Kitabı oku: «Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945», sayfa 5

Французские подводные лодки

10 февраля 1940 года Черчилль потребовал от французского адмирала Дарлана предоставить в распоряжение англичан восемь подводных лодок типа «600 тонн». Командование вышеуказанными силами принял капитан 1-го ранга Белот под верховным командованием сэра Макса Хортона.

Эти восемь лодок: Orphee, Antilope, Sibylle, Amazone 16-го дивизиона подводных лодок, Doris, Thetis, Circe, Calypso 13-го дивизиона подводных лодок, а также плавучая база Jules Verne должны были облегчить англичанам выполнение задачи по выводу сил из германских и шведских территориальных вод, а также из норвежских фьордов. Они обеспечивали также перенос действий английского подводного флота на север, в районы Тромсё и Нарвика. Однако вышеназванные подводные лодки не были предназначены для операций подобного рода, поскольку их резервные топливные цистерны находились в легком корпусе и имели значительный размер. В этой связи существовала опасность того, что пробоины, возникшие в результате попаданий глубинных бомб, приведут к разливу мазута. Именно поэтому резервные топливные цистерны не заполнялись, что, однако, на треть сокращало запас дальности хода подводных лодок.

Непосредственно в начале войны сэр Макс Хортон подумывал о четырех лодках типа «1500 тонн» из 2-го дивизиона подводных лодок. Он предполагал, что эти лодки подходят для выполнения задач патрулирования в норвежских фьордах. Они были хорошо знакомы английскому адмиралтейству: Casabianca и Sfax принимали участие в большом конвое UX-11 из Галифакса в Англию в начале декабря 1939 года, тогда как Achille и Pasteur задействовались для сопровождения конвоя HXF-12 (10 торговых судов) и конвоя HX-12.

При этом они попали в снежные бури, в результате чего торговые суда потерялись в тумане и лишь позднее были найдены вновь. Однако английским подводным лодкам приходилось бороться с такими же трудностями, так что Главный морской штаб принял решение не использовать подводные лодки для сопровождения конвоев.

Вместе с капитаном Белотом сэр Макс Хортон разработал следующий план.

Четыре подводные лодки должны были выйти из Данди в норвежские территориальные воды и в назначенном районе разделиться на две группы. Casabianca (капитан 3-го ранга Заказе) и Achille (капитан-лейтенант Морэй) должны были выполнять задачи патрулирования в районе перед фьордами Сальборн и Корс, по южному маршруту на Берген, Sfax (капитан-лейтенант Грокс) и Pasteur (капитан-лейтенант Мертс) – в Кармзунде, в районе перед Ставангером. Предполагалось, что морское сообщение имеет жизненно важное значение для немцев и для атак будет достаточно возможностей. Однако можно было рассчитывать и на то, что морское сообщение будет перенесено на внутренние маршруты и вдоль многочисленных островов по сложному фарватеру.

Лодка Casabianka взяла на борт английского офицера по связи и двоих унтер-офицеров британских ВМС, все они были моряками-подводниками. Кроме того, одного норвежского пилота. К несчастью, при выходе из порта на лодке Pasteur произошла авария. Двигаясь в сильном течении Тэй, лодка Achille повредила своим правым винтом кормовой горизонтальный руль Pasteur, так что Pasteur осталась в порту. Таким образом, французская флотилия подводных лодок насчитывала теперь лишь три единицы…

Большую опасность для этих лодок, способных двигаться над водой со скоростью от 16 до 18 узлов, представляли дрейфующие мины.

«Около 8.00 я услышал крик с наблюдательного поста по левому борту: «Мина прямо по курсу». Я хотел сманеврировать, однако было слишком поздно. Мина была уже на траверзе, ее светящиеся шипы, словно шипы ежа, были угрожающе направлены вверх.

В принципе международное право предусматривает, что мины, сорвавшиеся со своих якорей, должны самостоятельно дезактивироваться. Однако, несмотря на это, я не был уверен в том, что при касании одного из этих шипов не произойдет детонация и лодка не погибнет».

Мина дрейфует мимо лодки, однако в поле зрения появляется еще одна. Капитан 3-го ранга Заказе отдает команду расчету 13-мм спаренного пулемета занять места. После того как мина миновала лодку, по ней была пущена очередь. Мина детонирует, и осколки металла свистят над головой находящихся на кормовой части палубы людей.

19 апреля Casabianca прощается с лодкой Sfax. 21 апреля за несколько минут до 4 часов Заказе увидел норвежское побережье и отдал приказ на погружение. В 7.20 лодка находится перед маяком Слоттерса у входа во фьорд Зельбьёрн. «Погода хорошая, море, особенно во фьорде, гладкое как зеркало. Серые, покрытые травами утесы принимают на ярком солнце волшебные цвета. Берега крутые, у подножия море достигает глубины до 400 метров».

