Kitabı oku: «Джутовая маска», sayfa 2
Глава 2
2 июня, среда
г. Шелково
Утро началось скверно: Карпатский проспал. И даже помнил, как звенел будильник, выставленный на смартфоне, как он сбросил его и перевернулся на спину, прикрыв глаза на минутку. А когда открыл их, оказалось, что прошло почти сорок.
В холодильнике не нашлось никакой внятной еды, которую можно было бы положить на хлеб и сделать бутерброд, пока варится кофе, поэтому тратить время на завтрак Карпатский не стал, предпочел побриться. Поесть можно и по пути: между его домом и отделением продается вполне приличная шаурма, а кофе имеется и в кабинете.
Вообще-то, по-хорошему, им был положен отгул, поскольку все выходные они пробегали по очередному расследованию. Оно благополучно завершилось накануне, и сегодня вполне можно было отдохнуть, но Карпатский не стал заморачиваться. Он не особо любил выходные: те слишком красноречиво напоминали ему, как пуста сейчас его жизнь в отличие от того, что было раньше. И как могло бы быть. А ему не хотелось ни думать об этом, ни просто помнить.
На улице оказалось довольно прохладно и пасмурно. Даже слишком прохладно и пасмурно, учитывая, что уже началось лето. Хмурое небо низко нависало над землей, давило на виски, дул пронизывающий, холодный ветер, даже дождь недолго накрапывал, пока Карпатский курил под козырьком киоска в ожидании своей шаурмы. Создавалось впечатление, что после весьма ранней и теплой весны они внезапно перепрыгнули сразу в осень, примерно в первую половину октября. Он даже пожалел, что не надел куртку потеплее. Или что-то потеплее рубашки под куртку.
«То ли я старею, то ли с климатом какая-то беда. Раньше было лучше», – мрачно подумал Карпатский, лавируя между вмиг образовавшимися на асфальте лужами.
Шаурма, конечно, согрела его в дороге, но он все равно немного замерз, пока добрался до кабинета. Андрей Соболев, которого к нему недавно подселили, уже, по всей видимости, был на месте. Во всяком случае, кабинет оказался открыт, а его компьютер – включен.
Карпатский повесил ветровку в шкаф, пересек небольшую комнату и принялся загружать кофеварку. Хотя бы здесь все оказалось в наличии: и кофе, и вода. А благодаря новому напарнику в тумбочке, кроме сахара, теперь водились и всякие хрустящие вкусности, которыми Карпатский старался не злоупотреблять.
Пока кофеварка фыркала, грея воду, он сел за стол, включил компьютер, растер руками лицо и подумал, что отгул стоило взять хотя бы для того, чтобы проспать весь день. Взгляд зацепился за небольшой пакетик с маленькой старинной монеткой внутри.
«Медальоном», – мысленно поправил себя Карпатский. Уже в который раз. Просто изначально предмет показался ему монеткой, таковой и запомнился.
Загадочная безделушка, по непонятной причине неподверженная коррозии, была изъята как возможный вещдок в недавнем расследовании, а теперь поступила команда вернуть ее владельцу. Карпатский не был согласен с этим решением. Он считал, что монетка должна быть приобщена к делу об убийстве Екатерины Осиповой, раз уж на нем обнаружена ее ДНК, но кто его спрашивал? Или хотя бы просто слушал… Толковых следователей в Шелково крайне мало. И как правило, они тут не задерживаются: рано или поздно их забирают в Москву. А теперь новые вводные в деле Осиповой и вовсе никому не нужны.
Ехать на Медвежье озеро только для того, чтобы отдать хозяйке медальон, ему не хотелось. Можно, конечно, просто позвонить ей и предложить приехать, но не хотелось и этого. Поэтому он взял пакетик, в котором бывший вещдок по-прежнему хранился, и отнес на стол Соболева. Тот водит дружбу с Федоровыми – пусть и вручит им эту штуковину.
Карпатский уже собирался снова дойти до кофеварки, но его внимание привлекло изображение на мониторе коллеги. Это была схема, похожая на ту, что они составляли в процессе работы над сложными делами. Вот только дела такого у них сейчас не имелось. Похоже, Соболев затеял какое-то свое расследование.
Дверь кабинета открылась, заставляя обернуться, на пороге появился сам Соболев.
– Доброе утро, – поздоровался тот машинально, напряженно глядя то на Карпатского, то на свой монитор. В его глазах читался явственный вопрос: «Какого черта ты забыл на моем столе?»
