и обхватывает моё лицо ладонями. Прижимается к моим губам в страстном поцелуе. Толкается языком, меж губ, проникая внутрь моего рта. Обнимаю его за шею, в то время как он уже стягивает с меня джинсы. Его тело знатно потряхивает, а движения становятся более агрессивными.

– Может, позднее займемся этим? – пытаюсь утихомирить парня, потому что он уже начинает меня пугать. Его натиск слишком диковат. Неужели настолько соскучился?

– Не издевайся, Кристи! Сначала трахну тебя, а потом дела. У меня яйца загудели, как только увидел тебя на вокзале. Соскучился вусмерть, – чеканит он, переворачивая меня на живот. Наполовину оголенная, предстаю перед ним. Он лезет в прикроватную тумбочку и достает оттуда целую ленту презервативов. Оторвав один, возвращается ко мне. А я, как послушная дурочка, лежу и ничего не предпринимаю. Ведь не хочу сейчас этого контакта. Как-то неправильно. Но кто бы меня сейчас слушать стал. Вон у Виталика как глаза горят. Он расстегивает свои джинсы и приспускает их на бедра, оголяя свой член. Резко отворачиваюсь, потому что… стесняюсь смотреть на мужское достоинство. И пусть он мой парень, но я не настолько раскрепощена, чтобы в открытую смотреть эту порнографию.

Всё происходит быстро, я даже понять ничего не успеваю. Он залез на мои бедра. Пристроился и проник внутрь, вызывая болезненные ощущения. Я совсем не готова, и поэтому с уст срывается характерный писк. Но Виталик воспринимает всё по-своему. Видимо, он подумал, что я кайф ловлю. Но после нежных поцелуев, что россыпью обрушивались на мою шею, я начала понемногу расслабляться. Даже вроде мне стал доставлять этот его напор удовольствие. Он начал быстро двигаться, издавая пошляцкие звуки. Ухватил меня за волосы и придавил головой к постели. Я напряглась. Удовольствие вмиг испарилось. И всё, о чем я сейчас могла думать, зажмурившись, это только о том, чтобы скорее все закончилось. И вот свершилось. Кроме саднящей боли и пульсирующего члена, чувствую еще и разочарование. Наверняка, такое многим нравится. Что со мной не так? Почему, что может казаться другим вполне приемлемым, для меня чуждо?

– Всё в порядке? Ты успела? – благородно спрашивает мой парень, интересуясь, скорее всего, кончила ли я.

– Угу, – бубню себе под нос.

– Вот и отлично! Я теперь могу хоть ясно мыслить, – со смешком произносит Виталик, покидая моё бедное тело.

А я пытаюсь собрать мысли в кучу. Стараюсь оправдать его, да и себя тоже. Но как-то слабо получается.

– Зачем тебе столько презервативов? – преглупейший вопрос, который могла задать девушка. Но мне интересно. Неужели он так готовился к моему приезду?

– Как это? – растерянно озадачился. – Так это… тебя ждал. Предвкушал долгие ночи любви, – опять этот смешок.

Любовь – нелюбовь, а звонок мамы по расписанию. Половину дня я потратила на то, чтобы прибрать это теперь совместное жилище. Потом готовка ужина. Всё это пришлось делать мне одной, пока мой благоверный устрекотал куда-то по делам. Когда с готовкой было покончено, зазвучала мелодия на моем телефоне, поставленная специально для определенного контакта. Звонит мама. Время шесть. Она уже вернулась домой с работы. Сердце стучит так сильно, что становится страшно, вернётся ли в свой привычный ритм.

– Алло? – тихо произношу, надеясь на мирный исход дела. Очень не хочется ругаться. Хотя прекрасно понимаю с таким финтом, что я провернула, это невозможно.

– Алло? Это всё? – язвительно произносит мама. – Я жду объяснений, Кристина! И желательно, чтобы они были вразумительными, а не вот это блеяние на бумаге, что ты накатала.