Эти поэтические строки Заказе напишет позднее. Однако в тот момент он делает следующую запись в корабельном журнале: «22 апреля. Ветер норд-вест 2 балла, небо ясное, море спокойное, ночи светлые в лунном свете. 3.48. Совершено погружение. 6.45. Над водой замечены темные, шарообразные силуэты, возможно подводная лодка, никаких гидроакустических шумов. 8.45. Взрыв вдалеке. Патрулирую в районе перед фьордом Корс. 14.58. Шум винтов, пеленг 660. В перископ обнаружен шарового цвета сторожевой корабль (моторное торпедное судно) у входа во фьорд. Возможно, германский торпедный катер. 15.55. Два самолета «Хейнкель», пеленг 157°. 16.55. Снова германский торпедный катер. 21.25. Всплытие»…

День прошел с погружением (3.30) и всплытием (21.24). Между всплытиями и погружениями слышен шум двигателей двух самолетов… Норвежский пилот Хельсвиг глубоко тронут видом на свою родину. Он просит разрешения сойти на берег для того, чтобы «увидеть свою маленькую женушку».

Лодка вела наблюдение за норвежским побережьем в течение трех дней днем в погружении, ночью – двигаясь над водой. Замечены рыболовецкие суда, однако встречи с ними удалось избежать при помощи погружения. Все это время попадались лишь мелкие цели.

25 апреля. Casabianca вошла во фьорд Зельбьёрн и идет 1 милю по изгибам Лунгельна, внутри фьорда Бьёрне, где лодке немного мешает течение, со скоростью 1 узел.

Заказе вынужден надеяться, что на его пути не встретится кораблей противника, поскольку из-за небольшого расстояния он не сможет выпустить торпед: специальное устройство препятствует срабатыванию механизма взрывателя первые 100 метров хода торпеды, так как в противном случае взрыв может причинить ущерб подводной лодке.

С 25 по 28 апреля Casabianca совершала патрулирование внутри фьорда, не встретив ни одного судна. Хельсвиг может наблюдать в перископ своих земляков на городских улицах, тянущихся вдоль фьорда, слышать разговоры, а вечером – звуки гармони, доносящиеся до лодок.

«Это немцы, – считает Хельсвиг. – Норвежцы не играют на гармони». Как жаль, что Хельсвиг не может пригласить экипаж подводной лодки на маленький семейный праздник в своем доме!

В полночь 28 апреля Заказе ложится на обратный курс, разозленный тем, что не пустил ни одной торпеды по целям противника…

В Данди он встретил Sfax и Achille у плавучей базы Jules Verne. Sfax встретила два маленьких транспорта, однако они были вне досягаемости торпед. Achille чуть не попала в своего товарища Sfax 24 апреля в 1 час ночи. Районы боевого применения лодок находились слишком близко друг к другу.

«Я, наверное, промедлил», – сказал Мореан в офицерской кают-компании. «А я об этом и понятия не имел», – заметил Груа.

В Скагерраке.

Через десять дней после возвращения, обычной для англичан паузы, французские лодки вновь должны были выходить в море. Casabianca вышла из порта 9 мая в 17.30. 15 мая, когда она находилась на широте Линдеснеса перед входом в Скагеррак, ее обнаружил германский катер и забросал глубинными бомбами. Это не беспокоило бы Заказе и английского офицера по связи, если бы они не услышали характерные сигналы гидрофонов.

Неужели у противника в распоряжении имелся гидролокатор или сходный с ним прибор? Или, возможно, на борту захваченной 5 мая немцами Seal был найден шифровальный ключ?⁵

Casabianca сумела уйти от атаковавшего ее противника. Она очень проворно шла курсом на побережье Германии и вошла в Скагеррак с его малыми глубинами, тогда как противник полагал, что она ушла в открытое море. В рапорте германского вермахта сообщалось: «17 мая в Северном море атакована французская подводная лодка и, возможно, потоплена». Однако экипаж вновь смог вздохнуть свободно лишь после 45-минутного пребывания под водой.

О лодке Casabianca, однако, предстояло еще услышать!..

Achille забросал бомбами один из английских самолетов. В ночь с 15 на 16 мая в 22.55 около лодки разорвались 6 бомб, а в 0.17 еще несколько бомб. По истечении 52 часов плавания на глубине лодка вновь вынуждена была всплыть на поверхность для зарядки батарей. Именно это и стало для нее роковым событием.