– Доброе, – отозвался Карпатский и поднял пакетик с медальоном, демонстрируя его Соболеву. – Хотел отдать тебе это. Вернешь Федоровой при случае. Или пусть она сама к тебе за ним заедет.
Он бросил пакетик обратно на стол и все-таки дошел до подоконника, на котором уже затихла кофеварка. Соболев заметно расслабился и направил к своему рабочему месту.
– А чего я? Сам изъял, сам и отдавай. Я вообще в том расследовании не участвовал.
Карпатский обернулся и выразительно посмотрел на него.
– Официально не участвовал, – тут же уточнил Соболев.
– Вот заодно и поучаствуешь.
Карпатский налил себе кофе, спиной чувствуя недовольство коллеги.
– А оно мне зачем?
– А напомни, кто из нас майор?
Соболев скрипнул зубами. Не буквально, конечно, но ощущалось именно так.
– Так точно, товарищ майор.
Карпатский редко испытывал угрызения совести, но сейчас что-то такое шевельнулось внутри. Зря он, конечно, про майора. Знал ведь, что Соболева однажды уже прокатили со званием, а теперь, после обвинений во взятке, скорее всего, прокатят снова. Обвинения, правда, не подтвердились, но такова уж система.
– Кофе будешь? – примирительным тоном предложил он.
Соболев ответил не сразу, словно пару секунд размышлял, согласиться или демонстративно обидеться. В конце концов выбрал первое:
– Буду. Без сахара, но с печеньем.
Это был весьма внятный намек на то, что сам он за всем названным не пойдет, а предлагает подать. Карпатский не стал возражать: и кофе во вторую кружку налил, и печенье на стол коллеги отнес. Не просто так, конечно.
– Что там у тебя за схема? – поинтересовался он, кивнув на монитор.
Там уже ничего не было: Соболев свернул все окна, как только сел на место. Но отпираться почему-то не стал.
– Да так, пытаюсь взглянуть на события на Медвежьем озере в комплексе и со стороны.
– Объединив два дела в одно? – Это Карпатский успел ухватить.
Соболев кивнул и потянулся за печеньем.
– Если это эхо истории четырехлетней давности, то и дело одно. Тогда нам тоже поначалу казалось, что преступления не связаны между собой. Хотя Федоров уже со второго случая твердил о взаимосвязи, а Велесов – о возможной серии. Но очевидно все стало только после третьего случая. Пока у нас тоже маловато данных, чтобы сказать с уверенностью, но я решил начать приглядываться к этим событиям уже сейчас. Неофициально, конечно.
– Ну и как? Что там пока вырисовывается?
Соболев пытливо посмотрел на него поверх чашки.
– Тебе правда интересно? Или просто надеешься найти в моих наработках способ утопить Юлю Федорову?
Карпатский ответил ему укоризненным взглядом.
– Не надо делать из меня монстра, который охотится за несчастной девушкой. Если она здесь ни при чем, я буду только рад. Но пока мне все видится иначе.
– Да? А вот можешь объяснить мне – нормально, внятно, с аргументами, без упоминания интуиции – почему девчонка, которая в жизни мухи не обидела, видится тебе каким-то маньяком?
– А ты готов меня услышать? Или просто хочешь другу отчитаться, что у меня есть на его жену?
– Не надо делать из меня крысу, – явно передразнивая его, ответил Соболев. – Я, конечно, Владу помогаю, когда вижу, что это к лучшему. Но я на него не работаю.
Прозвучало довольно убедительно. И потом, если они действительно хотят разобраться в происходящем, кто-то должен начать этот разговор первым. Молчать и рыть в одиночку – еще и неофициально – определенно контрпродуктивно.
– Хорошо, тогда вот тебе факты и мои аргументы. Первое дело – убийство Екатерины Осиповой. Она работала на Федорову…
– Но у них не было конфликтов!
– Зато связь есть. Дай договорить. Не будем забывать, что некую странную запись, якобы ставшую причиной гибели другой девушки, подруги нашли в гостинице Федоровой, во всегда запертом подвале, ключ от которого якобы куда-то делся. Да, его могли похитить. Да, плеер с записями могли подбросить. Но с тем же успехом Федорова могла просто снять ключ со связки и использовать, когда ей было нужно. Могла подбросить плеер, но не учесть того, что его заберет не та девушка. И все же потом обе подруги приехали именно сюда и обе погибли: одну мы нашли мертвой на качелях, другую – в воде. И Федорова тогда была и на озере, и у качелей, ее следы обнаружены на месте преступления, на ее руках – кровь жертвы.