– Почему блеяние, мам. Я написала так, как чувствую. Я люблю Виталика. Он любит меня. Мы планируем жить вместе.

– Дура! – выплевывает мама в трубку. – Тебе всего восемнадцать. Если захотелось серьезной взрослой жизни, надо было сказать. Я бы тебе устроила.

– Ты только и умеешь, что устраивать… всё как надо тебе. Ты меня спросила хотя бы раз, чего хочу я? – я старалась говорить, не повышая голос. Всё же уважение к матери я не растеряла.

– Чего ты можешь хотеть в таком возрасте? Гулянок и чтобы мир был полон любви? Вот твои хотелки. И с отцом твоим я поговорю. Вы еще попляшите у меня, – начинает угрожать. Но это привычное. Такое происходит практически при каждой ссоре.

– Я поступила на экономический факультет, мам. Сама. Здесь это будет более престижно, чем в нашей дыре.

– А дальше что? Как ты собираешься жить дальше?

– Я надеялась, что ты порадуешься. Но ты непробиваемая, как всегда, – с отчаянием произношу, роняя первую слезу.

– Я тебя уже протолкнула на юридический в наш местный ВУЗ. А ты вон что учудила. Не благодарная. Я все для тебя делала. Только для твоего благополучия. Жениха бы тебе нашла достойного. А ты вот так. Кому ты порченая нужна? Без достоинства девка, только по рукам потом…

Таких обидных слов я от неё не ожидала. Чего угодно. Но чтобы…

– Ты что такое говоришь? Я для тебя, значит, порченая? Так может и не для меня ты жениха хотела найти, а для себя хорошие перспективы к лучшей жизни? Свою загубила и мою решила под откос пустить? Так выходит? – сквозь слезы говорю и поверить не могу, что на эмоциях позволила себе такие высказывания. Только хотела извиниться…

– Для себя, конечно. Ты – бремя которое я тянула столько лет. Я должна была что-то с этого поиметь. А теперь…

– Что ты такое говоришь? – шепчу, не в силах поверить в происходящее.

– Говорю, как есть. Ты же хотела взрослой жизни. Так вот она. Не вернешься до первого сентября, я тебя выпишу из квартиры. Будешь бездомной. А там, глядишь, и со своего университета вылетишь. Только я тебя не приму. Мне холить и лелеять тебя больше без надобности. Залетишь ко мне за помощью не обращайся. Сама выбрала своего Виталика. Вот и крутись с ним, как хочешь. На этом всё, дорогая. Жду до первого числа, – напоследок напоминает родительница и сбрасывает вызов.

Шок, растерянность и безнадежность – вот мои ощущения в эту минуту. Промелькнула мысль плюнуть на учебу и вернуться домой. Но в следующую секунду отбрасываю это. Если она относилась ко мне как к инвестициям, и любовь её ко мне фальшивая, то почему я должна ей угождать. Я уже взрослая. Большая девочка. Сама разберусь. Папа поможет. Вот кто-кто, а он не откажет.

Глава 3

Первое сентября – самый волнительный день для меня в последние дни. Солнышко светит в окна. Помогает мне растормошить Виталика. Этот прохиндей решил, что везде успеет, поэтому не напрягает себя ранним пробуждением. Однако. Его время, когда можно еще поваляться, уже вышло.

– Виталь, мы так опоздаем. Давай вставай! – бурчу я, залетая в спальню и скидывая полотенце с головы. Подсохшие волосы каскадом рассыпались по спине. Я уже почти готова. Осталось выпрямить утюжком волосы, одеться и позавтракать. А Виталик еще не умывался.

– Кристи, сейчас. Еще минутку, – в ответ шипит осипшим ото сна голосом.

– Нет у нас минутки, дорогой мой. Вставай!