У британского побережья один из английских самолетов забросал ее 5 бомбами по 125 килограммов. Получив серьезные повреждения, лодка была вынуждена уйти в Брест⁶.

22 мая 2-й дивизион подводных лодок снова был собран в порту приписки Данди. 6 июня Jules Verne вместе с пятью французскими лодками покинула вышеназванный порт, направившись в район назначения Брест. Casabianca и Achille также были в составе дивизиона. Подводный минный заградитель Rubis, за спиной которого были трудные предприятия, отстал. Подлодка должна была поставить свои мины перед норвежским портом Эперзунд, в водах Ставангера и внутри пролива Берген. После того как 21 июня, за два дня до объявления о прекращении боевых действий между французами и немцами, заградитель Rubis вышел из Данди для выполнения новой задачи, несмотря на пристальное наблюдение германских катеров и авиации за этими районами, 26-го числа подлодка отложила свои «яйца» в восьми морских милях в канале Ютте-фьорд и перед Тронхеймом. Ее командир, капитан-лейтенант Кабанир, просто не принял к сведению информацию о перемирии. «Я принял к сведению доклад о только что проведенном вами патрулировании с интересом и облегчением и сердечно поздравляю вас с вашим последним походом, который вы с успехом провели. Вы сослужили большую службу общему делу союзников».

Так гласило послание, которое было передано капитан– лейтенанту Джорджу Кабаниру от сэра Э. Дадли Пи. Ар. Поунда, первого лорда адмиралтейства и главнокомандующего Королевскими ВМС в момент капитуляции Франции.

Лодка Rubis поступила в распоряжение капитан-лейтенанта Русселота и продолжила свою опасную деятельность. На ее счету 15 подтвержденных успешных операций, не считая кораблей противника, подорвавшихся на одной из 629 мин, выставленных во время 22 боевых выходов. Rubis оказалась для Англии тем более ценной, поскольку у Британии было лишь незначительное количество лодок подобного типа. Ко всему прочему, эта лодка была первым кораблем ВМС «Свободной Франции».

Между тем во фьордах и далеко на суше Норвегии прошли еще несколько боев. 10 апреля английские ВМС атаковали германские военные корабли в районе Нарвика, в результате чего были потоплены 7 эсминцев.

В Намсусе и Ондалснесе высадились британские и французские войска с задачей вернуть Тронхейм. Однако этого сделать не удалось, поскольку подошло германское подкрепление из Осло и Лиллехаммера. 28 апреля на севере Нарвика состоялась битва за Норвегию, где отличился генерал Бетоуарт с 22-й французской пехотной бригадой, двумя батальонами Иностранного легиона и двумя польскими батальонами⁷.

Торпедный кризис

Дёниц с нетерпением ожидал в Киле сообщений об успехах своих подводных лодок. Хотя количество судов, используемых союзниками для подвоза войск и снабжения в Норвегию, было значительным, и, хотя из сообщений секретных германских агентов следовало, что данный морской район был чрезвычайно важен для государств-противников, докладов с победными донесениями от подводных лодок все еще не поступало.

Между 1 и 10 апреля в докладах своих командиров подводных лодок командующий был вынужден читать следующее: «4 торпеды по Warspite» безуспешно»… или «4 торпеды пущено по транспортному судну, попаданий нет»…

В общей сложности: 4 атаки на Warspite, 14 – на эсминцы, 10 – на транспортные суда… и все они были напрасными, поскольку торпеды либо безрезультатно проходили под днищами кораблей, либо взрывались, еще не достигнув цели.

Этот удивительный факт сказывался ошеломляюще негативно на моральном духе экипажей. Ситуация была подобной тому, как если бы превосходное само по себе ружье долгое время промахивалось, стреляя по имеющейся в изобилии дичи.

Было ясно, что снабженные магнитными взрывателями торпеды были непригодными: из 12 торпед, выпущенных 11 апреля лодками U-25, U-48, U-51, 8 разорвались преждевременно, а из 15, выпущенных Прином по транспортам в одном из фьордов, ни одна не попала в цель⁸.

11 апреля Дёниц решил нарушить радиомолчание⁹. Это не было опасным решением, скорее наоборот, это должно было нагнать страху на противника, дав понять, что неподалеку от него действуют подводные лодки. Между командующим подводным флотом, с одной стороны, и инспекцией, проверявшей торпеды, а также арсеналами возникли серьезные разногласия. Производители торпед настаивали на том, что поставляемые ими боеприпасы не имеют дефектов. Дёниц, математик и педант, представил статистику. По– видимому, эта работа занимала все его свободное время в период битвы за Норвегию.

