Сингуляр

Даже невозмутимый шпион слегка побледнел, но говорить ничего не стал. В отличии от моего недоразвитого шурина, он понимал, что никакие слова пленника ничего изменить не смогут. А мысль, что я нахожусь по одну сторонну дисскусси с моими недавними надзирателями, больно кольнула где-то в районе гордости.

– Поймите правльно, – снова перехватил инициативу Мунклипс, – ничто не вызывает у меня такого восхищения, как человеческий потенциал. И одновременно ничто не вызывает у меня большего омерзения, чем ваши бесконечные способы спустить его в унитаз. Не такое уж большое преступление, сделать две дюжины модифицированных эмбрионов в вегетативном состоянии, учитывая сколько миллионов абортов вы сами делает ежегодно. А уж количество бессмысленных убийств даже считать не хочется.

С этим было трудно спорить. К тому же работа действительно находилась в серой зоне. Формально до восьмой недели развития эмбрион не считается плодом и над ним можно проводить эксперименты, вот только никто кроме Мунклипса после этого не выращивал его в новый организм. Формальности плохо работают при столкновении с общественным мнением. Тем временем сингуляр продолжил рассказ:

– Впервые я осознал все великолепие человека, когда мы заключили контракт на медицинские исследования врожденных и генетических заболеваний, в числе которых оказался аутизм. А конкретней савантизм. Это просто невероятно, как драматически возрастают вычислительные способности мозга, если уменьшить функциональность его социального аспекта. Не буду утомлять вас подробностями десятилетних исследований, в итоге, если следующий прототип удастся, – Мнкулипс указал рукой на живот своей сестры, – он уже будет превосходить меня по вычислительным возможностям. Вот только мне для функционирования требуется персональный термоядерный реактор и несколько заводов по производству запчастей, а ему будут нужна только бухантка хлеба в сутки.

Я был готов поклясться, что Мунклипс находится в экстазе. Его цифровой мозг действительно научился испытывать некоторое подобие восхищения и отвращения, как мер эффективности. Я глянул на бледного, как поганка Васю. Вот уж кому стоило бы поучиться смирению у искусственного интеллекта, с таким искренним восторгом презентующего нам свою замену. Впрочем едва ли мой лысый шурин сейчас думал так же.

– Но это далеко не всё. – не унимался сингуляр, – Задумайтесь, мы же говорим о механизме, изначально работающем при помощи таких же нервных импульсов, как и человеческий мозг. Вам не будут нужны посредник в виде клавиатур и мониторов, да чего уж, даже глаз и ушей.

Рядом с мунклипсом появилась еще одна голограмма мужчины. Его шею и спину покрывало подобиечерного панциря, видимо скрывающего симбиот сращенный с нервной системой. Выглядело удивительно симпатично. Я сделал несколько шагов к голограмме, и в очередной раз осознал, что сингуляры мне милее людей. Он снова с наслаждением возвращал человечеству то, что некогда было даровано ему, как уникальное преимущество.

– Ты планируешь использовать тот же, метод, что отец использовал в твоем обучении?

– Именно! Константин, мы с вами поладим! Если сращивать младенцев с симбиотом, к пубертатному периоду они смогут использовать персональный сверхмощный сингуляр седьмой, а то и восьмой степени, с такой же легкостью, как свои собственные руки и ноги. Границы потенциала данной технологии сейчас просто невозможно описать.

Передо мной стояла увлекательная иллюзия выбора: отказать в сотрудничестве лаборатории и дождаться пока друзья шпиона выполнят его угрозу, либо согласиться и стать частью строительства будущего, пускай мне и потребуется время на притирку.

– Допустим, я согласен помочь, что дальше делаем?

Мунклипс улыбнулся, а его роботизированное тело подняло остолбеневших пленников и утащило за пределы лаборатории.

– Зачем ты их сюда вообще привел, если они не нужны?

– Хотел дать вам еще несколько мгновений увлекательного общения, чтобы увеличить шансы на сотрудничество.

– Ты мной манипулировал? – я искренне попытался вложить в голос возмущение, но сил уже не осталось.

– Скорей напомнил о реальности. В общем, у нас не осталось выбора, кроме как раскрыть миру суть нашей работы, хотя бы частично. И вероятность, что меня не обвинять в безумии и не сожгут на кострах инквизиции, сильно повышается, если посредником станет инженер по надзору за ИИ, которого обмануть сложней всего.

– А лучше целая компания.

– Однозначно, но заслуживает ли ваша корпорация доверия, я оставлю решать вам.

Я сел в кресло около коммуникатора и закрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Набирай номер. Надо поговорить с боссом о моем увольнении и новых перспективах для Заслона.

Как же я хочу в отпуск.