– Блин, ты напоминаешь мне мою мать. Такая же занудная! – воскликнул раздраженно парень, поднимаясь с кровати. Худощавое тело тут же покрылось мурашками от смены температуры. Конечно, первый день осени, а уже похолодало. Но я люблю его и таким. И сейчас меня коробит то ли от его едкого замечания, то ли от того, что он замерз. Вообще я не замечала за ним хамства к окружающим. А на меня он и вовсе всегда смотрел влюбленными глазами. Всегда обходителен и нежен. А это что-то новенькое. Настроение падает. Идти уже никуда не хочется. Я приехала в этот город только ради того, чтобы быть к нему ближе. Я понимаю, что разлад случается в отношениях, но не так же быстро. За две недели, что мы вместе живём, я не проронила ни одного слова поперек его мнению. А он позволяет себе такой тон всего лишь за то, что в такой торжественный день я его поторапливаю.

– Прости, Кристи, я не хотел тебя обидеть. Просто не надо меня дёргать, пока я не проснусь сам, – мурлычет, подходя ко мне со спины. Я всё еще в растерянности стою и смотрю на себя в зеркало и не могу понять, что мне делать. – Вот если бы ты разбудила меня иным образом, я, может, был совсем незлым. Но ты выбираешь не ту тактику.

Это укор или наставление?

– В следующий раз просыпаться будешь самостоятельно, – гордо вздёрнув подбородок, выпутываюсь из его объятий и принимаюсь за свои волосы.

Виталик ухмыляется, но молчит. Явно ему не понравился мой ответ. Но куда деваться. Всем не угодишь. Как говорят: не делай добра – не получишь зла.

Позавтракав, мы начали одеваться. На мне черные обтягивающие скинни, белая шелковая блузка, кожаная куртка и туфли на высоком каблуке. А Виталик решил не заморачиваться: синие потертые джинсы, белая футболка и толстовка цвета хаки.

Доезжаем до универа практически впритык к началу торжественной части. По пути собрали все возможные пробки. Два раза заглохли и чуть не пробили колесо, влетев в яму от открытого колодца. Я вся на нервах и очень взволнована, а Виталик, как ни в чем не бывало, даже не торопится. Такое меня не устраивает. Хватаю его за руку и тяну ко входу здания.

– Что ты делаешь? – смеется парень.

– Мы опаздываем. Нам еще искать, где находится актовый зал.

– Да, прекрати. Можно спросить у кого-то и всё. Что за паника? – явно глумится надо мной Виталик. А я несусь, смотря по сторонам, в поисках всевозможной информации, способной мне помочь. Даже не замечаю впереди себя препятствие… в виде человека. Врезавшись, теряю координацию и отпустив Виталика, цепляюсь за лацканы пиджака неизвестного мне парня. Конечно незнакомого. Я здесь во второй раз появляюсь. Поднимаю глаза, встречаясь с серьезным выражением на красивом лице. Черт, очень красивым. Глаза цвета ясного неба строго смотрят на меня, темные брови нахмурены, широкая челюсть с силой сжата, а на впалых скулах играют желваки. Сглатываю и мимолетно задеваю взглядом его губы. Не пухлые и не тонкие. Обычные. Стандартные. Опомнившись, отрываюсь от поистине мужского тела. И только осознаю, что парень меня обнимал.

– Извини! – лепечу, задыхаясь собственными эмоциями. И, схватив опешившего Виталика, тяну его в актовый зал. Интуитивно предполагаю, что этот молодой самец мог выбраться оттуда. Почему выбраться? Да, потому что с таким арсеналом сексапильности можно только отбиваться или же выбираться из помещения полным представителей женского пола. Сразу вспомнился фильм, где за парнем гналась толпа невест. Вот у него наверняка также. Отбоя нет от женской половины человечества.

