Kitabı oku: «Повседневность быт(а) и я»
19 июня солнечный луч во чтобы то ни стало решил заглянуть в левый глаз человека со странным именем Алтай. Человек всю ночь не жалея сил боролся с безакцизной продукцией ликёроводочного объекта города Храпово, сокращённо ЛОХ. Луч обладал почти человеческой волей и поэтому смог добраться до левого глаза Алтая сквозь одну из дырок на занавесках. Дырки появились лишь прошлой ночью, так как Алтай использовал бычки в качестве снарядов. Они в свою очередь старались попасть в портрет формата а4. С портрета сурово смотрел депутат Пиюся. Сами Занавески были больше похожи на лист металла, по которому стреляли из крупнокалиберного оружия, чем на украшение интерьера.
Алтай помнил цитату Аристотеля: «Человек по своей природе есть существо общественное». А депутат, чей портрет выступал мишенью для окурков, своё хозяйственное клал на общественное. А это весьма раздражало алкоголика.
Алтай придерживался довольно категоричных взглядов. Ему был противен сам принцип работы политического механизма. В политике ты выбираешь не между плохим и хорошим, а между плохим и худшим. И выбирать приходится в любом случае. В искусстве можно забыться как в стране грёз, а вот политика всегда тебя разбудит. Даже если ты спишь очень крепко.
Не так давно местная администрация с подачи пресловутого депутата приняла решение о создании нового комитета контроля качества работы трудящихся. Этот комитет независимо от других инстанций мог штрафовать частные предприятия. После того, как в силу вступил новый закон, позволяющий государственным комитетам вмешиваться в развитие малого и среднего бизнеса под предлогом помощи в развитии, комитеты стали якобы стимулировать развитие бизнеса, путём введения правил обязательного исполнения. Не выполняя эти правила частная организация обязывалась платить штраф. А поскольку инициатор закона Пиюся был ещё и непосредственным главой комитета, всё складывалось в понятную закономерность. Нововведения мягко говоря не помогали бизнесу. Доходило до совсем абсурдных вещей. Для каждой компании писался внутренний устав, в котором говорилось какие элементы гардероба обязательны, какие бейджики и значки необходимо крепить к одежде, ограниченные 5 минут в день на перекур. Прописывалось также как крепить эти треклятые значки и на каком уровне они должны висеть. Время похода в туалет тоже регламентировалось. Еще масса занимательных вещей была упомянута и закреплена буквой закона.
Вчера Алтай сидел с своим другом Витей, который сам непосредственно попал в сжимающиеся челюсти этого бюрократического пса. Начальство уволило Виктора за то, что сотрудник комитета сделал ему выговор по поводу внешнего вида. По правде сказать вид заводчанина желал оставлять лучшего. Личная небрежность и идиотские законы комитета плодят безработицу. Товарищи в пьяном угаре решили провести операцию по нейтрализации опасного рецидивиста и начальника комитета. И выпустили несчётное количество залпов по позициям врага-портрету на листе А4. Сначала в бой пошли харчки и шелуха от семечек. Под конец вечера разгоряченные солдаты алкогольного фронта оказались на вершине куража и в бой пошла тяжёлая артиллерия – сигаретные окурки.
Однако давайте остановимся и посмотрим немного назад, в детство Алтая. И мы узнаем, что мама Его была театральным режиссёром. И даже имела локальный успех. До замужества носила фамилию Гиппиус, но повстречав Олега Владимировича Философова переводчика с английского языка, взяла не только пару кредитов на общую жил площадь, но и фамилию мужа. Стремительный роман Олега Владимировича и Ольги Викторовны увенчался успехом – родился сын Алтай Олегович Философов.
У отца Алтая было две страсти – выпивка и перевод текстов. Этим занятиям он уделял так много времени, что они потихоньку начинали вытеснять другие сферы жизни. Алкоголь и несметное количество иностранных слов ржавчиной покрыли мыслительную трубу Олега Владимировича. Из этой трубы временами выходили престранные вещи. Например имя сына. Алтай, по задумке отца аналог английского «All time», игра слов. На вопросы сына, что именно означает его имя, отец так не разу и не ответил ничего внятного. Мыслительный жёлоб отца с детства служил интеллектуальным клондайком для Алтая. Благодаря двум почти разным людям, которые уживались внутри Философова старшего, отпрыск познавал весь спектр жизненной мудрости. По семейному обычаю разговоры начинались с литературы, культуры и советов как ориентироваться в мире искусства, однако немного погодя отец с тем же энтузиазмом приступал к обучению совсем иному. Например как правильно пить не закусывая, но так чтобы в компании к туалету последним бежал именно ты. Или мастерству открывания бутылок пива чем угодно и обо что угодно. Но главным уроком в школе Философовых было обучение особому, пьяному стилю семантического карате. В котором говорилось как правильно нарезаться, наклюкаться, ужраться, нахуяриться и использовать ещё десятки других практических приёмов. Ведь нахуяриться и наклюкаться это не одно и тоже. Наклюкаться можно с девушкой вечером перед походом в театр. А с другом в гараже кроме как нахуяриться никак не получится говорил отец.