– Потому что она ее нашла. Не всякий, кто нашел, тот и убил.
– Не всякий, кто нашел, тот не убил, – парировал Карпатский. – Еще скажи, что тебе таких случаев не попадалось. Но допустим. Если две девушки встретились на озере, чтобы послушать записи, и обе погибли, то у кого плеер?
– У убийцы.
– Верно. И мы, как наше доблестное следствие, могли бы подумать на озерного маньяка, Кирилла Надежина, но едва плеер попадает в руки к нему, он бросает его в воду. Убийца Осиповой плеер не выбросил, а подкинул третьей подруге – Диане Стрелецкой, оставил в ее номере. Значит, маньяк Осипову не убивал. Кто был тогда в гостинице? Чета Федоровых, их охранник, московский коуч и сама Диана. Магнитные замки не работали, войти мог кто угодно, но это риск: вдруг кто-то заметит. А кто вполне официально заходил в комнату по весьма невинному поводу?
– Кто?
– Федорова. Якобы присматривая за работой временной горничной. Уйма возможностей незаметно подложить плеер.
– С тем же успехом это могла сделать сама горничная, которой кто-то денег сунул, – возразил Соболев. – Или вообще кто угодно мог проникнуть в гостиницу и сделать это. Там тогда ни наблюдения не было, ни карточек этих.
– Предположим, – кивнул Карпатский. – Но Федорова могла – и это важно. Идем дальше. Второе дело: похищение девочки. Зайцева призналась в содеянном, но как она могла провернуть подобное самостоятельно? Предположим, утащить мастер-карту несложно, это можно сделать и дважды, если уж сумел один раз, но подключиться к системе видеонаблюдения неизвестно где – мы ведь не нашли место подключения – задача не для дамочки, клепающей рекламные тексты по заказу. И второе похищение она на себя не взяла, да и не нужно оно ей было. А там снова: подключение к системе видеонаблюдения, невероятно ловкое проникновение на этаж… Да и в обоих случаях совершенно непонятно, как похитители – и Зайцева, и наш неизвестный – покинули гостиницу, не засветившись на камерах. Когда я говорил с Зайцевой, она обмолвилась, что в вечер похищения вернулась в гостиницу, но не через центральный вход. Очевидно, есть еще какой-то способ попасть внутрь, возможно, даже миновав камеры, но кто может знать все это достаточно хорошо? Хозяева гостиницы! И это снова приводит нас к Юлии Федоровой.
Неожиданно для него Соболев улыбнулся.
– Ты упускаешь один важный момент во второй истории. Кто убил Зайцеву?
Карпатский напрягся. Это был вопрос, на который он не знал ответа, хотя видел предполагаемого убийцу собственными глазами. И тот вполне мог прикончить и его. Однако по какой-то причине пощадил.
– Там темно было, свет мигал, – невнятно ответил он, чересчур пристально разглядывая кофе в своей чашке. – Я не уверен…
– Ты знаешь, что видел, просто не можешь сказать, – уверенно заявил Соболев. В его тоне слышались нотки сочувствия. – Ведь слова прозвучат безумно, и ты сам себе не готов поверить, а потому знаешь, что не поверит никто.
Карпатский хмуро посмотрел на него исподлобья, одновременно заглядывая в собственные воспоминания и видя в них маленькую девочку с окровавленным ртом, стоящую посреди коридора. В мигающем свете ламп она то принимала образ похищенного ребенка, то становилась похожа на древнюю старуху, которую чуть позже нашли повешенной на дереве в лесу. В тот вечер девочка бросилась на него, а когда он выстрелил, сбежала по потолку.
Если бы очевидец рассказал Карпатскому такую историю, он отправил бы его сдавать тест на наркотики.
– Я не знаю, кто именно убил Зайцеву, но этот… кхм… человек должен быть связан с похитителем второй девочки. С тем, кто помог Зайцевой с первым похищением. Ее убрали, чтобы она его не сдала. Или ее.
– А вот соглашусь! – усмехнулся Соболев. – И тут есть важный нюанс: в тот вечер убили не только Зайцеву. Кто еще погиб?
– Охранник, – задумчиво протянул Карпатский.