Торпеды с взрывателями ударного типа были востребованы, однако от магнитных торпед полностью не отказались. Контр-адмирал дал четкие инструкции для их боевого применения. Но все эти распоряжения оказались неэффективными, и подводным лодкам не удалось достичь прежних успехов. Когда ожесточенные и недовольные командиры возвращались с задания, расстреляв все свои торпеды впустую, они не говорили ни о чем, кроме своего разочарования в проклятых торпедах, ставших пятном позора на славной истории подводного флота. Положение было серьезным. Разногласия с инспекцией торпедного вооружения возникали все чаще.

Магнитный взрыватель срабатывал в открытом море, но не срабатывал во фьордах. Специалисты уже подумывали о разнице температур воды, которая во фьордах была холоднее. Различная плотность воды также могла влиять на эффективность торпед. Дёниц обнаружил, что в северных широтах взрыватели торпед полностью отказывали, и изменил отданные ранее командирам подлодок приказы¹⁰.

Он упорно направлял все новые инспекции, зная, что будет очень сложно понять результаты их работы, не говоря уже о том, чтобы соответствовать их требованиям.

18 апреля U-37 доложила о преждевременном срабатывании взрывателей своих торпед, а 19-го U-47 атаковала Warspite двумя отрегулированными торпедами с глубины 8 метров, из которых одна взорвалась преждевременно, а другая – после того как прошла под линкором. Еще никогда корабль не подвергался атакам подводных лодок так часто, как это было с Warspite! В тот же день U-65 выпустила торпеду по крейсеру Emerald, которая сдетонировала через 22 секунды после выхода из торпедного аппарата. Торпеды стали представлять опасность для самих лодок.

20 апреля U-47 Прина наткнулась на направлявшийся на север конвой, однако не стала атаковать, поскольку командир был убежден в том, что торпеды не попадут в цель. Незадолго до этого он безрезультатно выпустил 8 торпед по транспортам, стоявшим на якорях. Все они прошли под целью, не разорвавшись. Поскольку, согласно международным требованиям, торпеды должны самостоятельно дезактивироваться после остановки привода, все они, кроме той, что взорвалась на берегу, были потеряны на морском дне.

Прин категорически заявил командующему подводными лодками, что не хочет идти в бой с деревянной винтовкой.

Адмирал понуждал своих офицеров откровенно выражать свое мнение. Он, сам в прошлом командир подводной лодки, очень хорошо знал, что измена самому себе или отсутствие характера могут лишь навредить в море.

В это время назначенный 21 декабря 1939 года инспектором по торпедному вооружению контр-адмирал Куммец направил все усилия на то, чтобы выявить дефекты в торпедах. Гросс-адмирал Редер составил заключение о проверке.

23 июля 1940 года главнокомандующий ВМС обнародовал служебную записку, содержавшую информацию об обнаруженных в торпедах неисправностях. Ответственные за поставку торпед предстали перед трибуналом. Однако на этом отказы вооружения не прекратились.

В июне 1940 года на подводных лодках применялись лишь торпеды с ударными взрывателями. Эту неудачу приписывали недостаточно критичному отношению испытательной комиссии к результатам собственных наблюдений. Во всяком случае, в марте подводные лодки потопили лишь 47 000 брт союзных судов, в апреле – 31 000 брт, а в мае – 48 000 брт. Согласно оценкам командующего подводными лодками, было упущено судов противника общим водоизмещением около 150 000 брт¹¹.

В апреле были уничтожены 7 германских подводных лодок, и это число было бы точно меньше, если бы лодки U-27 и U-39 не подвело преждевременное срабатывание взрывателей на торпедах. Подводные лодки были в состоянии воспрепятствовать транспорту союзных войск или, по крайней мере, затруднить его, однако англичане и французы не потеряли ни одного транспорта.

Если даже битва за Норвегию, за эту «землю судьбы», как ее назвал Гитлер, закончилась поражением для союзников, война все же продолжалась в норвежских фьордах. Это был тот же самый основной театр боевых действий, который теперь переместился.

Глава 5
Битва за Атлантику

Англичане никогда не останавливаются на полпути, они идут до конца.

Карл Дёниц

Первая фаза: июнь—декабрь 1940 года

Командиры и экипажи подводных лодок были недовольны незначительными результатами, достигнутыми ими в битве за Норвегию, они возвратились в порты приписки Вильгельмс– хафен и Киль озлобленными и угрюмыми¹. Тотчас же начались ремонтно-восстановительные работы на верфях, поэтому на короткое время в море не было ни одной подводной лодки. С другой стороны, англичане сосредоточили большую часть своих подводных лодок в Ла-Манше, где ничего не происходило.