Философов старший готовил сына к суровой реальности. К тому, что мир искусства всё-таки нереален, это мир чудес. А вот суровую сермяжную правду жизни невозможно воспринимать без бутылки.
От матери Алтай получил не так много, она почти всё время проводила на работе и времени на семью совсем не оставалось. Однако мама была заядлым коллекционером, собирала старые монеты. А сын, с нежного возраста следуя генетической интуиции, начал собирать крышки от пива. Пожалуй, это собирательство и было тем немногим, что объединяло Мать с сыном. К 16 годам, Алтаю надоело быть «пивным Плюшкиным» и он утилизировал всю свою коллекцию. Символично, что отношения с матерью почти сошли на нет именно после избавления от коллекции. Утверждать, что это и явилось причиной нельзя, но символы всё время окружали и будут окружать Алтая.
Алтай с раннего детства имел странную привычку засматриваться на себя в зеркале. Не потому, что был нарциссом, отнюдь. Своё отражение мистическим образом на время погружало его в некий транс. Гипнотизируя себя взглядом подобно кобре, Алтай открывал потаённые комнаты своего внутреннего я. В мире где глаза-это зеркало души, Алтай оказался в комнате кривых зеркал. Блуждая по зеркальным коридорам души, всегда можешь наткнуться на Бездну. Иногда Алтай смотрел в Бездну и ему казалось, что кто-то или что-то смотрит на него в ответ. С возрастом Алтай научился избегать пугающие встречи с бездной путём алкогольной дезинфекции. И свидания с давней подругой почти прекратились.
На первый взгляд вещи из разных миров находили единение в доме Философов. Алкоголь, ненормативная лексика, лёгкий флёр пошлости и разговоры про искусство, людей и душу. Отец хоть и много работал, но время для старого приятеля алкоголя находил всегда. Родители, когда им удавалось найти свободное время, любили предаться игре в словесный пинг-понг. Могли очень долго перекидываться репликами и мнениями обо всём подряд, приводить бесконечные аналогии, спорить, выяснять кто тоньше понял суть того или иного явления или произведения. Алтаю почему-то запомнилась одна фраза, которую отец мимоходом обронил в разговоре. Подобно попсововой песне, чей мотив как клещ вгрызается в мозг, эти слова глубоко засели в голове и стали лейтмотивом всей будущей жизни Алтая. «Бог всё время шутит свою бесконечную шутку, которую человек всё никак не может понять».
Это столь прекрасное похмельное утро, Алтай начал с дедуктивной задачки, а именно поиска своих штанов, которые имели наглость постоянно сбегать с ног труженика и укрываться в апартаментах своего хозяина. Однокомнатные хоромы, которые Алтай совсем недавно удачно получил в наследство от бывшего владельца и по совместительству собутыльника Максима, теперь являлись его собственностью. Квартира была подарена в знак огромного уважения и благодарности. Ведь как-то раз Алтай спас Максима от сухарика, который застрял в горле друга. Но всего пару дней назад, Максим купил себе гренки и это стало фатальным решением. А Алтай получил в единоличное пользование квартиру. Жилище конечно имело ряд особенностей. Во -первых, как реки Тибра омывали Рим, так и вода из ванной комнаты проникала на территорию всей квартиры. Из-за чего соседи снизу неоднократно имели возможность объяснить великим русским матом хозяину, кто он и что из себя представляет. Вторая особенность это абсолютный культ аскетизма, царивший в квартире. Из излишеств, кроме прожжённого временем и сигаретами дивана, тёмно-жёлтых грязных обоев, облезлого стола с грязной скатертью на нём и маленького комода стоявшего в углу, не было ничего. Правда было окно с видом на Храповский ТЭЦ, над которым тёмные тучи казалось получили вид на жительство. Кому-то такой вид из окна мог показаться угрюмым или даже удручающим, но в сущности своей Алтай смотрел на вещи позитивно и старался видеть в них скрытую от глаз обывателя красоту. Так что в его глазах вид из окна являлся весьма и весьма сносным.