– Вот именно. Смекаешь, к чему я? Федорова не практикует суточные дежурства, предпочитает дневной и ночной персонал, но все обязаны бодрствовать во время ночных смен. Охранники у нее не работают сутки через трое. Обе ночи дежурил один и тот же человек. Он же и был убит. Случайно? Или его тоже убрали как нежеланного свидетеля? Вот тебе возможный доступ к мастер-картам и системе видеонаблюдения. А также ко всем скрытым входам-выходам из здания.
Карпатский нахмурился, мысленно ругая себя за то, что не подумал об этом сам. Как он мог упустить из вида такой вариант?
– Ты проверял его? Какие-то внезапные денежные поступления были?
Соболев поморщился и мотнул головой.
– Нет, по счетам ничего такого не проходило. Но сам понимаешь, наличку не отследить. А если человек не дурак и не побежал сразу тратить полученную сумму, то и по тратам ничего не увидишь. К тому же ему могли выдать только аванс, а остальную сумму пообещать после работы. Или даже всю сумму пообещать после работы, или склонить к сотрудничеству другим способом.
– Значит, мы не можем быть уверены, что его купили?
– И не можем быть уверены, что этого не было.
– Хорошо, предположим. Но кто и для чего это делает? Что это, по-твоему? Какая-то атака на Федоровых?
– А какой мотив ты приписываешь Юле, когда подозреваешь ее?
Тон Соболева Карпатскому не понравился. Он нутром почувствовал выставленную ловушку, но пока не мог понять, в чем та заключается.
– Привлечение внимания. Мужа или вообще. Возможно, после пережитого несколько лет назад возвращение в Шелково что-то такое затронуло у нее в голове, в душе…
– А почему ты при этом списываешь со счетов Диану Стрелецкую?
Вот теперь Карпатский почувствовал, как ловушка захлопнулась. Он недоуменно посмотрел на Соболева. Тот безмятежно улыбнулся ему в ответ.
– При чем здесь Диана?
– Сам подумай. Она связана с обеими первыми жертвами, причем куда сильнее, чем Юля. Обе были ее подругами, одна из них мутила с ее любовником. Может, и вторая чем-то провинилась. Они приезжали на озеро втроем незадолго до того, как все началось. Диана, конечно, едва ли могла похитить ключ от подвала, но сам прикол могла подстроить и Осипова, а Диана просто воспользовалась ситуацией. Или же подбить на это Осипову, чтобы разыграть общую подругу. И тогда плеер попал четко по назначению – той, кто пытался увести у нее парня. Уж не знаю, существовала ли в действительности мистическая запись, которая заставляет девушек топиться, или все это сложная мистификация, но подкинуть плеер Даше Диана могла.
– Но она не могла убить Осипову, – возразил Карпатский чуть эмоциональнее, чем того требовала ситуация. – Я проверял ее алиби!
– Не спорю, – легко согласился Соболев. – Это мог сделать ее любовник-маньяк, с которым она прожила пять лет.
– Диана не знала правды о нем.
– С чего ты взял? – холодно уточнил Соболев. – С ее слов? Да, она утверждает, что была не в курсе, но факт в том, что она единственная любовница маньяка, продержавшаяся на этом свете целых пять лет. Мы пришли к выводу, что три года назад, когда Надежин привез Диану на озеро, чтобы убить, как остальных, сюда приехала и София Мельник – психотерапевт, работающая с зависимостями с помощью гипноза. Она загипнотизировала Надежина и поставила ему что-то вроде блока, чтобы он больше не убивал. Возможно, все-таки загипнотизировала и саму Диану, чтобы она ничего не помнила, хотя парень Софии – Денис Савин – утверждает, что та не стала бы этого делать. Потом София, упоминавшая, что общается с мертвыми и даже записывает их голоса, обращается к прежним жертвам маньяка, чтобы убедиться в успехе операции и в том, что они обрели покой, но записывает мистическое послание. То самое, которое якобы заставляет прослушавших его женщин топиться. После чего Мельник загадочным образом исчезает, а ее плеер с записями каким-то образом попадает к тому, кто три года спустя подбрасывает его в подвал гостиницы. Так?
– Ну?
Карпатский не стал оспаривать момент, связанный с мистической подоплекой записи на плеере, в которую по-прежнему не верил. Ему было интересно узнать, к чему Соболев клонит и как собирается вписать в свою версию Диану и ее злой умысел.