Без воодушевления и без больших надежд Дёниц готовил свои подводные лодки для операции «Морской лев», высадке германских войск в Англии, проводя с экипажами, а также находящимися в процессе подготовки моряками новые занятия.

Доставить войска через Ла-Манш в Калайс для высадки на английское побережье – эта задача сама по себе была довольно трудновыполнимой. Последующее снабжение войск боеприпасами, продовольствием и обмундированием, а также эвакуация раненых на родину были еще более трудной задачей.

Гросс-адмирал Редер столкнулся с другими проблемами.

Прежде всего он должен был оказать помощь итальянцам в боевых действиях за британские опорные пункты в Средиземноморье, на Мальте и в Александрии.

Для того чтобы быть в состоянии провести все необходимые операции, требовалось гораздо больше подводных лодок.

По взглядам командующего подводными лодками, нападение на морские коммуникации вблизи места высадки войск на берегу Британии было единственным средством вынудить Англию к заключению мира. «Для того чтобы подготовить Британию к миру, – пишет Дёниц, – согласно моим взглядам, необходимо было отвоевать морские коммуникации. Таким образом, это непосредственно затронуло бы Англию. Именно этими коммуникациями, причем в достаточно широкой степени, было вынуждено обходиться английское военное руководство. И на серьезную угрозу этим коммуникациям английская политика непременно отреагировала бы»².

Наполеон считал так же, однако не имел достаточно средств для осуществления полной континентальной блокады.

Первые успехи

15 мая 1940 года Дёниц направил одну подлодку, U-37 (капитан-лейтенант Эрн), в район Атлантики северо-западнее мыса Финистерре, где морское судоходство в мирное время было очень плотным, и можно было предположить, что эти пути будут оживленными и в военное время.

Смогут ли магнитные торпеды зарекомендовать себя в Атлантике лучше, чем в норвежских фьордах? С нетерпением, полным страха, Дёниц ожидал доклада от командира лодки. Если Эрн не сможет выполнить свою задачу, тогда доверие Гитлера к своим подводным лодкам будет окончательно утрачено. Развитие подводного оружия будет замедлено и, вероятно, совсем остановится. U-37 доложила о том, что, наряду с несколькими отказами магнитных торпед, имели место и успешные пуски. После этого Дёниц наложил запрет на использование торпед этого типа и распорядился о применении торпед с взрывателями исключительно ударного типа. Связанный с этим откат назад в техническом смысле можно было принять в свете лучших результатов применения торпед старой модификации.

9 июня U-37 вошла в Вильгельмсхафен с триумфом и поднятым флагом и вымпелами, потопив кораблей противника общим водоизмещением 47 000 брт. Настроение членов экипажей на подлодках поднималось, словно стрелка барометра после шторма. По приказу командующего подводными лодками почти все имевшиеся в распоряжении подводные лодки были направлены в Атлантику, где были рассредоточены между Ирландией и Гибралтаром. В последующие месяцы жертвами их действий стали многочисленные торговые суда.

10 сентября 4 подлодки потопили 5 грузовых судов английского конвоя; в ночь с 21-го на 22-е 5 подлодок отправили на дно 11 торговых судов. Ночью с 17-го на 18-е и с 18-го на 19 октября 6 подлодок, атаковавших в надводном положении, потопили не менее 38 судов торгового флота из трех конвоев! И число потопленных кораблей увеличивалось от месяца к месяцу.

Подобные успехи подводного флота были на руку германской пропаганде. По нескольку раз в день по радио передавались первые такты Пятой симфонии Бетховена, после чего объявлялись данные о количестве потопленных судов противника. При этом нередко имели место и пропагандистские преувеличения.

«Мы держим англичан за горло», – объявлял Геббельс.

Все эти успехи были достигнуты в районе северо-западнее Рокаля, маленького острова северо-западнее Ирландии. Для того чтобы пробраться в данный морской район, подлодки должны были миновать пролив Калайс. Там на различных глубинах подводные минные заградители Adventure и Plover установили несколько тысяч мин, на которых затем в первой половине октября подорвались подлодки U-12 и U-40. U-16, получившей тяжелые повреждения, подорвавшись на мине, удалось выброситься на берег 24 октября вблизи Гудвина. Лишь одной лодке удалось невредимой пройти через заграждения. С тех пор, следуя к Рокалю, германские подводные лодки обходили Великобританию с севера, что, несомненно, увеличивало маршрут, однако предоставляло больше перспектив на добычу и было безопаснее.