– Ну всё, хватит меня тянуть! – психует Виталик, выдергивая свою ладонь из моего захвата. Только я хотела предъявить ему за все произошедшее сегодня, как заметила нужную нам дверь. Не пререкаясь, прямиком направилась туда. Большой зал, напоминающий кинотеатр. Пара десятков рядов тянулись по бокам от прохода. Народа было полно. Галдящие студенты никак не успокаивались, хотя ведущий сего балагана упорна упрашивал толпу угомониться. Иду вперед, не акцентируя своего внимания на том, идет ли за мной Виталик или нет. Иногда я жалею, что не заселилась в общаге. Видеться и оставаться у него я могла бы в любое свободное время. А вот теперь другого выхода, как жить с ним в одной квартире, у меня нет. Все ряды заполнены студентами. Замечаю свободное место и решительно направляюсь его занять. Протискиваясь и шпыняя ногами чужие колени, пробираюсь в центр ряда. Не обращаю внимания на бубнеж недовольных моим прорывом. Пру напролом. Добравшись, с шумным выдохом плюхаюсь на сиденье. По левую сторону сидит очаровательная рыжая девушка, явно моя ровесница. Хотя кроме первокурсников сейчас здесь никого не должно быть.

– Меня Алина зовут! А тебя как? – даря лучезарную улыбку, интересуется девушка.

– Кристина! – отвечаю приветливо.

– Многовато народа, – говорит, осматриваясь вокруг.

– Угу.

Народа действительно много. Тип самой разной молодежи. Больше всего выделяется золотая молодежь. Да, такая в наших пенатах тоже имеется. Они сидят одной компанией и со скукой осматривают окружающих. Есть ботаники, которые, как статуи, замерли в одном положении, ожидая поздравительной речи преподавательского состава. Были и обычные ребята, которые, как и я, возможно, приезжие. Они смеялись, разговаривали кто тише, кто громче, но составляли основную массу посетителей этого зала.

Прогремел строгий голос в микрофон, и толпа умокла. Поздравительная речь от ректора университета была чуть продолжительней, чем школьная, но в ней присутствовала вся серьезность и ответственность, что от нас требовалась. Конечно, это не школа, где родные учителя со слезами на глазах провожали тебя во взрослую жизнь. Давали наставления и непременно желали видеть на дне встреч выпускников. Здесь мы для всех уже взрослые, осознано сделавшие свой выбор. И на удивление, эта речь меня взбодрила. Я сделала всё правильно. Пусть решение о совместном проживании с Виталиком я приняла скоропалительно, но, думаю, всё наладится. Дальше представляли преподавательский состав. И на последнем меня обдало такой волной жара, что я, кажется, покраснела от кончиков ушей до самых пяток. Блин! Блин! Блин! Этого не может быть.

– Представляю вашему вниманию преподавателя по физической культуре Богославского Артёма Геннадьевича. Прошу любить и жаловать! – раздались восторженные охи женской половины помещения с ни менее не скрываемым желанием скорее оказаться на паре по физкультуре. Парни же отреагировали спокойнее. Раздались аплодисменты, и молодой преподаватель медленной тяжелой поступью приблизился к микрофону.

– У меня всего одно условие – без уважительной причины не пропускать мои занятия, и тогда мы с вами найдем общий язык, – дурманящий сознание голос жестко отрапортовал эти слова, как будто ему это все нафиг не нужно и он хочет скорее отсюда убраться. Но я все равно подвисла, наблюдая, как широкоплечий парень делает разворот. Ткань пиджака сильно натянута от массивности его тела. А еще, развернувшись, он открыл прекрасный вид на свой зад, обтянутый узкими брюками. Это преступление, я вам скажу, иметь такое тело. Тут же вспоминаю своего Виталика и морщусь от такого диссонанса.

– Ууум, – протянула рядом сидящая девушка. – Пускаешь слюнки по молодому пополнению в преподавательском составе?

– У меня есть парень, – говорю тихо и почти со вздохом.

– Но он явно не так хорош, как Артём Геннадьевич, – усмехаясь, пролепетала Алина.

– Я его люблю! – выговорила это громкое заявление, ставя точку в непредвиденных слухах. Только прозвучало как-то неубедительно.