– Но что же случилось с Софией? – азартно продолжил Соболев. – Предположим, легенда про тринадцатую запись – правда. София ее послушала и утопилась. Но она должна была сначала отдать запись другой женщине, чтобы та ее прослушала – так якобы работало проклятие. И поскольку София исчезла в тот же вечер, нам остается лишь предположить, что на озере был кто-то еще. Некая женщина, которой отдали плеер. Но та не стала ни слушать записи, ни стирать их, а просто оставила вещицу у себя. Знала, как все работает? Поняла при прослушивании? Нам сейчас не выяснить, но это точно не могла быть Юля Федорова: она в то время работала в Испании!
– А если предположить очевидное: что легенда про записи и их проклятие – чушь собачья?
– Тогда тем более непонятно, что случилось с Софией Мельник и как ее плеер три года спустя оказался в подвале гостиницы, которую тогда еще даже не начали строить! Получается, что на озере все равно должен был кто-то быть, кто похитил или убил Мельник, а плеер забрал себе, но в этом случае это мог быть и мужчина. Даже, пожалуй, должен быть мужчина. Такое вот загадочное совпадение: еще один маньяк! Или можно сделать совсем уж странное предположение: в голове Мельник что-то заклинило, и она вдруг решила уйти в глубокое подполье, забрав с собой только плеер.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь? – нетерпеливо поинтересовался Карпатский. У него успел остыть кофе, а они так и не добрались до сути.
– А к тому, что гораздо более вероятен другой сценарий. Мельник переоценила свои силы: одно дело гипнотизировать алкашей, нариков и игроманов, которые более или менее добровольно пришли на прием, и совсем другое – серийного убийцу, который совершенно не жаждет излечения. Думаю, ему было вполне по силам убить обеих: и Софию, и Диану. Но что, если последняя успела встать на его сторону?
– С чего бы вдруг? – нахмурился Карпатский.
– Ну, как минимум чтобы выжить. И вот София Мельник мертва, ее тело покоится где-то на дне озера, а плеер по той или иной причине остается у Дианы.
– Зачем Диане оставлять себе плеер и продолжать отношения с убийцей?
– А зачем ей от них отказываться? Надежин вытащил ее из нищеты, дал совершенно новую жизнь, полную ништяков вроде дорогих шмоток, косметики, заграничных поездок и прочих атрибутов роскоши. Крышу ему срывает нечасто: всего-то раз в два-три года. Если в тот вечер он убил Софию, это накормило его внутреннего монстра. Дало возможность продержаться еще три года, а потом Диана подсунула ему свою подругу. Возможно, она даже позволила ему сначала погулять с Дашей, чтобы он смог полностью воплотить фантазию, ведь прежде он убивал именно любовниц, а не кого попало. Возможно, Катя Осипова вообще оказалась там случайно: Даша по какой-то причине позвала ее на озеро, где собиралась встретиться с Кириллом. И он убил обеих: одной перерезал горло, другую утопил…
– На теле Дарьи не было следов насилия, – напомнил Карпатский.
– Может, она и не сопротивлялась. Представь состояние девушки, когда на ее глазах мужчина, с которым она связывала столько надежд, убил ее подругу. Шок и страх одних заставляет бежать или драться, а других парализует и лишает воли к сопротивлению.
– Если обеих девушек все же убил Надежин, то мы снова упираемся в плеер. Почему он не утопил его сразу?
– Не увидел, – пожал плечами Соболев. – Или ему вообще было плевать на плеер. О том, что Надежин бросил его в воду, мы знаем опять же только со слов Дианы. Но даже если все так… Она ведь примчалась на озеро через несколько часов…
– Волновалась за подругу!
– С ее слов! А еще с ее слов она нашла под качелями Дашины наушники, которые проглядел эксперт. А что, если он проглядел не только наушники, но и плеер? И вот тот снова у Дианы. Ты спрашивал, кто мог подкинуть плеер в ее комнату. Кому проще всего было это сделать? Ей самой! Ведь о том, что она нашла его случайно на столе, мы знаем только…
Он не закончил фразу, предлагая сделать это за него, и Карпатский машинально договорил:
– С ее слов.
– Вот именно. Уж не знаю, зачем ей понадобилась вся эта канитель с легендой, но мотивы и возможности у нее определенно были.
– Да, только она чуть не погибла тогда! – снова эмоционально возразил Карпатский. – Если бы я вовремя их не нашел, она была бы мертва.
Соболев только развел руками и выразительно вздохнул.
– Когда играешь с огнем, рискуешь рано или поздно обжечься. Но случившееся в тот вечер вполне могло стать причиной, по которой произошла история с девочками. От скуки или от стресса, но Диана могла мысленно вернуться к своему детскому злоключению и решить наказать бросившую ее в лесу женщину. Уж не знаю, как она вышла на Зайцеву, но в мире соцсетей и чрезмерной публичности это не так уж сложно.
– Диана не помнила… – начал было возражать Карпатский, но осекся, заметив ухмылку Соболева.
Да, об этом он тоже знает только с ее слов.
Карпатский отставил чашку с так и недопитым кофе и прошелся по кабинету, обдумывая новую версию. Да, если предположить, что все это время Диана врала, а на самом деле прекрасно знала, с кем живет, это переворачивает с ног на голову сложившийся у него образ.
Тогда она не невинная, недолюбленная родителями девочка, когда-то соблазненная взрослым мужчиной и много лет прожившая в паутине его лжи, а меркантильная хищница с такими же нездоровыми наклонностями, как у него самого.
Если она знала правду и действовала с ним заодно, могла ли она сама подложить окровавленный нож в тот дом? Если нет, то что она там делала и зачем позвала его? Если да, то почему была так напугана?
Карпатский прошелся по кабинету в другую сторону и снова зацепился взглядом за монетку-медальон, лежащую теперь на столе Соболева.
– Предположим, она все помнила, как-то вышла на Зайцеву и решила той отомстить, – медленно произнес он, испытывая отвращение к этим словам. – Зачем вся эта история с Бабой-ягой? Зачем второе похищение? Зачем медальон? И где она его взяла?
– Да мало ли где! – отмахнулся Соболев. – Где-то же в твоем представлении его взяла Юля Федорова. А насчет антуража… Кто знает? Та же жажда внимания, как вариант. Может, ей понравился ты, и Диана таким образом привлекает твое внимание? Или ей понравился Савин, и она играет с его верой в то, что он видит пророческие сны. Или самый правдоподобный вариант: ей понравился Влад Федоров, и она хочет стать для него новой Юлей. Ей определенно по вкусу состоятельные мужчины постарше. Влад – прекрасная замена Кириллу.
Карпатский вновь задумался, воскрешая в памяти лицо Дианы, ее глаза, взгляд в разные моменты времени. Когда он сообщил ей о том, что ее подруга мертва, когда она позвала его в заброшенный дом посреди ночи, когда они разговаривали на озере, когда она проснулась в его квартире после загула в ночном клубе, откуда он вынес ее на руках, поскольку она не стояла на ногах. Ее растерянность, когда Карпатский сообщил ей, что именно она потерялась на озере шестилетней девочкой, ее отчаяние и неловкость, когда он познакомился с ее матерью, разочарование, когда отказался идти с ней в лес искать пропавшую девочку в доме Бабы-яги.
– Чушь все это, – тихо резюмировал он вслух. – Диана не такая.
– Неужели? Ты ее сколько знаешь? Пять минут?
– Я ее достаточно знаю, – отрезал Карпатский громче. – Это интуиция, если хочешь.
– Ага! Ты обещал не говорить про интуицию! – в голосе Соболева вновь послышался азарт.
Карпатский мрачно посмотрел на него, и новоявленный напарник определенно что-то такое увидел в его глазах, потому что выражение его лица вмиг изменилось. Азарт угас, ухмылка исчезла.
– Слушай, если честно, я сам не верю в эту версию, – произнес он уже без напускного веселья, серьезно и спокойно. – По многим причинам. Но услышь меня: я знаю Юлю уже несколько лет. И для меня твои подозрения в ее адрес – такая же чушь, как для тебя моя версия с Дианой. Так давай не тратить время на чушь и искать кого-то другого. Идет?
Карпатский подумал немного и кивнул.
– Я тебя услышал, Андрей.
– Прекрасно, тогда…
Договорить ему не дал звонок телефона. Карпатский снял трубку.
– Да? Да, мы оба здесь… Угу… Ясно. Где?.. Хорошо, выезжаем.
– Что там? – поинтересовался Соболев, когда Карпатский положил трубку.
– Да что у нас может быть? Труп.
– Блин. – Соболев со вздохом поднялся из кресла, залпом прикончив свой кофе. – Они прям не отдыхают. На тебе или на мне поедем?
– На тебе. – Карпатский достал из шкафа куртку. – Я сегодня безлошадный.
